Средь музыки маршей и песням невольно внимая,
Сидел я бесцельно, вдали от родимого дома, –
До поезда час коротал, на девятое мая.
Участник парада слепой – гимнастерка, медали,
Напротив сидел и мальцу любопытному, внуку
Рассказывал медленно, как их на фронт провожали,
А внук торопил все, подергивал деда за руку.
И дед-пулеметчик, слегка разомлев от погоды,
Задумчиво, тихо, с трудом вспоминая детали,
Вел повесть свою, уходя в невозвратные годы,
Как, сидя в расчетах машин, ожидая, устали.
Я слушал и видел тот день и машины на марше,
Что было на площади Красной и дальше за нею,
Лишь внук отвлекал все вопросами деду: «А дальше?»
Да музыка рвала рассказ о войне на аллее.
Звучали торжественно-жестко походные марши,
Машины в колоннах своих монотонно жужжали,
Как будто в обоймах, сидели в них воины наши,
Которых парадом на верную смерть провожали.
Все тесно сплотились, не смея чуть-чуть шелохнуться,
Расчет установки в одной огневой ее цели,
Смотрели на площадь и все обещали вернуться,
Кремлевские ж ели, на них всех, прощаясь, смотрели.
Закончились улицы, стихли бодрящие звуки,
Колонны пехоты вдоль узких обочин отстали,
Расчеты, спеша, согревали озябшие руки,
Шутили слегка и о скорой победе мечтали.
Дороги же вывели к линии фронта и вскоре
Их смерть вырывала то справа, то слева из строя,
И семьям несли почтальоны повестками горе,
Что пал их солдат, защищая отчизну, героем.
А дни, переплетшись, в кошмарной смертей веренице,
Ложились внахлест, как повязки на ранах кровавых;
Остались морщины траншей на израненных лицах
Да росписи стен у врага победителей правых.
Земля затянула травой свои рваные раны,
Забрала к себе, у кого были раны побольше;
Собравшись, порой вспоминают теперь ветераны,
Как было несладко под Курском, на Волге и в Польше.
Войну по-другому история нам показала,
Немало желают теперь у врага поселиться,
Но сколько живых, на войну уходивших, не стало,
И нам забывать всех погибших на ней не годится...
Под солнышком майским, укладу в разрез городскому,
Сидел я бесцельно, до поезда час коротая,
Хотелось сказать в утешенье о чем-то слепому,
Но я и сейчас утешенья такого не знаю.
Но верю, что он и отец, что не вышел из боя,
Мильйоны, кто пал на земле, в облаках и на море,
Вершили свой подвиг, страну защищая собою, –
Бессмертны для нас, при любых рассмотреньях историй!
