Ивану Крушинскому,
самому лучшему и ужасному
Кошмарному Фею
«Трубочный табак пахнет очень вкусно. Ароматов много. Как правило, люди выбирают немецкие или датские табаки с ароматами, скажем, фруктов или цветов. А я курю особенный сорт табака – латакию ☺. Она пахнет... эм... палёными тряпками, дорогуша. В общем, никому кроме меня не нравится. Для меня это запах дороги. Отец курил этот табак в наш первый мото-трип. Ради твоего носа я, конечно, найду единственный другой сорт табака, который мне нравится – с яблоком, но он... очень редкий».
© И.Крушинский
Эпизод первый
Бран ускорил шаг. Утренний дождь разошёлся не на шутку. Поднялся студёный осенний ветер. Холодные мелкие капли противно резали лицо. Бран укрылся капюшоном кофты и старался не обращать внимания на промокшие одежду и обувь. Деревья тревожно шуршали пожелтевшей листвой. Ветер ловко сгибал их ветви, кружась над городом. В такое утро нужно спать в тёплой кровати и никуда не высовываться, в такое утро все дела могут подождать. Наконец-то на горизонте замаячил невысокий деревянный дом со светло-серой крышей. Бран перешёл на бег. Парень бежал, расплёскивая глубокие лужи, держа рукой спадающий под порывами встречного ветра капюшон.
– Уф… Ну и погодка там, конечно… Мерзко и противно. Кэйлин? Ты дома, надеюсь?
Бран разулся и прошёл в небольшую гостиную. На полу сидела юная рыжеволосая девушка плотного телосложения с милым добрым лицом, и протирала тарелки. Бран удивлённо изогнул бровь и с недоумением спросил:
– Ты решила затеять уборку с утра пораньше?
Кэйлин посмотрела на парня и вернулась к своему занятию. Бран сел в кресло, снял промокшую насквозь кофту и бросил на стул. Дождевые капли умудрялись причинять неудобство и тем, кто находился в тёплых и сухих домах, громко стуча о крыши. Это ничуть не успокаивало, а наоборот резало слух.
– Неправильный дождь, – ворчливо сказал Бран. – Ну, как дела, душа моя?
– У меня всё в порядке, разве не видишь? Ни одной разбитой тарелки, я чувствую себя вполне сносно, ты промок, но вернулся домой. Мне кажется, это повод для радости, а? – буднично ответила Кэйлин и передала другу мокрую тарелку и белое полотенце. – Вытирай.
Бран тяжело вздохнул, но всё же взялся за помощь.
– А ты мне не хочешь рассказать, куда ты сорвался посреди ночи? Что-то серьёзное случилось?
– Смотря что считать серьёзным. Мне предложили одно дело за полный мешочек золотых монет и тарелку кнедликов. Ты же знаешь, что я не мог отказать…
– Это опасно? Ну, то дело, что тебе предложили? Просто в прошлый раз, когда ты повёл себя подобный образом, тебя занесло в неведомую даль! Ты вернулся больной и раненый. Конечно, северные целители молодцы, смогли оказать первую помощь. Хорошо, что не додумались сделать тебе компресс из настоя оленьего помёта…
– А ты сомневаешься в его целебных свойствах? – с усмешкой сказал Бран и положил вытертую до скрипа тарелку на газетный столик. – На мой взгляд, олений помёт…
– Всё, Бран, прекрати!
Парень засмеялся и принялся вытирать следующую тарелку.
– Нет, на этот раз всё будет более прозаично. Я даже, может быть, возьму тебя с собой, если будешь себя хорошо вести. Поедешь со мной?
– Куда же я денусь! Всегда, когда ты уезжаешь далеко, ты увозишь частичку моей души. Даже как-то несправедливо. А мне от тебя ничего не остаётся. Ты уезжаешь весь, целиком.
– Потому что у меня нет души, – спокойно сказал парень и улыбнулся.
Непогода вмешалась в их разговор. Порывистый ветер распахнул окно. Кэйлин от неожиданности зажмурилась. Бран закрыл окно на все защёлки и перепроверил другие окна в гостиной. Немного постояв около книжного шкафа, всматриваясь в пейзаж за окном, он резко обернулся и, потирая ладони, сказал:
– Всё, я спас мир. Можно и трубку раскурить.
С этими словами он удалился на кухню.