8 (Сказки)

Доран слушал меня, недовольно качая головой. Было видно, что ему так и хочется сказать, что он меня предупреждал, что с врагом нужно держать ухо востро, тем более, когда враг явно в преимуществе. Впадать в панику было абсолютно бессмысленно, вступать в открытую конфронтацию глупо. Нужна была тактика, чёткая последовательность действий. Ни я, ни Доран не обладали магической силой, поэтому не могли допустить того, чтобы Ултан принялся за колдовство.
Ронан Ултан и Шимона спали в палатке. Мы с Дораном отошли подальше от места стоянки, чтобы обсудить план наших действий. Особо спорить не пришлось. Решили, что будем делать вид, что ничего не понимаем (хотя это бессмысленно, ведь Ултан наверняка догадался, кто мы есть) и попробуем увязаться за ними. «Дорога не близкая, а идти нам с приятелем ещё очень и очень долго. Не могли бы вы нас проводить до ближайшего посёлка?»
Вежливость выдающегося мага и его жены поражала. Я никогда бы не подумал, что зло может быть таким… воспитанным. Вообще-то, Ултана нельзя было назвать злом в чистом виде. Он был для нас таковым, потому что и я, и Доран были на стороне Серласа. На самом деле, отрицательным персонажем в истории с похищением формулы выступает Хиггинс, который изволил единолично смыться со всеми наработками. Серлас всегда говорил нам, оправдывая свой поступок, что в руках Ултана формула подействовала бы отрицательно, что он непременно бы довёл её до совершенства, научился бы вычленять только самые лучшие качества личности человека, и на основе животных душ создал бы для себя целую армию совершенных людей и снова бы попытался захватить власть над страной. Я всегда думал, что Ронан Ултан чистой воды безумец. Может, его безумие и выражалось в вежливости? Кто знает…
– Доброго утра! – громогласно и радостно сказал я, возвращаясь к месту стоянки. – Как спалось? Лично я всю ночь отбивался от муравьёв! Ужасные создания, не правда ли?
Ултан смотрел на меня недоверчиво, ухмылялся. Наверно, не верил, что мне удалось так быстро сбежать из его ловушки. Ничего, у меня тоже в запасе есть парочка фокусов и верные товарищи.
– Сны, думаю, вам снились чудесные, молодой человек, судя по вашему бодрому состоянию.
– Что вы, мистер Ултан? Говорю же, глаз не сомкнул, стряхивал с себя муравьёв всю ночь. Слушайте, раз уж мы с вами так сдружились и даже уже успели обменяться подарками, может, вы нас проводите до ближайшего посёлка или деревни? Мой приятель жалуется на боль в ногах. Это у него с непривычки. Мы хотели бы где-нибудь купить повозку. Вы не против?
– Я бы на вашем месте, юноша, не отправлялся в далёкие дали, зная, что ваш организм к этому неподготовлен. Неужели ваша тяга к путешествиям настолько сильна, Же́ром?
Ултан обратился к Дорану, сидящему рядом со мной на сухом стволе. Я так и знал, что он забудет то имя, которым я его представил, и не откликнется, когда его так назовут.
– Же́ром? – повторил Ултан. – Вы с нами?
Я поспешно толкнул своего приятеля в бок, тот очнулся и затараторил:
– Очень захотелось посмотреть страну, да. Много сидел в библиотеках, читал. И выпала такая возможность, не хотелось упускать.
– Ну так что, берёте нас?
Нас, конечно же, взяли. Как нам, таким хорошим и замечательным можно отказать? Передвигались мы достаточно медленно. Тишина периодически сменялась чьими-нибудь репликами, но ни одной так и не удалось послужить началом затяжного диалога.
Мне показалось, что за эти несколько дней я прошёл на своих двоих гораздо больше, чем за всю свою жизнь. Если честно,  то лес уже успел наскучить, от холодного воздуха щипало в носу. Оставалось только идти и говорить с самим собой. Шимона за всё время не произнесла ни слова. Женщина была крайне апатична. Казалось, что она разговаривает со своим мужем глазами. Доран не видел в Шимоне опасности и рассказывал ей всякую познавательную ерунду, вызывая улыбку на лице женщины. Мне тоже надоело молчать. Выбор был небольшой, и я поравнялся с Ултаном.
– Вы не в курсе, что там дальше?
– Дальше зачарованные земли. Неужели у вас нет карты?
– Нашу карту украли лесные животные, – отрезал я. – Зачарованные земли. Это что-то в духе Земли Близнецов?
– Верно, – ответил Ронан Ултан, немного помолчав, – Земля Близнецов, именно.
– А вам дальше?
– Возможно.
– Там можно остановиться? – не унимался я.
– Возможно, – улыбнулся Ултан.
– Превосходно. А почему ваша жена не отвечает моему приятелю? Неужели он стал настолько противен?
– Если бы Шимона могла, то непременно бы ответила. Она продала свой голос.
– Ой, к чему такие жертвы?
– Иногда обстоятельства заставляют нас делать что-то против нашей воли. Вы, вероятно, попадали в аналогичную ситуацию, когда судьба не оставляла вам выбора.
– Я не верю в судьбу. Это всё чистой воды выдумки.
– Ваша вера не является показателем истины, юноша, – вежливо ответил Ултан.
– Точно так же, как и ваша, мистер Ултан.
– А вы вообще во что-то верите?
– В разумный эгоизм.
Зелёное небо разразилось фиолетовой молнией. Хотелось поскорее попасть  под крышу. После нескольких часов пути показались деревянные косые домики. Вскоре мы дошли до рынка, на котором, в основном, торговали зерном. Я понял, что мы уже на месте, когда увидел красивые дома, украшенные какой-то специальной символикой, ухоженные сады, каменные дорожки, людей в странной одежде. В одном дворе сушились связки трав на террасе, в другом – хозяин начищал до блеска посуду, в третьем что-то лепили из глины. Наконец-то, люди. К людям я особой симпатии не питаю, но после многодневного общения с дикой природой, представители рода человеческого очень меня радовали.
Ултан предложил закурить. Мы отошли в сторону, удобно устроившись на вершине холма, откуда открывался чудесный вид на долину.
– Ну, будем прощаться? – спросил Ултан, набивая узорчатую белую трубку с длинным мундштуком.
– Я так не думаю, – неуверенно сказал я. – У меня к вам есть дело, знаете ли…
– Я вас слушаю, – он изобразил интерес.
Ултан протянул мне свой кисет.
– Опять хотите меня отравить? Зачем вы вчера дали мне эту дрянь?
– Чтобы вывести вас из строя, – хохотнул Ултан. – Мой ответ ожидаем, не правда ли? Это всё, что вы хотели узнать?
Я вспомнил Дорана, обречённо пожимающего плечами при нашем последнем разговоре.
– Брошь Макфаддена у вас? – твёрдо спросил я.
Ултан расхохотался.
– Я так и знал, что Серлас отправил своих сынков за этим! Неисправимый выскочка, в каждой бочке затычка. А ты весь в него. Как тебя там на самом деле зовут?
– Бран.
– Точно, Бран. А второй, помнится, Доран. За брошкой, значит, приехали?
– Согласитесь, вам повезло. Если бы Махон был чуть более трезв и удачлив, то брошь не перешла бы к вам в руки.
– Это тот, у кого я выиграл эту вещицу? Нет, ты ошибаешься. Она по любому перешла бы ко мне. Ваш приятель был всего лишь перевозчиком броши из одного конца страны в другой. А вот то, что в это дело вмешались вы, парни – случайность. Мне было заранее известно, у кого она будет. Выследить этого увальня и выиграть в честном бою – пара пустяков.
– А перстень Жёлтых Дубов? Вы же к ним не принадлежите.
– Жена из этого рода. Мой внешний вид всего лишь прикрытие, не более. Чтобы не вызывать подозрений. К этим фанатикам никто особо не цепляется.
– Вы ужасен, мистер Ултан.
– Благодарю, молодой человек.
Мы немного помолчали. Мой мозг перебирал все возможные варианты развития событий. Уж очень не хотелось потерпеть фиаско, подвести мир к опасной черте, великий род к упадку, так ещё и остаться в памяти народа, как «не совсем удачливый герой».
– Я выиграю её у вас, – выпалил я.
– Что, прости?
– Я выиграю брошь и заберу её обратно. Так же будет честно, а? Сыграем в карты. Думаю, у вас найдётся колода?
Ронан Ултан с наслаждением затянулся и выпустил огромное облако дыма.
– Калах. Умеете?
– Это где дощечка с дырочками и нужно перекладывать по ним камешки? – неуверенно спросил я.
– Практически. Не забывайте, мы с вами находимся на Земле Близнецов, а тут всё не так просто. Ну, вы согласны?
– Вызов принят!
Признаться, про эту игру я слышал второй раз в жизни. Пару лет назад застал за ней бакалейщика. Посмотрел немного, поухмылялся, подумал, что ничего лучше шахмат человечество пока не придумало, и благополучно ушёл. Знал бы я тогда, что в будущем мне это понадобится, обязательно бы выслушал правила. Решающий поединок был назначен на вечер. Оставалось не так много времени. Я спокойно докурил в одиночестве и пошёл искать Дорана.
Как только стемнело, мы с Дораном отправились в дом, где остановился колдун со своей женой. Нас встретила Шимона. Внутреннее убранство помещения меня совсем не интересовало. Было тепло, а это располагало к расслаблению.
К игре всё было готово. Игровая дощечка из светлого дерева лежала на столе. Вместо мелких камней – крупная фасоль. Вообще, игра довольно простая. В ней не существует понятия везения, только чёткий расчёт каждого своего хода. Игровое поле для калаха представляет собой доску с двенадцатью маленькими лунками, выстроенными в два ряда, и двумя большими лунками по краям, которые, собственно, и называются «калах». С начала игры в каждой маленькой лунке лежит по шесть зёрен, камней, бусин – не важно, чем вы решите играть.
Ултан поприветствовал меня.
– Ну, начнём? – предложил я, и мы сели друг напротив друга.
– Одну минуту, молодой человек, – сказал Ултан и достал из кармана перочинный нож. – Вашу руку, пожалуйста.
Я с опаской протянул ладонь колдуну. Он уверенно проколол ножом мой большой палец и приложил его к игровой дощечке, размазывая каплю крови. Свежая ранка тут же зарубцевалась, а кровяное пятнышко приобрело насыщенно чёрный цвет. Ту же самую процедуру Ултан проделал и со своим большим пальцем.
– Вот теперь игра приобретает серьёзный оборот, – сказал он, убирая нож.
Правило первого хода колдун передал мне. Я взял все зёрна из первой попавшейся лунки на моей стороне и распределил их по одному зерну в каждую лунку и в свой калах. В правилах сказано, что при последующих ходах калах соперника пропускается. Настал черёд Ултана делать ход. Он взял зёрна из самой крайней лунки, и последнее зернышко попало в калах, принадлежащий ему. Сделав ход, он взял зёрна из соседней лунки.
– Эй, мой ход, – запротестовал я.
– Последнее зерно в моём калахе – права хода остаётся за мной.
Игра шла долго. Мне казалось, что партия продлится буквально десять минут. Но мы сидели за игрой уже практически час. После того, как в калахе Ултана оказалось третье зёрнышко, я понял, в чём, собственно, подвох: чем ближе Ултан к победе, тем тяжелее мне становилось. Приходилось отвлекаться на покалывания и гудящую боль в разных частях тела. Сосредоточиться на игре было трудно. Но мой соперник, действительно, поступил честно. По его лицу было видно, что и он испытывает недомогания, когда я делаю шаг к своей победе (по крайней мере, я решил, что буду ему верить и думать, что он не притворяется). Не знаю, сколько ещё мы перекладывали эти грешные зёрна, но вскоре у меня помутнело в глазах, зазвенело в ушах и пальцы перестали меня слушаться. Кое-как собравшись, я взял три зёрнышка из лунки и медленно разложил их. Я вполне мог сыграть вничью. Почему-то мне этого очень хотелось. Ултан зажмурился и сделал ход. Я переложил два зёрнышка в свой калах, тоже самое сделал и мой оппонент. Поединок кончился с равным счётом, а значит, древняя игра не смогла нас рассудить.
Я так вымотался, что был готов отключиться. В одну секунду мне стало наплевать на мир и на все эти приключения. Мне захотелось домой, в свою надоедливую обыденность. Я ругал себя за то, что мне постоянно не сидится на месте, за любопытство и авантюризм. Подумаешь, нарушится равновесие… Да мы и так к этому катимся. О чём вообще разговор?
Мне показалось, что время остановилось, а Ултан стал восковым. Я попробовал помахать руками в воздухе, покрутить головой и только убедился, что все движения стали гораздо медленнее. Слева от меня стояла Шимона. От неё исходило слабое голубоватое свечение. Из кармана застывшего без движения Ултана, она достала брошь и передала Дорану.
– Почему вы нам её отдаёте? А ваш муж? Он же…
Шимона приказала Дорану замолчать и плотно сжала его ладонь. Внезапно, я рухнул без сознания на пол, и дальнейшее развитие событий узнал уже по рассказам Дорана.
Оказывается, дело было так. После того, как я отключился, в поселение Жёлтых Дубов нагрянули неизвестные люди и учинили разгром. Они искали брошь Макфаддена. Вероятно, это были те самые люди, что покушались на Махона. Скорее всего, они шли по нашему следу и не нападали на нас только потому, что мы успели прибиться к могущественному колдуну. Шимона Ултан проявила не дюжий героизм и помогла нам бежать. Мой дорогой друг, погрузив меня в повозку, помчался галопом к Макфаддену. По пути ему приходилось отбиваться от назойливых преследователей. Доран очень сильно со мной намучался. Передав брошку, он повёз моё бесполезное тело к знахарю. Тот сказал, что всему виной сон-табак, который я курил. Слишком сильно он на меня подействовал. А после игры поражённый отравой организм не смог восстановиться. Можно сказать, что я прибывал в неком оцепенении. Мой друг и брат отпаивал меня отварами и снадобьями почти неделю, не отходил от меня ни на шаг, помогая меня лечить. В себя я приходил тяжело. Сознание то и дело отключалось.
Домой мы заявились только спустя месяц. Доран совершенно уставший, а я непозволительно больной. Серлас твёрдо заявил, что больше не будет подвергать наши жизни опасности. Через несколько дней я и Доран вошли в привычное течение жизни и уже смело отшучивались по поводу нашего приключения. Я для себя решил, что постараюсь побольше уделять внимания Кэйлин. Всё-таки она очень храбрая, заботливая и добрая девушка. И так же пообещал себе почаще навещать Дорана и скучающего Серласа. К сожалению, нам так и неизвестно, что стало с Шимоной Ултан, женщиной, продавшей свой голос. Будет возможность – обязательно поинтересуюсь её судьбой. Из газет мы узнали, что происшествие в поселении закончилось вполне благополучно, хотя и без жертв не обошлось (в основном, пострадавшими были люди, подвергшиеся панике).
Мы с Кэйлин вернулись домой, и устроили тёплый домашний вечер. У нас ещё будет много подобных вечеров, ведь я клятвенно ей пообещал, что не сдвинусь с места, пока не растает снег. А если учитывать то, что он ещё не выпал, то без приключений мне предстояло сидеть долго.
Вот такая получилась история о том, как одна ворона с трубкой и волк-картограф попытались спасти (и спасли же!) мир от потери равновесия. И, кстати, флейту я купил, учусь играть. Чувствую, что миру внутри меня это очень даже нравится.