РАЗМЫШЛЕНИЕ.
В это осеннее утро как-то по-особенному сильно хлестал ветер. За окном проносились желтые и красные листья, хлопались с деревьев на землю оставшиеся яблоки, сквозь разорванные облака просверкивало солнце. День обещал быть ясным, но морозным.
Первые заморозки, - грустно подумала Лия Марковна, - скоро и снег заметет… Ей не нужно было спешить на работу, кормить многочисленное и вечно прожорливое семейство, окунаться в нескончаемую трясину домашних хлопот. Уже лет сорок она была на пенсии – старая, девяностодвухлетняя, но все еще величественная женщина. Повернув голову к окошку, она задумчиво посмотрела на небо, затем перевела взгляд на оголившиеся ветки дерева.
- Вот так и я, как эта яблоня – яблочки мои раскатились кто куда, и осенью осталась я одна.
Несмотря на столь преклонный возраст, Лия Марковна прекрасно соображала, оценивала все свои поступки и действия, да и здоровье у нее от природы было неплохое. Конечно, те болячки, которые бывают у всех стариков, прилепились и к ней. По утрам ныли спина и ноги, вечером долго мучила бессоница. Порой тяжело было наклониться, чтобы взять тапочки или подмести пол. Но каждый день она находила силы, чтобы уложить в прическу полностью седые, очень густые и волнистые волосы, подбодрить лицо неярким макияжем и выглядеть достойно.
Вот и сейчас она поднялась с постели, тяжелой походкой подошла к трюмо из красного дерева. Очень хорошая работа, аккуратная, такая, какой и должна быть работа немецких мастеров-мебельщиков. Лак у трюмо блестел, краска не поблекла, ящики открывались хоть и тяжело, но без скрипа. Прямо перед зеркалом располагались фарфоровые фигурки разных зверей – слоны всех мастей и размеров (обязательный атрибут послевоенных лет), собачки, котики. Это не было обычной лепниной – каждая фигурка сделана с любовью и с той же немецкой аккуратностью. Лия Марковна уже семь раз сделалась бабушкой, и всех ее внуков и внучек прямо тянуло к этому трюмо. Маленькие ручонки тихонько зажимали котиков и собачек в кулачки, а потом где-нибудь в углу комнаты гладили их ушки, лапки и мордочки. Но строгая бабушка не позволяла играть этими вещами, сразу отбирала и ставила на место.
…Давным – давно, в конце сороковых – начале пятидесятых, они жили в Германии. Покойный ныне Александр Иванович прошел всю войну, закончил ее в звании полковника и перевез семью в послевоенную Германию (тогдашняя Германия выглядела намного привлекательнее, чем нынешняя Россия). Там они прожили десять лет, заимели имущество, о котором простым людям и мечтать не дано, одевались и обувались в качественные и добротные вещи. Их три сына тоже впитали впечатления этого периода жизни, но по-разному. Старшему впоследствии привилось чувство постоянного накопительства, стяжательства. Достаток – это материальные блага. О чем-то возвышенном просто не думалось. Средний сын, наоборот, целью своей жизни поставил постоянное духовное самосовершенстовование. закончив Киевский Политехнический институт, он ушел в науку, занимался закрытой в то время темой о НЛО. Младший же оказался полнейшим (нет, не дураком) романтиком. И так как романтики натуры слабые, но очень привлекательные, он решил плыть по течению, никого не обременяя и не находясь ни у кого в зависимости. Он пошел по стопам отца – в военные. Служба давалась легко, в жизни тоже все было, как на празднике. Девушки, словно спелые груши падали на его пути, а он никого не обижал.
Своих сыновей Лия Марковна любила, но чувства свои тщательно скрывала. Старшему по-большинству доставались тумаки и строгость, средний старательно учился и работал, чтобы порадовать мать своей фотографией в газете; он был самым красивым и фотогеничным, и мать очень гордилась своим бесценным произведением. Младший просто купался в обожании. И хотя ему доставалось немало, ему многое и прощалось.
Можно было бы Лию Марковну упрекнуть в холодности чувств к семьям сыновей. Но стоит упомянуть, что их женитьба на чужих женщинах была сильным душевным потрясением для нее. Наверное, лучше излишняя строгость, чем склоки и скандалы. Но даже когда появились внуки, она не стала себя вести как бабушка. То есть, не отдалась самоотверженно воспитанию и взращиванию молодого поколения. Пеленки - распашонки, сопли и болезни малышей в полном объеме достались их родителям. Но иногда на лето внуки все-таки подкидывались бабушке. Самые яркие впечатления связаны были со сбором трав. Рано по утру складывались мешки, намечался маршрут (обычно к железной дороге), готовились ножницы, бутерброды, бутылочки с компотами, и целая гурьба взрослых и детей шли за травами. Собирали зверобой, девясил, ромашку и васильки, особенной любовью пользовался цикорий и спорыш. Редко в доме пили чай – заваривали то, что удалось собрать летом.
Сами комнаты были пропитаны травяными ароматами. Это был особый запах. А вечерами, после традиционной помывки в тазу, все усаживались перед телевизором. Обязательный ритуал – просмотр программы «Время» и обсуждение последних новостей. Лия Марковна, сама того не замечая, привила стремление домочадцев к миру и покою, она вложила осознание ценности самой жизни человеческой. Неважно кто с кем воюет – ливанцы ли, палестинцы с израильтянами – у всех есть дети, семьи, и для всех война – это страдание.
После новостей часто показывали комедии – «Аршин мал алан», «Свекруха», или мелодрамы типа «Шербургских зонтиков». Она смеялась наравне со всеми, переживала за судьбу героев, а затем обсуждала игру артистов. Естественно, что свои отечественные актеры играли убедительнее и лучше.
Когда внуки разъезжались, она продолжала свою неторопливую и размеренную одинокую жизнь. Иногда ходила в кино, часто брала книги в библиотеке, ездила к сестре в соседний город. Сестер и братьев было девять, двое в детстком возрасте умерли, одну сестру угнали немцы в Германию, она так и не нашлась. Остальные разлетелись кто куда.
Воспоминания опять унесли ее в молодость.
Жизнь в многодетной семье приучила ее к ограничениям для себя. Нужда заставляла идти работать на обувную фабрику. Но для молодой и красивой девушки физический труд был не в тягость. На постое в их доме был жилец по имени Наум – офицер, закончивший военное училище и служивший в какой-то части. Вот этот-то Наум и познакомил Лию со своим родным младшим братом Александром, которому стукнуло уже двадцать семь лет. «Лучше Лии жену не найдешь!»- наставлял он Сашку. «А твои гульки прекращать пора, семья нужна». Военные в те времена были в большом почете – и зарплата неплохая, и квартиру можно было без труда получить семейным. И Лию не пришлось долго упрашивать, поскольку очень симпатичен и интересен был этот бравый офицер. Через год родился старший сын, еще через семь, как раз накануне войны – средний. Не все было гладко в семейной жизни. Приходилось и окна соперницам бить, и с мужем выяснять не очень приятные отношения, но ни при каких обстоятельствах Лия не теряла голову. Жалобы на мужа? Никогда. Беспутство Сашки с годами утихло. Годы войны заставили повзрослеть. А после победы, в сорок шестом родился сын-романтик, унаследовавший от папаши любовь к женскому полу и к военной службе.
За год или два до смерти Александр Иванович построил на окраине города дом. Добротный, кирпичный, с маленьким участком. И ничего с тех пор в жизни его обитателей не менялось. Дом строили все вместе. Старший сын остался жить с матерью, средний получил квартиру в Киеве, а младший служил в армии на Северном флоте — не хотелось ему рядом быть, понравилась свобода и самостоятельность.
-Что сделано в жизни, чтобы помнилось? Дети? Внуки? Пожалуй, остался только этот дом. Дом со своим характером – строгим, прямым.
Все что происходило за эти годы - происходило будто бы на сцене, будто роль я играла, а потом оценивала – плохо или хорошо. И дети воспитывались как по сценарию, и внуки. Может, не нужно было беречь эмоции и чувства? Может стоило плакать, когда хотелось, ругаться, когда плохо, убегать из дома, чтобы отдышаться? Если бы я так поступала, что бы было с близкими? Они тоже потеряли бы голову. И может, натворили бы куда больше бед . Нет, я была и останусь опорой. Пусть говорят, что я холодная, словно стена твердая, на кого бы они опирались, не будь меня? – так размышляла Лия Марковна, перебирая в руках темную шерстяную шаль, накинутую на плечи. – Жаль, что дело дойдет до дележа имущества. Не хочу поэтому писать никакого завещания.
Было бы неправдой сказать, что у нее не было любимчиков среди внуков. Самый младший - Гошка, - сын ее младшего. Она просила у него, она ждала именно мальчика, но первой оказалась внучка. Через тринадцать лет, когда казалось, что семейная жизнь обожаемого сына треснула, появился красивый как ангел, но чертовски беспутный Гошка. На ее глазах он научился ходить, держась за краешек комода, при ней никогда не капризничал, тискал маленькими ручками морщинистую шею, а она умилялась его снежно-белокурым локонам и двум уже вылезшим из десен зубикам. Почему так прикипело сердце именно к этому чертенку? Недавно, справляя свой девяностолетний юбилей, Лия Марковна собрала всю семью. Забыв обиды, приехали к ней сыновья с женами. Собрались внуки и правнуки, самый любимый явился для нее огромным подарком. Он приехал уже со своей девушкой. «Гошенька, - сквозь слезы повторяла она,- не верится что ты уже такой большой, мой милый». «Ее милый» имел рост 177 сантиметров, очаровательную белоснежную улыбку плейбоя, и полных двадцать лет жизни. Ничего полезного для родной бабки этот «подарок» не сделал, просто стал частичкой ее холодного (как казалось всем) сердца. Этому слепому обожанию удивлялись все. Может быть, поэтому на последнем этапе жизни она часто говорила младшему сыну, что хотела бы жить у него. Но он ставил жесткое условие, по которому Гошке отходила половина ее дома. «Ты, мать, перебираешься к нам, а Гошка живет в твоей половине, устраивается на работу и не мучается с жилищным вопросом». Тяжелое решение никак не удавалось. Дом не отпускал ее...
Ноябрь 2006г
В окно хлестанул резкий ветер и градины целым залпом забарабанили по крыше и стеклам. Они были колючими, неровными , размером с горошину… Солнце будто споткнулось, закатилось за тучу, и разом потемнело. Непонятная слабость стала тревожить Лию Марковну каждый день. Хотелось пить, воздуха будто не хватало, и от недостатка его начинала кружиться голова. Тогда она ложилась на диван, укрывала ноги теплым платком и опять уплывала в воспоминанья….
… Вот они с внучкой Юлькой собираются в кинотеатр. Фильм конечно для девчонки слишком откровенный, но дети пикантные моменты обычно не понимают и, руководствуясь такими современными соображениями, бабушка смело открывает двери кино. На одном дыхании весь зал – и стар и мал – следит за приключениями рыжеволосой Анжелики. На тот момент неважно, во что она одета или не одета, важно лишь то, что перед ней преклоняется сам король, что при красоте есть еще и отвага. Урок, который преподносит бабушка, важен – перед красивой женщиной открыты все двери. Но внучка- гадкий утенок. И никто утенка не учит как быть красивой.
Зато бабушка с того момента называет ее «моя артистка». У «артистки» уже просыпается свой характер – упертый, как у ослицы. Как-то вышла ссора, пустяковая, не из-за чего. Для начала внученька отказалась от обеда, затем вообще не захотела заходить в дом, а потом и вовсе осталась ночевать на улице. Напротив окна спальни, в саду, стоял огромный стол. Над ним были установлены железные прутья и по этим прутьям расползались ветки винограда, образуя естественную беседку. Вот на этом то столе и расположился на ночь обиженный ребенок. Стол жесткий, укрыться нечем, к тому же прохладно… Повертевшись с часик на столе, внучка решает стянуть из дома куртку. Но в коридоре – бабушка. И вот, упрямая ослица уткнулась носом ей в живот и заплакала – от холода, голода и жалости к самой себе. «Я не хочу с тобой ругаться!»- хлюпала она носом.
- Я тоже. Давай мой руки-ноги и пойдем смотреть новости .
Сидя на диване перед телевизором в крошечной бабушкиной спальне, упрямица уплетала за обе щеки румяные оладушки с сахаром. Никто больше таких не может сделать! Лия Марковна понимала, что ни о каком извинении речи не будет. Она единственная никогда этого и не выпытывала. Шестым чувством угадывала, что та и так сильно страдает.
Наутро все было смыто, будто ливнем, вечерний переполох казался уже нелепостью и пора было куда – нибудь съездить.
…Поездка к родной сестре и матери в Киев была целым событием. После жарких электричек и трамваев раем казались улочки, где жила родня. В этот день собралось много разного народа. И дети тоже были разнокалиберные. Поэтому соратников по играм найти было несложно. Юлька быстро освоилась – она любила и умела знакомиться с людьми. Команда человек в пять решила опробовать новый вид транспорта - ролики. Естественно, во дворе дома места было мало, и компания вышла за ворота. Юлька напялила ролик на ногу, закрепила его кожаными ремешками. – держит! Вторая нога удалась быстрей. Ролики были старинные, на четырех колесиках. Повернуть на них в сторону было чрезвычайно сложно. А тем, кто впервые встал на них ….
- Куда ехать-то?
- Давай вниз по улице!
Улица горкой уходила вниз и катиться было приятно, пока впереди не замаячил столб. За что бы тут зацепиться? Как на грех ни одной ветки…
Что же делать? Хоть куда падать - то? Еще вот грузовик по улице едет. На Юлькино счастье, перед самым столбом находилась детская песочница. И со всей дури она летит головой туда! До столба не долетела совсем чуть – чуть, коленку содрала, ладони в кровь. Но что за чувство!
Полет! Даром что неуправляемый.
После полета вся ватага отправилась обедать. На обед – что за чудесное кушанье - были поданы вареники из вишни. Ароматные, сочные, все еще дышашие паром – они исчезали с космической скоростью, но с такой же скоростью пополнялись пустые миски. Измазанные дети просто олицетворяли наивысшее счастье, облизывая красные пальцы, с трудом запихивая последние явства. Как жаль, что взрослым трудно понять, что жизнью надо наслаждаться именно в такие моменты, впитывая запахи, звуки, перешептыванье ветра среди зелени, созерцая собственных чумазых чад с осовелыми от сытости глазами…
А еще в этот день для Юльки было откровением, что у бабушки есть своя собственная мама, которой 90 лет. И она является собственной Юлькиной прабабушкой! Лия Марковна от души смеялась, узнав, что внучку потрясло количество правнуков и правнучек; она наивно полагала, что настоящими являются только те, которые произошли от ее бабушки!
Продолжение следует.