Скворцы, купаясь в луже, будто в чаше,
чирикают, подняв семейный гам.
Преображая захолустье наше,
весна смешалась с летом пополам.
Привет, скворцы, цветы и страсти мая!
Привет, на ветках зелень и тепло!
Толпу туристов клёны, принимая,
бросают тень, чтоб солнце не пекло.
Всё это движется, проходит мимо,
имеет жизни смысл и красоту,
страдающую только лишь от дыма.
Курильщикам всегда невмоготу!
На лавочке поодаль девка-сдоба,
бросает взгляды томные в меня.
Я на таких охочий не особо.
Мешают мыслить, ляжками маня.
Дурёху затерзали страсти мая.
По мини-юбке вижу, не слепой.
Уж лучше бы, туристов соблазняя,
виляла толстым задом пред толпой!
Сам в скверике сижу на лавке жёсткой
и наблюдаю жизнь во стороны.
Детишки вот, собачка с чёрной шёрсткой
и мамы с ножками, что так стройны!
Но помню я, что это чьи-то жёны,
и улыбаюсь краешками глаз.
Я, мамочки, не донжуан прожжённый
и в общем-то совсем не ловелас!
Поэт я из таких, что нет опальней.
Моя страна захвачена врагом.
Врагом невидимым, как то, что в спальне
от глаз чужих мы делаем тайком.
Сто лет в России нету русской власти
и предводителей народа нет.
Расстреляны да изгнаны отчасти.
Страною правит подлый партбилет!
А за кулисами звезда Давида,
блестя от жира самых тучных льгот,
инвесторшей прикинулась для вида
и дрянь либерализма сверху льёт!
Ох, мой народ, давясь партийной кашей,
одну ты только истину пойми!
За нефть, за газ, за все богатства наши
убит был царь с царицей и детьми.
Очнись, народ, и встань с колен кровавых!
Не жди от иностранщины добра.
Кругом снуют грабителей оравы.
Идеология врага хитра.
Идеология, как девка-сдоба,
бросает взгляды томные в тебя.
На это ты охочий, жаль, особо.
Но стонешь в рабстве, о царе скорбя.
Наступит час, уйду, рукой махая.
Прощай закат, как брызги крови, ал!
Я жизнь затратил не на страсти мая
и призывал, чтоб мой народ восстал.