Йегрес Вокашу
бытие сознания
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/247247/
Мыслей возвышенных нет.
Измельчал новострой.
Мозг производит эрзацы о хлебе насущном –
с маслом, икрой кабачковой и чёрной икрой,
или без масла, но с чем-то, что чая погуще.
Делаю вывод,
обшарив карманы портков:
кончились деньги.
Включаю режим наблюдений…
Пусть осетровое племя выводит мальков!
Вот! Иногда возвышает отсутствие денег.
Но ненадолго.
Повестку принёс почтальон.
Снова угрозы: кредиты, налоги, квартплата…
Вроде пустяк, там долгов-то всего миллион.
Где бы занять (без процентов, залога, возврата)?
«Хлюпик, на трудности быта негоже пенять»
– сам Диоген прокричал из насиженной бочки.
Я бы нашёл, что ответить про кузькину мать…
если бы рядом не бегала папина дочка.
Им – диогенам легко рассуждать свысока,
томно пиная босыми ногами ракушки;
море, песочек, плывут не спеша облака,
солнце лучами плешивую гладит макушку…
Милости просим в ряды современных бродяг,
в нашу российскую – философичную стужу.
Ждать Человека, что мимо тебя проходя,
даст огонька,
а не плюнет в озябшую душу…
1 место:
Сэр Генри О'Ким
Съёмка. Эпизод
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/245662/
Зал суда заполнялся, наливался светом,
суд был не страшный - обмылочек сериала,
режиссёр с бородёнкой, вылитый Клэптон,
улыбался актрисе, что текст забывала,
я сидел на стуле, в бессловесной массовке,
шевелил лицом, добавляя эмоций,
размышлял о тебе, о любви высокой,
и о собственной дури, смертельной, как стронций,
ты писала отчаянные слова по мэйлу,
я доламывал жизнь без особых усилий,
Клэптон жёг на гитаре и пел про Лейлу,
декораторы скарб взад-вперёд носили,
деликатная скорбь надо всем витала,
вновь и вновь ударял судьи молоточек,
мне хотелось какого-нибудь финала,
но в сценарии шёл непонятный прочерк,
загустевшее время качалось медленно,
ты судила меня, но смотрела доверчиво,
и казалось: ещё ничего не потеряно,
а на самом деле терять было нечего.
2 место:
Андрей Злой
(Байки ядерной зимы) Реквием по Homo
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/242324/
И сказал Он: «Да будет Свет!» –
И стал свет,
А Солнце стало мраком.
И увидел Он, что это хорошо.
(«Книга Последнего Дня»)
Реквием по Homo
… Люди играли, –
странные люди:
смертные –
а играли в Вечность…
Люди играли людей – как лютни
в лапах богов – пастухов овечьих.
В ложе рыдал и сморкался Автор –
чувствовал
каждую нотку в теме;
за дирижёрским творило Время,
предпочитая фанфары арфам.
Люди-как-лютни пели о чуде –
вере, надеждах и прочей швали,
в роли вживались – и, будто люди,
так неумело,
смешно умирали…
Взрывы финала!
– апофеозно.
Аплодисменты? – безумны! – бесценны…
… Солнце потушено, гасят звёзды,
в зале пустом подметают сцену:
…деньги…
…окурки…
…бесхозные души…
…горстка костей в обгорелом ботинке…
Звуки распяты на гвóздиках стужи,
лишь над партером танцуют снежинки.
3 место:
Генчикмахер Марина
В синем море у аптеки
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/243330/
С крыш срывались водопады, cтруйки превращались в реки,
Разливаясь у аптеки морем синим.
Сине море не штормило, небо в нем казалось плоским.
Вдоль него по мокрым доскам шли бабульки.
Мир бабулек был замызган; мой - был ярким, как сосулька,
Хоть водой такую брызгай - не растает.
Мне бабульки были рады, yлыбались, звали рыбкой
И брели по доскам хлипким дальше, в старость.
Я им тоже улыбалась, но по водам этим талым
Я плыла не просто рыбкой - пароходом.
Я плыла-спешила лихо к морю, там, где вал за валом,
Там, где остро пахнет йодом, вне аптеки.
Оказалось - это правда: и названья как на картах,
И сидящие на рифах пеликаны.
Я купалась в океанах Атлантическом и Тихом,
Я плыла путем ацтеков на каноэ.
Я кормила чаек хлебом; в джунглях, там, где все иное,
Я бросала обезьянам апельсины.
Неужели, это всуе: детство, зеркало лазури,
Как нелепо, что обратно ни ногою!
В синем море у аптеки небо - хоть коснись рукою,
Ныне, присно и вовеки: справа, слева...
Я в сапожках из резины, чья-то бабушка с клюкою,
И заброшен солнцем невод в это небо.
4 место:
Ир-га Рябина
Накрышное
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/246366/
Когда стучался месяц в форточку,
она совала ноги в тапочки
и шла на крышу,
садилась, съёжившись, на корточки,
ловила свет чердачной лампочки,
хотелось выше
подняться, сбросив неприятное
в прохладный мрак ночного города,
за край карниза,
вдали темнели трубы пятнами,
и облачно-седые бороды
спускались книзу.
В карманах прятались нелепицы:
вчерашний сон - луны каприз ночной,
кусочки хлеба,
а из ковша Большой Медведицы
сочился свет лимонно-призрачный
сквозь дырки в небе...
5 место:
Олег Юшкевич
свет и нет
http://www.grafomanam.net/poems/view_poem/247032/
в начале было «да!». и тьма возможных версий, и суета мает, и маета сует. остекленевший взгляд, за-носчивость отверзших немую благодать и очевидный свет. но дольше тучных слов запрятались мгновенья, минуты-и-часы, недели-и-года, кричали времена, и накрывались ленью идеи не любить, не верить, не страдать…
в начале было «нет!». и боль, звонок «нольТРИшний» - рождалась чья-то жизнь, рождался чей-то смысл. зарплата – кот-пруди, но врач, почти всевышний, в субботу после двух - пришел, помог, простыл… и рос, да бросьте вы! каким к чертям поэтом! ходил-вредил-будил-бесил-любил-чернил - ну, пил, конечно же - весной, зимой и летом, но наступила осень, умер хлорофилл… он откопал свой крест на чердаке забытом, он плакал и рыдал (он мог… он был поэт) и дальше – тишина разбитого корыта,
а может – просто крик?
а может – просто свет?
поэты любят тьму, поэтам свет – до фени, им фиолетов свет, до лампочки им свет!
но чувствуя слова, тоннели и туннели, меняют «о» на «у»:
меняют «да» на «нет»…
********************************************************************************