В сыром глубоком подземелье,
Где тишина звенит струною
И свиты камеры в дурное ожерелье,
Завеса страшной тайны пеленою
Упрятала опальных в подневолье.
Бедняги бледный исхудалый лик,
Томим, в безвыходном безделье.
Мольбою в темный угол обращенный,
Испрашивает Бога напрямик:
Действитеьно ли грех его велик?
И слезы льет в своем бессилье.
Его особа скрыта неслучайно,
Он стал свидетелем случайным…
Уж не понять, за что и кем судим.
Попал сюда он очень молодым,
И был, на радость тем кто судит,
На редкость, малый, нелюдим.
Его храм Весты не хранят Пенаты,
И под замком всегда его палаты.
Уже давно, того не зная, стал седым,
Свет от лучин почти не различим.
Не замечает он ни сырости, ни тесноты,
Забыл он, как в полях цветут цветы.
Но бдит его душа в объятиях плена,
Все пальцы сбиты, и в крови колена,
Спасительный копает он тоннель,
Преследуя свободы призрачную цель.
Уже спасения из ада близок час,
Рука ударит по камням лишь пару раз…
Вот перед арестантом рухнула преграда,
И свежий воздух - за труды награда!
Но перед взором бедного предстали
Непобедимые отвесные провалы.
И узник, сняв подпиленные кандалы,
Зло сплюнул и сорвался молча со скалы…
