Городской, а дремучая глушь.
Лазарет, интерьер никакой,
Конура, где отсутствует душ.
Летом зной, а зимою мороз,
Перекос и в мозгах и в душе,
Нафига ей все это сдалось,
Не укладывается в голове.
У мамули ее из Москвы,
Что зовет дочу в письмах домой.
Мол, сирени кусты расцвели,
И до лета дотянешь рукой.
Припев:
Но покой, ее здесь,
И ты в жизнь ее, Муля, не лезь.
Накосячила, хватит, постой,
Дай вовсем разобраться самой.
И случается слезы текут,
Жгут ее щеки огнем.
Она знает, что здесь ее ждут,
С нетерпением ночью и днем.
Симулируя страшную боль,
Голь, но за ляжку щипнет.
И она, прикрываясь рукой,
Засмущается, просто уйдет.
И засядет за письменный стол
Разогреет дыханьем перо.
И запишет в тетрадку прикол,
Зэком, сказанный про эскимо.
Припев:
А вчера заходил кумовой,
Никакой, как всегда спиногрыз.
Говорил о разводе с кумой,
Подбивал клинья, клеился лис.
А когда уходил на заре,
О куме вспоминал, позабыл.
Что вчера говорил во хмеле,
Да и нафик он нужен ей был.
Ей опять на дежурство пора,
Медсестра, здесь на пике звезды.
Может Мать ее в чем-то права,
Но меж ними разбиты мосты.