Есть у меня тётка, которую я очень люблю. Я знаю, что и она любит меня, как родную дочь. В общем, любовь у нас давняя и взаимная. Поэтому, когда у меня хандра, кризис или плохое настроение, я прихожу к ней. Пью чай, полулёжа в широком, продавленном кресле и слушаю её рассказы. Она называет их - случаи из личной жизни.
- Тётя Маша! – канючу я, - расскажи ещё какой-нибудь случай из личной жизни.
Тётя Маша улыбается:
- Да уж, кажется, всё я тебе рассказала. Чего ты там выискиваешь интересного? Жизнь как жизнь.
Потом задумывается и, глядя куда-то вдаль, поверх моей головы, начинает погружаться в прошлое.
Было это году… Сейчас скажу, в каком. Я училась во втором классе. Значит - это было в пятьдесят шестом году. Развлечений особых в нашем городишке не было, телевидения, как ты понимаешь, тоже. Поэтому поход в кино был для нас целым событием.
Помню мой восторг, когда мама сказала, что вечером мы пойдем на новую комедию. А когда я узнала, что пойдут и многие наши соседи с детьми, то радости моей не было границ. Это значило, что мы с подружками будем идти впереди. Перед взрослыми. Конечно, спокойно идти мы не сможем, мы будем скакать, толкаться и смеяться оглядываясь на степенно выступающих родителей. Они будут деланно строго одёргивать нас, но мы, отлично понимая, что всё это лишь для порядка, будем беситься до самого клуба.
Кино мы смотрели в родном железнодорожном клубе, где и протекала вся культурная жизнь нашего района: мой папа играл в духовом оркестре, мама училась на курсах кройки и шитья, я путалась под ногами у своих более взрослых подружек в танцевальном кружке, и все вместе мы брали книги в клубной библиотеке. Ты представляешь!? Все читали. Взрослые и дети.
На столе у библиотекаря лежали стопки потрёпанных , самых популярных книг. За некоторыми даже в очередь записывались. А особо уважаемых читателей допускали пройтись по полкам и выбрать книгу самостоятельно.
Ой, что-то я отвлеклась. Это я тебе отдельно расскажу как-нибудь. Клуб - это уже много историй и случаев из личной жизни. А пока слушай дальше.
В тот день я училась во вторую смену. Но если после уроков нигде не застревать, как это нередко со мной случалось, то в кино я успевала.
Школа наша - бывшая церковь. Деревянная, с башенкой на крыше, большим залом и изразцовыми печами. Ну, это мне так казалось тогда. А когда я пришла в школу много лет спустя, оказалось, что она не такая уж и большая. Но восьмилетней девочке всё казалось огромным.
А еще в школе был необычный коридор с высоким стеклянным потолком. Мы ждали здесь начала занятий. Зимой там было тепло, тесно, пахло влажными оттаявшими валенками, а сквозь крышу было видно небо и облака.
В классе у нас в тот день тоже было тепло от хорошо протопленных печек, по-домашнему уютно и дремотно. Наша учительница, Марианна Федоровна, полная пожилая дама, в белой старомодной блузке и длинной юбке, размеренно ходила по классу и монотонным голосом что-то нам объясняла. Но, разумеется, я ничего не слышала и не понимала. Мысли мои были заняты другим.
Марианна Фёдоровна пару раз спросила меня, я ответила невпопад. И она оставила меня в покое, только головой покачала в знак неодобрения. Она была хорошей учительницей, той, ещё дореволюционной, школы. Но иногда она употребляла такие слова, которых я не понимала. Например «кООператив». Она произносила именно так, подчёркивая две буквы о. «Сходите дети в кооператив и купите цветные карандаши.» Что за таинственный кооператив? Не в пример современным, раскованным детям, мы не решались спросить учительницу об этом. Потом оказалось, что под кооперативами подразумевались обычные магазины. Так их называли в послереволюционное время.
Я многое знала о частной жизни моей учительницы. Дело в том, что она была еще и нашей соседкой. Ее дом отделялся от нашего только зарослями сирени, да покосившимся забором.
Марианна Федоровна жила там вместе с двумя своими сестрами - Анастасией и Александрой. Они очень смешно называли друг друга – Марюка, Настюка и Шурука. Все три - старые девы.
Говорили, что по какому-то прежнему укладу полагалось сначала выдавать замуж старшую сестру, а потом и остальных. Старшая что-то засиделась в девках.
И младшие поэтому тоже не вышли замуж.
Хотя, по рассказам уличных кумушек, Настюка большой озорницей была в молодости. Вот какую историю рассказывали про неё.
Как-то посватался к ней молодой священник. И в период сватовства пригласили ее с сестрами к жениху в гости. К их приходу испекли большой круглый калач с дыркой посередине. Сидят девицы чинно, ждут, когда самовар принесут.
И тут случилась заминка. Суетятся хозяева, а в чем дело, непонятно. Потом признались – калач пропал.
А Настюка невозмутимо так: «Да он на кухне. На стенке висит.»
Оказывается, в стене на кухне был вбит крюк. И когда никто не видел, Настюка зашла туда и повесила калач на крюк!
Хозяева шутку поняли и за чаем дружно смеялись,да вспоминали, как искали пропавший калач.
Признаться, мне очень трудно было представить моих соседок молодыми и озорными. Мы очень уважали их, а уж Марианну Федоровну особенно. Несмотря на то, что я многое видела из ее быта, все равно она оставалась для меня существом высшего порядка. И я попросту боялась её.
А теперь представь мой ужас, когда Марианна Федоровна именно в тот день не отпустила нас домой после уроков! Решила провести беседу. Наверное, это было какое-то плановое мероприятие. Не знаю.
- Все пропало! – поняла я. – Я не буду идти вместе со всеми по улице. Я пропущу весь этот праздник похода в кино. И главное- я вообще не увижу фильм! А все потом будут его обсуждать, повторять какие-то интересные моменты. И будут смеяться над тем, чего я не увижу. Вот какая беда ожидала меня!
И я заплакала. Горько и безутешно.
На вопрос Марианны Федоровны о моем самочувствии, я может быть, первый раз в жизни, соврала, что у меня что-то там болит. Она поверила и отпустила меня.
Всё-таки я успела к началу сеанса. Торжественный выход семейств был пропущен. Но минут за пять до начала я уже сидела на подлокотнике деревянного киношного кресла у самого прохода. С заплаканным, но тем не менее, счастливым лицом я разглядывала переполненный зал кинотеатра. По проходу спешили последние зрители. И среди них… Марианна Федоровна.
Я в панике сползла вниз, под ноги родителям, в надежде, что учительница меня не заметит.
Но тут, к счастью, погас свет.
И начался фильм «Карнавальная ночь».
