Я вскочил с кровати и попытался смахнуть с себя сон, тряся головой в разные стороны. В комнате было тихо, только тикали настенные часы, да Эспан мирно посапывал во сне, свернувшись калачиком в глубоком кресле. Немного походив по комнате, я вышел в коридор – очень захотелось пить, – и отправился на поиски кухни. Совершенно не удивительно, что по пути на цокольный этаж, где и располагалась кухня, мне никто не встретился. Такое положение вещей мне совсем не нравилось. Как будто я единственный живой человек среди огромного количества мертвецов. Но, благо, на кухне оказался кувшин с водой, и я на радостях осушил два стакана подряд.
Странный сон. Какой-то непонятный парень и, кстати, очень симпатичная простуженная девушка. И всё так реально! Холод, запахи, звуки, прикосновения. Я всегда был довольно странным, и снились мне всегда своеобразные вещи. Да одно моё появление на свет ставит под сомнение возможность моей жизни быть тихой и спокойной. Чудеса, даже в том мире, где они не являются чем-то запретным или удивительным, изматывают.
Наутро мы с Эспаном отправились на поиски хозяйки и завтрака. Мне ужасно захотелось выяснить, где мы, собственно, находимся. Мы быстро нашли хозяйку пансиона (можно сказать, что она сама нашла нас). Сегодня она была одета в пышное зелёное платье с крупными красными розами. Копна непослушных рыжих волос делала женщину заметной за версту. Она вышла к нам с подносом, на котором стояли шесть чайных чашек, из которых явно только что пили, и один жёлтый керамический чайник, похожий на лимон. Завидев нас, женщина махнула рукой, зовя проследовать за ней, и отправилась в сторону кухни.
– Кто-то ночью выпил всю воду из графина, – сказала хозяйка, ставя поднос в мойку.
– Это был я. – Виновато сознавшись, я сел за стол. – В горле пересохло посреди ночи.
– Всё в порядке, это моя вина, – отмахнулась хозяйка. – Забыла поставить воды в вашу комнату. Сейчас сварю вам кофе. Как спалось?
– Спасибо, всё в порядке.
Я облокотился на стол и решил завести разговор с этой колоритной женщиной и выяснить интересующие меня вещи.
– А вы давно живёте тут?
– Да сколько себя помню! Сначала этот пансион принадлежал моей сестре, но она решила открыть свой обувной магазин. И, когда она предложила мне переехать сюда, в Пристен, содержать пансион, не без её помощи, конечно, я с радостью согласилась, ведь…
«Стоп. Пристен. Это город на Северном берегу. Значит, я не очень далеко от дома».
– Молодой человек, вы меня слышите?!
– Извините, задумался. Вы что-то спросили?
– Да. Откуда вы?
– Я… Я родился в Рордане. Сейчас, правда, живу в другом месте…
– Так вы практически на родине! – перебила меня женщина. – Города-то рядышком наставлены. У меня тут разные люди останавливаются.
– Так мы в пригороде? – осторожно поинтересовался я.
– А где же ещё? – хохотнула хозяйка.
Мы с Эспаном переглянулись. Его лицо абсолютно не выражало никаких эмоций. Я снова подумал, что он в курсе всего того, что со мной происходило, происходит и будет происходить. Что «псевдо-я» знает о том, почему мы находимся именно здесь, знает значение моих реалистичных снов, и что-то ещё, о чём я сам пока не догадываюсь.
После завтрака мы отправились в путь. У нас появился багаж – фрукты, фляжка с водой и хлеб. Я не смог удержаться и умыкнул с собой губную гармошку, что случайно обнаружил в ящике обеденного стола. Надеюсь, её бывший владелец не очень расстроится, обнаружив пропажу. Всё-таки, действительно, без музыки в дороге скучно.
– Нет, ну правда! Они такие жуткие со всеми своими одеждами и манерами! И играют они отвратительно! Аккордеонист фальшивит, а тот парень, что показывает пантомимы, совсем не убедителен. Неужели тебя устраивает их игра? Мне-то они не нравятся, а мы с тобой одно и то же!
– Ты – моя идеальная копия. Я не люблю быть идеальным, – ответил я Эспану, положив руки в карманы комбинезона. – Эта группа уличных музыкантов забавна. Я не считаю их ужасными. Они весёлые. Я видел парочку их представлений и не сильно пожалел.
– Но всё-таки пожалел, раз я остался недоволен!
– Слушай, приятель, наши с тобой споры, на какую бы тему они не были, не приведут ни к чему. Я фактически спорю сам с собой. Я даже не могу поделиться с тобой воспоминаниями, потому что ты всё и так помнишь. Видишь, какая засада?
– Вижу, – согласился флейтист, – ну а что теперь поделаешь? Нужно же чем-то себя в дороге развлекать? Если хочешь, то я могу притвориться, что ничего не помню и не знаю.
– Это будет не честно. И глупо, – констатировал я. – Смысла нет себя обманывать.
– Ну, если тебе вдруг захочется что-нибудь рассказать – ты скажи. Я тут же притворюсь, что вижу тебя впервые в жизни, и с радостью буду слушать твои истории.
– Хорошо. День сегодня хороший.
Мы шли вдоль каменной дороги мимо полей и лесов, мимо мостов, деревень и посёлков на горизонте. Из ниоткуда появилась яркая радуга. Казалось, что она была нарисована цветным мелом. Эспан шёл очень бодро, будто вот-вот начнёт подпрыгивать с каждым шагом от радости и удовольствия. Его белая одежда (свободная рубашка с капюшоном и просторные штаны) развевалась на ветру, напоминая парус. Сандалии, что были на нём, явно не подходили для походов, но, видимо, Эспан настолько идеален, что мозоли ему не страшны. «Время покажет», – подумал я и ухмыльнулся. Я был одет в то, в чём уснул на кресле в гостиной: чёрный комбинезон, в кармане которого оказалась бандана, что теперь красуется на моей голове, чёрная футболка и прочные ботинки. Даже в выборе одежды мы друг другу противоположны. Конечно, в этом есть своя логика…
Ну а на самом деле, я шёл и думал не об одежде Эспана, а о том, что мне предстоит дальше. Пытался анализировать увиденный сон, найти в нём символы или шифры, пытался понять, почему вдруг я оказался в пригороде Пристена.
Признаться, мне трудно жить в мире, где есть магия. Магия – чудесная вещь. Она помогает человеку экономить много сил и времени, но я настолько в магическом плане обычный, что это даже неприлично. Из двух вариантов я выбираю тот, в котором меньше магических заморочек, из двух способов действия, скорее, антимагический. Мне легче воспринимать магию как иллюзию или фокус. Мне нравится удивляться, когда я вижу, что человек парит над землёй или силой взгляда склеивает разбитую чашку. Я лучше склею эту чашку своими руками с помощью клея, нежели специально для этого научусь колдовать. Когда я был любопытным и смышлёным мальчишкой, у нас дома никто магией не пользовался. Доран колдовать не учился, Агния попросту не умела, а Серлас колдовал очень редко. Он всегда говорил, что человек не должен применять магию всюду, так как он тут же поймёт, что он может ничего не делать, только махать палочкой направо и налево. Поэтому волшебство он применял только в своих опытах, когда закрывался в кабинете. Можно сказать, что я сознательно готов отказаться от всего магического, что есть в моей жизни, но в тоже время я необычайно рад, что мир, в котором я живу, устроен именно так, как он устроен. Мне нравится история этого мира, его правила и нравы; нравится свобода, вежливость и свободомыслие. Это очень удобный и симпатичный мир, довольно интересный и молодой.
Внезапно ход моих мыслей был нарушен рёвом мотора. Мы я Эспаном синхронно обернулись и увидели, как какой-то человек на транспортном средстве, которое, по-моему, носит название «мотоцикл», нёсся по дороге на огромной скорости. Нойд Брест рассказывал мне про мотоциклы, поэтому я кое-что о них знаю. Незнакомец притормозил рядом с нами и снял защитный шлем. Пред нами предстал мужчина средних лет, с тёмными волосами, собранными в хвост. Он достал из кармана кожаной куртки очки и напялил их себе на нос, который, к слову сказать, был крупным и выделялся на лице мужчины. Мужчина улыбнулся нам и поспешил представиться:
– Джед Кахир. Писатель, путешественник, звездочёт, коллекционер, мотоциклетных дел мастер и ваш друг.
– Не слабо, – удивился я, приподняв бровь. – Ничего не имею против всех ваших званий, но усомнюсь насчёт последнего…
– Здрасти, Джед! – Эспан поздоровался за руку с мотоциклистом, а я же наоборот инстинктивно принял защитную позу и скрестил руки на груди. – Я про вас слышал.
– Ну вот. Откуда ты его знаешь? – недоумевал я.
– Давайте не будем так сразу выяснять отношения, – поспешил произнести Джед. – Может, привал? Вы уже давно в пути, парни?
– Ну да, давненько, – сказал я, с недоверием глядя на Джеда Кахира, развернулся и стал углубляться в лес.
– Странный вы тип, Джед. Говорите, что спите сейчас?
– Так точно, – согласился мотоциклист и кивнул головой.
– На мотоцикле лёжа?
– Остроумно, но нет. Это долгая история. Я своими подвигами заслужил право на транспортное средство в параллельной реальности. Может, если постранствуешь с моё, то тоже получишь ряд привилегий.
– Это поэтому вы видите Эспана? Потому что тоже спите? – спросил я. – Знаете, друзья, но все эти ваши штуки, связанные со сном… Как же много возможностей открывается во сне! И вы тоже юманн?
– Нет, я путешественник. – Джед сел около дерева и достал фляжку из своего рюкзака. – Как я уже сказал, у меня много званий и должностей. Но вы не обольщайтесь, что я, бросив все дела, сломя голову нёсся к вам сквозь время и пространство. – Он сделал большой глоток и сморщился. – У меня другая цель. Мне вдруг стало важно сделать крюк и повидаться с вами. Дело в том, что я кое-что знаю о вашем будущем.
– Прекрасно! Все знают о моём будущем, кроме меня самого, – прыснул я. – Когда же всё это кончится? Мне ужасно надоело чувствовать, что меня водят за нос все, кому не лень!
– Не перебивай, – сделал замечание Джед и закопошился в рюкзаке. – У меня для тебя, Бран, есть одна вещь.
Джед достал золотые часы на цепочке и кинул их мне. Я покрутил их в руках. Часы были добротные, в хорошем состоянии, с гравировкой, которую я поспешил прочесть:
«Время вьётся вокруг да около,
но его упускаем сквозь пальцы,
словно воду. Мы все промокли.
Не жильцы мы, а лишь постояльцы».
– За что мне такие подарки?
– Это не подарки, это взятка. Запоминай. Дорога приведёт вас в порт. В порту найдёте шхуну Трилис и попросите капитана Рона Молти взять вас на борт и доставить прямиком в Догас. Этот пройдоха может отказаться, но вам нужно оказаться на борту его посудины, потому что только он делает остановку в Догасе. Молти коллекционирует часы. Предложишь ему эти, если он начнёт сопротивляться. За этой моделью он давно гоняется, я точно знаю. Молти хороший капитан. Попадёте к нему на борт – считайте, что полдела уже сделали.
– А дальше? – спросил Эспан. – Дальше не будет никаких испытаний?
– Увидите всё на месте.
Я положил «ключ к сердцу капитана Молти» в карман и растянулся на холодной траве. Признаться, этот Джед показался мне чрезвычайно родным. В нём было что-то от Серласа, иногда я узнавал в нём себя. Загадочность Джеда начинала меня раззадоривать. Ужасно захотелось выяснить, кто он такой и с какой целью путешествует. И за какие такие заслуги он получает пряники от судьбы? А ещё я начинал волноваться. Впервые я забеспокоился о своей собственной жизни всерьёз. Предчувствия и их друзья в виде волнения и тревоги, забегали по телу, закопошились на затылке и устроили ритуальные пляски прямо у меня в груди. Немного кололо сердце, и было странно, что любимые мной приключения (а на сей раз они более чем необычные) не доставляли удовольствия. И как теперь с этим жить?
Мы втроём проговорили весь вечер. Шутили, травили байки, намеренно сгущали краски в историях. Я смог расслабиться. Я вообще не против разговора с хорошими собеседниками. Иногда хороший разговор на вес золота, точно так же, как совет, полученный вовремя.
– Слушайте, а откуда Эспан вас знает? – поинтересовался я, когда тот уединился недалеко от нашего костра, чтобы поиграть на флейте. – Вы же понимаете, что мы с ним одно и то же?
– Я даже не знаю, – задумался Джед.
– Наверно, я случайно услышал о вас на рынке… Или на площади… Или в таверне…
– Может, – сдержанно сказал Джед.
После длительного молчания он пододвинулся ко мне и заговорщицки шепнул:
– Я всё понимаю, что у этого места есть правила, но один раз их можно нарушить.
Он осмотрелся вокруг, будто искал того, кто норовит подслушать его и без того тихий шёпот, и продолжил:
– Поверь мне. Если тебе захочется сделать что-то не по правилам или немножко похулиганить – не отказывай себе в удовольствии.