- Владимир Дмитриевич, давайте перепрофилируем наш магазинчик на салон красоты.
- Это как?
- А вот так – просрочка продуктов, жалобы на их качество нет. Канители мало. В салон кто ходит? Правильно, - любая женщина отдаст последнее, нов салон пойдёт, она же хочет быть красивой? А ещё море постоянных клиентов.
Подумав немного, я ответил ей:
- Хорошо, Промокашка, принеси мне примерную смету работ, которые нужно выполнить для превращения продмага в салон красоты.
Действительно, к концу дня обязательная и пунктуальная Промокашка принесла бумаженцию, при виде цифр которой мои очки сползли с носа.
- Триста пятьдесят тысяч? С ума сойти! Сколько же нам надо маникюрить, педикюрить, лизать пятки, шлифовать носы, чесать задницы, чтобы отбить эти деньги?
- Дмитрий Владимирович, не переживайте, это хороший бизнес.
Я водрузил очки на положенное им место и ещё раз внимательно просмотрел документ, водя пальцем по каждой строке.
- Промокашка, смотри, что это такое, наклейка обоев со стоимостью материалов – пятьдесят тысяч! Ты какие обои забила в эту смету, золотые?
- Нет, обычные, бумажные..
Я вдруг вспомнил Валерия Исааковича, директора обойной фабрики, моего приятеля. Заведение его располагалось как раз напротив моего магазинчика.
- Так, эврика! Обои сами наклеим, а купим их на заводе, с первых рук.
Гонимый этой страшной цифрой и возмущением, через пять минут я уже был на проходной обойной фабрики. Номер телефона Валеры я где-то посеял, что давало мне повод встретиться с ним.
- Вам куда? – спросил меня грозного вида охранник в чёрной униформе.
- Мне к Валерию Исааковичу.
- Пропуск!
- Это мой знакомый..
- Пропуск!
- Хороший знакомый.
- Так, позвоните ему.
Я вдруг вспомнил, что окна кабинета, который занимал директор, располагались на втором этаже и выходили как раз на улицу, на которой я находился. Я прошёл два десятка шагов вдоль высокого забора и действительно увидел три открытых окна на втором этаже. Я набрал в рот воздуха, поднёс руки ко рту и громко крикнул:
- Валерий Исаакович!
Когда после четвёртого раза на меня стали подозрительно коситься прохожие, я отошёл в сторону. Думая, что директор, как раз отсутствовал в кабинете, я немного прошёлся, выпил газировки, подошёл к забору, просунул туда свою голову и что есть мочи крикнул:
- Валерий Исаакович!!!
Я пытался перекричать шум города, мой голос даже стал нравиться мне. Когда я окончательно охрип, ко мне на помощь вышли десять подростков. Оказывается, они занимались в школе живописи, а мой вопль так надоел им, что они вышли решить мою проблему и заодно посмотреть, что же собой представляет этот Валерий Исаакович. Ученики построились в одну шеренгу и на счёт «три» проскандировали:
- Валерий Исаакович! Выгляни в окошко!
К вечеру я совсем охрип и сник. Несолоно хлебавши, я возвратился к себе.
- Ну, как? – спросила Промокашка, - когда пойдём обои выбирать?
Последние два слова она растянула, у видев злость в моих глазах.
- А что, разве вы не встретились с Валерием Исааковичем? Два часа тому назад он звонил, спрашивал о вас.
Я чуть не упал
- И –и телефон его высветился?
- Конечно!
Через пять минут после телефонного разговора с Валерой я уже стоял у него в кабинете перед открытым окном и тоскливо смотрел на улицу.
- Валера, я же кричал тебе! Разве ты не слышал меня? Разве ты не мог высунуться в окно?
- Конечно, слышал. Тебе же я нужен, а не ты мне. Зачем мне высовываться?