Я, почему-то вспоминаю себя в пятилетнем возрасте. У меня была привычка, ужасная привычка. Ты помнишь наволочки на пуговицах, нет, а я помню. Мама любила пришивать маленькие пуговицы. Так вот я их отгрызал перед сном и глотал. Почему, они были тогда натуральные, может, мне чего-то не хватало в этом возрасте, того, что было в этих пуговицах.
- Дима, а как они выходили потом на свободу?
Не помню, может, рассасывались, во всяком случае, незаметно и безболезненно. Это воспоминание и после него приходит другое. Совсем другой возраст, я начинающий художник. Последний курс. Почти художник, у меня уже было несколько работ, замеченных на выставке. А в голове столько планов и надежд и весна, в которой была она.
Ее звали Сима. Полное имя Серафима. Она ангел. Само совершенство. Невысокого роста, худенькая, но при этом уже сформировавшаяся грудь манила не только мой взгляд. Она натурщица. Это ее подработка, она учится курсом ниже, необычайно рисует солнечные дни. Она сама как солнце и также слепит. Я закрываю глаза, когда вижу ее, а в душе делается необычайно хорошо. Взлететь хочется. И мимо пройти не могу спокойно. Она стоит на деревянной подставке, облокотившись на большой куб. Сейчас она для меня памятник весны и обаяния. Проходя, я глажу ее по щиколотке, она закрывает свои миндалевидные глаза и, открывая вновь, я вижу в них теплую волну удовольствия, я вздрагиваю, ее волна переливается в меня, обдавая нежностью, я задерживаю дыхание.
Сима вышла замуж за моего преподавателя. Он был для меня авторитетом. Узнав, что она отныне принадлежит ему, я с трудом пересилил себя, чтобы не вызвать его на дуэль. Я даже видел уже в своем воображении, как стреляю в него. Глупости, просто я сильно хотел обладать Симой, я чувствовал себя отвергнутым, это ужасное ощущение. Сима перестала быть натурщицей, ее заменила другая девушка, но она меня не привлекала. То, что случилось, потом было за рамками реальности.
Но это случилось. Однажды, я лежал дома на диване и предавался мечтам о Симе. Прозвенел дверной звонок и, открыв дверь, я увидел Симу. Она стояла, залитая солнцем и ослепительно улыбалась. Я остолбенел не в силах выговорить слова, а она прошла в комнату и опустилась на диван, продолжая улыбаться. Я смотрел на нее не в силах оторвать взгляда. Она поманила меня и я сел рядом с ней. Сердце бешено колотилось, обнял ее, и мы стали целоваться.
Ничего кроме поцелуев не было лишь только потому, что меня вдруг пронзила мысль о том, как я смогу смотреть в глаза своему преподавателю. Оттолкнув Симу, я попросил ее больше не приходить ко мне. Она ушла и на прощание, я увидел как из ее миндалевидных глаз медленно, как на экране в кино, сползала крупная слеза. Помню, что ночью ничто не помешало мне вновь как в пять лет отгрызть все пуговицы на наволочке и проглотить с особой жадностью.
Мы пьем заваренный Димой кофе, он необычайно вкусен и ароматен. Я смотрю его картины, они позитивные и наполнены солнцем, пронизаны любовью и счастьем. Перевожу взгляд на Диму, он улыбается также солнечно. Он провожает меня, и мы идем медленно, продолжая говорить о первой любви. Первой, а что может быть и вторая, а потом и третья и так далее. Любовь всегда одна и всегда первая.
