Поток: НАЙЯ > Пролог (Проза / фантастика)

        Тёплое размеренное дыхание жёлтой звезды постепенно стихало. Безудержный свет, вдоволь насладившись своим великолепием, нежно таял, покоряясь холодному беззвучию покоя. Окраины Солнечной системы молчали, будто какой-то высший разум запретил им говорить. Тот разум ждал. Он верил в своё любимое дитя — Человека. С умилением наблюдал Он, как делал Человек первые шаги, сочувствовал, когда тот падал, и радовался, когда вставал он вновь. Шаг за шагом Человек неустанно приближался к своей мечте — своей цели.
        На рассвете двадцать третьего столетия Человек и предположить не мог, какое ещё испытание уготовит ему судьба. Но жизнь тем и замечательна, что всегда преподносит нам сюрприз — сюрприз, которого не ждёшь, но который приходит в нужный момент, удивляя своею внезапностью.

Энергетическая эволюция

Энергия и информация — неразделимы!

        На исходе двадцать второго столетия нам по праву было чем гордиться. Научившись использовать неиссякаемую энергию магнитного поля Земли, мы шагнули далеко вперёд. Энергия, которую так щедро дарила нам Земля и которая окружала нас с самого рождения, наконец-то была востребована.
        А началось всё в далёком двадцать первом веке, точнее, в 2088 году. Именно тогда появились первые компактные магнитоустановки для производства электроэнергии. Вскоре такие установки были в каждом доме, каждый мог взять столько энергии, сколько требовалось, причём совершенно бесплатно… Опьянённые энергией, люди потребляли её всё больше и больше. Вскоре магнитоэйфория охватила весь мир. Попытки правительства ввести нормы выработки заканчивались кровопролитными демонстрациями: люди не хотели платить за то, что было даровано им Богом и Землёй. Через два года, словно вняв словам человека, вмешалась сама Земля. Возмутившись бесцеремонным вторжением в свои владения, она, словно родитель, разгневанный неразумным поведением ребёнка, отреагировала грозно и холодно. По всему миру тогда прокатились небывалые штормы и ураганы. Возникая внезапно, словно ниоткуда, они яростно сметали всё на своём пути. Многие тогда погибли, многие остались без крова. Эти жертвы послужили жестокой, но справедливой платой за ту, казалось бы, бесплатную… энергию. Человечеству пришлось осознать, что бесцеремонного вторжения в свои владения Земля более не потерпит.
        С целью централизованного управления магнитовыработкой в 2092 году люди, объединив усилия, создали энергетический союз, который приступил к внедрению магнитоэлектростанций нового поколения. Города окружали энергетическими башнями — внушительными сооружениями, выполнявшими роль мощнейших электрогенераторов. Огромные, высотой до семисот метров, они плавно вздымались под самые небеса, касаясь облаков острыми, как мечи, окончаниями. Один вид их рождал в людях чувства трепета и гордости — гордости за своё развитие и бережное отношение к родной Земле.
        Словно утешившись таким внимательным отношением, Земля дарила человеку то, чего он так жаждал, — энергию; хотя теперь она была уже не бесплатной, но точно экологически чистой. Мир, который люди так нещадно уничтожали на протяжении столетий, — восстанавливался. Наконец-то человечество научилось пребывать в гармонии с природой и в то же время наслаждаться всеми плодами современной цивилизации. Но на этом вечно ищущий и идущий вперёд человек не остановился.
        В историю большими буквами вписан год 2150-й. Он ознаменовал переход на энергию качественно нового уровня. Благодаря накопленному опыту в добыче магнитоэнергии и глубоким познаниям в области электромагнитного резонанса человек научился получать необходимую энергию буквально — из воздуха!
        Энергетические башни были переоборудованы под мощные высокочастотные генераторы, которые направили электромагнитные потоки прямо в космос, на искусственные спутники Земли. Выполняя функцию ретрансляторов, те окутали Землю энергетической сферой, которая питала всё: миниатюрные светорезонаторы, заменившие громоздкие электрические лампы; теплорезонаторы, более не требовавшие дорогих теплосетей; и, конечно же, электрорезонаторы, вырабатывавшие электричество, потребность в котором сократилась многократно (ведь свет и тепло более не требовали электричества).
        Осознав всю мощь сделанных открытий, человечество подошло к главному: энергия и информация — неразделимы!.. С этим осознанием настала новая, теперь уже энергоинформационная, эра. В это время энергоинформационная сущность, что отражалась в каждом техническом устройстве, в каждом глотке воды, обрела такую ценность, что вытеснила старого и верного спутника цивилизованного общества — деньги… Энергию зарабатывали, её тратили и ей же поклонялись. Энергоденьги, ставшие единой мировой волютой, назывались просто и логично — кванты. Один квант приравнивался к условной порции энергоинформации. С самого рождения человек получал бесплатный квантовый кредит — своеобразный энергоминимум, которого должно было хватить на всю жизнь при условии разумного и экономного расходования. Гуманный и гибкий подход правительства в отношении энергопотребления рождал в людях новый энергоинформационный голод. Этот голод усиливался с каждым поколением. И, чтобы утолить его, человечество изобретало всё новые, более совершенные технологии. Технический соблазн рос с каждым годом. Сама техника становилась проще, удобнее, но главное — доступнее. Люди стали платить не за саму технику, а за пользование ею: за ту энергию и информацию, что питали её и ею же управляли. Можно было пользоваться всем и сразу, от миксера до электромобиля. Старые приборы обменивались на новые, вышедшие из строя заменялись исправными, и всё это — бесплатно!.. Плата взималась только за пользование техникой, и взималась очень гибко и заманчиво, автоматически списываясь с квантового счета пользователя. Даже сам процесс автоматического списания средств рождал в людях новые мотивационные импульсы, направленные на его своевременное пополнение, а следовательно — и на труд во благо общества. На этом фоне мировая экономика достигла немыслимых высот.

Покорение космоса

Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе всё околосолнечное пространство.
Константин Эдуардович Циолковский

        Высокое техническое развитие и небывалый экономический рост устремили взгляд человека в космос. Давняя мечта покорения этой молчаливой и несговорчивой стихии была как никогда близка к осуществлению.
        Четыре ведущие космические державы — Россия, США, Китай и Япония, — объединившись в международный космический альянс ICAR, приступили к полномасштабному исследованию Солнечной системы. Главной целью ICAR был поиск внеземной жизни и полезных ископаемых в радиусе десяти миллиардов километров от Солнца. Воплотить столь грандиозный замысел планировалось в четыре этапа.
        На первом этапе, в 2161 году, началась колонизация Марса. Общими усилиями всего за десять лет эта красная планета превратилась в развитую, стратегически важную колонию. Огромный космический центр, построенный марсианскими колонистами в кратчайшие сроки, стал тем ключевым звеном, которое сделало возможным осуществление второго этапа — прокладки энергоинформационных коридоров.
        Перенаправив избыточную часть электромагнитных потоков с Земли в космос и запустив с Марса более тысячи энергомодулей, мы окутали Солнечную систему бесконечной сетью энергоинформационных коридоров, которые должны были снабжать энергией и информацией последующие исследовательские экспедиции.
        Завершив этап формирования энергокоридоров за три года, ICAR приступил к третьему — исследовательскому. Во все уголки Солнечной системы вдоль проложенных трасс были отправлены сотни исследовательских зондов, которые должны были собрать информацию обо всех небесных телах. И уже через два года мы получили эту информацию в избытке. Найденные полезные ископаемые и некоторые простейшие формы жизни потрясли мировое сообщество и знаменовали собой начало четвёртого, окончательного этапа.
        В 2177 году ICAR начал подготовку полноценных исследовательских экспедиций, с астронавтами на борту.
        Для организации экспедиции необходимо было приобрести исследовательскую лицензию, которая, помимо прочего, давала обладателю право на коммерческое использование найденных форм жизни и полезных ископаемых сроком до двадцати лет.
        Отдельного внимания заслуживает лицензия на изучение одного из спутников Юпитера — Европы. Результаты исследований зондов, неоднократно спускавшихся на этот холодный планетоид, были неутешительными. Плазменным бурильным установкам так и не удалось добраться до предполагаемого океана: высокая коррозионность нижних слоев льда свела тепловую проходку на нет — пятикилометровая отметка так и не была пройдена. Анализ образцов керна, взятых с четырёхкилометровой глубины, показал присутствие большого количества серной кислоты. Это ставило под сомнение существование жизни в этой ледяной кислотной пустыне. К тому же сильнейшая радиация Юпитера и высокая сейсмическая активность делали пребывание на этой планете весьма рисковым мероприятием.
        Такие условия многократно снизили стоимость лицензии на исследование юпитерианской Европы: никто не хотел вкладывать огромные инвестиции в столь сомнительный проект. Но у китайского космического агентства было иное мнение. Выкупив лицензию на исследование Европы за два с лишним миллиарда квантов, оно в кратчайшие сроки организовало экспедицию. И уже в 2179 году научно-исследовательское судно «Пылающий Дракон» взяло курс на Европу. А то, что обнаружили китайские астронавты в этом богом забытом месте, кардинальным образом изменило ход истории всего человечества.

Крионий

Этим миром правят те случайности, которым суждено случиться.

        Спустя три месяца после вылета с марсианского космодрома корабль «Пылающий Дракон» с десятью членами экипажа на борту прибыл в назначенное место. Описание дальнейших событий взято из видеодневника руководителя научной экспедиции Лин Ювэя, ставшего впоследствии национальным героем Китая.
         
        03.12.2179 (день 92)
         
        10:14
        «Сегодня первый день после анабиоза… Самочувствие ужасное… Голова просто раскалывается. Ощущение такое, будто из тебя выжали все соки. Сунь обещал, завтра будем как новенькие, — приходится ему верить…
        До Европы около тридцати миллионов километров, это почти пять дней пути, корабль уже начал сбрасывать скорость. Коридоры работают стабильно, сбоев в энергии не наблюдалось.
        На душе немного тоскливо… Так далеко от дома начинаешь думать о своих родных: жене, дочери… Надеюсь, через год их увижу…»
         
        05.12.2179 (день 94)
         
        16:04
        «Сегодня намного лучше: постанабиозный синдром почти прошёл, начинаем потихоньку адаптироваться. Немного непривычна искусственная гравитация: ощущение такое, будто не ходишь, а порхаешь! Порой помогает, главное — не перестараться. Вчера, к примеру, играя в баскетбол, Шэнь так сильно оттолкнулся, что с лёту снёс щит! Хорошо, что сам остался цел!
        Вообще настроение у всех бодрое. Команда подолгу пропадает в капитанской рубке: там самый лучший обзор, все смотрят на Юпитер. Да… это что-то! Такая громадина! Европа на его фоне словно комар на теле слона… Совсем недавно наблюдали интересную картину: на поверхности Юпитера произошёл довольно мощный взрыв; оказывается, этот «пылесос» засосал довольно крупный астероид. Надеюсь, нас не постигнет та же участь…
        Проверили посадочные модули и оборудование. Капитан объявил третий уровень готовности. Послезавтра планируем выйти на орбиту…»
         
        07.12.2179 (день 96)
         
        04:45
        «Наконец-то подлетаем. Немного опережаем график. Через пять часов начинаем посадку. В первой группе, вместе со мной, идут Ван и Чжао. Если всё в порядке, вторая группа идёт следом. Капитан, помощник и техник остаются на безопасной орбите.
        Зона высадки остаётся прежней — северная часть обратной стороны, квадрат 12-A. Жаль, что не будет видно Юпитера, но зато избежим прямой радиации.
        Ну всё, осталось скрестить пальцы. Надеюсь, следующий отчёт буду вести с Европы».
         
        09.12.2179 (день 98)
         
        13:08
        «Вот мы и на Европе!
        Вчера не было времени обо всём рассказать: слишком много работы. Начну по порядку. Посадка была не из лёгких: у модуля погнулось шасси, лопнуло два воздушных патрубка и ещё по мелочи; но главное — не было разгерметизации. Поверхность оказалась не такой уж гладкой. Второй группе повезло больше, они удачно сели в километре южнее.
        Первые ощущения — невероятные! Мы будто на Северном полюсе в полярную ночь! Солнце совсем крохотное, тусклое. Повсюду сплошной чистый лёд. Километрах в десяти виднеются горные образования. Взяли первые образцы льда — ничего, довольно сносный. Фэй уже получил искусственную воду, так что недостатка в питье не будет!
        Из неприятных ощущений — сейсмическая активность. Иногда доходит до четырёх баллов, толчки повторяются почти ежечасно. Похоже, подо льдом бушуют вулканы.
        Завтра планируем приступить к бурению, плазменная установка в полной готовности…»
         
        11.12.2179 (день 100)
         
        13:21
        «Дело пошло. Свободного времени почти не остаётся.
        Вчера весь день ушёл на установку буровой. Работали двумя группами по три человека. Сунь запрещает находиться вне защитного модуля больше двух часов: радиоактивные всплески Юпитера нестабильны, иногда доходит до тридцати тысяч рад, к тому же масла в огонь подливает Ио. В это время наружу лучше не соваться. Представляю, что было бы, находись мы на другой стороне Европы…
        Полевой штаб развернули в ста метрах от буровой, оттуда и будем следить за работой. Часов пять назад запустили плазмогенераторы. Немного не хватает энергии, на зарядку одного импульса уходит почти тридцать секунд. Похоже, причина в сильных помехах от Юпитера. Но это не страшно, главное — буровая работает стабильно. Газовая ловушка просто великолепна: испарения из скважины выбрасываются на километровую высоту и мгновенно уносятся ветром.
        Теплорезонаторы устанавливаем через каждые сто метров проходки. На текущий момент прошли пятьсот метров. С учётом небольших перерывов это круглым счётом сто метров в час. С таким темпом до океана доберёмся за пять дней».
         
        12.12.2179 (день 101)
         
        16:52
        «Сегодня всё относительно спокойно. В общей сложности прошли три тысячи метров. Буровая работает в автоматическом режиме, так что бо́льшую часть времени отдыхаем, любуемся европейскими пейзажами…
        У всей команды ухудшилось самочувствие: беспокоят сильные головные боли — приходится колоть обезболивающее. Сунь говорит, что виновато магнитное поле Юпитера. Да, жить с этим гигантом по соседству сложновато…»
         
        13.12.2179 (день 102)
         
        21:15
        «Чёртово число себя оправдало: полетел укладчик тепловых колец. Перед этим сильно тряхануло, датчики зафиксировали почти шесть баллов. Хорошо, что всё обошлось.
        Из-за ремонта укладчика прошли всего тысячу метров. Концентрация серной кислоты резко увеличилась. Пары́  довольно опасны — много времени теряем на диагностику. Проходка становится всё сложнее…»
         
        15.12.2179 (день 104)
         
        10:38
        «Не хочется начинать с плохого, но у нас серьёзная проблема со здоровьем. Вчера прошли обследование: я, Фэй и Чжао получили дозу в семьсот рад; наверняка хватанули во время ремонта укладчика. Скафандры определённо не справляются с защитой. Мы уже передали информацию на Марс.
        Несмотря на плохое самочувствие, продолжаем работать в обычном режиме. В конце концов, каждый из нас знал, на что шёл…
        Из хороших новостей — прошли семитысячную отметку. Концентрация серной кислоты значительно снизилась. Полагаю, в любой момент можем достигнуть океана».
         
        17.12.2179 (день 106)
         
        07:15
        «Есть! Два часа назад отметка — одиннадцать двести. Давление порядка двухсот пятидесяти атмосфер, блокираторы сработали сразу. Скважина заполнена жидкостью. По предварительным анализам, это аммиачный раствор и перекись водорода. Уже запустили зонд, ждём результатов…»
         
        14:01
        «Получили данные с зонда. Опасения подтвердились: жидкая субстанция на редкость ядовита. Основу составляет высококонцентрированная „аммиачная вода“, перекись водорода образуется только на поверхности; достаточно много сернистых соединений, также сульфата магния и натрия.
        Зонд просканировал океан — глубина около тридцати километров. На дне много активных вулканов.
        Многие ребята расстроились: хотелось найти хоть что-то. Через пару часов запустим керноотборник.
        Самочувствие немного лучше, Сунь делает всё возможное. Без такого первоклассного доктора нам пришлось бы худо».
         
        22:12
        «Не могу поверить! Совсем недавно проанализировали керн с глубины восемь пятьсот. Всё его содержимое пронизано голубоватыми вкраплениями. Анализ показал, что эти вкрапления не что иное, как кристаллы твердого изотопа гелия! Атомная масса его огромна — тридцать восемь единиц! Кристаллизация сохраняется даже при нормальном давлении. Но самое главное — при низких температурах этот изотоп стабилен! Это вещество словно законсервированная энергия, быть может, для самого Юпитера!.. Уже спустили сканер, ждём результатов…»
         
        18.12.2179 (день 107)
         
        01:48
        «Результаты сканера показали: гелиевый пласт залегает между отметками восемь четыреста и восемь шестьсот, содержание изотопа варьируется от трёх до десяти процентов. И, похоже, это не отдельное месторождение, а сплошной слой, возможно, покрывающий всю поверхность спутника. Вероятно, это вещество выбрасывалось из силикатной мантии миллионы лет назад. Запасы его, по самым скромным оценкам, могут составлять миллиарды тонн!
        Завтра же мы возвращаемся на корабль, там начнём детальные исследования. Предварительный отчёт об открытии я направил шифрованным каналом на МКЦ. Не хочу забегать вперед, но, кажется, мы нашли новый источник энергии!..»
         
        Руководитель экспедиции оказался прав: его команда действительно нашла новый источник энергии. Но познать подлинную ценность находки Лин Ювэю, равно как и старшему научному сотруднику Чжао, было не суждено: через два дня после возвращения на корабль они скончались от лучевой болезни: доза, полученная 13 декабря, дала о себе знать.
        Узнав об открытии, китайские власти в обстановке полной секретности организовали вторую, теперь уже полномасштабную, экспедицию. И спустя два месяца с орбит Земли и Марса потянулись караваны научно-исследовательских станций, транспортников, технических модулей и военных кораблей. Все они держали курс на Европу. Китай готовился к покорению этого безжизненного, но, как оказалась, очень ценного планетоида.
        Эксперименты, проведённые китайскими учёными, не только подтвердили предположения Лин Ювэя, но и раскрыли подлинную ценность находки. Нейтроноизбыточный изотоп гелия, названный впоследствии крионием, позволил воплотить в жизнь давнюю мечту учёных — холодный термоядерный синтез. Именно благодаря крионию в процессе реакции выделялось колоссальное количество энергии. Её с лихвой хватило, чтобы достичь доселе невиданных космических скоростей.
        21 октября 2180 года китайское научное сообщество представило всему миру прототип первого космического двигателя на криониевой тяге. Это знаменательное событие потрясло мир. Мечты об исследовании дальних уголков космоса становились — реальностью!
        Но были и те, кому эта новость пришлась не по душе. США на тот момент занимали лидирующее место в области космических технологий. Власти этой мощной державы быстро осознали, что новая технология неизбежно сделает Китай мировым лидером как минимум в космической сфере. Чтобы сдержать натиск китайской космической индустрии, власти США решили лишить Китая главного — криония. Они высказали Китаю официальный протест по поводу монополии на крионий (в исследовательской лицензии была поправка, позволявшая сделать этот протест вполне обоснованным). Власти Китая на это, как им показалось, наглое заявление отреагировали очень жёстко. Они сразу дали понять, что ни под каким предлогом не пойдут на уступки. Правительство Китая прекрасно осознавало, что крионий был его единственным шансом занять место мирового лидера. К тому же за это открытие страна заплатила жизнями двух астронавтов и триллионами квантов энергии.
        Между США и Китаем назревал конфликт. Начавшись в политических кругах, конфликт этот вылился в серию провокаций. По всему миру прошли демонстрации и митинги в поддержку как той, так и другой стороны. Мир словно сошёл с ума. Война становилась неизбежной.
        Неоднократные попытки призвать обе стороны к мирному решению конфликта оказались тщетными. 6 февраля 2181 года США объявили Китаю войну. В истории человечества началась кровопролитная борьба за крионий, известная всему миру как Криониевая война. Эта война вовлекла половину населения земного шара. Весь мир раскололся надвое: одну его часть формировал многочисленный азиатский альянс, включавший большинство стран Восточной и Юго-Восточной Азии во главе с Китаем; другую же — высокотехнологичная коалиция, объединившая страны Северной Америки и части Южной и Западной Европы и возглавляемая США. Но была и третья сторона, сумевшая сохранить нейтралитет, и возглавляла её Россия. Большей частью именно благодаря этой сильной державе другие страны, не пожелавшие участвовать в конфликте, могли спокойно жить в мире, не опасаясь быть подмятыми под одну из воюющих сторон.
        Несмотря на многочисленность азиатского альянса, силы коалиции имели больше шансов на победу, в основном благодаря военно-техническому оснащению. Именно на него сделало ставку коалиционное командование, пообещав, что война будет стремительной, с минимальным участием людей. Но при этом оно не учло одного — того, из-за чего Криониевую войну и назвали самой кровопролитной и жестокой за всю историю человечества.

Кроны

Что может быть ужаснее всех этих вновь выдуманных средств истребления — пушек, ядер, бомб, ракет с бездымным порохом, торпед и других орудий смерти?
Лев Николаевич Толстой

        Подходил к концу первый год войны. Войска коалиции, стремительно захватив ключевые позиции вокруг Китая, сумели выполнить свою главную задачу — взять силы альянса в плотное кольцо окружения. Индокитай, Корейский полуостров, а также бо́льшая часть Малайского архипелага находились под их полным контролем. Теперь победа над альянсом была лишь вопросом времени. Даже недавно присоединившаяся к альянсу Япония не смогла помешать коалиционным планам. Её попытка отвоевать Корейский полуостров закончилась провалом. Но всё же угрозу со стороны Японии нельзя было недооценивать. На её острова высадились пять дивизий; при поддержке морских и воздушных сил этого было более чем достаточно. К удивлению коалиционного командования, при высадке войска не встретили ни малейшего сопротивления. Быстро оккупировав береговые линии, они без промедлений двинулись вглубь островов, стараясь при этом не ввязываться в бои и придерживаясь проверенной временем тактики формирования заградительных барьеров — хорошо укреплённых крепостей, каждая из которых включала до нескольких десятков разнокалиберных орудийных установок. Быстронаводящиеся, скорострельные, не знающие усталости такие установки были главным козырем барьера; благодаря им-то он и получил своё грозное название «град» (именно такое ощущение возникало у тех, кто попадал под обстрел его орудий). В автоматическом режиме работой «града» руководила интеллектуальная система. Она уже неоднократно доказывала боевую эффективность, поэтому пехотное подразделение, располагавшееся внутри барьера, редко вмешивалось в её работу.
        Об одном таком подразделении и пойдёт речь.
         
        В центре комнаты, окутанной желтоватым полумраком, склонившись над будто растущей из чашеобразного стола объёмной картой, стоял невысокий суховатый мужчина в бело-рыжих камуфляжных штанах и чёрной плотной водолазке. Бо́льшую часть времени оставаясь неподвижным, он изредка оживал, замысловато водил над столом руками, прокручивая карту, затем снова застывал, погружаясь в раздумья.
        Нижний бледно-жёлтый свет резко подчёркивал контуры точёного лица. Шрам на переносице, впалые щёки, гладко бритая, чуть сплюснутая у висков голова — все эти черты указывали, что перед нами был не кто иной, как Дориан Хок, капитан армии США, командир пехотного подразделения шестого заградительного барьера, расположенного в северо-восточной части острова Хонсю, на береговой низменности западного побережья полуострова Цугару. Именно эту местность Дориан и изучал на карте, с удивительной точностью воспроизводившей все тонкости по-зимнему красивого ландшафта.
        — Сэр, разрешите доложить! — громогласно раздалось за спиной Дориана.
        Никак не отреагировав, капитан продолжал внимательно следить за небольшим фермерским поселением, обозначенным на карте россыпью игрушечных домиков и плантаций.
        — Докладывайте, лейтенант, — спустя некоторое время сухо отозвался он.
        — Установка «града» закончена. Орудия в полной готовности, теперь и мышь не проскочит! — бодро отвечал голос.
        — Отлично. Подойдите сюда, лейтенант.
        Из полумрака вынырнул внушительных размеров рослый парень, широкоплечий, в свободном камуфляжном комбинезоне, массивном бронежилете и тонких белых защитных пластинах, которые делали его похожим на могучего средневекового рыцаря. Лейтенанта звали Свен Берг. В свои двадцать пять лет он, как и капитан, был профессиональным военным, но принадлежал к германскому блоку объединенных коалиционных сил.
        — Заметили что-то необычное? — поинтересовался лейтенант, разглядывая незнакомую местность.
        Дориан установил над границами поселения ладони и, подняв их чуть выше, увеличил масштаб карты (теперь можно было разглядеть всё в мельчайших подробностях).
        — Что вы видите на карте, лейтенант? — спросил он, отступив назад.
        Опершись о консоль стола широкими ладонями, Берг склонился над картой, словно скала.
        — Хм-м-м… — нахмурился он; грубоватое лицо его в нижнем свете приняло демонические очертания. — Кажется, фермерское поселение, домов сорок, рисовые плантации, поля… По-моему, ничего особенного.
        — Ничего особенно, если не считать того, что не видно людей, — заметил Дориан, — хотя десять минут назад они здесь были, равно как и в других поселениях. Потом, словно по команде, попрятались.
        — Время позднее, скоро стемнеет — может, перешли на комендантский час? — высказал Берг вполне логичное объяснение.
        Капитан скрестил руки.
        — Возможно, но маловероятно: до основных городов отсюда далеко, к тому же им хорошо известна наша тактика мирной оккупации.
        — Тогда в чём причина?
        Приблизившись к карте, Дориан задумался.
        — Пока не знаю. С нашей стороны обстрела не предвидится, с их, полагаю, тоже: зонды бы моментально среагировали. Для меня это поведение местных пока загадка… — Капитан уменьшил масштаб карты. — Как бы японцы не готовили нам сюрприз…
        — Да бросьте, сэр, что бы ни случилось, наши барьеры сломать им не удастся. К тому же можно рассчитывать на авиацию.
        — Только ждать её придётся минут десять, не меньше, — подметил капитан и, выключив карту, направился к небольшому столику, примыкавшему к кольцевой стене куполообразного помещения (полевого штаба). — И не забывайте, лейтенант, основные силы ушли далеко вглубь острова — рассчитывать на них уже не приходится. Артиллерийская поддержка других барьеров весома, но только если они сами не ведут бой… Хотите кофе?
        — С удовольствием, а то, чувствую, ночка будет ещё та!
        Пройдя к одному из тёмно-зелёных контейнеров, которыми был заставлен штаб, Берг обратил внимание на необычный шлем: на нём отсутствовали какие-либо отверстия для глаз, рта и носа, а к шейному основанию крепилось что-то наподобие гофрированного кожуха.
        — Это УПШ-5, новая модель, — проинформировал Дориан, краем глаза заметив, как Берг заинтересовался шлемом. — Скоро поступит на вооружение.
        В глазах Берга блеснул детский огонёк.
        — Сэр, разрешите примерить?
        — Конечно, — кивнул капитан, — он уже подключен, энергоканалы настроены… Только смените бронежилет: на новом есть фиксаторы для шеи…
        Ловко сбросив старый бронежилет и накинув новый, который лежал в том же контейнере, Берг натянул шлем и наскоро прикрепил шейный кожух к бронежилету.
        Дориан тем временем достал из нагрудного кармана два коротких конусообразных наушника и аккуратно вставил их в уши.
        — Лейтенант, вы меня слышите?
        — Да, сэр, но… ничего не вижу, какое кодовое слово?
        — Крот, — пояснил Дориан. — По умолчанию экран настроен на тепловое излучение, так что не пугайтесь.
        Перед глазами Берга неожиданно вспыхнуло увеличенное во весь экран ярко-жёлтое лицо Дориана в инфракрасном спектре, отчего лейтенант невольно вздрогнул и отшатнулся.
        — Я же говорил! — рассмеялся Дориан, отпив кофе.
        — А как уменьшить масштаб?
        — Ключевые слова те же, что и при управлении «градом», — объяснял капитан, — только вначале ставьте слово «крот».
        Лейтенант кивнул и стал изучающе разгуливать по штабу, внимательно осматривая прежде знакомые предметы, словно видел их впервые.
        Наблюдать за облачённым в глухой шлем Бергом было жутковато: словно робот-убийца в поисках очередной жертвы, он крадучись шагал вдоль контейнеров, медленно вращая безглазой металлической головой.
        Активировав комбинированную систему наблюдения, Берг заинтересовался своими ступнями. Звук от их соприкосновения с полом визуализировался на экране шлема плавно расходящимися круговыми волнами с ярко-зелёными точками по центру, точно определявшими источник звука.
        — Потрясающе! — восторженно произнёс Берг — и грузно рухнул на один из контейнеров, препятствием стоявший на его пути. — Фу ты, чёрт! — в сердцах ругнулся он.
        — Ну всё, хватит, Берг! — рассмеялся Дориан. — А то, боюсь, вы всё тут разнесёте.
        — Да, сэр, хорошая игрушка, — заключил Берг, высвобождая голову из металлических тисков.
        — Как внутри, не душно?
        — Нет, вентиляция превосходная. Обзорность — просто нет слов, будто и нет на голове этой банки. Кстати, а из чего он сделан? — Берг постучал по тёмно-серому металлу шлема. — На вес вроде лёгкий.
        — Не знаю, лейтенант, но голову от пуль мелкого калибра защитит… Пейте кофе, а то остынет.
        Берг шумно отхлебнул из стакана и, прислонившись к одному из контейнеров, стал изучающе вертеть в руках шлем. Отсутствие каких-либо отверстий в лицевой части и плавный шероховатый горб, тянувшийся от переносицы до подбородка, вызвали у лейтенанта довольно неприятные ощущения. На затылочной части шлема виднелось что-то наподобие вулканического конуса, накрытого чёрной мелкой решеткой.
        — Сэр, если не ошибаюсь, его можно использовать как противогаз? — высказал догадку Берг.
        — Верно, — кивнул капитан. — Система герметично изолирует голову, поступающий воздух фильтруется через систему очистки… Вот она, на затылке, — указал Дориан на вулканическое вздутие.
        — Здо́рово!
        Видя, как Берг увлечённо разглядывает шлем, Дориан достал из контейнера ещё один и продолжил:
        — Две оптические трубки по краям челюсти и одна над головой формируют глаза шлема. Две нижние — это прибор ночного видения и улучшенный тепловизор, а та, что сверху, — радиолокатор.
        — Отлично, а уши шлема? — заинтересовался Берг.
        — Уши у него особенные, — улыбнулся капитан. — Полагаю, вы уже опробовали систему звуковой индикации, перед тем как упасть? (Берг усмехнулся.) Это как раз благодаря ушам шлема, плюс система визуализации, конечно. Видите эту поверхность с микроуглублениями? — указал капитан на шероховатый горб в лицевой части. — Это и есть уши шлема, точнее, звуковые ловушки. Благодаря им шлем не просто улавливает звуки, но и точно позиционирует их, к тому же определяет расстояние…
        — И как далеко он… видит звуки? — поинтересовался Берг.
        — В паспорте указано: до пяти километров; но это, полагаю, для низкочастотных звуков…
        Дориан вдруг снова ощутил себя в роли преподавателя, которым он работал задолго до начала военной карьеры. Понимая, что вышел за уставные рамки, капитан побыстрее закончил с объяснениями и направился к столику за ещё одной порцией кофе.
        — Ладно, Берг, мы немного отвлеклись, вернёмся к разговору, — прежде спокойное лицо капитана снова помрачнело. — Как обстоят дела с «градом»?
        — Как я и докладывал, все орудия в полной готовности, — собранно отвечал Берг, отложив шлем. — У пятого гаусс-орудия немного сбит прицел, но ребята обещали поправить.
        — Хорошо, только обязательно проследите. И распорядитесь, чтобы сержант усилил ночной патруль. Всё ясно?
        — Так точно! — звонко выпалил Берг и залпом допил остатки кофе. — Разрешите идти?
        — Идите… Да, лейтенант, — снова включив карту, задумался Дориан, — пусть сержант выдаст постовым новые шлемы: так будет спокойнее, заодно и опробуем. Теперь идите…
         
        В окружении запорошенных снегом унылых жёлтых полей и редких островков безликих деревьев, едва заметных на грязно-сером фоне дальних гор, неприступной крепостью возвышался шестой заградительный барьер. Его пятиметровые бронированные стены и многоствольные орудия, неустанно следящие за горизонтом, вселяли страх и трепет в сердце каждого, заставляя поверить в несокрушимую мощь смертоносного творения.
        Заступившие на ночное дежурство солдаты, разбившись на пары, уже заняли наблюдательные посты и в молчаливом напряжении всматривались в слепящую даль, ещё озарённую холодными лучами уходящего ноябрьского солнца.
        — Эх, хорошо! — с наслаждением выдохнул крепкий черноволосый парень с глубоко посаженными тёмными глазами и чуть приплюснутым носом. — Такое ощущение, будто мы где-то в степи, да, Айзек?.. Эй, да сними ты с себя эту кастрюлю! — толкнул он плечом своего соседа, облачённого в новый шлем. — Ты посмотри, какой закат!
        — Отвяжись, Рой, — недовольно буркнул второй, поёжившись. — В этой кастрюле вид не хуже, да и голове не так холодно.
        — Ха! Одним словом — южанин! — усмехнулся Рой и задиристо хлопнул напарника по железной макушке. — И как ты ещё не превратился в сосульку!
        Айзек, который был повыше и покрепче своего напарника, резко повернул в его сторону металлическую голову и прорычал:
        — Если бы мы не были на посту, я б вот этими руками… — он угрожающе протянул свои ручища к горлу Роя, — отвинтил твою бестолковую башку.
        — Нет у тебя чувства юмора, Айзек, — с опаской отпрянул от его рук Рой и, быстро осмелев, прибавил: — Да и не будет, как я погляжу. Оттого и мёрзнешь. Будь ты у меня на родине, в Уайтхорсе…
        — Да замолкни ты, наконец! — взбешённо крикнул Айзек и ткнул неугомонного Роя локтем в бок. — Следи за периметром!
        Издав сдавленный звук, Рой злобно дёрнул жёлтый рычаг — тёмно-зелёная бронированная платформа, в которой находились двое, бесшумно заскользила вдоль широкого монорельса, проложенного за барьерной стеной, чуть ниже её верхней кромки.
        В общей сложности по кольцевой стене барьера скользило с десяток подобных платформ. Хорошо защищённые бронёй, они служили не только безопасными наблюдательными вышками, но и мощными огневыми точками, с внушительными двадцатимиллиметровыми роторными орудиями.
        Спустя несколько минут солнце скрылось за горизонт. Всё больше сливаясь с бледнеющим пейзажем, барьер стал медленно и неумолимо погружаться в сумрак.
        Поморщив покатый лоб, Рой недвижно сидел, опершись плечом о боковую стенку платформы, и медленно покуривал, глядя на тускнеющие отголоски зарева. Недавняя ссора с Айзеком воспалила в нём обиду и натолкнула на размышления: «И на кой чёрт мы выперлись на эти вышки: у „града“ и так отличная система обнаружения, да и всё небо усыпано зондами… Нет, видать, наш сержант сошёл с ума. Ещё и вручил эти шлемы, будь они…»
        — Ладно, дай сигаретку, — словно извиняясь, заговорил Айзек.
        Рой глянул на него и хитро усмехнулся.
        — Ну, держи, — протянул он ему пачку.
        Айзек достал сигарету и не раздумывая направил её туда, где, по его мнению, должен был находиться рот; но, как ни странно, там его не оказалось…
        Увидев, как Айзек тычет сигаретой себе в шлем, Рой зашёлся истерическим смехом. Даже Айзек, известный всему отряду как человек, напрочь лишённый чувства юмора, поняв всю комичность ситуации, издал некое подобие смеха, больше походившее на пыхтение чайника.
        — Да сними ты этот шлем, в конце концов! — насладившись смехом, бросил Рой.
        Отомкнув четыре фиксатора на бронежилете, Айзек потянул за шлем и высвободил свою крупную темнокожую голову, облачённую в белый подшлемник-маску. Вид Айзека в маске, которая оставляла открытыми лишь его глаза и рот, показался Рою настолько глупым, что он пуще прежнего залился хохотом.
        — Ну всё, кончай! — прорычал Айзек, угрожающе сомкнув тяжёлые тёмные губы.
        Отвернувшись, Рой нашёл-таки в себе силы подавить смех и, немного успокоившись, опять вернулся к размеренному курению.
        — Как думаешь, когда вся эта круговерть закончится? — чуть погодя спросил он тоскливо.
        — Ты имеешь в виду войну?
        — Угу.
        — Альянс в окружении — с полгодика повоюем, может меньше, — уверенно отвечал Айзек.
        — Ты знаешь, хоть я и солдат до мозга костей, но мне эта война не по душе. Столько шума вокруг этого криония. Лично мне он даром не нужен, а тем, кто погиб, — и подавно.
        — Это точно, — кивнул Айзек и, выпустив густую струю дыма, задумчиво прибавил: — Хотя, мне кажется, крионий здесь ни при чем: не он, так было бы другое, политики всегда найдут способ подставить других.
        — Да уж, — сквозь зубы процедил Рой, — каждому своё. — Он злобно сплюнул и затушил сигарету.
        — Брось, не бери в голову, — подбодрил его Айзек и наскоро сделал ещё пару затяжек. — Давай-ка лучше наденем наши котелки: уже стемнело, а без них мы словно кроты.
        — Точно! — усмехнулся Рой. — Кодовое слово «крот» наверняка не случайно!.. — Взглянув на свой шлем, Рой нахмурился: индикаторы на нём как-то подозрительно подрагивали, словно от нехватки энергии.
        — Что за чёрт! — ругнулся Айзек, уже надевший шлем.
        — Что?
        — Да шлем, похоже, сбоит! — проворчал он, постукивая себя по металлической голове. — Ну и техника! Не прошло и получаса, а она уже не работает!..
        В тот же миг сработала сирена. Её протяжный монотонный стон тотчас всполошил весь барьер. Солдаты, на ходу надевая защитную амуницию, высыпали из казарм, растерянно озираясь; лейтенант Берг, разговаривая с кем-то по рации и что-то в спешке дожёвывая, выскочил из столовой и торопливо направился к центральной мачте.
        Дориан вышел из штаба.
        — Сержант Тейлор, что случилось?! — прокричал он бегущему навстречу юркому рыжеволосому парню с аккуратно подстриженными усиками и бородкой.
        — Сбой в энергоканалах, сработали резервные генераторы! — скороговоркой протрещал сержант.
        Рой и Айзек тем временем услышали какой-то подозрительный свист, едва различимый.
        — Слышишь? — замер Рой, так и не пожелавший надевать шлем. — Как будто… бомба.
        — Быть не может, — мотнул железной головой Айзек, — зонды бы среагировали… Да и звук слабоват…
        Неприятный свист между тем нарастал. Через пару секунд раздался глухой удар, метрах в трёхстах от барьера, как раз в той зоне, за которой следили Рой и Айзек.
        — Что там?! — встревожился Рой.
        Айзек шлемом просканировал место удара; в зеленоватом свете прибора ночного видения он различил какие-то обломки.
        — Похоже на высотный зонд… — в замешательстве ответил он. — Быстро доложи сержанту!
        Рой тут же обратился по рации:
        — Сержант Тейлор, сэр, в тридцать пятом разбилась пташка, повторяю — разбилась пташка…
        Услышав тревожную новость, сержант нервно заморгал и обратился к капитану:
        — Сэр, в тридцать пятом упал наш зонд.
        — Что, сбит?! — вопросил капитан, пытавшийся в тот момент связаться с центром (голос его заглушил новый вой сирены).
        Сержант ещё больше занервничал.
        — Не уверен, сэр, постовые обнаружили…
        Сержанта перебил громкий голос подбежавшего лейтенанта Берга.
        — Сэр, я разговаривал с техником… — говорил он, тяжело дыша, — у нас серьёзные проблемы с энергией…
        — Причина?
        — Сильные помехи в энергосфере. И связь не работает.
        Узкие губы Дориана гневно сомкнулись.
        — Зонды наверняка падают из-за нехватки энергии… Сержант Тейлор, выясните у техников, насколько хватит энергии, всех солдат в боевую готовность — и выключите к чёртовой матери эту сирену! — нарастающей лавиной прогорланил капитан.
        — Есть, сэр! — прокричал сержант.
        — Лейтенант Берг, ждите меня на командном посту, — капитан исчез в штабе.
        Вскоре сирена прекратила свой тревожный вой — над барьером зависла тишина, теперь неспокойная — зловещая…
        Через минуту Дориан вышел из штаба в полной боевой амуниции. Он был в огненно-белом камуфляжном комбинезоне, ноги и руки его, так же как и лейтенанта Берга, защищали белые латы, а на плечи был накинут такой же белый бронежилет, из которого спичкой торчала сухая жилистая голова капитана. Тяжело ступая по металлическому настилу площади, он прошёл в командный пункт — широкую бронированную платформу, примыкавшую к внутренней стене барьера, — и резко скомандовал: «Дельта, на обзорную позицию». Платформа медленно поползла вверх вдоль вертикальных направляющих. Поднявшись на высоту стены, она низом сцепилась с широким монорельсом, вдоль которого курсировали платформы постовых, и замерла.
        Увидев, как капитан поднялся на обзорную позицию, постовые оживились.
        — Рой, быстро накинь шлем! Капитан здесь! — словно отец, поучающий нерадивого сынка, гаркнул Айзек.
        — Сейчас… дай только разберусь с этими защёлками, — пробурчал Рой, изучая хитроумные фиксаторы. — А в этом котелке и вправду тепло, — одобряюще кивнул он, — и слышимость лучше.
        — А то! — деловито хмыкнул Айзек.
        — Кстати, а что за звук? — поинтересовался Рой, наконец-то закрепив фиксаторы.
        Айзек прислушался: едва различимый низковатый звук неприятно пульсировал в ушах.
        — Хм, я тоже слышу… Какое-то гудение…
        К неприятному монотонному звуку вскоре присоединился ещё один, теперь высокий, похожий на слабый свист.
        Вспомнив, что он в новом шлеме, Айзек активировал звуковую индикацию — и так и замер: всё небо оказалось раскрашено тусклыми зеленоватыми переливами, похожими на полярное сияние. Вдали он увидел какие-то огни, ярко-зелёные, похожие на звёзды; они стремительно падали.
        — Рой, ты это видишь? — забеспокоился он.
        — Что?
        — Ну, эти… падающие огни.
        — Где? — растерянно замотал железной головой Рой.
        — Включи звуковую индикацию, — почему-то шёпотом сказал Айзек.
        Рой голосовой командой активировал звуковые датчики шлема.
        — Ух ты! А что это? — замер он, увидев падающие звёзды.
        — Не знаю, доложи капитану.
        — Нет уж, — заупрямился Рой, — ты увидел — ты и докладывай.
        Айзек недовольно прорычал.
        — Капитан, сэр, в тридцать шестом секторе замечен сильный источник звука. Несколько десятков объектов, падающих с высоты… с высоты порядка трех километров, — Айзек заволновался, обдумывая, всё ли он правильно сказал.
        — Ясно, солдат, — отозвался капитан, накидывая шлем. — Лейтенант, наденьте шлем, быстро… — Скомандовав: «Дельта, цель — сектор тридцать шесть», отчего платформа, повернувшись вокруг оси, нацелилась на заданный сектор, Дориан, увидев огни, настороженно продолжил: — Вон они, лейтенант, видите?
        — Ага, — кивнул Берг. — А скорость-то приличная, видать, с большой высоты сбросили. Может, бомбы?
        — Сейчас узнаем…
        Через пару секунд чувствительные микрофоны шлемов уловили дробь едва слышных хлопков, которые тут же визуализировались на их экранах сочными зелёными вспышками.
        — Всё, упали, — заключил лейтенант, всматриваясь в звуки. — Но это точно не бомбы: световую вспышку мы бы увидели раньше.
        — Да и взрыва-то не было, — согласился капитан.
        Через несколько секунд зелёные вспышки и полярное сияние растворились — картина стала прежней, отражающей лишь редкие бледно-зелёные мерцания незначительных звуков вдали.
        — Сэр, энергия в норме, — неожиданно известил по рации сержант.
        Эта новость встревожила капитана.
        — Как в норме?
        Сержант замешкался, чувствуя, что снова чем-то не угодил капитану.
        — Э-э-э… техники говорят, что помехи в энергосфере исчезли так же неожиданно, как и появились, сэр.
        — А связь, связь установили?
        — Пока нет, сэр, что-то блокирует сигнал.
        Опустившись на небольшое откидное сиденье, встроенное в стену платформы, Дориан снял шлем и нервно потёр губы.
        — Ничего не понимаю, — недоумевал он. — Чертовщина какая-то.
        — А что случилось? — поинтересовался Берг, тоже сняв шлем.
        — Подача энергии возобновилась.
        Берг достал из нагрудного кармана чёрную сигару:
        — Ну так и отлично. Чего же вы встревожились?
        — А чему радоваться, Берг?! — значительно посмотрел на него капитан. — Сначала отключение энергии… Все наши зонды-то уничтожены! Что сейчас за барьером творится — одному богу известно… Связи-то до сих пор нет. А эти падающие огни с неба, теперь внезапная подача энергии — что всё это значит?!
        Запыхтев клубами густого терпкого дыма, Берг лишь пожал плечами.
        Чуть погодя, немного остыв, Дориан сам же и ответил:
        — По мне, так это высадка десанта, не иначе.
        — При всём уважении, сэр, — не вынимая изо рта сигары, усмехнулся Берг, — не хотел бы я оказаться на месте десантника, летящего вниз со скоростью звука!..
         
        — Что-то затихло, — шёпотом говорил Рой, суетливо вертя головой в поисках ярких огоньков вдали. — А неплохие у этих шлемов визуализаторы, а, Айзек?
        — Угу, — с неохотой буркнул Айзек, статуей следя за отведённой зоной.
        — Такое ощущение, будто и нет вокруг ночи. А эти мерцающие звуки как… как зелёные светлячки вдали! — пропел Рой, наслаждаясь новым видом.
        — Ага, не хватает ещё сверчков, чтоб ублажать твой слух, — с издёвкой усмехнулся Айзек.
        — А ты зря смеёшься, Айзек, — ничуть не обидевшись, откликнулся Рой. — В третьем классе моя учительница по музыке не раз говорила, что у меня превосходный слух, и если бы не отец…
        — О, нет, заткнёшься ты когда-нибудь?! — взревел Айзек.
        — Смотри, опять огни! — вдруг встрепенулся Рой, заметив вдали стройную шеренгу огней, таких же зелёных, но тусклых, едва различимых.
        Забыв о былом раздражении, Айзек взволнованно заговорил:
        — Ага, тот же сектор, расстояние почти три километра — похоже, те же. Надо доложить капитану…
        Но капитан и лейтенант Берг уже заметили подозрительную цепочку огней.
        — Расстояние — две девятьсот, звук устойчив, похож на… низкое гудение, — настороженно говорил Берг, считав звуковые показатели объектов. — Что же это может быть?
        — Что бы это ни было, но оно не фиксируется приборами слежения… — задумчиво отозвался капитан, — кроме звуковых датчиков… Дьявол, Берг! — вдруг воскликнул Дориан. — Включайте консоль системы слежения, быстро!
        — А что случилось? — взволнованно отозвался лейтенант, уже прыгнувший в широкое кресло, стоявшее по центру платформы, из подлокотников которого стрелами выскочили две вертикальные планки.
        — Радиолокаторы этих шлемов пассивны и работают от сигнала системы слежения, не видим мы — не видит и «град», — коротко объяснил Дориан, в мыслях снова упрекнув себя за неосмотрительность. — Ну что там?
        — Ничего, сэр, чистые поля, да и только, — растерянно отвечал Берг, вглядываясь в унылую серую картинку, зависшую в воздухе меж вертикальных планок кресла.
        — Ладно, дайте я… Только не сводите глаз с этих объектов…
        Сев в центральное кресло, капитан получил доступ к программе управления системой слежения барьера и выбрал опцию автоматической калибровки. Он полагал, что неопознанные объекты, скорее всего, создают маскирующие помехи для зондирующего сигнала барьера, который работал хоть и в широком, но всё же ограниченном спектре высоких частот (запустив автоматическую калибровку, капитан собирался расширить этот спектр). Быстро задав границы частот, он обозначил область сканирования, на секунду задумался и указал на воздушную кнопку активации — в нижней части экрана появился индикатор хода калибровки.
        — Ну что там, сэр? — в нетерпении спросил Берг.
        Не отрывая взгляда от экрана, капитан лишь молча поднял руку.
        Вот уже индикатор приблизился к отметке «70»; это означало, что зондирующий сигнал сместился в область низких частот, — успешность локации с каждой секундой становилась всё призрачней. Вскоре на экране замелькали цифры: «80, 81, 82, 83…»
        — Есть! — вдруг прогорланил Берг, увидев вдали чёрные овальные силуэты, обведённые красным контуром. — Сэр, объекты появились!
        — Вижу, — сдержанно отозвался капитан, попутно что-то нажимая на экране.
        Сквозь капитанский шлем Бергу не была видна напряжённая улыбка, на мгновение озарившая суровое лицо Дориана. В улыбке той отражалось и чувство гордости собственной прозорливостью, и отчасти облегчение, которые испытал капитан, обнаружив так тщательно маскирующиеся, да и вообще странные объекты, упавшие с небес ноябрьской ночью посреди заснеженных полей.
        Поднявшись с кресла, капитан завёл за спину руки и уверенно скомандовал:
        — Лейтенант Берг, активируйте «град»…
         
        А между тем Айзек и Рой, равно как и остальные постовые, увидев неопознанные объекты, заметно оживились.
        — Айзек, ты их видишь?
        Вглядываясь вдаль, Айзек застыло кивнул:
        — Угу, похожи на какие-то… блюдца, что ли. Словно плывут над землёй. Странно, почему их не фиксируют тепловизоры?..
        — Слушай, Айзек, а если это мины?! — с каким-то восторгом помыслил Рой. — Ну, самонаводящиеся!
        — Ну ты и фантазёр, — усмехнулся Айзек, — самонаводящимися бывают ракеты, а не мины. К тому же эти не летят, а плетутся…
         
        — Сэр, уже десять километров в час, — известил Берг, занявший центральное кресло и следивший на виртуальном экране за чёрными дисками; справа и слева от него, на откидных консолях, размещались сенсорные панели управления «градом».
        — Вижу, — кивнул капитан. — Лейтенант, максимум орудий к тридцать шестому, остальные — рассредоточить. Для начала запускай «сатану»…
        Тяжёлые орудия «града» медленно и грузно поползли вдоль монорельса, проложенного за внешней стороной барьера. Постепенно уплотняясь и стыкуясь, они начали формировать собой единую орудийную стену.
         
        Айзек перевалился через парапет платформы, наблюдая за сгущением стволов.
        — Ну, сейчас полыхнёт! — диковато прохрипел он.
        — Давно было пора! — подхватил Рой. — Как думаешь, что пустят первым?
        — Наверняка «сатану». От этих маленьких бестий ещё никто не уходил…
        Айзек оказался прав: через пару секунд из противотанковых ракетных установок, испуская противное шипение и свист, синхронно вырвалось несколько десятков ракет «сатана». Снабжённые оптическими полуактивными головками, они пулями устремились к набирающим скорость объектам. Ещё секунда — и чёрная мгла горизонта озарилась полосой ярких вспышек, вслед за которыми донеслись раскатистые звуки, известившие о детонации ракет.
        — Есть! — торжествующе прогорланил Айзек. — Как на учениях!
        Но Рой не торопился с выводами; присмотревшись, он отрезвил друга:
        — Что «есть», Айзек? Ты смотри внимательней.
        — Чёрт! Не может быть!..
         
        — Сэр, вы видите это? — растерянно спросил Берг.
        Ничего не ответив, капитан продолжал следить за чёрными объектами, которые, ничуть не пострадав, продолжали двигаться в их сторону… Он прекрасно видел, как ракеты, не долетев до них метров сто, неожиданно взорвались, словно натолкнулись на невидимую стену.
        — Сэр, уже семнадцать километров в час, расстояние — две пятьсот, — забеспокоился лейтенант.
        Застывший статуей капитан наконец-то отозвался:
        — Лейтенант Берг, выстраивайте пятнадцать ближайших постовых по тридцать шестому, остальных рассредоточить с десятого по двадцатый.
        — Есть, сэр.
        — Сержант Тейлор, — обратился по рации капитан, — разбейте солдат на четыре взвода, оборонительные позиции займите по периметру стены; сектора: двенадцать, четырнадцать и шестнадцать. Всё ясно?
        — Так точно, сэр! — подтвердил сержант.
        — Постовые, внимание! — продолжал капитан. — Займите боевые позиции и активируйте турели…
         
        — Наконец-то, — обрадовался Айзек, — хоть и нам немного достанется!
        — Да, давно мы не стреляли, — задумчиво кивнул Рой, наблюдая, как с обеих сторон к ним приближаются другие платформы постовых.
        Внутри Роя на мгновение поселилось это смутное тревожное ощущение, вернее, предчувствие чего-то дурного, того, что не оставляло им выбора. Но, вспомнив про неукротимую мощь барьера, он нащупал былой боевой дух и активировал турель.
         
        — Лейтенант, полная активация «града», — твёрдо скомандовал капитан и, усмехнувшись, с иронией прибавил: — Проверим, захватили ли они с собой зонтики.
        Уловив настрой капитана, Берг громогласно рассмеялся и нажал на кнопку активации.
        В ту же секунду «град» будто ожил. Со стороны казалось, будто его орудиями завладел какой-то неистовый дух войны. Исполнив своеобразный танец из наклонов, поворотов и вращений, орудийные стволы синхронно нацелились на заданный сектор и торжественно-громко провозгласили о начале представления.
        Над ночными полями раздались голоса вокального трио. Первыми просвистели стодвадцатимиллиметровые противотанковые снаряды, разгоняемые до немыслимых скоростей массивными гаусс-орудиями «молний»; через секунду к ним присоединились гулкие хлопки «лягушек» — скорострельных миномётов, конвейером отправлявших тридцатикилограммовые осколочные мины; а ещё через секунду — значительные рокотания «стирателей», накрывавших огромные участки трёхсотмиллиметровыми кластерными снарядами. Молчал пока только голос роторного орудия ближнего боя «шмель», прозванного так за ту песнь, которую источали его неистово вращающиеся тридцатимиллиметровые стволы.
        — Чёрт возьми! Как им удаётся?! — сетовал Берг, наблюдая за мельтешением противника.
        С трудом верилось, что в этих хаотичных движениях была хоть какая-то логика; но, исполняя такой дикий танец, непрошеные гости, похоже, уклонялись от снарядов «града», продолжавших сыпаться на их головы как из рога изобилия.
        — Да, с координацией у них всё в порядке, — задумался капитан. — Даже «стиратель» их не берёт.
        — Из чего они сделаны?!
        — Скоро узнаем, — невозмутимо отвечал Дориан и тут же, не выдержав, с досадой прибавил: — Нет, ну как они уходят от «молний»?! Вот же прыткие твари!
        — Прыткие, но не настолько! — довольно прохрипел Берг, заметив, как один из гаусс-снарядов настиг цель.
        — Да, на текущий момент негусто: всего три цели, — подытожил капитан, — и то, похоже, прямыми попаданиями «молний»… Нет, их явно кто-то координирует…
        — Сэр, похоже, они вышли на максимальную скорость, — проинформировал лейтенант, заметив застывшую отметку «27 km/h». — Через минуту будут в огневой зоне «шмеля».
        — Что в его турелях?
        — Обычные, тридцатимиллиметровые.
        — Замени на бронебойные, что-нибудь из серии ПБР; дальность на девятьсот: подпустим ближе. И отключи «стирателей» и «лягушек»: толку от них маловато.
        Вскоре орудийный оркестр затих, оставив сцену сольному выступлению присвистывающих «молний», разящих неугомонного противника прямой наводкой.
        На верхушке пятидесятиметровой центральной мачты барьера зажглись огни прожекторов, обнажившие в тревожном серебристом свете всё в радиусе километра.
        Постовые тем временем, уже закончив с боевыми приготовлениями, занялись своими делами: кто-то — скорее, от нечего делать — кликал по виртуальным консолям, перебирая всевозможные настройки турелей; другие, запустив режим симуляции, судорожно гонялись за неуловимым противником, ловко орудуя джойстиками турелей и вспоминая былые навыки; остальные же просто курили и молча наблюдали за той красно-чёрной мешаниной, которую устроил метавшийся по полю противник, изредка охлаждаемый точными попаданиями «молний».
        — Внимание! — обратился капитан к постовым. — Всем зарядить орудия патронами ПБР-20, огонь открывать по моей команде.
        Услышав капитана, солдаты оживились и принялись отыскивать на консоли необходимые патроны.
        — Знаешь, Айзек, у меня дурное предчувствие насчёт этих дисков, — тревожно начал Рой, прокручивая нескончаемый список патронов. — Каким образом им удалось пройти огонь «града»?
        — Да, эти шустрики словно заноза в заднице, — пробормотал Айзек, также озадаченный поиском патронов; потом, похоже, отыскав необходимые, бодро прибавил: — А ты вспомни битву за Корейский полуостров, там альянс тоже вошёл в километровую зону, но «шмель» их быстро приструнил. Ведь не зря же говорят: «Пока наш шмель не спел, солдату спать удел!»
        — Хорошо, если так, — усмехнулся Рой и, понимая, что окончательно запутался в бесконечном патронном списке, в сердцах бросил: — Чёрт! Айзек, какой там номер?..
         
        — А вот и наши гости, — напряжённо известил капитан, завидев в глубине полумрака тёмно-серые диски, диаметром не больше метра; словно тени невидимых летучих созданий, они стремительно неслись над землёй, то и дело уклоняясь от жалящих снарядов «молний».
        — Ага, вижу, — подхватил Берг. — Дьявол, они что, летят?
        — Как будто… левитируют.
        — А корпус-то посмотрите какой, словно топором вырубили, — подметил Берг странную многогранность диска.
         
        — Вот пакость-то, — с отвращением выдавил Айзек, завидев врага. — Что это, газонокосилки, что ли?!
        — Не знаю, не знаю, — забеспокоился Рой и невольно вцепился в рукоятку джойстика. — А «шмелю» давно пора бы спеть…
        И тут случилось то, чего ну никак нельзя было предположить. Даже просчитавший наперёд все ходы капитан застыл столбом, пытаясь понять: «Что же, чёрт возьми, происходит?!» А происходило вот что: из тех дисков, что так лихорадочно мотыляли по полю, кобрами вытянулись, вернее, сплелись, из каких-то скользких белых нитей, некие подобия — человека… и эти подобия, к ужасу наблюдавших, перенацелили на себя прямые выстрелы «молний» и подключившихся к ним «шмелей», начавших сплошным потоком поливать их отвратительные фигуры тридцатимиллиметровыми пулями.
        — Чёрт возьми, Берг! — взревел капитан таким голосом, что лейтенанту на секунду показалось, будто где-то громыхнула гроза. — Куда целятся наши орудия?!
        — В корпус и голову… — растерянно отвечал Берг, в оцепенении наблюдая за белёсыми тварями, которые, чуть сбросив скорость, с какой-то дерзкой вальяжностью начали выстраиваться в линию.
        Лейтенант был прав: у тварей был и корпус, и голова, и руки, и даже неожиданно появившееся тепло, которое они излучали точь-в-точь как люди. И «град» был по-своему прав: ему не оставалось ничего иного, как проглотить эту, пусть и не искусную, но всё же действенную приманку и, согласившись с новыми условиями, начать стрелять по фальшпехоте в самые важные места — корпус и голову… Ведь, согласитесь, никому и на ум не взбредёт стрелять пехоте по ногам, тем более что у неё вместо них — диски…
        Но, к сожалению, переключение прицелов «града» было не самым ужасным событием. Ужаснее оказалось то, что все те выстрелы, коими «град» обильно потчевал гостей, не причиняли им совершенно никакого вреда… Нет, определенно, тела у врагов были, но они были какими-то рыхлыми, мягкими, эластичными — пули и снаряды просто пролетали насквозь…
        — Берг, перенастраивай прицелы! — прокричал Дориан, совершенно позабыв о былом спокойствии. — Цель — верхушка диска! Скорей! Скорей! Скорей!
        — Сэр, это не так-то просто… — взволнованно отвечал Берг, от неожиданности начав путаться в хитросплетении всевозможных настроек, — нужно пару минут…
        — Твою мать! — выругался Дориан и заорал по рации: — Постовые, наводите турели, бейте в то место, откуда эти уродцы растут… Огонь! Огонь! Огонь!..
        Хочется немного остановиться на внешнем виде «уродцев», так как он порядочно деморализовал солдат. Каждого «уродца» можно было сравнить с растущим на клумбе деревцем, только вместо клумбы у них был многогранный тёмно-серый диск, метрового диаметра и толщиной сантиметров двадцать, а вместо деревца — двухметровое безногое человекоподобие, мертвенно-белое и с каким-то отвратительным, мерзким горбом на спине. Тела существ были сплетены из белых лоснящихся нитей, которым каким-то образом удавалось сочетать в себе плотность — похоже, в некоторых несущих узлах — и эластичность, из-за чего казалось, будто с тел свисает белая, рыхлая, нитчатая кожа. Что же касается сходства с человеком, то здесь нужно сказать особо. Что и говорить, сделаны твари были умно. Но, похоже, создателя не сильно-то беспокоила красота его творения: шея напрочь отсутствовала; из узких округлых плеч вздутием выпячивало какое-то подобие головы, образующее со спинным горбом единое целое; а руки… те вообще больше походили на щупальца. В общем, от всего увиденного складывалось впечатление, будто какой-то злой гений — надо сказать, не лишенный чувства юмора и фантазии, — надсмехаясь над природой человека, решил наскоро сплести что-нибудь эдакое с одной лишь целью — собрать букет эмоций неприязни и отвращения, теша своё больное самолюбие…
        Услышав гневный клич капитана, постовые впились в джойстики и вдавили гашетки — к монотонной песне «шмеля» присоединились отрывистые гудения роторных орудий постовых.
        — А-а-а! Получай, гадина! На, держи! — неистово вопил Айзек, поливая врага, который тут же вернулся к прежней тактике метания по полю. — Ага! Запрыгали, пугала огородные!
        Отвращение к уродливым созданиям воспалило в Айзеке чувство ярости и негодования. Рой же, в отличие от своего друга, бесстрастно и очень метко выцеливал противника, стреляя эффективными короткими очередями.
        — Сколько у тебя, Рой?! — возбужденно прокричал Айзек, не отрываясь от экрана наведения и продолжая обрушивать град пуль на всё, что проскальзывало в красном окошке прицела.
        — Два, — угрюмо отвечал Рой, хладнокровно вылавливая зелёным квадратиком очередного беглеца; потом, выдав короткую очередь, удовлетворенно прибавил: — Уже три.
        — Три! — взревел Айзек и пуще прежнего стал окучивать вертлявых врагов, используя вдобавок широкий арсенал ругательств.
        Следует отдать должное солдатам: по врагу было не так-то просто попасть. Даже попадание в корпус диска не гарантировало уничтожение цели — противник в прямом смысле был вытесан из камня. Попасть нужно было — и капитан верно это подметил — в центр верхушки диска, откуда торчал плотный пучок белых нитей, из которых и были сплетены эти… пугала.
        — Ну что там, Берг?! — рыкнул капитан, следя за боем и подсчитывая, сколько полегло тварей.
        — А… ещё минуту, сэр, — в каком-то трансе отвечал лейтенант, мысленно проклиная судьбу за то, что он, а не сержант находится в операторском кресле и ковыряется в системе наведения «града».
        А капитан, в свою очередь, проклинал тех, кто не удосужился оборудовать командный пост хоть каким-нибудь орудием.
        — Постовые, точней, точней! По центру, короткими, учить вас, что ли! — с досадой кричал он, видя, как большинство солдат начали тупо палить длинными очередями.
        «Пятнадцать, ещё пятнадцать… — метался в мыслях капитан, подсчитывая количество оставшихся уродцев; до стены барьера оставалось метров двести. — Но как они пройдут стену? — недоумевал Дориан. — Насквозь, что ли? А может, вскарабкаются по ней, цепляясь своими щупальцами?.. Нет, чертовщина какая-то…» Да и вообще весь этот… цирк был каким-то кошмарным сном… К сожалению, сон этот только начинался…
        Через несколько секунд капитан заметил в воздухе ряд ярких белых вспышек, вернее, даже не вспышек, а световых шаров размером с апельсин, которые, отделившись от дисков, с каким-то напряжением, словно их что-то сдерживало, неторопливо полетели в сторону барьера.
        Завороженные необычным зрелищем солдаты на мгновение застыли, позабыв о стрельбе.
        Рысью прыгнув к операторскому креслу, уже всё понявший капитан с невероятной силой вырвал оттуда огромного Берга, почти закончившего настройку прицелов, и принялся рассредоточивать платформы постовых, горланя при этом по рации: «Дьявол! Вы что там все — заснули?! Маневрируйте!» Но было слишком поздно. Отозвавшись шипящими, сочными всплесками, световые снаряды точно поразили пять платформ правее командного центра, окатив нестерпимым жаром всех, кто находился рядом. Результат попадания был чудовищным: десять солдат в мгновение сгорели заживо; платформы и орудия расплавились, словно были слеплены из воска; пострадал и монорельс, из-за чего перемещение платформ вправо стало невозможно.
        Берг, пропустивший последние события, остолбенело наблюдал за случившимся, не понимая, — как вообще такое возможно?..
        А гости тем временем выдали ещё один залп, адресованный тем, кто находился левее командного центра.
        Поняв, что дальнейшая стрельба с вышек теряет всякий смысл, капитан быстро скомандовал:
        — Постовые, прекратить огонь, отступайте вглубь барьера!
        Платформы, заранее выстроенные против вертикальных направляющих, медленно поползли вниз, прячась за спасительную стену барьера.
        Чудом уцелевшие Айзек и Рой, спускаясь, заметили, как промахнувшиеся световые снаряды с шипением рассекли ночное небо и, подобно падающим сигнальным ракетам, тихо растаяли.
        Минуту спустя все солдаты собрались вокруг центральной мачты с прожекторами, готовясь к бою и взволнованно слушая инструктаж капитана.
        — Итак, внимание! — громко говорил Дориан, сняв шлем. — У всех вас имеются «липучки» и огнемёты. Ими и будете пользоваться…
        — А другое оружие? — недовольно буркнул широкоплечий, приземистый парень с двумя массивными стволами, железными рукавицам надетыми на его крепкие руки.
        — Обычными пулями этих тварей не взять, — стоял на своём капитан. — То, что предлагаю я, самый простой и эффективный способ. Возьмите на вооружение два правила: во-первых, поодиночке в бой не вступать, работать только парами: один поджигает тело твари из огнемёта, другой тут же всаживает в её диск две-три «липучки», таймер выставляйте секунды на три, не более…
        — Сэр, а если они не горят? — спросил Айзек, уже надевший компактный ранец огнемёта.
        — Горят, — уверенно отвечал Дориан. — Тела их явно сделаны из какого-то полимера — так что жгите уверенно. Но только не вступайте с ними в ближний бой: у меня подозрение, что свои щупальца они могут использовать как оружие…
        После упоминания о щупальцах многие солдаты — в основном те, кто ещё не видел тварей, — обеспокоенно завертели железными головами, оглядывая стены.
        «Смотрите!» — вдруг выкрикнул один из солдат, заметив на стене, откуда доносились едва слышные шипящие хлопки, раскалённо-красное пятно (оно расширялось и белело прямо на глазах). Было совершенно очевидно, что стена, не выдерживая гнета световых снарядов, начинает — плавиться… От этого зрелища даже те, кто оставался спокоен, занервничали и, не теряя времени, принялись выставлять таймер на электронном табло оружия.
        — Итак, времени у нас мало, — встревожился капитан. — Ещё раз повторяю: работайте парами, используйте огнемёты и «липучки». Если же пришлось вступить в ближний бой — стреляйте в центр верхушки диска, откуда эти твари растут; похоже, это их единственное уязвимое место…
        Все снова перевели взгляд на стену: раскалённая добела, она угрожающе вздулась и вот-вот должна была рухнуть.
        Один из солдат, так и не пожелавший менять свои ручные стволы, настороженно спросил:
        — Сэр, что у них за оружие?
        Капитан вздохнул и с каким-то сожалением ответил:
        — Самого оружия мы не видели. Стреляют термическими снарядами, что-то наподобие шаровых молний. При столкновении с препятствием взрываются и наносят урон всему в радиусе нескольких метров… Да вы и сами всё видели, — грустно заключил Дориан, вспомнив о сгоревших солдатах, и нарастающим тоном прибавил: — Так что будьте предельно внимательны, прикрывайте друг друга, держите дистанцию и постоянно перемещайтесь. Всё ясно?!
        — Да, сэр! — хором отозвались солдаты.
        В ту же секунду, словно в ответ на возглас солдат, верхушка стены вяло и грузно поползла вниз, распадаясь раскалёнными рваными кусками и обнажая проём.
        — Рассредоточиться, быстро! — рявкнул сержант, накидывая шлем.
        Разбившись на пары, солдаты широким полумесяцем рассыпались слева от мачты, прячась за полутораметровыми бронированными пластинами, которыми была утыкана вся площадь барьера.
         
        — Пока тихо, — шёпотом говорил Айзек, выглядывая поверх заграждения.
        — Слушай, Айзек, давай условимся, — отозвался Рой, обдумывая тактику боя. — Ты поливаешь тварь «святой водичкой», секунды две, не более, и сразу меняешь позицию, а я следом стреляю «липучками» и также меняю положение, только держусь от тебя в нескольких метрах.
        — О-кей! — усмехнулся Айзек. — Мне эта тактика «не быть зажаренными вместе» по душе…
         
        — Ну что, Берг, вспомним былое, — усмехнулся Дориан, настраивая своё оружие.
        — Да, пора и нам размяться, — с азартом отозвался Берг, прилаживая к запястьям вытянутые сопла огнемёта.
        — Странно, почему они медлят? — озадачился капитан, поглядывая на зияющий проём с ещё раскалёнными докрасна краями.
        — Может, ждут, пока остынет! — усмехнулся Берг и тут же затих: в проёме показался один из дисков (без белого уродца сверху). Бесшумно скользнув в проём, он сразу юркнул влево и, проплыв вдоль стены метров тридцать, замер. — Наверное, послали на разведку, — шепнул Берг.
        — Похоже на то, — согласился капитан, продолжая следить за диском, который начал выполнять какие-то странные прерывистые вращения, как будто сканируя местность.
        — Может, вынести его, сэр?
        Капитан качнул головой:
        — Слишком далеко.
        Через минуту в проёме показались и остальные диски, тоже без ездоков. Ровным строем проследовали они внутрь барьера, рассредоточились и, так же как и первый диск, замерли.
        — Лейтенант, видите эти сопла? — указал капитан на три тёмных углубления в боковой части дисков.
        — Думаете, орудия?
        — Наверняка.
        Выдержав паузу, диски неторопливо заскользили вперёд, плавно и осторожно огибая частокол из заграждений, которые теперь становились выгодными укрытиями и для них самих. Но этого-то момента и ждал капитан.
        — Сержант, приготовьтесь… — напряжённо скомандовал он. — Давай!
        В ту же секунду сектор, где находились диски, — оголился: заграждения просто ушли вниз, под металлический настил.
        Солдаты первого и второго взводов, опершись об оставшиеся нетронутыми свои заграждения, открыли прицельный огонь из подствольных гранатомётов, бесшумно стрелявших «липучками» — сплюснутыми снарядами, похожими на миниатюрные хоккейные шайбы. Уникальность их заключалась в том, что помимо направленного заряда, таймера и магнитного покрытия, которым они намертво прилипали к металлическим поверхностям, у них имелся незаменимый датчик, активирующий детонацию при любом намёке на отсоединение.
        Стоит отдать должное противнику: обнаружив себя в новых условиях, он ничуть не растерялся и, проявив нечеловеческую реакцию, заметался по полю, словно ошпаренный. Но «липучки» знали своё дело — пиявками впивались в диски, издавая при этом смачное металлическое лязганье, и включали обратный отсчёт таймера.
        Через несколько секунд, отражаясь от стен барьера гулкими, звонкими перекатами, захлопали направленные заряды.
        Урожай был хорош: четыре диска, нахватав сполна, разорвались, словно воздушные шарики; ещё два, утратив возможность передвигаться, легли мёртвым грузом.
        — Отлично! — воскликнул капитан. — Первый, второй — отходите назад, третий, четвёртый — готовьтесь к встрече, бейте короткими, надо охватить как можно больше…
        Не успел капитан договорить, как из уцелевших дисков нарисовались белые уродцы. Но это были не те твари, каких видели в последний раз. Да, такие же белые, лоснящиеся, но теперь они совершенно не были похожи на человека… из центра диска фонтаном вырывалось двухметровое белое нечто, от которого букетом расходились плетёные щупальца с твёрдыми острыми, зазубренными наконечниками. Вытягивая и орудуя ими как копьями, твари принялись вонзать их в отступающих солдат. В одного солдата разом вошла целая копна таких щупалец-копий, отчего тот по инерции пролетел метра три и коромыслом повис на одном из барьеров. Ещё двое пали от жалящих ударов. От одного бедолаги вообще осталось лишь мокрое место: две твари, обвив его ноги, руки, голову, рванули с такой силой, что просто — разорвали его, как тряпичную куклу… Остальным солдатам повезло больше: некоторые, успев увернуться, попрятались за спасительными заграждениями и боялись даже шевельнуться, другие же, продолжая отступать, принялись бестолково отстреливаться из автоматов, позабыв о наставлениях капитана.
        — Первый, второй, используйте огнемёты! Третий, четвёртый, вперёд! — прокричал Дориан, поняв, что медлить более нельзя. — Берг, за мной!
        Двое солдат, услышав капитана, наконец-то вспомнили об огнемётах и, остановившись, открыли ответный огонь — воздух прочертили яркие огненные линии, зацепившие несколько тварей. Вспыхнув факелами, те устрицами устремились в свои бронированные раковины; остальные поступили так же. Одна из тварей, видимо, не успев спрятаться, безвольно повисла на заграждении, догорая. В морозном воздухе обозначился терпкий запах горелой плоти.
        Третья и четвёртая группы подоспели к уцелевшим.
        — Ну что, плохо дело, а? — возбуждённо спрашивал Айзек одного из уцелевших солдат, прильнувшего к защитной пластине. В ответ тот лишь застыло кивнул. — Ладно, не робей, сейчас их сделаем!.. Рой, ну где ты там?
        Рой, державшийся в нескольких метрах от Айзека, одним прыжком перепорхнул через заграждение и почти в упор всадил пару «липучек» в диск с догоравшей плотью. И тут случилось неожиданное: в одно мгновение шторки центрального люка диска сомкнулись, срезав горелую плоть, словно прошлогоднюю траву, и тут же раздвинулись, освободив место для новой, которая, вытянувшись несколькими щупальцами, наивно попыталась содрать с себя «липучки», за что и поплатилась, тут же лишившись и щупалец, и части боковины. Словно в ответ на такую дерзость, из люка вылезла знакомая белая тварь; заметив Роя, притаившегося за соседним заграждением, она нацелила на него свои смертоносные копья.
        — Айзек! — истошно вскликнул Рой, увидев над собой белое нечто.
        Айзек не медля ни секунды вскочил на край барьера и, вытянув вперёд руки, выпустил огненные струи, вмиг превратившие уродца в яркий и даже вполне красивый сочный факел. Рой не вставая тут же пальнул по корпусу. Через пару секунд с тварью было покончено.
        А между тем остальные уродцы, запершись в своих дисках, меняли тактику боя. Затаившись за укрытиями, они принялись прицельно расстреливать попрятавшихся за бронированными пластинами солдат, будто видели их как на ладони. Стреляли они знакомыми световыми шарами, только намного меньше прежних (размером с грецкий орех) и летевших на порядок быстрее. К тому же при столкновении с преградой они не взрывались, как раньше, а прожигали её насквозь. Энергии зарядов хватало, чтобы пробить несколько рядов заграждений, после чего световые шары бесследно исчезали.
        Один за другим солдаты намертво замирали у барьеров, не успевая понять, каким образом в их груди появились эти огромные отверстия с обожжёнными, почернелыми краями…
        Увидев страшную картину, капитан гневно скомандовал:
        — Всем приготовиться к бою!..
        Не успел капитан договорить, как один из солдат, не выдержав откровенного расстрела, ринулся в бой. Это был тот самый крепкий парень со стволами, надетыми поверх рук. Сорвав с себя шлем и вытянув вперёд руки-орудия, он с диким воплем бросился к ближайшему диску.
        — Чёрт! Сержант, снимай заграждения! — крикнул капитан, вместе с Бергом устремляясь в бой; пластины тут же ушли вниз, обнажив и диски, и солдат. — Вперёд! — кричал капитан, взывая к тем, кто ещё не проникся боевой эйфорией.
        Началась настоящая битва.
        Бесстрашный герой-одиночка не раздумывая ловко запрыгнул на один из дисков, отчего тот камнем рухнул на пол, и выпустил в его люк ураганную очередь. Лицо его окропило какой-то тёплой мутно-белой жидкостью. Разворотив внутри всё до основания, солдат устремился к остальным дискам, которые крысами разбежались по всей площади, по-видимому, избрав для себя оптимальной тактику — «каждый сам за себя».
        Увидев по центру одну из «крыс», Дориан с наслаждением вколотил в неё с десяток «липучек» и не останавливаясь погнался за другой.
        Лейтенант Берг, немного растерявшись, метался по полю, выглядывая белых моллюсков, которые ни в какую не желали выползать из своих раковин.
        — Ну где вы? Где? — раздосадованно бурчал Берг, жалея, что напялил на себя этот чёртов огнемёт. — Ах, вот ты! — гневно прорычал он и побежал к горстке солдат, окруживших один из дисков, из которого обречённо показалась белая тварь.
        Тем временем сержант Тейлор спешил на помощь к герою-одиночке, который, не успев вовремя уклониться, попался в цепкие объятия одной из тварей. Обвив парня десятком щупалец, та волоком тащила его за собой, умудряясь при этом ловко уходить от «липучек» и отстреливаться губительными шарами.
        Нагнав обездвиженного солдата, сержант достал из-за пояса огромный тесак и со всего плеча рубанул им по щупальцам — результат был нулевой: нож просто отскочил от них, как от стальных прутьев…
        — Бей… ближе к центру, — придушенным голосом отозвался солдат, пытаясь высвободиться из мёртвой хватки.
        Уклонившись от очередного светового снаряда, сержант вплотную подбежал к диску и одним ударом рассёк плотную связку нитей, успев при этом сорвать с пояса гранату и бросить её точно в люк, который тут же закрылся, срезав остаток плоти. Раздался глухой хлопок — диск содрогнулся, будто от резкой боли, и рухнул на пол.
        — Готов, — заключил солдат, с отвращением сбрасывая с себя обмякшие, скользкие щупальца, которые, подобно змеям, стали расползаться, расплетаясь белыми извивающимися нитями.
        Пока солдаты методично отстреливали оставшихся тварей, Айзек и Рой гнались за диском, улизнувшим далеко к пятому сектору.
        Шустрый Рой, стреляя на ходу короткими очередями, никак не мог зацепить изворотливую тварь.
        С трудом поспевая за своим другом, Айзек то и дело останавливался, переводил дыхание и, бормоча что-то, снова пускался вдогонку.
        — Рой, давай кончай с ним, — недовольно бросил он, уже порядком отстав. — Сколько можно?
        — Сейчас… никуда он от нас не денется… — Рой остановился и, прицелившись, выдал короткую очередь.
        Три «липучки» намертво вцепились в верхнюю часть диска. Ещё секунда — и раздались гулкие хлопки. Потеряв часть боковины, беглец закружился волчком, упал и затих.
        — Есть! — обрадовался Рой. — Айзек, дуй сюда!
        Уже совсем выбившийся из сил Айзек тяжело выдохнул:
        — Наконец-то!
        Не дожидаясь друга, Рой осторожно направился к диску, при этом не забывая держать его на прицеле. Он обошёл его справа и остановился. «Ну и мерзость!» — брезгливо выдавил он, заметив, как из пробоины диска мёртвой змеёй свисает рыхлая, склизкая, обволоченная какой-то прозрачной, маслянистой жидкостью, белая нитчатая масса. Рой нацелил на неё оружие — но не тут-то было… Не успел он нажать на курок, как тварь — ожила. Вытянувшись струной, метров на пять, она с лёту, хлёстко ударила его в грудь. Рой рухнул на спину, выпустив автомат. Он и глазом не успел моргнуть, как тварь, расщепившись множеством щупалец, стала скручивать его, подобно удаву, сжимающему свою жертву. Ещё секунда — и Рой уже не мог шевельнуться.
        — Айзек! — что есть силы выкрикнул он, чувствуя, что от удушающей хватки воздух в лёгких заканчивается.
        А тварь тем временем сплела из свободных щупалец знакомые копья и, не ослабляя хватки, принялась хладнокровно тыкать ими в голову Роя. «Ну, вот мне и конец», — обречённо подумал Рой, понимая, что копья вот-вот пробьют металл шлема. Дышать становилось всё труднее, на глаза уже накатила немеющая пелена, в ушах зазвенело нарастающим гулом…
        — Держись, Рой! — прокричал подоспевший Айзек.
        Стараясь не задеть друга, он обильно полил тварь из огнемёта и, в кувырке схватив оружие Роя, вбухнул в горящий диск с десяток «липучек». Не дожидаясь, пока заряды сделают своё дело, Айзек принялся высвобождать друга из белого плена. Диск между тем разорвало красочным фейерверком.
        Айзек уложил обмякшего Роя на спину.
        — Ну как ты, дружище? — взволнованно спрашивал он.
        Рой судорожно и жадно глотнул воздух.
        — Похоже… в порядке, — туманно отозвался он; перед глазами у него всё по-прежнему плыло.
        — Ну и повезло же тебе! — усмехнулся Айзек, разглядывая его железную голову, сплошь испещрённую глубокими царапинами и вмятинами. — Я уж думал, тебе кранты.
        — А что там с тварью? — уже вполне вменяемо спросил Рой, пытаясь встать.
        — Лежи, лежи, — успокаивал его Айзек. — С тварью всё кончено.
        — А остальные?
        — Да расслабься ты! — рассмеялся Айзек. — Мы их сделали! — Он потрепал друга по металлической голове и весело прибавил: — Слушай, а отличный шлем у тебя вышел: как-никак ручная работа!..
        Вскоре над барьером воцарилась тишина, изредка нарушаемая раскатистыми хлопками «липучек», которыми солдаты добивали уцелевшие диски.
        — Ну что, лейтенант, — прикуривая сигарету, заговорил Дориан, — неплохую взбучку мы им устроили?
        — Да, жаль только, ребят много полегло, — мрачно отозвался Берг и со злостью пнул обгорелую связку нитей.
        — Главное, большинство живо, — подбодрил его капитан и протянул Бергу сигарету.
        Лейтенант вежливо отказался и, сняв шлем, вынул из кармана чёрную сигару.
        — Что же это всё-таки за твари? — посмотрел он на Дориана. — Неужели японцы сбросили?
        Дориан задумчиво окинул взглядом небо:
        — Думаю, скоро узнаем…
        Через минуту к капитану подошёл сержант Тейлор.
        — Сэр, пятнадцать тварей уничтожены, семнадцать солдат погибли, ещё четверо легко ранены, — по-военному сухо отрапортовал он.
        Капитан лишь кивнул и, выдержав паузу, негромко прибавил:
        — Кстати, с первым боевым крещением вас, сержант.
        Сняв шлем, сержант сдержанно кивнул.
        — Спасибо, сэр.
        — Да уж, — удручённо вздохнул Берг, оглядывая поле боя, — такое крещение не забывается…
        Картина недавнего сражения выглядела довольно мрачновато: всюду валялись догоравшие останки врага, испускавшие тлетворное зловоние; металлический настил из-за частых промахов «липучками» во многих местах был вырван с корнем; солдаты угрюмо бродили по площади, собирая останки павших и не переставая проклинать тварей.
        — Сэр, тут, кажется, ещё один диск, — сообщил сержанту по рации кто-то из солдат, — похоже, целый.
        Сержант накинул шлем:
        — Где?
        — У стены тридцать четвёртого.
        Увеличив масштаб обзора шлема, Сержант заметил у барьерной стены неподвижный диск, как видно, не участвовавший в сражении.
        — Что там, сержант? — забеспокоился Дориан.
        — Один диск, кажется, уцелел… (Выкинув сигарету, капитан быстро надел шлем.) По-моему, там какая-то надпись… кажется, на японском…
        Увидев затихший диск, Дориан вспомнил начало сражения, когда первый диск проник внутрь барьера. Да, это был тот самый. Только никто тогда не заметил, что у него не было ни орудий, ни люка, даже размером диск был чуть меньше остальных. И только сейчас капитан увидел ту небесно-голубую надпись, в переводе с японского гласившую: «Железный Миротворец»…
        Последнее, что увидели защитники шестого заградительного барьера той ночью, было необъятное голубое солнце. Вырвавшись из «Железного Миротворца», оно в одночасье испепелило всё в радиусе километра. В одно мгновение барьер был стёрт с лица земли, его оплавленные обломки разбросало по полям на многие километры…
        Но вины капитана Дориана Хока в гибели пятидесяти солдат и уничтожении заградительного барьера не было. Более того: его подразделение оказалось единственным, кому удалось отразить той ночью атаку доселе невиданных машин, и, к сожалению, оно же стало первым, кому суждено было познать губительный свет «Миротворца» — адской машины, несущей чудовищный криониевый заряд. Криониевое солнце, выпущенное «Миротворцем» в конце битвы, явилось той крайней мерой, на которую вынуждены были пойти японские военные, чтобы усмирить непокорных воинов.
        Как ни прискорбно, но с самого начала вторжения на остров Хонсю войска коалиции были обречены. С самого начала японские военные следили за ходом вторжения, выжидая подходящего момента, чтобы перейти к этапу «Возмездие».
        Что и говорить, коалиционное командование сильно просчиталось, недооценив силы альянса, тактика которого им не была ясна изначально. Но чтобы понять все тонкости закулисной игры, следует вернуться назад, в то время, когда китайские учёные представили миру прототип первого космического двигателя. Тогда ещё никто не знал, что одновременно с этим на закрытом полигоне китайским военным было продемонстрировано и новое криониевое оружие, разрушающую мощь которого войска коалиции и ощутили на себе год спустя на острове Хонсю.
        Смертоносное оружие, в простейшей модификации, называлось «низкотемпературная магнитоплазменная установка» (НМПУ). В сравнении с другим оружием НМПУ обладала рядом преимуществ: во-первых, это огромная энергия плазменного заряда, что достигалось за счёт обширного выброса нейтронов криония, во-вторых, компактность установки и, в-третьих, наверное, самое важное — её универсальность. Дело в том, что, научившись тонко изменять магнитоплазменное равновесие, китайские учёные настроили установку так, что она могла выбрасывать плазменные заряды практически любой мощности. То есть НМПУ могла быть и тяжёлой плазмопушкой, стреляющей плотными, медленно летящими шарами, каждый из которых с лёгкостью уничтожал целый танк; и скорострельным плазмомётом, метающим облегчённые шары, прожигающие метровую броню; и, при должной настройке, сверхмощной криониевой бомбой. Недостаток у нового оружия был один — сравнительно малая дальность полёта заряда (не более трёхсот метров). Но этот недостаток с лихвой компенсировался теми машинами, которые были продемонстрированы альянсу тремя месяцами позже.
        Так уж вышло, что через три месяца после начала войны, когда альянс уже собирался пустить в ход свой главный козырь — НМПУ, китайским военным поступило уникальное предложение от Японии, тогда ещё не участвовавшей в военных действиях. В одной из её секретных лабораторий к тому времени завершилась разработка чуда военной биоинженерии — универсального биополимерного солдата (УБС), который был словно создан для Криониевой войны.
        Увидев, на что способен УБС в ближнем бою — а именно для такого типа боя он и разрабатывался, — китайские военные сразу приняли японское предложение: поставить миллион чудо-солдат в обмен на увесистую долю в будущей добыче криония. Но у Китая было одно условие: японские биоинженеры должны снабдить своих «бравых ребят» новым криониевым оружием, давно дожидавшимся своего звёздного часа; на это японская сторона недолго думая согласилась.
        После заключения сделки с Японией тактика альянса резко изменилась. Создав иллюзию своей неспособности противостоять «техническому совершенству» коалиции, силы альянса стали постепенно отступать вглубь территории Китая. И вот тут-то альянс подвела Япония, которая, не выдержав оговоренных сроков, поставила миллионную партию усовершенствованных УБС с большим запозданием, когда войска альянса уже попали в плотное кольцо окружения. В сложившейся ситуации Япония вынуждена была ввязаться в войну, чем весьма удивила коалиционное командование, полагавшее, что с альянсом давно покончено.
        Оттянув часть войск противника на свою территорию, Япония наконец-то показала всему миру своё гениальное творение. Укомплектованный китайским криониевым оружием и не знающий себе равных в ближнем бою, теперь это был не просто УБС ближнего боя, а настоящий тактический боец, оправдывающий название «универсальный» на все сто.
        Силы коалиции прозвали японского чудо-солдата кроном, именно это мрачное слово сгустилось в сознании тех, кто видел, с какой жестокостью эти твари расправляются с противником и, надо подметить, не только: кроны без разбору уничтожали любого, кто вставал у них на пути. Выпустив «дикую свору» у себя на острове, японские военные своими глазами видели, как их совершенные творения уничтожают не только врага, но и мирных жителей. Прозорливый Дориан Хок неспроста перед самым началом боя подметил странное поведение местных, попрятавшихся в свои дома; но прятались они не от атак коалиции — от кронов (японские военные предупредили жителей буквально за час до высадки десанта).
        С точки зрения учёных, потративших на разработку без малого десять лет, крон был самим совершенством. В первую очередь отметим то, что делало крона кроном: активную матрицу, так как именно она отвечала за формирование плоти крона. Активная матрица, или крон-матрица, представляла собой подвижный тонкий диск, в который встраивалось несколько кольцевых сегментов, состоявших из огромного числа тончайших (толщиной меньше человеческого волоса) биополимерных нитей. Каждая такая нить, в свою очередь, разбивалась на тысячи активных микрозвеньев, с помощью которых учёные управляли нитями так же, как и человек управляет своими мышцами — биополимерные нити и были самыми настоящими мышцами, вернее, их волокнами, а кольцевые сегменты, в которые они собирались, и были теми самыми кронами. Японские учёные могли вытворять с кронами всё что угодно: придавать им форму человека, животного, страшного чудища, делать их эластичными, мягкими, твердыми — одним словом, творить волшебство. А управлялось это волшебство, как нетрудно догадаться, программой, которая и решала, как будет выглядеть крон в той или иной ситуации.
        Что и говорить, плоть крона была совершенна и к тому же почти неуязвима… Хотя подразделение Дориана Хока доказало обратное, эффективно поджаривая «неуязвимое» совершенство из огнемётов. Но щепетильные японские инженеры предусмотрели и это. Дело в том, что крон-матрица вмещала не один, а несколько кронов (один на каждый кольцевой сегмент) и в случае уничтожения одного из них — тут же появлялся другой, совершенно новый. Более того, активные нити так хорошо вытягивались, что при должных условиях одного сегмента могло хватить на пару тварей. Ну чем не многоголовая гидра! Справиться с такой гидрой было весьма непросто.
        Теперь что касается платформы, на которой плоть крона передвигалась и которая служила ей надёжным укрытием. Да, это тоже был шедевр, причём вполне достойный совершенства плоти. Выглядел такой шедевр как полый диск, диаметром не больше метра, с плоским основанием и с выпуклыми, чуть скошенными книзу, боками. Несмотря на кажущуюся миниатюрность, корпус диска отличался невероятной прочностью и изготавливался из очень лёгкой трехсантиметровой брони, выдерживающей попадание двадцатимиллиметрового бронебойного снаряда. Хотя попасть по нему было не так-то просто, особенно в ночное время, когда тонкий маскирующий слой и специальная рубленая форма делали диск практически невидимым. Внутри такого непробиваемого и невидимого корпуса и размещалась активная матрица, выпускавшая крона наружу через верхний люк.
        Но такие особенности, как прочный корпус и ночная невидимость, меркли в сравнении с уникальной способностью диска скользить над поверхностью. А достигалось это за счёт земных магнитных токов, которые, захватываясь и усиливаясь, формировали под диском своеобразный магнитный торнадо, чьи восходящие потоки создавали устойчивую магнитную опору, вдоль которой диск и скользил со скоростью до тридцати километров в час.
        Хоть технология скольжения и была уникальна, но из-за сравнительно невысокой плотности восходящих потоков имела один недостаток — платформа не могла быть тяжелее пятидесяти килограмм. Впрочем, больше и не требовалось. Даже с учётом криониевого оружия вес её не превышал тридцати килограмм… Кстати, криониевое оружие было настолько лёгким, что японские инженеры установили не одну, а целых три плазменные установки, чем весьма порадовали раздосадованных затяжными сроками китайских военных.
        Ну вот, пожалуй, и всё, что касается физической сущности крона. Однако если коснуться его ментальной составляющей, то откроется картина куда более сложная, но и не менее интересная. Опишем её словами одного японского учёного, объяснявшего общую суть крон-технологии китайским военным.
        «Представьте себе, что вы видите стадо голодных овец, ищущих свежую траву. На высоком холме стоит необычный пастух-телепат и осматривает окрестности. Одним глазом он глядит вдаль в поисках травы, а другим — наблюдает то, что видят перед собой овцы. Завидев траву, пастух посылает овцам мысленный сигнал о её местонахождении, и те послушно отправляются к указанному месту. Сам пастух при этом всегда остаётся на возвышении и неторопливо следует за стадом, координируя его и попутно высматривая новые островки травы…»
        Японский учёный очень метко провёл аналогию крон-технологии со стадом овец и пастухом. Как нетрудно догадаться, овцы были не чем иным, как кронами, ищущими траву, под которой учёный подразумевал коалиционные войска, а пастух-телепат, следящий за стадом, был высотным зондом, управлявшим и питавшим стадо кронов энергоинформационными потоками, без которых те не смогли бы ступить и шагу. За удачную аналогию управляющий зонд так и прозвали «пастухом». Только в реальности стадо кронов численностью, к примеру, в сто голов пас не один «пастух», а несколько и каждого из них очень тщательно маскировали и охраняли.
        Вот такая непростая, но весьма эффективная технология стояла за кронами, с которыми войска коалиции столкнулись 17 ноября 2181 года на острове Хонсю. А то, что случилось после, можно прочесть в хрониках Криониевой войны. Хотя назвать её войной было бы неверно — это больше походило на истребление. Поэтому-то Криониевая война и получила второе, неофициальное, название — Война кронов. Теперь кроны правили бал…
        Провозгласив этап «Возмездие», альянс принялся отвоёвывать свою территорию. Для уничтожения врага он использовал простую и эффективную тактику ночных высадок крон-десанта. Чтобы ясно представить эту картину, следует упомянуть о первых высадках кронов на острове Хонсю. Дело в том, что высадки эти были не совсем-то боевыми. Японские военные называли их «калибровочными», и выполнялись они с одной целью — обнаружить уязвимые места в управляющей крон-программе — искусственном интеллекте всех кронов. Например, при высадке близ шестого заградительного барьера под командованием Дориана Хока кронов нарочно сбросили в трех километрах, поскольку на шестом барьере программа обкатывалась на предмет совершенства тактики открытого боя, когда противник заранее знает о нависшей угрозе. Иными словами, военные хотели взглянуть, на что кроны способны в открытом бою, так сказать, стенка на стенку; и, как выяснилось, способны они оказались на многое, хотя и проиграли сражение подразделению Дориана. Но японцев это поражение ничуть не обескуражило. Увидев, каким образом солдатам удалось справиться с кронами, японские техники внесли ряд изменений в крон-программу, и уже в следующем бою старый метод борьбы не срабатывал. С каждым боем кроны совершенствовались, с каждым сражением одолеть их становилось всё сложнее.
        Что же касается настоящих боевых высадок, то это был сущий ад… Глубокой ночью авиация альянса бомбами сбрасывала кронов с десятикилометровой высоты прямо на головы ничего не подозревавших коалиционных войск. «Пастухи» тут же брали послушное стадо под своё крыло, и начиналось… Кроны пронзали, резали, разрывали, душили своими щупальцами не успевавших опомниться солдат, разносили плазменными снарядами в пух и прах здания, боевую технику. Даже если коалиционным войскам и удавалось одолеть кронов, у них всё равно не было ни малейшего шанса: «Миротворец» смирял пыл непокорных своим губительным криониевым солнцем.
        После первых двух недель боёв потери коалиции были огромны: около пятисот тысяч солдат и десятки тысяч единиц боевой техники. В один миг коалиция лишилась четверти своих войск. Заградительные барьеры, которыми она так гордилась, были просто не в состоянии оказать должного сопротивления свирепым крон-атакам. В сложившейся ситуации коалиционное командование приняло решение отступать, отступать вглубь собственной территории, и как можно скорее.
        Не прошло и месяца, как альянс, освободив Индокитай, Корейский полуостров и Малайский архипелаг, двинулся в наступление. Его многочисленная армия при поддержке почти миллионной армии кронов сметала всё на своем пути. Меньше полугода потребовалось им, чтобы загнать войска коалиции на их территорию и надёжно запереть в глухой обороне. Ведя тяжёлые бои, коалиция, чтобы хоть как-то ослабить противника, принялась бомбить их города. В ответ на это альянс отвечал бесчисленными диверсионными высадками крон-десанта. Авиация десятками тысяч сбрасывала этих бестий на мирные города. Невозможно описать того ужаса, который испытывали люди при виде обрушивающихся с небес кронов. Многочисленные попытки коалиции создать помехи в энергоинформационных потоках и тем самым лишить кронов жизненных сил заканчивались неудачей (один бог ведает, каким образом им удавалось «оставаться на связи»). Уничтожение «пастухов» тоже не сулило ничего хорошего: при потере связи с «пастухом» стадо разбредалось и послушные овцы превращались в свирепых кронов-камикадзе. Даже захватить для исследования хоть одну «живую» тварь — не представлялось возможным: трофеи просто взрывались, причём самым неожиданным образом. В общем, прозорливые японцы предусмотрели всё до мелочей. Коалиционным войскам оставалось только нещадно уничтожать кронов, и как можно больше.
        Неизвестно, сколько ещё это кровопролитие могло бы продолжаться, но через полтора года после начала этапа «Возмездие» коалиционное командование под давлением международной общественности признало своё поражение. И 18 октября 2183 года воюющие стороны подписали мирное соглашение.
        Продлившись почти три года, Криониевая война унесла жизни десяти миллионов человек, семьдесят процентов которых составляло мирное население.
        Китай отстоял своё право на добычу криония, и семь процентов этой добычи теперь причиталось Японии, снабдившей армию альянса, как оказалось, исключительно эффективными в бою машинами.

Новая жизнь

Нет начала и конца Вселенной, нет начала и конца также жизни и её блаженству.
Константин Эдуардович Циолковский

        Шло время. Новая жизнь стремительным потоком вливалась в воспалённое войной людское сознание, наполняя пересохшие русла надеждой, орошая плодородные поля верой, унося с собой всю ненависть, боль и печаль прошлых лет. И вот уже новые ростки потянулись к солнцу — ожила земля! Заиграли пёстрым разноцветьем луга, заколосились сочным янтарём поля, и свет, ослепительный свет, вновь поселился в людских сердцах, вновь устремил он человека к давно позабытым мечтам — туда, где ждала его новая жизнь!..
        Несмотря на все тяготы послевоенного периода, некогда воевавшие государства не теряли зря времени. Китай, отправив к Европе новую экспедицию, начал бережно восстанавливать разрушенные войной шахты, возобновляя добычу ценного криония. Япония, получив международное согласие, взялась приспосабливать своё гениальное творение для служения во благо человека. США, заплатив почти триллион квантов, выкупили у китайских коллег прототип криониевого двигателя и принялись доводить его до ума.
        И снова посетила человека мечта о межзвёздных путешествиях, снова завладела она его разумом, расшевелила чувства, закружила, завертела она человека в диком, пьянящем танце, маня своей загадочностью и неизведанностью. И вот уже 7 июля 2185 года совет ICAR принял решение о подготовке первой межзвёздной экспедиции — и не одной: целых три перелёта планировалось совершить в семилетний срок! Первая экспедиция намечалась на 2187 год, и поручена она была, конечно же, США, закончившим к тому времени совершенствовать свой криониевый двигатель.
        «Наша цель — альфа Центавра!» — гордо заявил руководитель проекта Уильям Грант на пресс-конференции в Вашингтоне. Эти слова были встречены оглушительными овациями — весь мир ликовал!
        За подготовкой к поистине исторической миссии следило всё человечество. Вмиг позабыли люди о прошлых страданиях. Снова затеплились в их сердцах надежды найти разумную, а быть может, совершенную жизнь; рассказать той жизни о своей, пусть нелёгкой, но всё же прекрасной судьбе; поделиться с ней уникальным опытом; узнать что-то новое и, конечно же, спросить её: как сделать так, чтобы жизнь человека стала ещё прекраснее?.. Много чего ждал человек от той миссии и многое возлагал на неё — того, чего ему всегда недоставало…
        И вот зимой 15 января 2187 года долгожданное событие свершилось. Конечно, ни о каком участии астронавтов в таком, по всем меркам, рисковом мероприятии и речи не шло. Поэтому стартовавший с марсианского космодрома корабль «Центурион» был полностью автоматизирован и автономен. Да, размеры «Центуриона» впечатляли. Длиной с футбольное поле, а высотой с десятиэтажный дом, он вмещал с десяток зондов, несколько поисковых станций, три обратных модуля и ещё многое-многое другое, без чего никак нельзя было обойтись в таком сложном и опасном путешествии… Вы не поверите, но некогда ужасные и свирепые кроны — и те были на борту. Но не для военных действий их отправили, нет; теперь они были мирными. Японские инженеры потрудились на славу, сделав из них отличных помощников, чьи умелые гибкие «руки» и способность пролезть в любую щель пришлись как нельзя кстати, особенно при работе в открытом космосе…
        Выйдя на околомарсианскую орбиту, «Центурион» включил криониевые двигатели и, пронзив чёрную мглу, голубой стрелой устремился к альфе, унося с собой мечты и надежды всего человечества.
        Первый год полёта «Центуриона» прошёл относительно спокойно. Учёные постоянно держали связь с кораблём, получая сигналы в ключевых точках проложенного пути. Но на втором году произошло то, чего больше всего опасались учёные, — столкновение. С чем именно столкнулся «Центурион», было не совсем ясно. Проанализировав последние записи корабля, учёные установили: столкновение произошло с группой тел. Вероятнее всего, корабль попал в астероидное поле и из-за высокой скорости, составлявшей четверть скорости света, просто не успел уклониться; а быть может, виной всему был метеоритный дождь, неожиданно накрывший корабль. Как бы то ни было, но связь с кораблём была утеряна.
        Однако отчаиваться не стоило: через год должен был завершиться второй, теперь уже совместный китайско-японский проект, который также избрал своей целью созвездие Центавра. Учитывая неудачный опыт американских коллег, китайские и японские учёные сделали всё, чтобы избежать нежелательных «космических встреч»: проложили новый безопасный маршрут, усилили корпус корабля, настроили заново навигационную систему, снизили скорость. И 14 декабря 2189 года к созвездию Центавра стартовала вторая экспедиция. И вновь человечество затаило дыхание, вновь доверилось оно мечте, которой, похоже, так и не суждено было сбыться: не прошло и полугода, как усовершенствованный корабль «Вей-цзи» повторил бесславную судьбу «Центуриона». Снова произошло столкновение, и уже во второй раз указало оно человеку на холодную и суровую истину — межзвёздные экспедиции обречены на провал. Совет ICAR решил прекратить финансирование третьей экспедиции и заморозил проекты межзвёздных полётов на долгие годы. Путь к звёздам для человека был закрыт.