Ольга стояла у окна и смотрела на щедро сыплющую своим цветом дикую яблоню. Нежные, легкие, чарующие лепестки плавно вальсировали в теплых сиреневых сумерках, навевая то ли романтическую мечтательность, то ли тихую тоску от предстоящего одинокого вечера, то ли печаль по чему-то несбывшемуся. Она не могла сейчас разобраться в себе, на душе было пусто и горько. Прохожие спешили по своим делам - кто-то нес увесистые сумки, набитые продуктами к предстоящим выходным, кто-то, одевшись понаряднее, отправлялся в гости или кино, кто-то ехал в центр города, чтобы прогуляться чудным майским вечерком. А она, Ольга, все стояла и стояла у окна, отрешенно созерцая всеобщую суету.
Нет, она не сетовала на судьбу!
Ну и что с того, что семь лет назад в такой же весенний вечер муж объявил ей, что давно любит другую, и именно сегодня, наконец, решил разрубить этот гордиев узел, а потому сейчас соберет вещи и немедленно уйдет? И что с того, что потом целый год Ольга тяжело, с постоянно кровоточащими ранами в душе выкарабкивалась из всего этого? И что с того, что спустя семь лет она все еще одна и, стоя у окошка в кухне, кажется... плачет?
Нет-нет, она не в обиде на судьбу!
У нее прекрасная семнадцатилетняя дочь, любимая работа, уютная квартира... Что еще надо для счастья?... Ольге невыносимо захотелось вдруг в полной мере осознать и прочувствовать это свое счастье, насладиться им, благоразумно усмирив разгулявшуюся тоску. Но что-то постоянно мешало, не давало сосредоточиться на завидной своей доле... Ах, да, слезы... Господи, ну почему они катятся и катятся?! Ведь у нее все хорошо! По крайней мере, так утверждает подруга Людмила, а она, между прочим, профессиональный психолог...
Телефонный звонок разлился неожиданной трелью по квартирной тишине.
Быстро вытерев мокрые щеки, словно боясь, что кто-то может застать ее за столь неблаговидным занятием, Ольга подошла к аппарату.
- Алло?
- Оля? - Голос на том конце провода был приятным и, как ни странно, принадлежал мужчине.
- Д-да, это я, - опешив и чуть с запинкой произнесла Ольга. - Кто это?
- Вы меня не знаете. Вернее, мы с вами виделись однажды, но вряд ли вы меня помните... Меня зовут Алексеем... На днях вы с приятельницей Людмилой приезжали в офис к Прохорову, привозили некоторые документы... припоминаете?
- Конечно, это было на прошлой неделе. А... что? Что-то не так? Что-то случилось?
В голове мгновенно завертелись пугающие мысли. Витёк Прохоров - их с Люськой одноклассник, хороший семьянин, отличный парень, серьезный и деловой, сумевший к тридцати восьми годам достичь немалых вершин в своей карьере. У Людмилы с ним какие-то рабочие отношения, Ольге все недосуг было узнать, какие именно.
Неужели что-то с Витьком? Или с Люськой?!
Однако обладатель красивого баритона Алексей поспешил ее заверить, что с ними (слава Богу!) все в полном порядке.
- Что же тогда? - Ольга терялась в догадках. - Почему вы мне звоните и... откуда у вас мой номер?
- Телефончик мне подсказал все тот же Прохоров, - пояснил Алексей. - А звоню потому, что хочу пригласить вас сегодня куда-нибудь...
Ольга не поверила собственным ушам. Пригласить ее, совершенно не знакомую ему женщину, которой абсолютно нечем похвастать - ни красой, ни формами?! С какой стати?!
- Меня?! - почти выкрикнула она, пораженная предложением.
- Именно вас, Ольга,- уверила ее трубка.
- Но... но куда? - она совсем растерялась, не зная, что и думать.
- Например... в ресторан, - раздумчиво предположил собеседник. Голос его был очень серьезен, но Ольге все казалось, что это какой-то странный розыгрыш.
- Но я... я не хожу... по ресторанам... по крайней мере, не помню, когда была там последний раз...
- Я тоже,- спокойно заверил ее Алексей. - Давайте сделаем так - вы обдумайте мое предложение, а я перезвоню через полчасика. Принимается?
- Принимается, - эхом отозвалась она, и еще добрых пять минут сидела у телефона с пиликающей трубкой в руках с таким видом, будто на завтра объявлен всемирный потоп.
А потом она вскочила и кинулась к шкафу. Рывком распахнула дверцы и лихорадочно стала перебирать свой небогатый гардеробчик.
Так и есть! Надеть, как всегда, нечего! И последние колготки сегодня порвала! А на голове-то что делается! И Дашка, как назло, убежала с подружками куда-то, даже подсказать некому, как по нынешним временам правильно накладывать вечерний макияж...
Господи, куда она собралась?!.
Ольга застыла посреди комнаты.
В ресторан? С человеком, о котором абсолютно ничего не знает?! Надо позвонить Прохорову. И Людмиле. Как она сразу об этом не подумала?
Но телефоны обоих молчали. Выходит, решение нужно принимать самой. Витёк... Вряд ли он дал бы Ольгин телефон кому попало, а это значит, что Алексею можно доверять. Да и сколько она будет, в конце концов, сидеть взаперти и лить бесполезные слезы? За окном весны круженье, пьянит и чарует май, а она, Ольга, должна плакать в одиночестве? Дивным субботним вечером?
Ну уж нет! С нее хватит!
Через два часа, поддерживаемая под локоток обходительным и весьма обаятельным Алексеем, Ольга, нарядившись в Дашкин сиреневый костюм, купленный за бешеные (последние) деньги ко дню ее рождения, и в дочкины же элегантные туфельки, с замиранием сердца входила в утопающий в приятном полумраке зал.
Звучала негромкая томная мелодия, неслышно сновали между столиками вышколенные, любезные и улыбчивые официанты. О, это было дорогое и престижное заведение! Сколько раз Ольга, проезжая мимо на автобусе после работы, любовалась его сверкающими огнями! И ведь не девочка уже, сорок не за горами, а все верится и верится в детскую сказку. Может, такое происходит не только с ней? Может быть, в каждом взрослом продолжает жить маленький мальчик или девочка, мечтающие бог знает о чем? О том, о чем порой не скажешь даже самому близкому, потому что это кажется наивным и глупым? И как же мало, как мало порой нужно для счастья! Хотя бы на один вечер, один час, несколько минут!
... Провожая Ольгу домой, Алексей галантно целовал ей ручку у подъезда и все сокрушался от того, что не увидятся они более, ведь в городе их был он по служебной надобности и завтра уезжает.
А Ольга... Ах, она и слышала, и не слышала его, и душа ее пела сладкоголосой трепетной птицей, и хотелось плакать ей радостными, светлыми, чистыми слезами. За то, что отменил он невзначай ее семилетний домашний арест. За то, что мечтает она теперь вот о таком же сиреневом костюме и лаковых "лодочках" на шпильке. За то, что хочется ей отныне ЖИТЬ...
***
Людмила поджидала его, сидя в удобном глубоком кресле со сто пятой за сегодняшний вечер чашкой кофе.
Впустив Алексея в прихожую, она немедленно накинулась на него с расспросами.
- Все прошло на высшем уровне, как ты и просила, - отчитался тот за проделанную работу. - Ольга осталась довольна, глазки заблестели, щечки запылали... Слушай, расскажи хоть теперь-то, зачем тебе все это надо было? Этот звонок телефонный, ресторан этот - зачем?
- Ты, Свиридов, хоть и большой ходок, а дурень еще тот, - усмехнулась Людмила. - Неужели не понял - пропадает Оля, замкнулась в своем одиночестве, жизнь к ногам дочери положила... А теперь, я уверена, все по-другому будет. И счастье она свое обязательно найдет...
- Может, мне попробовать составить ее счастье? - игриво предложил импозантный Свиридов. - А что? Ольга мне понравилась... Нет, Люсь, ну, в самом деле...
- Да иди ты, Свиридов, - беззлобно посоветовала Людмила. - Поработал сказочным эльфом - и адью. Надеюсь, денег я достаточно тебе дала? За стол хватило расплатиться?
- Сказочным... кем? - Он был искренне изумлен. Потом подумал с минуту и восхищенно добавил: - Ну вы, бабы, даете! А говорят, что не бывает женской дружбы!