* * * * *
Небо опущено ниже. Планка запала совсем. Месит апрельскую жижу белкой в чужом колесе люд разночинный и прочий, в арки боясь и в метро. Город, когда-то рабочий, чует привычным нутром все изменения в духе, букве и прочей "ни зги" – там, где начало разрухи перед приходом в мозги. Люди спешат в переделки, чтоб в переходы нырнуть. Предназначаются стрелки для наставленья на путь. Определение счастья – равность "хочу" и "дано". Давят часы на запястье. Дни как немое кино. Месяцем сдавлены годы. Вечный прилив, но не сил. Метим свои огороды. Что недобрал, то неси. С честностью лишь нескладуха, хоть в понедельник, хоть нет, если в начале пир духа как лотерейный билет. Чести на всех не хватило. Пусть завезут – подождём. Хватит мучений в сортирах, проще мочить под дождём наши окрепшие души в дебрях нелётных погод...
Уши имеющий – слушай! Сколько там за "итого"?..
Счастье не станет добычей, если всё "иже еси". Метит старинный обычай: верить, бояться, просить. Сказка становится притчей, если отбросить "жил-был". Апологетика китча – наши родные жлобы. Антрепренёры в футляре знают, что дело – труба. Вызубрен вокабулярий, большее – не по зубам. Можно ругаться до драки, после – не до падежа. Всё зарастёт на собаке, если успеет сбежать. Время озОрно и Обло, будет и бить, и трепать. Вера заводит в оглобли, если, конечно, слепа. Будет назначенный день и – будет дана шаурма. Определяет сиденья место – порывы ума. Не понимает болонка благость простой конуры. А на востоке, где тонко, рвать не спешат до поры. Но не вопрос, если кто-то веско промолвит "пора". Перед счастливым полётом к лучшим и светлым мирам. Каждый решает не часто. Если бы лишь за себя... Счастье не рвётся на части... Волю небес теребя... Ждём ёлки-палки, подарки – только в глухом декабре...
Счастье сойдёт к нам, под арку... Прежде слегка подобрев...
