Зубцов – кошачий рай
Что выделяет Зубцов из всех, прежде виденных мною, городов Центра России это – обилие котов и кошек всевозможных расцветок. Нет, не спорю, есть еще в нашей стране и другие города, где также много кошек, но Зубцов поражает обилием сытых и довольных уличных кошек. Я бы сказал, что город светится от счастливых кошачьих лиц. Нигде, где мне приходилось бывать раньше, люди не уделяли кошкам столько внимания и не заботились о кошках так, как в Зубцове. Хотя, некий пенсионер, коротающий время на балконе своего дома, поведал мне о шкурном интересе, который испытывают некоторые жители города по отношению к кошкам. Подтверждения его словам я пока не нашел – может быть он и врал или вспоминал «преданья старины глубокой». Но об этом после.
Практически, в любом месте Зубцова можно встретить кошек. И в частном секторе, который составляет большинство города, из-за чего тот выглядит как большая деревня. И в Микрорайоне пятиэтажных домов, простирающемся вдоль Старого Рижского шоссе. Но основной «рассадник» кошек – длиннющий, «в две пятилетки» (как я называю такое) девятиэтажный дом, фасадом выходящий на Новую Ригу. В этом доме живет неимоверно много кошек. Женщина – «кормежница», которая ежедневно приносит им разнообразный корм – то куриную обрезь, то рыбу, уверяла меня, что в его подвалах обитает восемнадцать кошек. Не знаю, насколько это правда, поскольку я насчитал где-то около двадцати пяти. Хотя мои подсчеты могут быть неверны, ибо я считал всех увиденных возле дома кошек подряд, а она – только «своих», тех которые живут именно в этом доме. Я же мог приплюсовать «пришлых».
Второй кошачий «рассадник», как я уже говорил, – квартал пятиэтажек, тянущийся вдоль старой дороги, до самого рынка и спуска к Волге.
К слову, замечу, что в Зубцове, все эти дома, которые неблагодарный советский народ счел непрестижными и в насмешку нарек «хрущобами», находятся в отличном состоянии. Такое отношение к подобным зданиям я встречал только в Коломне. Что еще раз подчеркивает правильность мнения о том, что не дом красит человека, а человек – свой дом. Если любовно и с заботой относится к своему жилищу, то оно всегда будет, если уж не в отличном, то уж точно – в хорошем состоянии.
Между домами, несмотря на песчаный и пыльный грунт, жители разбивают маленькие и большие цветники, в которых, конечно, любят нежиться по вечерам кошки. В общем – кошки везде – и на траве, и на окнах, и на подоконниках. Много кошек сидит на ступенях лестниц и разного рода парапетах, на газовых трубах и балконных перилах – ведь любят кошки забираться повыше, чтобы свысока взирать на проходящих внизу людей.
И их никто не гоняет. Хотя мне приходилось встречать неконтактных кошек. Часть из них просто делала вид, что не замечает людей совсем, не убегая от человека. Но были и такие, которые припускались наутек, стоило мне только приблизиться к ним. Мне не верится, что они были когда-то обижены людьми и сохранили свой страх на всю жизнь. Вернее всего, появление незнакомого человека их настораживало. Тем более, я уверен, неместные там появляются очень-очень редко. От своих знаешь, что ожидать, а от чужака? Может пинка дать, а может и сожрать.
Удивительно, что при таком обилии частного сектора на зубцовских улицах почти нет собак. В этом году летом, я видел трех кобелей уныло бредущих за сукой, одного кобелька на поводке и сучку в ошейнике, одинокую и спокойную, которая, как мне показалось, брела сама не знала куда. В основном, все собаки сидят по дворам. Хотя создается впечатление, что собак вообще мало – как-то не оглашается городок по вечерам собачим лаем, как это часто бывает в других местах, где собаки часами перегавкиваются с одного края до другого. Я встречал несколько песиков с хозяевами на поводочках, но, по всему было видно, что это были приезжие собаки.
А еще удивительней то, что я не замечал, чтобы собака набрасывалась на кошку. Наоборот – собаки либо делают вид, что не замечают кошек, либо – стараются обойти их окольным путем. Боятся что ли кошачих когтей? Или расправы людей? Добавлю, что зубцовские собаки, с хозяевами или без, выглядят какими-то приниженно-пришибленными с виноватым взглядом, как будто их постоянно отчитывают за то, что они залаяли на какую-то кошку. Как говорится, баланс соблюден – либо кошки, либо собаки.
Зубцовские кошки не атакуют помойки в поисках еды, что говорит о их сытости и благосостоянии, если так можно выразиться по отношению к кошкам. Нет, конечно, кошки на помойке встречаются, но изредка, да и то – не копошатся в мусоре в поисках лакомого кусочка, а явно выглядывают зазевавшихся мышей, которых в таких местах всегда видимо-невидимо.
Со сколькими жителями Зубцова мне не приходилось разговаривать, никто не выказывал явной неприязни или даже простого неприятия кошек. Все с большой теплотой говорили как о своих питомцах, так и о простых уличных животных. Для меня осталось загадкой только одно – либо в Зубцов, учитывая его прокошачюю атмосферу, стекаются любители кошек, либо каждый, приехавший в Зубцов, заражается котолюбием. А может быть и то и другое происходит одновременно и параллельно.
Много кошек и в историческом центре Зубцова, около бывшей Троицкой церкви, а нынче – дремучего парка на берегу Волги. В двухэтажных домах, стоящих за Новой Ригой, по берегу Вазузы. Там один двор был настолько пропитан «котиным духом», что, если бы я там жил, то либо разогнал всех кошек, либо сдох от вони. А зубцовские – ничего – терпят. Зато коты в этом дворе – замечательные, большие, мордастые, с лоснящейся шерстью. По всему чувствовалось (особенно на запах), что коты здесь в фаворе. А вот в Заволжье у меня создалось впечатление, что все кошки живут вдоль набережной Волги. В глубине района они попадались мне на глаза очень редко.
На улице Образцова я обнаружил двор напичканный кошками. Для них даже было построено некое временной укрытие из картонных коробок по типу конуры. Я насчитал беглым взглядом восемь кошек, когда услышал громкий голос молодой женщины, которая что-то кричала, видимо звала кого-то. У нее был или дефект речи или некий, незнакомый для меня, акцент, поэтому я долго не мог понять кого она зовет. Когда она подошла поближе, я смог разобрать имя «Даша». Оказывается она звала Дашу, но буквально через минуту я убедился, что Даша – не ребенок и не женщина, а – котенок! Потому что, проходя мимо меня, она с таким же странным выговором спросила: «Кошеночка не видели, рыженького?» Я ничего не ответив, поскольку не видел котят, только кошек, отрицательно махнул головой. Прошло несколько минут безуспешных поисков, после чего женщина направилась к соседнем дому, где на лестнице сидела группа детей разных возрастов, выкрикивая: «Вы брали котенка?!» Дети помялись, покрутились и одна девочка, значительно старше всех остальных, откуда-то, откуда я и не заметил, вытащила небольшого рыжего котенка. Женщина взяла его так, как берут любимых детей – крепко и вместе с тем необычайно нежно. После чего устроила разнос детям, повторяя одну и ту же фразу: «Кто вам разрешил взять чужого котенка?» Дети стояли пошмыгивая носами с виноватыми физиономиями и даже не пробовали оправдываться. А какой смысл – ведь ежику было ясно, что поиграть с маленьким пушистым созданием детям всегда приятно, а в таких кварталах, как этот, где стоят двухэтажные домики на восемь квартир и двери порою незапираются по несколько дней, разграничение «наше-чужое» значительно иное, чем, например, в Москве, где этому положена четкая, въевшаяся в сознание людей, граница.
В Заволжье на набережной возле кирпичного дома 1964 года постройки я наблюдал сцену фанатической любви и преданности жителей Зубцова кошкам. Там, такса, заметив лежащую кошку, при этом благоразумно не подходя ближе, заливисто залаяла. Кошка, даже не поведя ухом, спокойно лежала на земле. По всему чувствовалось, что она обращает на собаку столь же мало внимания, как мы на жужжащую муху. Раздражает, конечно, да лень вставать, чтобы прихлопнуть! И вдруг из двери дома буквально выскочила немолодая грузная женщина, которая подняла на руки и прижав к груди как ребенка, огромного толстого котяру, оказавшегося намного крупнее лающей таксы. выкрикнула: «Бедную, несчастную киску эта злобная собака обидела!» Дальше просился поцелуй, но поцелуя не последовало, женщина только крепче прижала к своей пуховой груди громадного кошака и потащила его в дом, чтобы никто не обидел «бедную киску».
Очень много кошек в домах, граничащих с рынком и универсамом. Это и понятно – мясная лавка, магазин, рынок – места, где кошки могут всегда получить вкусную и здоровую пищу, если уж не от людей, то от мышей уж точно.
И вот в доме, торцом выходящим на Волгу, на балконе первого этажа я увидел пожилого человека, перед которым немного ниже на выступе здания сидела кошка и громко мяукала. Он объяснил мне, что она просится домой и хоть для нее была поставлена доска с набитыми на нее брусочками – нечто вроде лестницы или скорее шторм-трапа, но она хочет, чтобы ее подняли руками. Какие ленивые же создания эти кошки.
Еще этот человек поведал мне, что там – в этот момент он как-то неопределенно махнул рукой в сторону Волги, какой-то парень-скорняк ставит капканы на кошек и шьет из них шапки. Может это правда, а может быть и ложь. С одной стороны, если кошка ночью попадет в капкан, будет такой ор, что проснется полгорода, хотя вероятно, что он ставит пасти или какие-то другие виды ловушек. К тому же, бывая в Зубцове зимою, я не замечал ни на ком кошачьих шапок. Хотя очень часто из кошачьего меха шьют варежки или рукавички, особенно детям, которые можно и не заметить. С другой стороны, прямо на трассе Москва-Рига стоит маленький павильон с названием «Меховое ателье», где написано, что прием заказов производится в пятницу и субботу. И хотя про прием сырья там не сказано не слова – это насторожило. Может быть это и есть секрет такого обилия котонаселения города Зубцова? Неужели за сытую спокойную жизнь им приходится расплачиваться собственными шкурками?
Мне все же кажется, что – это неправда. Дед был очень старый и мог выдать за современное, то, что было в голодный послевоенный период, когда вся страна не только шила шапки из кошек, но и питалась ими.
И я думаю, что если бы кошки других городов знали как живут их сородичи в Зубцове, то взяли бы свои котомочки и отправились бы сюда на ПМЖ.
Мне кажется, что Зубцов испокон веков благоволил к кошкам, только писатели прошлого, бывавшие в Зубцове, не уделяли «этой ерунде» никакого внимания. Ну чем таким для Островского были кошки, по сравнению с «Доходным местом» или «Грозой» – пшик! Федор Николаевич Глинка больше рассматривал верфи и вспоминал свои подвиги в Отечественной войне, чем интересовался котами. Булгаков, рассматривал еще не разрушенные зубцовские церкви и думал о «Кабале святош» и «Адаме и Еве», предвкушая грядущую войну. И никто, никто из них не уделил кошкам ни строчки в своих заметках. Быть может только образ булгаковского кота Бегемота принял законченные формы именно здесь – в Зубцове.
Косвенным доказательством всегдашней любви зубцовских обывателей к кошкам, служит то, что, хоть и родившийся далеко от Зубцова, но проведший в нем детские годы, клоун Валерий Хасанович Мусин первым продемонстрировал чудеса дрессировки кошек и не будь он запойным пьяницей, кошачий цирк, появился бы намного раньше Куклачева.