Арена – словно мёртвая петля...
Мне нынче предстоит убить ливийца,
А если нет, – то он убьёт меня!
В моих глазах нет жалости и тени,
Мне нужно жить, а значит – убивать!
На этой кровью залитой арене
Лишь одному из нас двоих стоять.
И так всегда: униженные – платят.
Амфитеатр стеной уходит вверх...
А нам с «Врагом» не дали даже платья,
Ведь мы, рабы, сегодня ниже всех.
И нам делить постылую арену
В угоду тем, кто нынче наверху.
В моих глазах нет жалости и тени,
Но я убить ливийца не могу!
Ведь он мне был за этим кругом – другом.
И я в его глазах прочёл испуг...
Но господа не поняли испуга.
А он мне и теперь остался друг!
Он не поднял холодного металла.
Гул голосов, как в пропасти, повис...
Толпа господ проклятия метала,
И дамы опускали пальцы вниз...
1 мая 1987 г.
