Все события и персонажи в тексте являются вымышленными. Любое совпадение с реальностью носит исключительно случайный характер.
После проведения кругового турнира с гроссмейстерской нормой, который проходил в уютных стенах шахклуба города Энска, молодого мастера Леонида Блика к чертям собачьим сняли с заведования клубом.
И какая же тут причинно-следственная связь, удивитесь вы? А очень даже непосредственная и, больше того, вполне предсказуемая. Турнир проводил родной дядя Леонида Игорь Блик, международный гроссмейстер и почтенный доцент почетной кафедры шахмат РШУ. А на Леню возлагалась ответственная организационная функция, собрать за норму по 1000 евро с соискателей. Коих набралось в этот раз аж три штуки. Подбиваем бабки, выводим сухой остаток и без особого напряжения высчитываем, что Игорь Иванович, который доцент и дядя, мылил свою ухватистую гроссмейстерскую лапу на две штуки как минимум. Часть суммы, заметим, перспективно сливались в карман Блика-младшего.
Но Леня, по причине своего раздолбайства в виде избыточного полового влечения к Надьке Косенковой, семейный бизнес похерил на корню.
Мы-то все понимали, что у Нади полна запазуха козырных тузов, против которых крыть нечем. Тут тебе и ноги иксом, и помада цвета «пожар в джунглях», и треск стоит от обтяжного натяга мини-юбки, так что искры из-под копыт. Копыта, заметим, обуты в босондыли (босоножки), из прозрачного полистенита, с десятисантиметровыми шпильками, имеющиеся в городе всего в двух комплектах. Второй у ее младшей сестры Татьяны.
Многие шахматисты тоже, положа руку на сердце и еще кой-куда, забили бы болт на все про все, от неба до папы с мамой за возможность этот самый мини-треск довести до макси-хлюпа где-нибудь на матрасе в подсобке местного шахклуба. Есть подозрение, что все оно у Надьки с Леней там и происходило. Мы понимали, отчего нашему дружбану своротило башню. И даже кое-кто ему завидовал. Чего уж тут, были и такие среди нас, фамилии опустим. На чужой каравай член не поднимай - гласит народная мудрость.
Завидовали, кстати, зря. Поскольку Надька, поклон ей сердечный, по самую мини-юбку была привередливая краля. Помимо ресторанов – дискотек, бутылочкой-другой доброго конька (типа «Камю»), сигареток ментоловых требовала балл мужского гроссмейстера и поездки на турниры в Европу.
Но у Леонида случилась дикая и безрассудная любовная страсть. Забылся парень, потерял субординацию по жизни между двух иксовых ног. А добрый дядя Игорь остался без бабла. Тот самый, между нами, дядя, который в свое время зарядил университетский партком поручить руководство клубом молодому мастеру, отличнику учебы, тов. Блику Л.И.
Так с добрыми дядями не поступают. А если поступают, то дяди сердятся и одним легким пинком отправляют племянника в хлам. Чтоб неповадно. Полоскай за свой счет хоть всю женскую сборную. Но дело разумей! Ты ж в авторитет поставлен. И немалый. Ведь директор клуба, это что? Да это такие вливания по жизни - сон в летнюю ночь. Рокфеллер отдыхает, на пару с Биллом Гейтсом. А то и Майклом Джексоном. Не важно…
Много чего вкусного по жизни имел Леонид от своего завклубства за обшарпанной дверью со скромной застекленной табличкой. Такого он имел, что только грезилось ночами скромным труженикам 64 полей со Среднерусской возвышенности, Урала и Дальнего Востока. У коих воображение имелось выше среднего.
Так было еще 22 июня, за день до окончания злополучного турнира. 25-го же числа табличка осталась, как была, а вот трафаретка на ней с лениной фамилией была уже упразднена. Дядя Игорь Иванович упразднял родственную фамилию самолично, не преминув на трафаретку плюнуть и высказать поток сочных ругательств в адрес любимого племянника.
На сдачу дел Леониду дали неделю. После чего комиссия из председателя местного спорткомитета Сергея Крестова, двух профкомовских тетенек, основная функция которых состояла в переводе лениных сокращений и аббревиатур на русский язык, и возглавляемая проректором по хоз. части Светланой Окуневой, должна была принять по описи клубное имущество.
То есть Леониду, по сути, нужно было за неполную неделю, с понедельника по пятницу, списать, сактировать и продать то, что он еще не успел списать, сактировать и продать за время своей беспорочной службы.
Задача предстояла архисложная, поскольку большинство предметов клубного оборудования и инвентаря (опись из 324 пунктов на 44 страницах), еще имевшегося в наличии, либо находились в крайне ветхом состоянии, либо были покалечены в процессе безжалостной эксплуатации, либо вообще являли собой нечто настолько невразумительное, что назначение этого нечто установить не представлялось возможным. В общем, большая часть имеющегося в клубе хлама якобы образовательного назначения, в реализацию не годилась. На что мы рассудили, что оно может и к лучшему - хоть что-то же сдавать комиссии надо! Так, например, имелся монументальный портрет чемпионов мира – Карпов, Каспаров, Крамник, писанный маслом на холсте (9 м Х 4 м) в духе классиков марксизма-ленинизма с двумя деревянными ручками по бокам для праздничной носки в международный день шахмат (23 июля). Но агитационный холст так вонял мочой, что предъявлять его для продажи не представлялось возможным. На демонстрации поносить, оно еще куда не шло, все-таки свежий воздух, все выпимши. И не разберешь, почему пованивает и откуда.
Вонял же транспарант отнюдь не из-за происков местного кота. Просто в клубе нередки были ночные блицматчи навылет между Леонидом, золотозубым методистом Михаилом Самуэлевичем, подпоручиком Базаровым и чемпионом города еще во времена исторического материализма, работавшим на пол-ставки в клубе дворником стариком Лимониным. Затянувшиеся клубные баталии ночные посидельцы проводили со «Столовым», сухим винцом, от которого вяжет небо, краснеют уши, а ноги становятся пластилиновыми. А до сортира метров пятьдесят, да еще вниз по крутой лесенке. И если первые трое, молодые мужчины, еще добредали в кромешной тьме 50 метров с препятствиями, чтобы отлить, то заслуженный ветеран шахмат делал свои дела прямо на транспарант, который лежал рядышком, на сцене.
Вот и вся печальная разгадка вонизма транспаранта и его рыночной несостоятельности.
Но кое-что скинуть с тонущего корабля Леониду все же удалось.
Когда мы с подпоручиком и Михаилом Самуэлевичем выкурили по „Мальборине”, дождались гонца с домашней «Облепиховой» от тети Фроси с третьего подъезда, и сели побаловаться для разминки в блицок, так, по копеечке, для настроения, наш опальный приятель, в разоренном кабинете которого мы и расположились, как раз и занимался одной из заключительных торговых операций.
В этот раз он достал незаполненные турнирные таблицы круговых турниров, подписанные еще благополучно уехавшим в Израиль два года назад международным арбитром Борисом Гильфером. С утра вторника Леонид обзванивал и отсылал е-майлы своим знакомым и друзьям, предлагая повысить свой рейтинг по цене 5 у.е. за пункт. Таблицы турниров отправлялись в международную шахматную федерацию по факсу напрямую. Да и сдающим рейтинг есть возможность хорошо подзаработать. Необходимо заметить, что товарищи, управлявшие этим несложным и полезным делом, были гражданами щепетильными и жабой не придушенными. Посему деньги за рейтинг перечислялись на счета Леонида в день отправления турнира и многие шахматисты добавили десятки очков рейтинга. Так прошло четыре дня, пока в субботу утром проныра Сергей Крестов отловил Леонида на раз, позвонив одному из участников соревнования. Оказалось что тот играет в этот момент на турнире в Греции. При поимке за руку и скандале в личном кабинете Крестова, Леонид попытался оказать председателю сопротивление в виде взятки в размере трехсот у.е. Деньги оскорбительным жестом были засунуты Леониду за шиворот, на что он ответил фразой, если и не ставшей впоследствии крылатой, то прозвучавшей красиво.
- Мамой клянусь! За каждую утраченную единицу рейтинга персонально ответите перед Каиссой.
На что услышал от циничного и, по всей видимости, не по-шахматному настроенного Сергея, который грозился лично позвонить в штаб-квартиру ФИДЕ, достойную отповедь.
- Пускай сначала твоя мама объяснит Каиссе, как она умудрилась вырастить такое бессовестное и лживое животное и не занесла его при этом в «Красную книгу».
Про «Красную книгу» прозвучало почему-то особенно оскорбительно. Туда же все-таки вымирающих зверей заносят. Получилось вроде как смертельный намек.
Как бы там не было, мятежный Леонид был этапирован прямо в клуб, где его уже поджидала наша компания с самогонкой наготове.
Хитрый коммерсант Блик аккуратно вытащил пачку купюр на столе.
- Так сколько вышло? - Подал голос подпоручик, и голос его подрагивал нетерпением с плохо затаенной алчностью. И нетерпение и алчность были вполне объяснимы – подпоручик Базаров был по жизни жадноват, а за соучастие в этих замечательных турнирах Леонид всем троим обещал вознаграждение в размере 20% от выручки. К тому же подпоручик впервые нарядился в этот день в новый мундир, купленную на толкучке в порту за 160 евро. Мундир была вышит по планке на груди золотым люрексом и имел на нагрудном кармане лейбл в виде андреевского флага. Мы не стали расстраивать нашего приятеля и рассказывать ему, что подобный мундир никогда в армии Империи не носили и что красивенькие узорчики люрексом ничто иное, как «звезды Давида», они же «могин довиды». После серии неудачных ставок на теннисный Уимблдон, подпоручик остался без копейки и очень рассчитывал на обещанное вознаграждение.
- Полторы штуки мне. По две сотни вам. - Леонид сгреб бумажки и начал их делить.
- Эге, товарищи! Время-то, время! Пошли ключи сдавать, сейчас комиссия придет.
И мы пошли и сдали ключи, а потом решили пойти в парк у городской библиотеки, чтобы проветриться сухим вином «Агдам» напополам со сливочным мороженым.
Мы шли по улице, а нам навстречу ехали поливальные машины, построившиеся через улицу по диагонали. Над каждой машиной, как нимб, светилась маленькая персональная радуга. Мы гордо не стали прятаться от поливалок в подворотне, а поливалки гордо нас не заметили.
И полили. От и до. Вместе со всем прочим мусором, который случился в этот ранний час на их маршруте.
Чего мы, собственно, от жизни и ждали.
Вот только «могин довиды» у подпоручика на мундире потекли кровавыми ручьями. Но мы его утешили, сказав, что так даже красивше, вроде как он прошит автоматной очередью. И он приободрился.
В парке мы обсохли, покурили, дождались гонца с домашней «Облепиховой» от тети Фроси с третьего подъезда и сели побаловаться для разминки в блицок, так, по копеечке, для настроения.