Игрушки (Проза / фантастика)

     Марк обратил внимание на этого малыша ещё до посадки в косморобус. Заводной мальчонка лет десяти лихо жал на клавиши портативного компьютера, взахлёб рассказывая своей моложавой бабушке о преимуществах параллельных скольжений в верхних пластах Галактики.
     В комфортабельном салоне косморобуса малыш занял три ряда пустующих кресел, привёл их в «спальное» положение и запузырил над ними кмези-макет Галактики – игрушку настолько впечатляющую, что Марк был вынужден вернуть на место свою нижнюю челюсть, которая от изумления безвольно  опустилась вниз. Огромное ядро мини-Галлактики грузно дышало в центре безумной каши. Миллиарды мизерных комочков клубились плоским варевом над откинутыми спинками кресел, и всё это колыхалось и медленно кружилось под восторженные охи привлечённых игрушкой пассажиров.
     А маленький властелин Вселенной уверенной рукой жал на кнопки и твёрдо вёл свой условный корабль, не обращая внимания на окружающих. Только в какой-то миг он оторвался от этого захватывающего занятия и, с неизменной уверенностью в голосе, ответил на безликую реплику, прозвучавшую в пёстрой толпе пассажиров: «Ну, верно, штурманом станет малец, не иначе…»:
     - Командиром!
     «Что ж, очень возможно…» - подумал Марк и ощутил в душе чуть заметный дискомфорт. Он вернулся на своё место, прикрылся страховым пледом – в салоне было прохладно – и попытался уснуть. До Земли оставалось больше двух часов. Косморобус сошёл с крейсерской скорости и уже полчаса тормозил. Но смутное беспокойство теребило мозг, не орошая причиной своего появления, как шершавая заноза скребло пласты памяти, нанизывая их поодиночке на иглу своего тела. Марк расстегнул плед, раздосадовано встал и направился в буфет. Он, конечно, мог пригласить стюарда, но решил сам – ему хотелось ещё раз посмотреть на игрушку.
     Игрушку… Игрушка!!! Вот что не давало ему покоя!  И сразу всё стало на свои места. И события семилетней давности вернули Марка на его кресло, заставили  отдаться горьким воспоминаниям, хлынув на него из дыры невзначай проткнутой памяти. И шевельнулось вновь желание оправдаться – не перед кем-то – перед собой. Но Марк придушил его в зародыше, и мысль галопом поскакала по кровоточащим закромам.
                                                                 ***
     Марк рассорился с Кертом Минном, в сущности, из-за ерунды – из-за продутой Кертом партии новомодной клайтчки. Дальше хуже. Мадам Минн поведала по секрету, разумеется, жене Марка Карин, что Мины собираются приобретать новый реактор для своего семейного корабля. Всего погода назад Марк уступил Минам свою очередь, посоветовавшись с женой и резонно рассудив, что летают они редко, старый реактор в порядке, а многодетным Минам на имеющемся маломощном и безбожно застрюлёванном реакторе недолго и в беду попасть. Уже несколько раз Служба Безопасности крепила свои предупредительные талоны на фюзеляже минновского «Бегемота». Тем более что минновский заказ на новый реактор будет исполнен Землёй через каких-то восемь месяцев. Это было давно, а сейчас оскорблённый Марк, услышав от жены эту новость, испытал отвратительный набор чувств уязвлённого благородства. Но самым гадким было не это, а то, что щепетильный в вопросах чести до идиотизма, Керт Минн заявился в отдел заказов и демонстративно отказался от Марком предоставленной ему услуги. И Марк, негодуя в душе до сизой трясучки, тут же приобрёл злосчастный реактор.
     Карин перестала с ним разговаривать. Перекрыла вход на женскую половину ольсиконовым жалюзи и прямо заявила ошарашенному Марку, что он подлец. Снести такое от своей тишайшей супруги Марк был не в силах и той же ночью тайком отбуксировал проклятый реактор в ангар Миннов.
     Через неделю Мины всей семьёй улетели в отпуск. Узнав эту новость, как всегда от Карин, Марк с трепещущим сердцем заглянул в минновский ангар. Ни реактора, ни минновского семейного «Бегемота» там не было. Облегчённо вздохнув, словно скинув с плеч занудливый груз этой неуклюжей ссоры, Марк бодро зашагал домой и, проходя мимо своего ангара, машинально сунулся в него. Сердце ухнуло вниз, лёгкая радость эфирно растаяла – поганый новенький реактор, злорадно поблескивая сферо-зеркалами, стоял под крылом Марковского корабля, и на крышке его, прижатая гайкой, трепетала пластмажка с лаконичной надписью от руки: «В подачках не нуждаемся!» Марк в сердца сплюнул под ноги и бессильно выругался.
      А дальше дело было и вовсе дрянь. Отбарабанив недельную вахту, Марк, вернувшись домой, застал Карин в диком расстройстве. Стараясь её успокоить, он попытался выяснить причину и смог понять только, что с Минами произошло что-то ужасное. Силясь превозмочь нахлынувшую дурноту, Марк вколол жене изрядную долю релаксанта и трясущимися, от накатившей слабости, руками включил домашнюю станцию связи. Лихорадочно манипулируя, он тщётно пытался поймать позывные «Бегемота». Карин, всё ещё надрывно всхлипывая, указала ему на запись. «Догадалась!» - Марк благодарно посмотрел на жену. «Записала только самый конец», - она виновато хлюпнула носом. Марк нажал кнопку. На экране вспыхнуло напряжённое, неприятно-серое лицо Керта. За его спиной Марк увидел старшего сына Миннов. Глаза юноши, исполненные бесконечного отчаяния, приковали взгляд Марка до самого конца. Керт говорил быстро, чуть заметно заикаясь: « …реактор. Малышей и Деда посадили в капсулу – они уже далеко. Надеемся, взрыв их не достанет. Жизнеобеспечения им хватит на три месяца, Марк, спаси их…»
      Марк, спаси… Марк!!! Эти слова последней просьбы неотступно преследовали Марка все шесть дней, пока он заканчивал установку  нового реактора  на свой «Кузнечик». Карин корчилась в отчаянии, силясь вспомнить указанные Кертом координаты, но тщётно. Марк обнимал жену, успокаивая, а сам изнывал от бессилия, пока вдруг простая догадка не удивила своим появлением. « Карин!» - В надежде Марк обхватил ладонями измученное лицо жены. – «Карин, вспомни!» - Он властно повернул её к себе. – «Вспомни, крошка,  куда улетели Мины? Где они собирались провести отпуск?!»
     Крошечные слёзки быстрее закапали из кротких серых глазок: « Я не знаю, где это, но Барта сказала, что летят на родину Керта – планету Юлюр. Полетели все, даже старый Дарт Минн!» Личико Карин искривилось и полиняло от слёз. Марк бросился к компьютеру. Отстучал запрос на Юлюр, выспросил Службу Спасателей – что у них нового. Связавшись с дирекцией рудника, взял все накопленные за три года непрерывной работы отпуска. И, переведя всю свою наличность в космочеки, уселся перед пультом, нетерпеливо ожидая ответ с Юлюра.
     - Да, верно! Они были там. – Подтвердил он, снимая информацию. – А затем отправились на Землю. Вот так финт! Они, наверное, миллионеры, чтобы проводить отпуск на Земле!?
    - Ма-арк! – укоризненно покачала головой Карин. – Барта училась на Земле…
    - М-да, прости… Зато знаю, где хоть приблизительно их искать. На этих Спасателей ведь надежды мало – кто такие Мины, чтобы из-за них рвать когти.… Но ты, дорогая, всё же сообщи им возможный курс «Бегемота» и мои позывные, пусть держат связь.
                                                                ***
      Марк не нашёл капсулу с детьми. Никаких утешительных известий не поступило и от Службы Спасения. Горючее было на исходе. На душе паршиво. Три месяца одиночных скитаний не сказывались добром на самочувствии. Нервы, как ржавые провода трущиеся друг о дружку, сыпали вокруг себя искры раздражения. Но самое страшное – это ощущение непоправимой вины, которое давило, расплющивало, изничтожало сознание. Задав бортовому комперу информацию на возвращение, Марк в бессильном испепелении бессмысленно уставился на пустые мониторы. Корабль, запустив основные двигатели, пожирая пространство, устремился домой. Несчётное количество суток Марк провёл в одервенении, не обращая внимания на дикие перегрузки, не отрывая воспалённого взгляда от экранов. Кровь запеклась у него на усах над верхней губой, полопались сосуды в глазах, вены на руках вздулись и почернели. Казалось, он сошёл с ума. И ему даже хотелось этого, но не судьба….
     Три месяца истекли. Дети и старик уже давно погибли, но капсулу не обнаружили, а потому Марк не в силах был сбросить с себя эту заботу. С тупым упрямством он продолжал вести поиск, ощупывая пространство радарами, настораживая локаторы, пронзая пустоту сигналами отчаявшейся надежды. И бесчисленное количество раз сердце судорожно замирало, когда в безмолвии Космоса подворачивался какой-либо объект – камешек, глыба льда, а однажды и обломок какого-то  корабля. Даже теперь, вспоминая этот кошмарный полёт, Марк пытался не думать о детях. И когда он всё же убедился, что попавший в зону его внимания предмет и есть капсула, он старательно приготовился к худшему: «Дети мертвы». - Убеждал он себя, - «Нечего пороть горячку». Он почему-то думал  только о детях, которых и видел-то мельком всего несколько раз: «Спокойно. Выстрели аркан. Подтяни капсулу. Спокойнее. Теперь насосы. Есть! Стерилизаторы. Вторая камера». - Обливаясь холодящим потом, Марк натягивал скафандр.
     Разрезая нарост биообшивки, он безумно спешил добраться до аварийного люка капсулы. Неловкие движения скованного скафандром тела вызывали приступы бешенства. В конце концов, обезумевший Марк продирался внутрь капсулы, словно  орангутанг, почуявший самку. И вдруг он ощутил ответное  движение оттуда, изнутри. Кто-то крутил кран аварийного люка, который, видимо, здорово заклинило. Марк одурел от нетерпения. Он заметался по отсеку.  Взгляд его упал на заправочный шланг. Почти метр в поперечнике – гофрированная труба гигантским удавом лежала вдоль стены. Стараясь наступать магнитными подошвами на металлические квадраты в керамическом полу, Марк легко потянул жёстко- резиновую громаду  к испорченному люку. С плотоядным всхлипом резиновый удав присосался к стенкам капсулы. Три раза к ряду, предупреждая, Марк ударил по корпусу капсулы и, уловив ответный сигнал, вынул из плечевого кармана блок дистпульта и включил насос. Шлаг натужно завибрировал, гулко ужался, катастрофически худея и, наконец, зычно икнул и, раздуваясь, подавился вылетевшим люком. Марк мгновенно отключил тягу. Шипя, шланг повис в пространстве, а Марк без труда отделил его от капсулы. В образовавшемся проёме, сквозь плёнку детского скафандра, Марк увидел исхудавшую физиономию двенадцатилетнего Сарка Минна.  Десятилетний Лаки тоже был жив, но лежал в медицинском гамаке без чувств, опутанный всевозможными проводами и шлнгчиками. Старик Дарт Минн был мёртв. Его тело находилось тут же в капсуле, в старом, автономном скафандре, иллюминатор которого был аккуратно залеплен пластырем. Дедушка умер через две недели после катастрофы. Он не болел и не получил травм, как Лаки. Во время взрыва корабля капсулу всё-таки задело осколком, и от губительного толчка малыш сильно разбился. В нагрудном кармане скафандра Дарта Мина Марк позднее обнаружил записку. Он сохранил и помнит её наизусть. Когда-нибудь он покажет её братьям Минам. Когда-нибудь… «Страшный грех беру на себя, - написал старик, - но не по слабости духа ухожу из жизни, а единственной надеждой продлить жизнь моих внуков. Я обучил их всему, что пригодится им в этом пути. Господи, не оставь их!»
     Сильный был старик. Как ни странно, самое глубокое впечатление произвели на Марка игрушки мальчиков. Это были рыбки,  птички, чёртики и существа вовсе непонятные, сплетённые из использованных медицинских шлангчиков, сотворённые из проволоки и шприцев, пластиковых баллончиков и эластичных пробок -  из всего того, что только было под рукой у прикованного к постели малыша Лаки. Эти игрушки ранили сердце Марка больше, чем гибель всех Миннов и смерть Старика. Эти спутники детского мирка вечным укором стояли перед его глазами – свидетели маленькой победы над равнодушным Космосом, терзали его память, и горький привкус вины своей Марк ощущал  
, стоило ему увидеть неказистую плетёнку. Да и само слово «игрушки» стало для него символом всех этих горьких событий.
                                                                      ***
     В порту его встречали. Марк рассеянно проследил взглядом мальчугана, обладателя необычной игрушки и,  мысленно пожелав ему удачи на капитанском поприще, пошёл навстречу Карин, ожидающей его в окружении двух молодых людей.
     - Марк!!! – Его имя все трое произнесли хором.
     - Карин! Сарк! Лаки!
     - Поздравь скорее Сарка! – Потребовала Карин, нежно прижимаясь к мужу.
     - Я теперь студент!
     - Поздравляю! – Марк искренне жал руку юноше. – И всё же, что ты выбрал?
     - Сады, - отвечал тот, смущая Марка открытым взором небесно-серых глаз, - Я буду растить сады.
     - Ну, а ты? – Марк потрепал младшего по щеке, отметив первый, трогательный пушок на подбородке подростка. – Малыш, кем у нас станешь ты?
     - Ну, я думаю, - с забавным достоинством шестнадцатилетнего отвечал Лакки, - я буду делать игрушки!...