В.Кипелов.
Была одна из белых петербургских ночей, когда какая-то девушка лет девятнадцати перелезла через ограду Банковского моста. По заплаканному лицу девушки можно было понять, что ее кто-то обидел. Она посмотрела на одного четырех грифонов, сидящих по обоим концам моста, и вспомнила что-то хорошее, связанное с ним. На ее губах появилась мимолетная, почти незаметная улыбка, но она тотчас же исчезла: к горлу девушки подкатился комок слез и она опять заплакала.
- За что, Господи, мне все это? – говорила она, чуть успокоившись. - За что? Зачем Ты создал зло? почему его больше, чем добра? Как я устала жит! Устала нести свой крест! Знаю: Ты не даешь непосильной ноши, но Ты на этот раз ошибся. Я не смогла вынести ее!... Если можешь, прости!…
Девушка перекрестилась. Она хотела сделать шаг вперед, но, почему-то, ноги ее онемели.
В это время на набережной появился парень примерно такого же возраста, как и девушка. Она не видела его. Заметив, что кто-то стоит на мосту, парень свернул на него и обратился к девушке.
- Не подскажете, который час?
- Нет. У меня часов нет. – Сухо ответила девушка, не отрывая взгляда от серой воды.
- Очень жаль, - сказал парень, перелезая через ограду. – Как Вас зовут?
- Какая Вам разница? Идите, куда шли; оставьте меня в покое! – Грубо сказала девушка.
- Никуда я не уйду! – возмущено говорил молодой человек. - Может, я тоже хочу утопиться, а Вы мне мешаете; в Питере больше ста мостов, идите на другой и с него бросайтесь!
- Почему Вы решили, что я хочу утопиться?
- А какая нормальная девушка будет стоять на мосту среди ночи? Идите, пожалуйста, на другой мост!
- Нет уж; отсюда я не уйду, потому что я сюда первая пришла! – говорила девушка, повернувшись в сторону парня. - Это Вы идите на другой мост и там топитесь, сколько хотите! А меня оставьте в покое!
- Интересно, зачем такой красивой девушке топиться? – Спросил парень, глядя в серые грустные глаза девушки.
- Не Ваше дело! Уйдите, пожалуйста!
- Никуда я не пойду! У меня с этим мостом связан самый счастливый момент в моей (парень сказал непечатное прилагательное) жизни. Тут мы с моей девушкой, бывшей, обжимались два года назад. – Говорил он, смотря вдаль. – Хотели пожениться, а когда я пришел из армии, узнал, что она ушла к моему лучшему другу. Я детдомовский; с этими двоими всю жизнь прожил, думал: будем дружить семьями, а они… Ладно, совет да любовь им! А у тебя что? – спросил он, немного помолчав, впервые обращаясь к девушке на “ты”.
Все это время девушка слушала рассказ молодого человека, даже не попыталась его остановить, хотя вначале у нее было такое желание. Она смотрела то на парня, о котором она ничего не знала, ставшего неожиданно с этой минуты для нее самым близким человеком на свете, то на белесое с темно-синими прожилками небо, посветлевшее с того момента, как она перелезла через ограду моста, то на грифона, который, казалось, сейчас взлетит. В голове у девушки промелькнули слова “Как хочется жить!”, как будто она вспомнила фразу из какого-то фильма или кто-то шепнул эти слова ей на ухо, но, кроме молчавшего, ждущего ее ответа молодого человека, вокруг никого не было, а слова исчезли так же незаметно, как появились.
- Папа погиб три года назад, после этого мама с…-сошлась с одним пьяницей, стала пить. - Начала девушка. – Месяц назад провалила очередной экзамен, прихожу домой, а они мне говорят: “Чего приперлась? Хоть бы бутылку принесла, что ли! Учится она, видали ее, лучше бы – говорят, - деньги шла зарабатывать! А то матери даже опохмелиться с утра не на что!”. Я собрала свои вещи, наговорила всяких гадостей, ушла к подруге… Теперь уже бывшей… - горько усмехнулась она. - Там я жила до позавчерашнего дня… Позавчера хоронили маму и ее хахаля: они оба напились, а газ не закрыли; а вчера c утра она – подружка-то, - говорит: “Ко мне завтра парень из Москвы приедет, так что тебе придется вернуться к себе”. Я, конечно, попыталась ей объяснить, что мне надо немного отойти, что не могу там находиться и все такое, а она: “Прикажешь сказать ему, чтобы не приезжал, потому что у моей подруги проблемы?”. Она мне такого наговорила, что я собралась и ушла. В кармане сто рублей; за весь день ничего не ела, кроме кефира и шоколадки. Голодная, аж жуть… Если Вы не хотите уходить, разрешите мне первой утопиться? – изменившимся голосом проговорила она.
- Конечно, конечно! – сказал парень, видя в глазах скорбную уверенность, что жизнь сейчас закончится. Он перелез обратно и пошел на противоположную сторону моста и стал смотреть на одиноко светящееся окно.
Через несколько минут девушка, перекрестившись еще раз, шагнула вперед и упала в канал; ее понесло под мост. Услышав шум воды, молодой человек перемахнул через ограду и прыгнул в воду…
- Зачем ты меня спас? – спросила девушка, очнувшись на гранитном берегу.
- Я, что, дурак, давать девушке умереть?! По-моему, это единственное, что мужчина должен не давать женщине! – говорил парень. – Как зовут-то? Меня Леша.
- Маша. Ты, вроде, тоже хотел утопиться?! – трясясь от холода, сказала девушка.
- Я тебе соврал. Как, кстати, и про то, что я детдомовский. Остальное все – правда. Пойдем ко мне, чаю попьем, а то вон ты какая замершая, так можно и заболеть! – тараторил Леша, у которого тоже стучали зубы. – Возражения не принимаются. Тут недалеко, вставай, пошли, давай руку! – ласково говорил он. – Будешь жить с моей сестренкой, а я на кухне поживу.
Маша, хоть и боялась, пошла с Лешей, который все то время, как они шли, читал стихи Пастернака, Пушкина и Есенина. Через пять минут она уже смеялась над тем, как молодой человек читал письмо Татьяны к Онегину.
Когда они пришли к Леше домой, когда Маша пила горячий чай и ела бутерброды с колбасой, наскоро сделанные парнем, когда болтала с сестрой Леши, разбуженной их приходом, в голове у нее повторялись три простых слова – “Как хочется жить!”…