Можно подумать, что без серебряной флейты не обойдутся. Да Костина партия если так подумать не так уж важна. Вот скрипка или барабан. Он задает ритм. А Костина флейта лишь где то на периферии. Она где то далеко далеко и ее еле слышно. Но она есть, - сказал себе Костя и я есть. Я - Костя Волков. А мир вокруг нарисован.
Покрытая бронзовой краской рама тонко хрустнула ударившись об угол мусорного ящика.
Ночью вдруг приснилось, как баба Яга летит на ступе и уносит в свой дом - избушку на курьих ножках его сестричку. Ей пять и она совсем не умеет разговаривать и только плачет размазывая слезы: к маме хочу к мааме!
Баба яга смеется беззубым ртом и улетает все дальше и дальше.
Сестер было двое. И еще двое братьев. Но они там, далеко. Они в другом городе, в другом интернате, а Костя здесь, в темной спальне музинтерната. Зеленые часики на стене качают туда сюда глазами. Сова изображающая из себя часы по ночам оживает и тогда Косте становится не по себе.
- Я тебя не боюсь, - сказал ей Костя. Захотелось пить но идти на кухню далеко, и если застукают будет нагоняй. Проще дойти до умывальников. Под белой подушкой книга сказок, большая! Там много цветных картинок и на обложке нарисованная баба Яга. Она Всего лишь нарисована, сказал себе Костя, - ее нет. И не смотри на меня так, - сказал шепотом сове Костя, - ты ведь тоже оттуда?
Сова промолчала лишь глаза ее зеленые, с желтой окантовкой ходили туда сюда в такт маятнику.
На соседних кроватях посапывали друзья и недруги, вечный заклятый враг Гришка чему то безмятежно улыбался во сне, прижимая под белым одеялом к самой груди коленки. Четырнадцать кроватей стояли в три ряда, а Костина крайняя слева у закрытого на ночь окна. Лунный лучик скользнул под подушку и спрятался там. Должно быть туча скрыла луну, потому что стало темно и лишь сова разве что не ухает и крутит глазами туда сюда, словно выискивая где тут Костя...
Кабинет учительской был распахнут. Лунная дорожка тянется от самого окна, скользит через широкий стол с белым телефоном и упирается в стену. Сказочность и реальность на миг соприкоснулись.
Костя подошел к столу и взял дрожащей рукой теплую трубку.
- Я вас не боюсь, - сказал он и сжал внезапно вспотевший кулак. В трубке поскрипывало, словно качались очень старые деревья и слышалось далекое бип бип бип.
Вдруг что щелкнуло и насмешливый чуть надтреснутый голос сказал: и напрасно! Вот прилечу и съем.
- Не съедите, - сказал Костя, - вы сказочная а я настоящий! И сестренку я вам не дам стащить.
- Как бы не так, - сказал ничуть не изменившись голос, - ты здесь, а она там. И маму твою тебе не спасти. - Голос внезапно осекся и замолчал. Лишь слышно было как мурлыкает большой черный кот и в печи горят чуть шипя догорают красные угольки.
- Вы все врете, - тихо сказал Костя, - мамы нет. Она умерла. давно.
- Мальчик, - сказал внезапно подобревший голос, - послушай, мальчик. Мне двести тридцать лет и я знаю что говорю. Спасти ее сейчас может лишь чудо. За тридевять горами за тридевять морями есть ручей. Ручеек. Вода в нем ЖИВАЯ. Поспеши, мальчик.
В трубке внезапно зашипело, словно воду плеснули на угольки или кот внезапно выгнул спину и сверкая глазами кинулся в окно.
На белом листе, под стеклом с отколотым краешком размашисто было написан адрес. Войкова 44. Областная больница. Мать Кости Волкова. Позвонить утром. Телефон 3-14-242. Дальше шел список дел на завтра, они были сейчас неважны. Это было там. А Костя был здесь. Лунный луч
казался ступеньками, он стал объемным и ступив на него Костя стал как будто выше ростом.
Распахнулось окно и на широком белом подоконнике стоял всамделишный Серый Волк.
- Костя, - сказал Волк, - я тебе помогу! Никто не согласился прийти сюда, но мы ведь братья, правда?
- Я Волков, - сказал Костя. - Мы ведь полетим?
- Поскачем, - сказал Серый Волк, - но это в сущности одно и то же. Но торопись же, - лунный луч скоро закроет темная туча! Осталось слишком мало времени.
Ветер шумел в ушах и лететь под облаками было немного страшновато. Шерсть у волка была мягкая, держаться было не очень удобно, а за уши браться было страшновато.
Волк обернулся и подмигнул.
Под ногами, далеко внизу горел огонек.
- Ольшанки шалят, - сказал Серый Волк, - а вон там, видишь? Чуть левее. Там водяной, русалки и леший с ними о чем то говорит.
Быстро светало и вот уже кусочек алой зари показался над горизонтом. Они с Серым Волком стояли на зеленой презеленой поляне и по краям росли не то анютины глазки не то аленькие цветочки.
- Это как посмотреть, - сказал Серый Волк, - кому то покажутся просто цветами, а кому то...
Хлопнуло булькнуло что невдалеке и Волк замолчал прислушавшись.
- Все, Костя, дальше сам. Дальше мне ходу нет. Но помогут. Обязательно помогут.
Костя пошел по извилистой тропинке чувствуя спиной, как волк стоит на пригорке и печально смотрит вслед. Костя обернулся и помахал рукой. Волк улыбнулся оскалив сразу все зубы и помахав лапой исчез.
- Мальчик, а мальчик! - Высунулась из болотца сбоку чъя-то лохматая голова, - Хочешь конфету?
Костя помотал головой и прибавил шагу. Идти в полутемной молчаливом лесу было страшновато.
А тут еще конфеты предлагают. Взрослый бы испугался, а когда тебе двенадцать, то вообще...
- Да ты не пужайся, - сказала улыбаясь голова, - леший я, леший. Понятно?
- Непонятно, - сказал веселый девичий голос, - а чего ж ты тогда, дяденька в болотце нашем сидишь, а? - И засмеявшись кто то плеснул водой.
- А для того! - Сказал леший, - кому непонятно дважды не объясняю.
- Мы то знаем. Знаем, - захихикал второй девчачий голосок. - Проспорил проспорил!
- НУ проспорил, - примирительно сказал Леший и что с того? Я, может ванны принимаю заодно. Грязевые тоисть. Так то.
- Леший пеший ошалевший, - сказал в рифму первый голосок, - так до завтрашнего утра будешь сидеть.
- Отыграюсь, - сказал Леший, - как есть прямо щас и отыграюсь. Давай, загадывай говори слово.
- Ольха, - не задумаясь сказал второй голосок, - ну, придумывай рифму!
- Меха, - подсказал Костя.
- А подсказывать нехорошо, - обиделся первый голос, - нехорошо нехорошо.
- Ольха! - Довольно сказал Леший, - подсказывать можно! Потому как услуга за слугу. Я ему помогу за это.
- Нечестно нечестно, - сказал второй голосок, - вот мы дядьке пожалуемся.
- Жалуйтесь кому хотите, - сказал Леший, - а я пошел. А ну, посторонись, паря. Вылезу как щас.
Костя немного посторонился. Потом подумал и подал Лешему руку. Ладонь у Лешего была твердая, заскорузлая и теплая. Совершенно сухая, словно и не из воды только что.
- Чудеса, они ведь везде тута, - сказал Леший, - ну, пойдем.
- Скатертью дорожка! - Насмешливо сказали оба голоса.
- А мне он понравился, - сказал первый голос. - Нет мне, - сказал второй девчачий голоск, мне мне!
Слышно было как плещется вода и Костя подумал, что так и не увидел как выглядят русалки. Уж больно стеснительные.
- Увидишь, сказал Леший. Время будет еще. Но вот, пришли уже.
Леший поднатужившись приподнял покрытое мхом поваленное дерево и отодвинул в сторону, - вон он, ручеек тоисть.
- Ручеек и вправду зажурчал, словно вырвавшись на свободу, голубым ключиком выбиваясь из под небольшого плоского камешка.
- Тады ее в качель! - Сказал Леший, - фляжку то мы забыли!
В карманах у Кости не оказалось ничего, что бы ло бы похоже на бутылек. Ну хоть пузырек какой нибудь, - сказал Леший, хоть бы... О, придумал! Я щас зайцев свистну.
Переливистый свист раздался неожиданно, словно соловей или какая то незнакомая птица откликнулась в гулком лесу. Утро было прохладным и росистым. Туман кое где прятался в низинах никак не желая уходить с насиженного места.
Заячья голова с раздвоенной губой высунулась из-за ближайшего пенька словно прятавшийся там заяц спал прикрывшись осиновым листом.
- Вот молодец, - сказал Леший, - сделай милость, - сбегай к Яге за пузырьком каким.
- Заяц побарабанил лапами по пеньку и кивнув умчался.
- Теперь ждем, - сказал Леший. - Силу вода только только набирает.
- Ручеек журчал пропадая где то в траве и солнечный лучи светился искоркой на широкой травинке.
- Ууу, - раздалось неподалеку.
- Чего ууу? - Передразнил Леший, - вот как дам щас по уху!
- УУУ? - Вопросительно непонятливо сказал чей то бас.
- Не укай! - Рассеяно отозвался Леший, - не запряг.
Примчался заяц. НА его шее болтался зеленый шнурок с пустым пузырьком.
- На вот, - Леший протянул зайцу невесть откуда взявшуюся морковку. - Похрумай.
- Костя наполнил пузырек и разом, словно и не было ничего и он стоит на краю леса, рядом асфальтовая дорога и совсем недалеко за нешироким полем белые корпуса областной больницы.
- Поторопись, мальчик, - раздался в ушах голос Бабы Яги, - солнце.
- Ух как мчался Костя к маме! По подошвам бил теплый пыльный асфальт. Садись, подвезу, - сказал улыбающийся шофер белой скорой.
Фыркнув машина промчала его мимо корпусов, прямиком к приемному покою.
Под ногами звенели ступеньки, нотами, дробью, второй этаж, третий, и,
- Костя Волков?
- Костя, он стоял у окна спиной и ждал когда распахнется дверь. Батареи жгли спину, они были горячие и непонятно было зачем, ведь на улице было лето, солнце стояло высоко в зените и в открытое окно врывался свежий ветерок колыхая розовые занавески.
- Мальчик, - сказал голос, - Костя зажмурился, - мальчик, ты ведь...
Пузырек в кармане стал очень холодным.
- Эта стадия туберкулеза, она уже не лечится. Твоя МАМА умерла.
- Неужели ничего нельзя сделать! - В сердцах сказала скрипучим голосом где то очень далеко за тридевять земель Баба Яга, - он ведь должен бы успеть. Так не бывает!
Костя отвернулся к окну и оно казалось картиной, пустой рамкой, в которой ты кажешься нарисованным, а весь мир вокруг настоящим.
Сбоку были белые корпуса больницы, внизу зеленела трава, а над всем этим развивались розовые занавески, за ними голубело небо, а еще выше, там, в темноте перекликались спутники и слышалось бип бип бип