- Я не из России, Эли, я приехала из Украины...
Полный удивления взгляд моего собеседника – а это, мол, что такое – Украина? - заставил меня поднапрячься в моём знании иврита – и прочесть краткую лекцию о том, что есть такое государство, в котором столица – Киев, прекрасный и древний город, и есть ещё много других очень больших городов, в том числе, и мой родной Харьков.
Эли слушал с интересом, явно открывая для себя нечто совершенно новое в мировой географии...
- Ну, хорошо, - сказал он после того, как я закончила рассказ и с облегчением перевела дух – иврит всё ещё давался мне не без труда, - какую хорошую УКРАИНСКУЮ водку ты знаешь? В России же все пьют водку... (видно, Украина как отдельно взятое государство его как-то не очень убедила – и он воспринял её, как все израильтяне – частью большой России).
Не так-то хорошо я разбираюсь в спиртных напитках, тем более, в сортах водки. А ответить надо что-то вразумительное - раз человек интересуется, значит, надо же ему это зачем-то... Лихорадочно перебирая в уме всплывающие названия на виденных бутылках, вспомнила, что кто-то из знакомых говорил – «Хортица», мол, хороша.
- А что это – «хортица», - тут же спросил любопытный Эли.
Глубоко вздохнув и собрав воедино все внутренние резервы, активизирующие мой разговорный иврит, я попыталась кратко поведать ему о большой и полноводной реке Днепр, труднопроходимой в некоторых местах, о городе Запорожье и об острове Хортица, где хозяйничали запорожские казаки. Должна с прискорбием заметить, что рассказ мой получился раза в три длиннее необходимого, ибо, понятия не имея, как сказать на иврите «пороги» и «казаки», я описывала эти понятия доступными и известными мне словами из уже освоенного лексикона. Но на удивление сообразительный Эли всё понял – и про большие камни посреди реки, и про разбойников в широких брюках и с саблями в руках.
-Спасибо, - радостно сказал он, - я понял, что Хортица – это название острова и название хорошей водки...
А познакомились мы с Эли таким вот образом.
Сыну нужно было проверит зрение и подобрать очки – и мы записались на приём к доктору-окулисту, по отзывам, хорошему специалисту. Выяснилось, что принимает он дома – и живёт буквально напротив нас, через дорогу. В двухэтажной его вилле был ещё и полуподвальный этаж, где и была оборудована клиника. Дождавшись своей очереди, мы с сыном вошли в кабинет – и увидели сурового, довольно мрачного, крупного, совершенно лысого пожилого мужчину. Это и был доктор Эли.
Прийти на приём к нему понадобилось ещё несколько раз. В один из них я, услышав громкое «Ой!» где-то наверху, внутри виллы, совершенно инстинктивно взлетела вверх по лестнице, успев подхватить споткнувшуюся женщину – жену Эли – и не дав ей упасть...
В следующий раз бесстрашно выпутала из цепи любимого докторского пёсика по имени Бади, который совершенно запутался, бегая между столом и стульями, стоящими во дворе, и только жалобно скулил, уткнувшись носом в ножку стола и не имея никакой возможности сдвинуться с места...
В общем, сначала меня искренне полюбил именно Бади. Каждый раз, когда я входила во двор, он вопил дурным голосом от счастья, норовил сорваться с цепи и подпрыгнуть так высоко, чтоб непременно со мной поцеловаться...
Потом позвонила Мирьям, жена Эли, и попросила помочь ей что-то достать с верхних полок в шкафу. Пока я висела где-то под потолком, по радио зазвучала в какой-то программе любимая мною песня на французском языке.
-О, Эдит Пиаф поёт, - машинально отреагировала я.
Эли буквально подскочил на стуле: «Ты знаешь, кто такая Эдит Пиаф???»
Тут уж я чуть не свалились с лестницы, на верхней ступеньке которой с трудом удерживалась – кто же не знает Эдит Пиаф?
Жутко огорчившись – но не переставая доставать что-то с верхних полок шкафа, я быстренько рассказала что-то из истории французского шансона, упомянув при этом имена Ив Монтана, Джо Дассена, Мишеля Леграна и Мирей Матье.
С каждым названным мной именем взгляд Эли всё теплел – мне показалось, что он вдруг заметил, что я, вообще-то, человек...
Потом Мирьям, страдавшая болями в ногах, перенесла подряд три операции – одну за другой, с короткими перерывами между ними... И я, к тому времени уже овладевшая (кроме всех видов фортепианной техники, покорившейся мне ещё в консерватории, но совершенно бесполезной для жизни в Израиле) техникой пост-операционного и реабилитационного массажа, стала просто незаменимым человеком в доме Эли.
Во время очередной процедуры, выделывая сложные «па» вокруг Мирьям в творческом процессе, я услышала, что хозяин дома включил запись оперы Пуччини. Заглянув к нему в комнату, я совершенно невинно поинтересовалась, кто поёт партию Мими – очень уж здорово звучало чистое и сильное сопрано.
Эли обернулся ко мне так резко и стремительно, что я испугалась за сохранность кресла, на котором он сидел.
- Ты знаешь, что это за музыка?!
- Ну да – Ария Мими из оперы «Богема» Джакомо Пуччини, - ответила я и стала подпевать солистке, зная эту арию наизусть...
Очки Эли буквально полезли на его высокий лоб. А глаза смотрели на меня с полным обожанием... Ну, действительно, кто бы мог подумать, что в неизвестной стране по имени Украина могли быть люди, которые не только умели пить водку беспробудно, но ещё и знали, что оно такое – «Богема» Пуччини...
Пришлось, наконец, рассказать Эли и кое-что о моей основной специальности...
С тех пор у нас с Эли полная и совершенно взаимная любовь – особенно после того, как он позволил посмотреть его фонотеку с записями выдающихся классических и романтических произведений симфонической и оперной музыки. А когда я услышала его весьма приличный баритон, на чистейшем итальянском поющий всё подряд в «Паяцах» Леонкавалло (выяснилось, что родители Эли – итальянцы – отсюда и его голос, и его любовь к опере, и удивительные профессиональные познания в музыке) – тут уж и я зауважала его просто очень сильно...
Потом мы регулярно встречались по вечерам на концертах классической музыки, куда были абонементы и у нас с мужем – и у Эли с Мирьям.
В итоге оказалось, что это милейшие, добрейшие, приятнейшие и обаятельнейшие люди...
Кроме того, Эли, который уже не работает (ему сейчас 83), продолжает оставаться настоящим мужчиной. И каждый раз, когда я бываю в их доме, он обязательно делает мне какой-нибудь комплимент.
- Ты знаешь, что у тебя очень красивые руки? – спрашивает он.
- Ну конечно – я же пианистка, - отвечаю я – и Эли удовлетворённо улыбается.
- Тебе говорил кто-нибудь, какие у тебя красивые ноги? – вопрошает Эли в следующий раз.
Я смеюсь и говорю, что, когда я была несколько моложе, то мне говорили много чего, в том числе, и про ноги...
Он сердится: «Я не спрашиваю, что тебе говорили раньше - я говорю, что у тебя СЕЙЧАС очень красивые ноги...»
Мирьям молодо хохочет: «Верь ему! Он крупный специалист по женским ножкам – в своё время не пропустил мимо ни одной пары...»
В общем – полнейшее взаимопонимание и истинная гармония отношений...
Да, так к чему это я всё рассказываю, собственно?
Знакомы мы уже 7 лет. Но помните вопрос о хорошей водке, с которого я начинала этот разговор?
Так вот, с завидным постоянством, все эти 7 лет, на каждый праздник Эли дарит мне бутылку превосходной «Хортицы» - золотой или платиновой...
Видно, уважает крепко...
;))
Ашкелон. Израиль.
