Мадрид, Варшава, Воронеж –
возьмешь , бывалоче, лиру,
Да там ее и обронишь.
Ведь нет уголка планеты,
И нету такой земли,
Где не были бы воспеты
Пейзажи и короли.
И прелести женщин тоже,
И вкусности блюд в харчевнях –
Как все это, добрый Боже,
Похоже. Потом плачевно.
Плачевно. Потом тоскливо.
Тоскливо. Потом смешно.
Об этом велеречиво
Писать мне не суждено.
Объезжая планету
Во всех ее направленьях,
Все меньше я вижу света,
Все гуще я вижу тени.
Все громче звучат приказы,
Все яростнее глаза…
Об этом, мой Боже праздный,
Мне не писать нельзя.
Твой отпуск подзатянулся,
Войска твои по квартирам,
А в мире моем так пусто,
Так горестно стало в мире!
И я начинаю тише,
Чем раньше когда-то мог, -
Мне важно, чтобы услышал,
И чтобы проснулся Бог.
