и выяснялось потом, что этот час навсегда,
и выяснялось потом - сегодня он не придёт,
а дверь в квартиру её покрылась коркою льда.
Она гадала на картах и глядела в окно,
и вечера пролетали за безделием дел,
она себя уверяла, что ей теперь всё равно,
здесь нечем горю помочь - он так решил, так хотел.
А ожидание крепло и росло как трава,
и оплетало корнями её ночи и дни...
Да был бы, Господи, жив, была б цела голова,
пускай он будет не с ней - да только Бог был бы с ним.
Она ждала его век, она закрыла свой дом,
а время лезло сквозь стены, умирало в углах,
и между пальцев текло сухим, колючим песком,
и оседало тоской в её усталых глазах,
и отражение лгало новой сеткой морщин,
что ей казалось - видна всё чётче день ото дня,
она себя утешала - у неё как у вин,
которым выдержки срок лишь добавляет огня.
Но всё кончается. Рвётся полусловом строка.
И наступает обычный, очень быстрый финал -
рванулась в небо душа, ступила на облака,
и оказалось тогда -
он здесь давно её ждал.
