сиянье ноября в пыли и потеках,
срезаясь детьми, которых здесь столько,
что, ощущая ноздрями песок, на
бетоне лежащий ушедшим барханом,
не думать о смерти было бы странно.
Я мертв уже - поскольку свою гибель
не ощутишь, как глазу не увидеть
свет тем местом, где на дне
глаза в мозг врастает нерв.
Эмалированное небо несуществующих оттенков,
что тысячи ветвей исчеркали в глазах -
мне легче, что оно посмертно
и не значит ничего. Не то сделать, сказать
так стало бы необходимо, важно что-то...
Ведут ступеньки не на, а прочь с эшафота,
день исходит яркими секундами на нет.
Я забыл, что я - муха в запыленном окне