ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
В понедельник Глеб забрал свою машину из ремонта, у него был маленький "Пежо". С утра он отвёз мать в онко-центр на первый сеанс химиотерапии, затем поехал на работу. Хорошо, что в этот день можно было приехать немного позже.
Ещё Глеб начал читать Лизину книгу. Хотя там и не упоминался Солганский, но у него вдруг возник интерес к тому времени вообще. Он читал, и становилось страшно. И разум не хотел верить в то, что всё это происходило на самом деле.
А во вторник ему позвонила Лиза.
- Привет!, - услышал Глеб в трубке её голос.
- Привет, Лиз. Как экзамен?
Он помнил, что вчера она должна была его сдавать.
- Сдала. На отлично, - с гордостью сказала девушка.
- Молодец. Я и не сомневался.
- Спасибо. Узнала я тут немного про твоего Солганского, - начала Лиза, - Ты слушаешь?
- Конечно!
- Итак, Солганский Ян Станиславович. Годы жизни - 1889 - 1920, тридцать один год. Арестован в Вельске. Расстрелян в поселке Киреевка, Ленинградская область, в апреле 1920-го года. Ну, последнее ты и сам знаешь.
- Да, - ответил Глеб, - Я даже был на этом месте. Там теперь маленькую такую часовню построили.
- Ну, слушай дальше. Участвовал в Белом движении. Обвинён по статьям - контрреволюция, участие в заговоре с целью свержения существующей власти. По последней статье полностью реабилитирован в 1991-ом году. То есть этот"заговор" был целиком сфабрикован, что в то время было не редкостью. Точнее, было такое повсеместно.
- А во время участия в Белом движении какое у него было звание?, - спросил Глеб, - офицер?
- Нет. Поручик.
- Понятно. А про его родных нет случайно каких-нибудь сведений?
- Только жена упоминается. Солганская Людмила Степановна.
"Значит Лу-Лу Солганская - это его жена", - подумал Глеб.
- Лиз, а про Людмилу Солганскую можно что-нибудь узнать?, - спросил он.
- Про его жену... - Лиза замялась, - Если только она проходит где-то в списке репрессированных. В остальных случаях узнать что-то вряд ли получится. Правда, фамилия эта довольно редкая, по идее можно покопать генеалогическую базу, хотя бы через интернет.
Я, конечно, и Людмилу Солганскую посмотрю у нас в архивах.
А вообще, можно ещё сделать запрос в Вельск в их архивы, может быть ещё какую-то информацию получится выудить.
- Лиз, это возможно?
-Ну...я могла бы попробовать, - после небольшой паузы ответила Лиза, - Тебе ведь это важно?
- Да. Если получится ещё что-то узнать, заранее спасибо тебе огромное.
- Да не за что пока. С информацией, сам видишь, пока что не очень густо. Я правда всё ещё полностью не посмотрела.
Завтра загляну ещё в протоколы допросов здесь, у нас и сделаю ещё запрос в Вельск. Может быть они какие-то сведения сразу через e-mail смогут скинуть.
Похоже, Лиза сама заинтересовалась этой темой.
- Да, и тут есть его фото, приложено к делу, - добавила она, - Красивый парень был этот Солганский.
***
Хотя Михаил Демичев и сказал Лу-Лу, что не держит зла на Солганского, в чём-то он слукавил. Осталась обида и неприязнь. И тоска по Лу-Лу, которая со временем немного ослабела, но избавиться от нее полностью Михаил так и не смог.
Летом 1916-го года состоялась свадьба Лу-Лу и Солганского. На ней Михаил не присутствовал, это было бы выше его сил. Он просто зашёл на следующий день к Лу-Лу и поздравил ее и Солганского. Свадьба была в Вельске, небольшая и скромная. Всё ещё решался вопрос с жильём. Лу-Лу собиралась продавать свою квартирку и вместе с Марусей переезжать в Петербург к Яну. Почему-то долго не находились покупатели, но к декабрю всё-таки всё решилось.
И 24-го декабря, в День рождения Лу-Лу Михаил зашёл к ней поздравить и попрощаться. На следующий день Лу-Лу уезжала в Петербург вместе с Марусей. Насовсем.
И хотя Лу-Лу была замужем и принадлежала другому, Михаил чувствовал, что сейчас от него как-будто отрывают часть его души.
- Люся, пишите, когда время будет. Ладно?, - сказал он в прихожей, когда уже собирался уходить.
- Конечно, Миша, - Лу-Лу улыбнулась, - Я не забываю своих друзей. Будем переписываться. И Вы заходите к нам обязательно, когда будете в Петербурге. Хорошо?
- Хорошо, - ответил Михаил.
Лу-Лу ушла в комнату и вернулась, держа в руках фотографию.
- Вот, хочу Вам подарить, - сказала она. Подошла к столу и написала на обратной стороне карточки своим круглым и аккуратным, немного детским почерком:
Дорогому другу Михаилу
на долгую и добрую память.
Лу-Лу Солганская,
24 декабря 1916 г.
- Спасибо, Лу-Лу,- поблагодарил Михаил, взяв в руки фотографию, - И...можно один дружеский поцелуй? На прощание?
Лу-Лу кивнула головой. Михаил поцеловал ее в щёку, чувствуя лёгкий цветочный аромат ее духов. Потом повернулся и быстро вышел из квартиры.
Уже в январе Михаил получил от нее первое письмо - небольшое, всего несколько строк. Лу-Лу писала, что у неё всё хорошо, Маруся учится в новой гимназии, а она сама теперь поет романсы в маленьком поэтическом кафе, куда её устроил Солганский.
А в марте Михаил получил ещё одно письмо, очень тревожное. Лу-Лу писала о произошедших в Петербурге волнениях. Точнее, это были не просто волнения, а февральская революция. "Наверное теперь у нас начнётся какая-то другая жизнь", - писала Лу-Лу, - "И от этого мне становится.. немного страшно"
Больше от неё писем не было. Михаил написал Солганским сам, но ответа не получил.
Время шло. Петербургские волнения в умах докатились и до провинциального Вельска. Хотя, не только Вельск, вся страна была взбудоражена произошедшими событиями, отречением царя от престола, сменой власти. Михаил беспокоился за Лу-Лу, у него даже были мысли поехать в Петербург, но потом он оставил эту идею.
В августе 1918-го неожиданно пришла весточка от Лу-Лу, очень короткая. Лу-Лу писала, что они возвращаются в Вельск.
"Всё остальное расскажу при встрече, Миша, если Вы к нам зайдете", - этими словами письмо заканчивалось.
Демичев сидел у Солганских и не мог наглядеться на Лу-Лу. Они приехали несколько дней назад. Это была квартира матери Солганского, она умерла совсем недавно, что и явилось причиной их скорого приезда. Но не только это. Ян сидел непривычно тихий, придавленный своим горем, и Демичев подумал, что сейчас не испытывает к нему неприязни.
Солганского ему было даже жаль, как любого человека, которому пришлось недавно хоронить своего близкого.
Михаил спросил про Марусю. Лу-Лу ответила, что девочку они отправили в Тюмень к тётке.
- Там гораздо спокойнее, - закончила она, - В Петербурге сейчас страшно.
- Неужели всё так плохо?, - спросил Демичев, - У нас здесь еще пока вроде всё по старому.
- Миша, в Петербурге невыносимо, - вдруг резко сказал до этого молчавший Солганский, - И уже не Петербург это...Теперь он, после переворота, у большевиков Петроградом называется.
- Да, - тихо кивнула головой Лу-Лу, - И они разгромили редакцию, где работал Ян. И наш магазин тоже.
- То есть ты теперь без работы?, - спросил Солганского Михаил.
- Как видишь. А работа...видишь ли, нужно писать то, что ИМ выгодно и плясать под их дудку. А я так не хочу. И не могу.
Солганский налил рюмку водки и залпом её выпил.
Михаил сидел, не зная, что сказать. Он перевёл взгляд на тревожное лицо Лу-Лу, её потемневшие глаза.
- И что вы собираетесь делать?, - спросил он.
- Пока поживём здесь, в Вельске - тихо ответила Лу-Лу, - Здесь спокойнее. А еще..., - она начала и замолчала.
- Что, Люся?
- Я не знаю, как отговорить Яна. Миша, может Вы попробуете?
- От чего отговорить?
- В Архангельске сейчас формируют добровольческие войска для борьбы с большевиками. Ян хочет туда ехать.
Лу-Лу смахнула с глаз слёзы.
- Люся, перестань, - резко сказал Солганский, - Что я по-твоему, должен сидеть и терпеть всё это?
- Ян, зачем тебе это?, - спросил Демичев, - и неужели ты сможешь убивать людей? Ты даже в Военной Академии не доучился.
- Значит пойду хотя бы рядовым. Ты пойми, Миша, не могу я спокойно на это всё смотреть, я должен что-то делать.
Демичев пожал плечами.
- Ну, послушай, у тебя же в Польше есть родственники. Может вам поехать туда?
- В Польше сейчас ненамного спокойнее, - Солганский посмотрел на него и его зрачки сузились, - И потом... почему я должен ехать в Польшу? Я родился и живу в России, это моя страна.
Михаил вздохнул. Он знал, что Солганский ужасно упрямый и если решит что-то, то переубедить его практически невозможно.
/Продолжение следует/