встав очереди в хвост в передрассветный час,
о мире позабыв, пытаясь быть счастливым,
стою и думаю о Вас.
И что мне жизнь с её холщовыми мешками,
мышиной беготнёй, издержками ума,
когда в моём шкафу, мерцая корешками,
стоят заветные тома.
И каково Вам там, в холодных эмпиреях,
взирать на то, как мы, готовясь к холодам,
насилу разбираясь в ямбах и хореях,
стихи бормочем по складам
о том, что мы сейчас грустим при тех же звёздах,
замысливши побег неведомо куда.
Чуть погрубее речь, да погрязнее воздух,
а так - всё то же, что всегда.
И, в общем, ничего вокруг не изменилось,
хоть Бенкендорфа нет, цензуры и царя.
Уже не так легко у власти впасть в немилость -
ведь, откровенно говоря,
ей - власти - всё равно. Спасибо и на этом.
Не треплет по щеке, но и в Сибирь не шлёт.
И можно процветать и будучи поэтом.
Конечно, если повезёт.
Я думаю о Вас. Вам, как ни странно, двести.
А время и теперь не умеряет прыть.
Ну, вот и мой корабль, не устояв на месте,
поплыл, поплыл. Куда ж нам плыть?
1999
