Нет неоконченных шахматных партий!
В миг окончания битвы
всё мы узнаем (уже не напортим!),
После короткой молитвы
наши ходы разберут беспристрастно,
с первого шага в дебюте -
все варианты, всё наше засранство,
ложь (воровство - не забудьте!)
Вскроют ошибочность первых прозрений,
первых предательств (несложных),
как проиграли мы детство позорно -
всё по ходочкам разложат.
Как мы взрослели (уже в миттельшпиле),
в джинсах, по моде студентской -
в новых ошибках себя растащили,
мысля как кура в студенке.
С каждою в партии новой потерей
в нас угасало зазнайство,
шах был внезапен как вход в планетарий
нашей души! Резонёрство
в нас просыпалось, в пылу рокировки
(временная передышка!),
эндшпиль ещё лишь маячил на бровке
словно отбойник. Куды-ж-там!
В сорок мы полны надежд реваншистских,
словно прохóдная пешка -
мчимся по клеткам, не мысля о рисках,
а на устах - лишь усмешка!
В целом - ещё непонятна картина,
как на полотнах Пикáссо,
фланги пока не тревожат… Как тина
нас увлекает прекрасное!
Но снова шаг! Нам уже уступают
место в метро безнадёжно,
словно ловушка - как пешка слепая!
Тают часы как морожено…
…………………………………….
…………………………………….
Новые сядут играть с победителем
честолюбивые критики…
Наши фигуры, чтоб лучше их видели,
вывесят в зал, на магнитики.
Наши ошибки, в иных композициях,
словно цуцванги* в бессмертие,
в тех же этюдах и импровизациях,
вновь разыграют гроссмейстеры.
*Цугцва́нг (нем. Zugzwang «принуждение к ходу») — положение, в котором любой ход игрока ведёт к ухудшению его позиции