тлеет пьяная ночь и бросает на землю окурки,
молодая луна погрозила мне острым серпом,
я играю с судьбой в пресловутые детские жмурки.
Обескровленный труп прошлогоднего календаря
спрятал желтый листок с позабытыми мной номерами,
выхожу из-за штор, но мерцающий свет фонаря
снова мАнит меня в переулочек между мирами.
Я ловлю в перекрестье окна надоевший фантом,
выгоняю из серых кустов обреченного зайца,
молодая луна полоснула по горлу серпом,
хорошо,что по горлу, могла как обычно - по яйцам.
В ослабевших руках жмурит глазки моя голова
в долгожданных лучах ослепительно яркого солнца,
и синюшные губы, пытаясь нащупать слова,
повторяют улыбку ушедшего к богу японца.
И, как будто в насмешку, на кухне звонит телефон,
первый раз за судьбу, за четырнадцать сотен бессонниц,
но уносит меня на раскрашенных крыльях дракон
в ослепительный мир фиолетово-розовых конниц..