На стекле смоклась пыль, блестя морозным узором.
Мираж так сплетен с человеком, вроде
рассудок предназначен для психоза и вздора.
Есть один тополь, чью бутылочную прядь
мазнуло солнце расплывчатой магменной кляксой,
и луч отняв на закате, забыло забрать --
как на нервных клетках образ твой, или вальса,
или желтого тюльпана. Вечер из-за края
крыши глядит в обои, линолеум, кожу.
Слова есть бумага, неспособная рваться.
Зато в ответ на я тебя не понимаю
каламбуром слышишь я тебя тоже.