Главы 10 - 12 (Проза / фантастика)

Глава 10.  Предатели Родины

  - Ну, ты даешь, дружище! – Дед с упоением и ностальгией держал в руках автомат Калашникова, семьдесят четвертый, модернизированный. – Откуда у тебя все это?
  - Помнишь брошенный бронетранспортер, на трассе? – Сергей хитро улыбался. – Вот в нем я и нашел четыре автомата и по четыре магазина к каждому. Плюс четыре разгрузочных жилета. И еще кое-что, не знаю, что. Посмотри. Это было в одном из жилетов.

       На протянутой ладони Сергея покоилось два внушительных цилиндра с маркировочной полосой. Дед улыбнулся, взял один из цилиндров и повертел в руках.
  - Это хлорпикриновые шашки. Слезоточивый газ, применяется для имитации химической атаки на учениях, а так же при учебном окуривании личного состава, находящегося в средствах индивидуальной защиты.
  - Ничего себе, - Сергей  осторожно положил свою гранату на стол. – Ты все это помнишь со времен службы в армии?
  - Еще бы. Нас тогда просто задирали тренажами. Не проходило и дня, чтобы мы не напяливали ОЗК и противогазы.  Особенно раздражало, когда сирена химической или радиационной опасности взвывала во время обеда. Бросаешь все и одеваешь противогаз. Пока вся эта лабуда длится, обед, и без того паршивый, остынет напрочь. Хорошо, хоть дожрать давали.

  - Так вы что, с противогазами не расставались?
  - Практически. Знаешь, какой у нас был норматив одевания противогаза? Четыре секунды. Вот и представь, сколько надо тренироваться, чтобы этого достичь.
  - А для чего так круто?
  - У нашей части, в случае масштабной войны, была только одна задача – как можно быстрее запустить все наши баллистические ракеты. А потом, хоть трава не расти, с пустыми шахтами мы никому не нужны.
- М-да, это не моя халява, где я всю службу охранял санатории, да школы. Даже и не пострелял толком. Уже не говоря о тактике боя, или вот о таких вещах, как эти гранаты.
  - Эти шашки, хорошая вещь, но жестокая, по себе знаю. Мы их, конечно, возьмем с собой, но очень надеюсь, что они нам не понадобятся. Противогазов у нас нет.
Сергей с сомнением посмотрел на гранату, затем хмыкнул и произнес:
  - Раз ты знаешь, как с ними обращаться, бери их себе. Обе.
  - Добро, - Дед подхватил обе гранаты и пристроил их на разгрузке. Что еще ты нашел там?
  - Да вот, хрень какая-то. Похожа на бачек противогаза, но слишком большая, - Сергей достал из мешка коробку. – Плюс причиндалы какие-то.

       Дед раскрыл коробку и присвистнул, от удивления.
  - А вот эта штука нам наверняка понадобится. Это дымовая шашка старой системы. У нас такие на учениях применяли, когда надо было полосу препятствий задымить. Смотри, вот это запальник, вставляется в середину бачка и поджигается. Секунд через пять из этой консервы повалит густой, грязно-желтый дым. На вкус и запах – отвратительно сладкий, я бы даже сказал, тошнотворный.
  - Офигеть, я даже этого не знаю, - Сергей внимательно слушал объяснения друга.
  - Дым тяжелый, в смысле, стелется над землей. Вот этой игрушки нам хватит, чтобы задымить всю территорию больничного комплекса. При условии, что не будет сильного ветра.
  - Да его и не будет. Ты же знаешь, какие у нас теперь ночи, тихие и дождливые.
  - Лады. Берем ее с собой. Это все твои находки?
  - Все, - Сергей развел руками.

  - Тогда давай облачаться. Очень надеюсь, что все это нам не понадобиться.
  - Я тоже надеюсь, - Сергей подхватил свой разгрузочный жилет. – Но, как говорится: «Береженого и Бог бережет». Кстати, ты где оставил «Виту»?
  - На стоянке, между детской поликлиникой и торговым центром. Притер  в угол, чтобы не видно было ни с дороги, ни от администрации. Это на случай, если кто-то из ваших будет случайно проезжать.
  - Да вроде никто не должен. Константин Устинович в своем кабинете, у него в полночь связь с Москвой, потом или останется здесь, или направится домой. С ним поедет джип с охраной. Из оставшихся на ходу машин, две «Тойоты», одна заместителя, другая наша, службы охраны. Обе в гараже. Персонала в здании минимум.

  - Кстати, ты не выяснил, кто побывал в твоей берлоге вчера вечером, перед нашим визитом?
  - Нет, не до этого было. Да по большому счету и хрен с ним. Надеюсь, сегодня, если у нас все получится, портал откроется и для нас с тобой.
  - Было бы неплохо. Подпрыгни, – Дед уложил в разгрузку четыре снаряженных магазина к Калашникову. Оставшиеся три, распихал в боковые карманы своей «афганки». «Эх, подсумка не хватает», - подумалось мимоходом.
  - Зачем, - не понял друг, ставя свой автомат на предохранитель.
  - Делай, что говорю, - Дед и сам подпрыгнул на месте. – Видишь, звякает. Надо переложить и подтянуть. Чем тише мы будем двигаться, тем больше у нас шансов.
  - Понял, - Сергей с сосредоточенным видом занялся амуницией.
  - Готов? Ну, пошли.
  - Двинули.

       Выбравшись из подвала, сразу же окунулись в непроглядную ночную мглу. Тяжелые тучи плотно укутали небо, но дождем пока не плакали. И на том спасибо. Дед нацепил очки ночного видения и внимательно осмотрел окрестности. И тут же схватил Сергея за одежду, легким толчком дав сигнал оставаться на месте. Затем припал к самой земле и перевернувшись, осмотрел стену мэрии и доступные взгляду окна. Затем, нырнул в осыпающиеся кусты, на давно заброшенной клумбе. Через пару минут вынырнул обратно, и махнув рукой, дал команду следовать за ним. Осторожно выглянув за угол, сквозь зубы процедил:
  - За мной. Бегом.

       Через пару минут, забравшись в кабину «Виты», Сергей спросил:
  - Что-то случилось?
  - Ты говорил, что все ваши «Тойоты» в гараже. Но это не так. Одна из них стояла под деревьями, впритык к забору детского сада. К счастью оказалась пустой.
  - Странно. Что она там делает, точнее, кто ее туда поставил и зачем? – Сергей пристроил автомат между коленями и поерзал на кресле. – А ты случайно номер не посмотрел?
  - Ноль тридцать второй, - Дед завел машину и тронул ее с места.
  - Это машина зама, и это еще более странно. Что же такое творится?
  - Будем надеяться, что эта машина и твой вчерашний, таинственный гость, не являются звеньями одной цепи.
  - Ты думаешь, это может быть как-то связано?
  - Думаю. Скорее даже, уверен.
Дед медленно вел «Виту» вдоль забора восемнадцатой школы. Сколько он себя помнил, еще бегая здесь пацаном, в этих дворах никогда не было хорошей дороги. Вот и сейчас, минивен постоянно проваливался в ямы на асфальте, и так же осторожно выкарабкивался из них, тихонечко урча дизелем. Наконец этот испытательный полигон для амортизаторов закончился, Дед свернул налево и покатил под темными окнами «Ташира».

  - Там на заднем сидении возьми пакет, - обратился он к другу, о чем-то молчаливо размышляющему. – Разверни.
  - Это еще зачем? – Сергей достал из пакета с надписью «Магнит», связку белых вафельных полотенец и старинный отрывной календарь, за девяносто второй год.
  - Ложи все это за пазуху, ну или куда хочешь, лишь бы не потерял, - Дед вывел «Виту» на мост, возвышающийся над мертвой железной дорогой. Ни одного огонька в раскинувшемся городе.
  - Что дальше, - Сергей пристроил календарь в  одном из карманов.
  - Ты сегодня ездил в больницу?
  - Да, мэр лично просил проконтролировать ситуацию, - Сергей усмехнулся.
  - Что выяснил?

  - Первое – охраны всего двадцать один человек, вместе с офицером. Шестеро дежурят на вышках, по периметру. Вторая смена бодрствует, третья спит. Все как в армии. Еще двое патрулируют ночью корпус с женщинами. Делают это по очереди, пол ночи один, пол другой. Офицер не предсказуем. Может, будет спать, а может и выйти на проверку постов.
  - Значит, пеших патрулей на территории нет. Это нам на руку, - прямо с моста, нарушая никому уже ненужные правила дорожного движения, Дед свернул налево и покатил в сторону бывшего магазина «Златушка».
  - Да. Теперь второе, - продолжил рассказывать Сергей. – Все палаты с женщинами, на всех трех этажах, на ночь запираются снаружи.  Входы в корпус остаются не заперты. Точнее, свободный вход там только один, центральный, где пандус для машин «Скорой помощи». Остальные замкнуты и зашиты металлическими полосами.

  - Хреново. Нам нужно найти какой-нибудь другой способ проникнуть в здание.
  - Я что-нибудь придумаю, главное попасть в одно из отдаленных зданий. Под всем комплексом находятся обширные подвальные помещения, с кучей коридоров и комнат. По замыслу архитекторов, там должно быть убежище, на случай войны. Если я попаду в него, то смогу найти и вход в корпус, где содержат женщин.
  - Да, я знаю, об этом, - Дед проехал перекресток со «Златушкой» прямо, хотя короткая дорога к больнице, как раз сворачивала направо. - Но, думаешь полицейские идиоты, и не взяли его под свой контроль? Они наверняка постарались заблокировать все выходы из него.
  - А вот в этом я сомневаюсь. Я сегодня специально нарыл карту больницы и досконально изучил всю подвальную сеть. Поэтому уверен, что едва ли полиция смогла перекрыть все пути. Им сейчас не до этого, людей мало, и основная задача укреплять внешние границы. Так что, шанс у нас есть.

       Дед молча кивнул и сразу перед стелой, свернул на улицу Набережную.
  - Есть еще одна хорошая новость. Надеюсь, мобилизация женщин упрощается. Дело в том, что  обходя с офицером женский корпус, я встретил там свою хорошую знакомую, Ирину Чунакову. Ты должен ее помнить, пару раз пересекались у нас дома.
  - Помню такую, - доехав до стадиона, Дед направил «Виту» под горку, к пляжам.
  - Она обитает на третьем этаже, в триста четвертой палате. Я дождался, пока женщины отвлекут офицера и шепнул ей, чтобы она сегодня ночью не спала. Она, конечно, сильно удивилась, но вопросов задавать не стала. И думаю, что сделает, как я сказал.
  - Здорово придумал, дружище, - Дед проехал мимо основного входа на стадион и въехал по узкой асфальтовой дорожке прямо в небольшую рощицу. Закрыл боковое стекло, заглушил двигатель и повернулся к Сергею.

  - Я тут кое-что продумал. Слушай внимательно. До корпуса санатория «Энергетик», дойдем вдоль пляжей, прижимаясь к откосу. В этой ямке нас с вышек не увидеть. Затем, прямо у лестницы спускающейся к станции проката лодок, растут два больших куста. Заляжем под ними, осмотримся. В нужный момент делаем бросок через дорогу и оказываемся среди деревьев. Там растут плакучие ивы, я сегодня днем проверил с той стороны пляжа. В их зарослях нас с обеих вышек не увидеть.
  - Это точно, - подтвердил Сергей, пока Дед отвинчивал пробку бутыли с водой. – Помню это место, там еще лавочки для отдыхающих под каждым деревом.
  - Верно, - Дед предложил воду другу, а затем и сам, пару раз приложился к бутыли. – Далее. Забор из нескольких рядов витой колючей проволоки, установлен по краю пешеходной дорожки.
Это самый трудный этап, так как она полностью просматривается часовыми с угловых вышек. Нам нужно будет поднять нижнюю «колбасу» колючки и проползти под ней. В двух метрах за дорожкой открытые балконы санатория. Прыгаем в один из них, вскрываем дверь и мы в здании.

  - Лихо, - Сергей снова поерзал на кресле и поправил свои очки.
  - Санаторий должен быть пуст. Ищем вход в подвал, взламываем его и вперед, по твоей схеме. А когда находим выход в женский корпус, проверяем его и после этого, я выбираюсь тем же путем обратно и еду за детьми. Они уже ждут меня сегодня ночью, во всяком случае, так было указано в сообщении с той стороны.
  - Блин, весь наш план сшит белыми нитками, - Сергей нахмурился и вытер руки о штаны. – Слишком многое зависит от случайностей. Может, надо было сначала вдвоем забрать детей из дома мэра, а потом уже всем вместе прорываться в санаторий?
  - Нет. Во-первых, это огромная потеря времени, а значит и темпа. Я с детьми должен попасть в корпус уже проторенным путем. Да и риск в этом случае меньше, если вдруг мне не удастся забрать их тихо и начнется суматоха.

  - Черт, Сань, я даже не представляю, как ты справишься с этим. В доме у мэра дежурят его личные охранники, человека четыре, минимум. Двое в доме, двое у ворот и во дворе.
  - Я тоже пока не знаю, - Дед улыбнулся. – Но другого выхода у нас нет. Так ведь? Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Так что все будет как надо. Знаешь, как любил говаривать мой хороший друг, директор станции юных туристов, кстати, тоже Сергей? Так вот, он говорил в таких случаях: «Все, в конечном итоге, будет хорошо. Вот только нас при этом уже не будет».
  - Сплюнь, а то накаркаешь, - Сергей повернулся и поплевал через левое плечо. – Но я думаю, нам надо изменить план. Слишком рискованно проникать вдвоем, а потом тебе выбираться обратно. Лучше ты мне поможешь пробраться через колючку, а сам останешься снаружи. Я найду проход в женский корпус и как-нибудь дам тебе знать. Тогда ты поедешь за детьми, а я затаюсь, и буду ждать вас. Вот только как подать сигнал?

  - Я продумал и этот вариант, - Дед виновато пожал плечами. – Так действительно будет быстрее и безопаснее. Но тебе надо будет сделать следующее. Как проникнешь в санаторий, отмечай свой путь листами календаря. Чтобы мне с близнецами было по чем ориентироваться. А когда найдешь вход  в главный корпус, тебе придется вернуться в санаторий и повесить на оконную ручку полотенце. Я увижу это снаружи и буду знать, что все в норме. Буду находиться под деревьями до упора, пока не подашь сигнал. Если же что-то пойдет не так, пробивайся назад, я поддержу огнем, а там по обстоятельствам. И еще, в подвале, на развилках, где надо сворачивать, тоже оставляй полотенца. Так мне будет проще ориентироваться.
  - Ну, ты прямо Щтирлиц, блин, - Сергей усмехнулся и поправил полотенца за пазухой.
  - Русские не сдаются. Победа будет за нами, - Дед подхватил свой автомат и мягко распахнул дверцу. – Нам пора выдвигаться, уже одиннадцатый час.

       Одетые во все темное, с Калашниковыми в руках, друзья пробрались вдоль дорожки, окружающей центральный водоем. Низко пригибаясь, стараясь ступать мягко и бесшумно, достигли остатков старой бетонной лестницы, ведущей от лодочной станции вверх, к санаторию. Дед первым скользнул на землю, показывая пример. Привычным движением закинул автомат на локоть, взявшись за крепление ремня у цевья, и медленно пополз вверх.

       Несколько напряженных минут наблюдений показали, что часовой на правой вышке, скорее всего, дремлет, прислонившись спиной к стойке. Наблюдатель на левой вышке не спит, лениво осматривает  местность. Однако все его внимание сосредоточено в направлении двора девятой школы и бывшего детского кафе «Гурманчик». Что почти в противоположную сторону от затаившихся мужчин. Очевидно, часовой не ждет неприятностей со стороны пустых пляжей. Или же надеется на своего напарника, на правой вышке, которому наблюдать за пляжами явно сподручнее. Но как бы там ни было, ситуация пока складывается удачно.

       Дед тихонечко пошарил руками по траве и наковырял несколько камней, размером с куриное яйцо и поменьше. Уложил свое богатство в единственный пустой карман «афганки», на левой ноге, выше колена. Затем еще раз посмотрел на часовых и мягким шагом пересек дорогу, скрывшись в сени деревьев. Выждав полминуты, и не обнаружив беспокойства сторожей, за ним последовал и Сергей.

       Здесь следовало двигаться предельно осторожно, любой хруст ветки, или попавшая под ноги пустая пластиковая бутыль, может привлечь  внимание часовых. Поэтому снова пришлось перейти на движение ползком.

       Оказавшись через пару минут под кроной дерева, у самой колючки, снова затаились. Дед внимательно осмотрел плетение во все стороны, помня о ловушке в химтехникуме. Однако здесь никаких систем звукового оповещения не имелось. Во всяком случае, Дед их не заметил. Электричество по колючке тоже не могли пустить. Во-первых, лежит она на прямо на земле, а во-вторых, будь у полицейских достаточной мощности электрогенератор, на всех вышках обязательно стояли бы прожектора.

       Поднявшись на одно колено, Дед аккуратно подцепил стволом автомата колючие кольца и предельно медленно потянул их вверх. Через минуту он уже приподнял «колбасу» сантиметров на сорок. «Ну и система охраны, - с недоумением подумал Дед. – На кого она рассчитана? Или скорее всего просто недоделана. А с другой стороны неподготовленного человека она остановит. Да и женщинам, задумай они бежать, через нее не пробраться».

       Сергей кивнул и распластавшись по земле, осторожно пополз под колючкой. Так же медленно он пересек пешеходную дорожку и достиг балкона. Все это время Дед держал «колбасу» приподнятой, и только  когда напарник забрался на низкий балкон, тихонечко опустил ее на место. Оглянись в это время, хоть один из часовых, он бы увидел ползущего Сергея, как на ладони. Но обошлось. Теперь предстоял еще один рискованный момент. Сергей осмотрел старую, деревянную дверь, с остеклением, ведущую в номер. Пристроил в щель Дедову фомку и подняв руку, помахал ею, давая знак готовности.

       Теперь в дело вступал Дед. Поднявшись на ноги, вытащил из кармана камень, примерился и со всей силы запустил его в огромные, все еще целые, стеклянные витрины «Гурманчика». Однако, что-то помешало полету каменного снаряда, скорее всего ветви деревьев, и он не долетев, негромко запрыгал на асфальте. Едва не выругавшись, Дед достал второй и сделав поправку, швырнул его в цель. Через пару секунд, огромная витрина, с диким грохотом бьющегося стекла посыпалась на землю. И в это же мгновение, Сергей рванул фомку. Шум разбитой витрины, конечно, привлек внимание часовых. Такой грохот после абсолютной тишины кажется особенно оглушающим и способен разбудить любого. Но он сделал главное, скрыл скрежет выламываемой двери. Что и требовалось.

       Еще не успели отзвенеть последние отголоски, как Сергей проник в комнату и прикрыл дверь за собой. Махнув на прощание, скрылся в темноте помещения. Но Дед этого жеста уже не видел. Отчаянно вжимаясь в ствол дерева, он молил всех богов, каких знал и не знал, чтобы часовые не вздумали поднимать тревогу. В конце концов, это за территорией охраняемой зоны. Да и никакого движения, ни возле детского кафе, ни в его окрестностях, не наблюдается.

       Обошлось. Пока им здорово везет. Так пусть это благодатное влияние фортуны пребудет с ними всю ночь. Выждав несколько минут, Дед снова залег под деревом и сосредоточился на окне и редких, ночных звуках.

       Более сорока минут, прошло с того времени, как Сергей скрылся в недрах санатория. Небо опять укутало пространство гнусной всепроникающей моросью. Дед уже успел продрогнуть, прежде чем в окне мелькнуло знакомое лицо и белое полотенце закачалось на ручке. Еще пару минут потратил на то, чтобы привести слегка занемевшие мышцы в порядок. Затем осторожно двинулся в обратный путь.

       Просторный трехэтажный особняк мэра стоял у берега реки Кубань, на самом краю города. Элитный микрорайончик «Воробьевка». От детской больницы, что на «Низках»,  налево и вниз, под горку. Место удаленное, но, безусловно, красивое. Сзади и слева крутой склон горы «Невинномысской». Справа бугор, прорезанный стрелой отводного канала. Ну а прямо, величественный изгиб реки, с густым лесом на той стороне.

       Потратив почти двадцать минут, чтобы добраться до «Низков», Дед понял, что катастрофически опаздывает. Скоро двенадцать ночи, где-то ближе к половине первому мэр закончит обязательный сеанс связи с руководством страны и поедет домой. А значит на все про все, у Деда есть не более часа. А сделать предстояло многое.

       Не доезжая до заброшенной детской больницы, свернул налево, на грунтовую дорогу, ведущую наверх, в соседний микрорайон. Здесь, почти на середине подъема стоит покинутый строительный вагончик, рядом ржавеют экскаватор и два бульдозера. Очень удобное место, чтобы спрятать «Виту».

       Дед заглушил двигатель, достал из багажного отделения канистру с бензином, пакет с тряпьем и бумагой. Закинул автомат за спину. Теперь бегом, не менее километра, сквозь темный частный сектор, к отводному каналу, за которым тянутся дачи. Надсадно дыша, спотыкаясь и матерясь сквозь зубы, миновал все улочки, затем небольшой луг и выскочил к своей цели.

       Большую часть времени года, канал почти пуст, лишь по самому дну лениво тянется трехметровой полосой, покрытое тиной болотце. Предприимчивые дачники, не желая обходить через мост, делая крюк в пару километров, соорудили импровизированный мостик. Несколько крупных камней и пара досок сверху. Переходя болотце по этому объекту народного творчества, едва не рухнул. Поскользнулся на камне, потерял равновесие и соскочил обеими ногами в воду. Неглубоко, сантиметров  тридцать, но чертовски неприятно.

       Чавкая полными кроссовками воды, поминая крепким словцом и строителей канала и чью-то мать, выбрался наверх. Огляделся. Дачный участок, с примеченным сараем, находится совсем рядом. Ну, хоть это порадовало. Двинулся вперед, преодолел небольшой забор. Но когда пролазил вдоль кустов, шальная ветка стеганула по лицу и до крови разодрала кожу.

       Чья-то хозяйская рука, задумала сложить этот сарай из старых железнодорожных шпал. Задумала с размахом, возвела стены, но так и не успела доделать. Сарай из этого строения так и не получился, зато должен получится большой и красивый костер. Мысленно попросив прощения у неизвестного хозяина, Дед уложил тряпье и бумагу вдоль стен. Затем присел на колено, достал из кармана один из магазинов к автомату, выщелкнул с десяток патронов. Обойдя сарай по периметру, натыкал патроны в щели и стыки, пулями вверх. После чего, полил тряпье и нижнюю часть стен бензином из канистры и аккуратно поджег. Оставив в канистре немного бензина, плотно закупорил ее и закинул внутрь занимающегося пламенем сарая.

       Теперь предстоял довольно сложный этап. В первоначальном плане, патроны отсутствовали, но теперь их наличие, хоть и облегчало задачу, но требовало внести корректировки. Отсюда до «Воробьевки», если по бугру, вдоль канала, метров пятьсот. А времени уже – начало первого. Придется бежать со всех ног.

       И здесь ему повезло. Фортуна сегодня явно благоволила их начинаниям. Не пришлось лежать, вжимаясь в склон, ожидая первых хлопков. Он едва успел добежать до начала спуска к «Воробьевке», как сзади, среди яркого, поднимающегося к небу зарева, хлопнул первый патрон. Выскочив в зону прямой видимости, из двора мэра, Дед развернулся, припал на колено и дал в сторону зарева короткую очередь. Затем еще одну и еще. Бил с превышением, стараясь, чтобы пули уходили в небо. В дачном кооперативе не должно никого быть, но перестраховка не повредит. В ответ хлопнуло еще несколько патронов.

       Отчаянно надеясь, что уже привлек внимание находящихся во дворе дома охранников, ломанулся вниз, громко крича и размахивая руками. Запыхавшись от быстрого бега, выскочил к воротам и заорал:
  - Где Константин Устинович?

       Ошарашенный охранник, увидев перед собой здоровяка, одетого в военную форму, в разгрузочном жилете, с автоматом в руках, и окровавленной рожей, заморгал глазами и явно потерял дар речи.  «Сколько же тебе лет, мальчик? – мелькнуло в сознании Деда. – И какого черта ты поперся работать в охранное агентство?»

       И тут на горе конкретно рвануло. Не иначе, канистра. Мальчишка испуганно присел и вжал голову в плечи. Однако его напарник, явно не растерявший самообладания, подскочил к Деду.
  - Мэр еще не прибыл. А вы кто? – рука охранника непроизвольно потянулась к автомату.

       Дед едва не застонал. Боже мой, какие идиоты. Он бы десять раз успел их положить, прямо здесь, хоть в рукопашной, хоть огнем из автомата. Да жалко же, кретинов. Вот и приходится из жалости разыгрывать целый спектакль.
  - Отставить! – рявкнул так, что охранник моментально бросил все и едва не вытянулся по стойке «смирно». -  Дивизионная разведка. Капитан Милевский. Там на горе, толпа разъяренных мужиков, человек семьдесят. Вооружены охотничьими ружьями, есть пистолеты и пара калашей. Двигаются сюда, мстить за своих жен, согнанных в больницу. По пути жгут дачи. Ясно?

       Охранник коротко кивнул и попытался что-то ответить, но Дед не дал ему этого сделать. К тому же двое оставшихся вояк выскочили из дома и остановились рядом.
  - Вас здесь четверо? Хорошо. У меня приказ! – Дед утерся рукавом, но еще сильнее размазал кровь и дождевую воду по лицу. – Вы трое, бегом наверх, направо по склону, метров четыреста. В овраге, два моих бойца, один ранен. Надо помочь. В случае угрозы со стороны мужиков, разрешаю открывать огонь на поражение. Задача ясна? Выполнять!
Троица горе-охранников сорвалась с места. Сначала неуверенно и боязливо. Но если в них осталось хоть что-то юношеское, то уже через десяток секунд самолюбие возьмет верх. Оружие в руках придаст уверенности. А желание поиграть в войнушки, почувствовать себя героями, затуманит мозги.

  - Ты со мной, - схватил оставшегося охранника  за плечо и поволок во двор. – Задача: до подхода разъяренной толпы вывести женщин и детей к реке и вдоль берега эвакуировать пешим порядком на безопасное расстояние.  Все ясно? Показывай дом, начинаем с детей. Я головой отвечаю за близнецов!

       В просторной детской комнате, расположенной на втором этаже особняка, детей не оказалось. Дед рыча от злости и подталкивая неповоротливого охранника, заставил того обыскать весь дом. На третьем этаже обнаружили парочку насмерть перепуганных горничных, в своих кроватях. Не дав им опомниться, Дед заорал им, чтобы одевались и бегом спускались к реке, если конечно, хотят жить. Однако, обшарив весь дом, близнецов так и не обнаружили. Дед сгреб охранника за грудки и зарычал тому прямо в лицо:
  - Дети где?! Где, я тебя спрашиваю?!

       И тут, буквально в паре метров, открылась дверь дамского туалета и в коридор вывалилась изрядно выпившая, броско одетая женщина. Дед мгновенно отпустил охранника и заглянул в туалет. Никого. И только тут заметил, как расширились от испуга накрашенные глаза женщины.
  - Ты?!  - женщина зашлась в крике, и кажется, мгновенно протрезвела. И тут же повернулась к охраннику. – Убей его! Убей! Его имя – Дед! Это сатана! Он ворует детей! Я узнала его!

       Ситуация явно выходила из-под контроля. Близнецы не найдены, какая-то дура знает, кто он и зачем сюда пришел. И совсем скоро вернутся отосланные на гору вояки, с кучей вопросов и ярым желанием получить на них ответы.

       Дед рванулся к охраннику, нырнул влево и вниз. Его правая рука, расслабленной кистью нанесла хлесткий удар в пах, а согнутый локоть, не прекращая своего движения пошел наверх. Чтобы через мгновение с ужасающим хрустом встретиться с челюстью сгибающегося от боли парня. Продолжая свое безжалостное движение, рука Деда распрямилась, обхватив уже безвольное тело, и через подсекающую под колени ногу, опрокинула бедолагу на пол. Сорванные с пояса охранника наручники захлопнулись на его же запястьях.

       Все. Этот хоть и жив, но больше не боец. Дед миновал истошно визжащую женщину и взлетел по лестнице. Повторно обшарив все комнаты, вылетел во двор. Выбил ногой дверь в гараж. Пусто. Сауна – пусто. Котельная, с мерно тарахтящим электрогенератором – тоже никого. Выскочил на площадку и в это мгновение совсем рядом ударил длинной очередью автомат Калашникова. Не раздумывая ни секунды, Дед нырнул за ограждение песочницы. Однако падая, успел заметить, что стреляла та самая женщина, что узнала его. Подобрав автомат охранника, так беспечно оставленный Дедом, она вышла во двор и открыла по нему огонь. И спасибо, что неопытные, и возможно, все еще нетрезвые руки женщины не смогли навести автомат на цель. А затем и удержать его.

       Практически вся очередь, в пол магазина, ушла вверх, в кроны деревьев и ночное небо. Автомат вырвался из тонких рук женщины и съехал вниз по ступеням. Вот это уже хреново. Стрельба во дворе мэра явно подстегнет возвращающихся с горы охранников. И выходов из этой ситуации остается всего два. Либо уходить прямо сейчас и потом изобретать новый способ забрать детей. Либо навязать им встречный бой. Вполне возможно, что ему удастся положить их всех, но эти смерти, ни к чему. Да и к тому же, за это время может вернуться мэр, а с ним еще несколько человек охраны в джипе сопровождения. И это будет совсем плохо. А значит, выход остается только один.

       Дед вскочил на ноги, подхватил в песочнице брошенную детьми игрушку, большой пластмассовый самосвал, и с силой запустил ее в женщину. Болезненный удар самосвала пришелся ей в грудь, едва не опрокинул ее с ног и дезориентировал на несколько секунд. И этих спасительных мгновений, Деду хватило, чтобы пересечь двор, миновать ворота и растаять во мраке ночи.

       Дед бежал к своему автомобилю, и душа его пылала болью. Все пропало. Он не нашел детей, и теперь некому открыть портал для женщин. Критическая масса не будет создана. И женщины, милые, ласковые, дорогие женщины, останутся в этой реальности и продолжат страдать. И быть может, продолжит страдать его любимая. Ведь он так и не знает, ушла она или все еще находится в этом мире. А если ее тоже заточили, как одинокую мать, в государственном концлагере? В этом случае, его провал обрекает ее на дополнительные мучения.

       И все проделанное в эту ночь, тоже напрасно. А еще предстоит как-то вытянуть Сергея из больницы. И все это потому, что он не справился. Потому, что он так и не нашел детей.  

Глава 11. Критическая масса

       Метров за двести от спрятанной «Виты», перешел на шаг. Гулко стучало сердце, заныло и закололо в боку. Ноги гудят уже безостановочно, как распаленные колокола. Возраст дает о себе знать, через несколько лет стукнет сорок. А все последние годы занимался чем угодно, но только не спортом. Отвык от нагрузок. Хорошо хоть не разжирел, не расплылся как многие. Да и голова все еще варит как надо, и на том спасибо.

       Вынырнул из-за вагончика и первое, что бросилось в глаза, не до конца закрытая пассажирская дверь «Виты». Напряженно застыл на месте, коснулся сознанием браслета. Все спокойно. Какого черта здесь происходит? Машину он никогда не замыкал. Незачем. Внутри есть охрана получше любой сигнализации, там, на торпеде. Если кто приблизится с недобрыми намерениями, будет не хуже, чем с теми ФСБэшниками. И тем более непонятно, кто же смог открыть дверь?

       Еще раз оглядев окружающее пространство и не заметив ничего опасного, приблизился к машине. Рывком распахнул дверь. И в тоже мгновение почувствовал, как его неудержимо затрясло. Ноги стали ватными. Кое-как добрался до водительского места и взобрался на кресло. Руки на руль, голову на руки, глаза закрыть, хоть на пару секунд.
  - Здравствуй Дед, - один из развалившихся на пассажирских креслах близнецов, потянулся к нему и тронул за плечо. – Ты в порядке?
Второй тут же переместился поближе и загомонил:
  - Дед, а это ты там стрелял? А покажи автомат? А что там горит за домами?

       Господи! Дети, они и есть дети. Ну что еще может волновать мальчишку, лет в восемь, в девять? Да он и сам был точно таким же в своем далеком детстве.
  - Как вы здесь оказались, - Дед наконец-то пришел в себя и потянулся за водой. Горло пересохло от всех этих скачек со стрельбой.
  - Мы знали, что ты приедешь за нами. Но мы боялись, что охрана тебя не пустит. Мы хотели уйти еще вечером, но за нами все время следили и домработницы и один из этих глупых охранников.

       В этот момент, со стороны «Воробьевки» послышалась гулкая, беспорядочная стрельба. Дед чертыхнулся и приоткрыв дверь, прислушался. В разнобой било сразу несколько автоматов. И что самое странное, к звонким хлопкам укороченного «полицейского» калаша, добавлялись гулкие очереди длинноствольного семьдесят четвертого. Значит, в игру вступил кто-то еще, потому что вся охрана была вооружена именно укороченными автоматами. Но как бы там ни было, самое время делать ноги. Дед захлопнул дверь и вставил ключ в замок зажигания.
  - Но мы все-таки обманули Славика,  - продолжал рассказывать один из близнецов, пока «Вита взбиралась на горку и тряслась на гравийке. - Это охранник, который все время следил за нами. Мы знали, что он часто ходит покурить на улицу. Ну и когда он снова пошел на порожки, думая, что мы уже спим, мы тихонько спустились на первый этаж, и вылезли на улицу, через окно в гостиной.

       Дед усмехнулся. Привычная обстановка, тихий рокот мотора и движение уже привели его в норму. И теперь, слушая рассказ одного из братьев, он параллельно пытался просчитать ситуацию. Что происходит у дома мэра, ну, или где-то рядом, непонятно. Не мог же он накаркать этих самых разъяренных мужиков. К тому же, пока поднимались вверх, слева, в удалении заметались световые конусы фар. Какая-то машина быстро спускалась в низину микрорайона. Если это мэр, то почему машина одна? Где обязательный джип с охраной? Черт. Одни вопросы и догадки. Слишком много неизвестного, чтобы выстроить хоть какую-то картину происходящего. Однако в любом случае надо торопиться. И возвращаться придется кружным путем, чтобы не встретиться ни с мэром, ни с его охраной, ни еще с кем либо.
  - На гору мы поднялись почти на ощупь, потому, что темно. Мир еще пару раз споткнулся и один раз даже упал, но несильно.
  - Кто упал? – не понял Дед. – Да кстати, я же так и не знаю, как вас зовут.
  - Меня Радимир, а его Мирослав.

  - Лихо, - Дед даже присвистнул от удивления. – Славные у вас имена, ребята. А почему твой брат больше молчит, а ты мне все один рассказываешь?
  - А он у нас молчун и не любит много говорить. Зато  он знаешь, какой умный? В шахматы любого обыграет. Может даже и тебя победит.
  - Ну, меня-то он точно обыграет, - Дед улыбнулся, выводя машину на пустой асфальт. – Потому, что я играть то в них совсем не умею. Даже правила толком не знаю. Но ты мне дальше расскажи, зачем вы на гору то полезли?
  - А мы еще вечером получили сообщение, что в доме оставаться нельзя, что надо выбраться и подняться на гору, к больнице. И идти сзади нее, вдоль забора.
  - Погоди, - Дед нахмурил брови. – Что значит, получили?
  - Ну, это как будто не знаешь, а потом бац, и все уже понял. Как услышал, только без звука.

  - М-да, - только и смог выговорить Дающий Дорогу. Не солоно хлебавши, как говориться. – Ну, а дальше что? Поднялись вы на ощупь на гору, и пошли вдоль забора?
  - Да. Мы увидели фонарик, он нам махал и светил. И мы пошли прямо к нему.
  - Фонарик?! – Дед едва не нажал тормоз.
  - Ага. Яркий такой. Его тетя держала в руках. Это мы увидели, когда дошли.
  - Тетя? – спину водителя прошиб холодный пот. – Какая еще тетя?
  - Молодая и вся голая. Она стояла у твоей машины и светила нам. А потом открыла дверцу, и сказала: «Забирайтесь, сидите тихонько и ждите. Дед скоро придет». И ушла.

       Дед все же не выдержал. Остановился прямо посреди дороги, открыл дверь и полил водой на голову. Умыл лицо, чем-то вытерся и лишь потом забрался на свое место.
  - Так, Радимир, а ты, случаем, не придумал все это?
  - Не придумал, - подал голос Мирослав. – Рад говорит правду.
  - Ну, хорошо, - Дед мягко придавил педаль, разгоняя «Виту». – А какая она, эта тетя с фонариком?
  - Красивая. А еще молодая. И почему-то голая.
  - Что, вся голая? Вообще, что ли, без одежды?
  - Ага, - Радимир энергично закивал головой. – Вся, вся.
  - А еще, у нее волосы были короткие, - снова вмешался Мирослав.

       «Час от часу, не легче», - думал Дед, сворачивая со Степной на Революционную. – «Только этого и не хватало. Какие-то голые тети, разгуливают по ночам. И главное, знают, не только то, что происходит, но и то, что произойдет. Каким это образом она могла знать, что я вернусь к машине? Нет, по логике момента, конечно так и должно быть. Но что, если бы меня пристрелили? Или пришлось бы отстреливаясь уходить пешком, вдоль той же реки? И опять-таки, откуда ей известно кто я и что делаю? И что именно здесь оставлю машину, и что нужно помочь детям добраться до нее? Чертовщина какая-то. Так, надо заканчивать, а то крыша съедет, и не заметишь».
  - Ладно, дети. Забыли про тетю. У меня к вам другой вопрос. Вы знаете, куда мы едем?
  - Да все мы знаем, Дед, - слова Мирослава доносились с заднего сидения. – Ты, главное, проведи нас в больницу. А потом, когда все уйдут, тебе еще Дорогу нам открывать.

       Вот уж отбрил, так отбрил. Мальчишка обращается к взрослому, как к бестолковому, суетливому созданию. Что же происходит с этими детьми, уходящими никуда? Что пробуждает в них знание? Почему, оставаясь внешне, все теми же ребятишками, изнутри наполняются какой-то силой, может даже мудростью. Почему так свободно рвут узы привязанности к родителям? Почему так безальтернативно стремятся уйти куда-то?
  - А разве ваша дорога откроется не в больнице? – голос Деда звучал придавлено и немного растерянно. -  Разве вы не уйдете вслед за женщинами?
  - Нет. До места открытия портала нам еще пару часов придется ехать на машине.

       Дед с трудом сглотнул слюну и всю оставшуюся дорогу молчал. «Виту» поставил там же, где и раньше, в небольшой рощице. Взял обоих братьев за руки и медленно двинулся вперед. У них, в отличие от него, прибора ночного видения не было.

       Минут через десять, тихонечко поднявшись по лестнице, что напротив лодочной станции, внимательно осмотрел окрестность и едва не выругался.  Метрах в трехстах справа, на самом углу парка, под деревьями стояла белая «Тойота». Что это, та же самая, сомнений не осталось. Но и это было еще не все. Гораздо более тревожным был тот факт, что охранники на обеих вышках просто напросто отсутствовали. Именно отсутствовали, а не спали, привалившись к ограждению.

       Вышки строили наспех, и даже не обшили железом, как положено. Поэтому в широкие просветы в дощатом ограждении все довольно отчетливо просматривалось. Дед внимательно осмотрел окружающее их пространство. Следов штурма не видно. Мертвые тела под вышками тоже не валяются. Тогда какого черта здесь происходит? Дед спустился за ждущими детьми, подхватил их на руки и бегом рванул к забору.

       Здесь его поджидал еще один сюрприз. На том месте, где Сергей пролазил под проволокой, на земле лежала невесть откуда взявшаяся доска и на ней чернели характерные пятна крови. Дед приказал близнецам залечь, снял автомат с предохранителя. Еще раз внимательно осмотревшись, коснулся одного пятна ладонью. Кровь еще не успела до конца свернуться. Значит, кто-то пытался пролезть под колючкой, используя доску, и здорово поранился. И сразу вопрос, кто это был? Уж не Сергей ли? А если не он, то лез внутрь или наружу? И почему именно здесь?

       Дед почувствовал, как до предела напряжены его нервы. Ситуация вышла из-под контроля. И пол беды, если бы он был один. Но за его спиной дети, и он несет ответственность за их жизни. А значит, тупик. С одной стороны, надо двигаться вперед, в недра больничного комплекса. А с другой, творится что-то непонятное, и вполне возможно, что впереди их ждет засада. Что же делать?

       Несколько мучительных секунд колебаний прервались движением в окне санатория. Дверь тихонько приоткрылась, и на улицу выглянул Сергей. Дед облегченно опустил вскинутый автомат. И почувствовал, как непередаваемо устал, и физически, и морально. А Сергей, тем временем спустился на землю и приготовился принимать детей. Дед, приподнял колючку и через несколько минут все четверо стояли в комнате санатория.
  - Ты все-таки сделал это! – Сергей был непередаваемо рад. – Я чуть с ума не сошел от волнения, а тебя все нет и нет. Я тут чуток приоткрыл дверь и все время слушал. Мне кажется или все же была стрельба?
  - Была, и еще какая, - Дед устало прислонился к стене. Хотел было, присесть на одну из кроватей, но понял, что потом просто не встанет. – Но, как видишь, я здесь и не один.
  - Ты что, - Сергей запнулся. – Ты их всех, что ли?
  - Нет, - Дед покачал головой. – Живы. Все, до единого. Одного лишь помял чуть-чуть, руками.
  - А дети как? Мирослав, Радимир, вы в порядке?
  - Привет, дядь Сереж. Не волнуйся, все хорошо. А нам Надя еще вчера передала, что ты будешь помогать Деду. Ага, знаешь, как мы обрадовались?

- Так, братцы-акробатцы, погодите минутку, - Дед поднял очки и протер глаза. – Сергей, ты вылазил за колючку?
  - Нет. А почему ты спрашиваешь?
  - Потому, что там лежит доска и на ней довольно свежие пятна крови.
  - Да ты что?! – Сергей приблизился к окну и посмотрел наружу. – Ты не шутишь?
  - Нет. И еще на вышках нет часовых.
  - Ну, это я знаю. Я слышал разговор сменяющихся патрульных в женском корпусе. Один из них сказал, что лейтенант чего-то опасается и приказал снять наблюдателей с четырех вышек и подтянуть их поближе. Ибо в случае штурма, они там ни к чему, могут просто зря погибнуть.
  - Ладно. Загадку с доской пока оставим. Я так понимаю, ты нашел вход в корпус с женщинами?
  - Да. За ординаторской, есть комнатка с кучей приборов на стендах, кабели от которых уходят в подвал. Там же есть и технический люк, с вертикальной лесенкой. Был заперт на простую задвижку. Я его открыл и даже прошел по первому этажу. Посмотрел, где дремлет патрульный. Хотел подняться наверх, но тут пришел его сменщик. Я послушал их разговор и решил вернуться сюда, ждать вас.
  - Добро, - Дед кое-как отклеился от стены и встряхнулся. – Давай понемногу выдвигаться, а то уже третий час. Думаю, детей лучше взять на руки, чтобы не терять времени на шаги в темноте. Бери одного и указывай дорогу, Сусанин.

       По-прежнему, стараясь не шуметь, пропетляли по коридорам санатория, вышли на лестницу и спустились в подвал. Идущий вторым, Дед, откровенно улыбался, замечая брошенные на пол листочки календаря. Сергей молодец. Даже не приди он их встречать, заблудиться они точно не смогли бы.  Вон как здорово путь отметил, как фарватер во фьордах.

       Однако в подвале, уже на третьем повороте, Сергей остановился и недоуменно произнес:
  - Ничего не понимаю. Полотенца нет. Я его вот тут на вентиль повесил, хорошо помню.
Дед медленно опустил Мирослава на пол и подвел его к Сергею.
  - Не нравится мне это. Давай-ка я посмотрю, что там впереди, - и мягко скользнул к развилке.

       Максимально склоняясь к полу, выглянул за угол. Никого. Двинулся вперед. Метров через тридцать повторил маневр. Снова пусто. Хотел уже вернуться, но тут обнаружил, что Сергей, удерживая обоих близнецов на руках, сам нагоняет его.
  - Силен же ты, брат. Я бы так не смог.
  - Зато ты воевать не разучился, а я автомат как держать, и то с трудом вспомнил. Давай, двигай вперед, поболтать еще успеем.

       Через две развилки снова остановились. И снова полотенца не оказалось на месте. Зато оно валялось чуть в стороне, мятое и в пятнах крови. Причем валялось у двери, которая, как утверждал Сергей, была все время закрыта. Да и дорожка календарных листиков проходила мимо нее. Сейчас же дверь была распахнута на треть.
  - Ждите здесь, - Дед присев за стеной, дулом автомата открыл дверь пошире. Сергей, тем временем, отошел чуть назад, стал на одно колено и поднял автомат, спрятав детей за своей широкой спиной. Дед скользнул в дверной проем и исчез из поля зрения.

       Вернулся он через пару минут. Первым делом закрыл дверь, и в ушки стальных полос вставил, вместо замка, кусок арматуры. Не супер, но и просто так, с той стороны, не откроешь.
  - Первое. Это явно кто-то гражданский. Там, - он кивнул на закрытое помещение. – Довольно пыльно. Следы туфлей просматриваются отчетливо. Размер мужской.
  - Погоди, - перебил его Сергей. – Почему ты решил, что это туфли, а не армейские ботинки, к примеру, как у полицейских?
  - Где ты видел остроносые ботинки, да еще и с плоской подошвой? – спокойно парировал Дед, а затем продолжил. – Второе, этот кто-то явно небольшого роста и он покинул подвал.
  - Охринеть! Ты что, Шерлок Холмс?
  - В дальнем конце помещения пара полуподвальных окон, утопленных в колодцы. Одно из них открыто, следы ведут к нему. Далее, на стенке этого бетонного стакана, свежие полосы на штукатурке. Высота колодца, не более метра. Так что высокий мужик, типа нас с тобой, просто выпрыгнул бы из него. А этому пришлось шкрябать туфлями и становиться на колени.

  - Ну, ты, блин, даешь. Ты еще скажи, что ты имя этого человека вычислил.
  - Нет, но меня не это напрягает.
  - А что? – Сергей сразу перестал улыбаться и внутренне напрягся.
  - А то, как уверенно этот человек движется в полной темноте. Значит, у него тоже есть прибор ночного видения. Фонарик исключается. Я не думаю, что он будет передвигаться по внутреннему двору больницы, весело подсвечивая себе фонариком.
  - Это да. Но, раз нам больше ничего не угрожает, давай двигаться.
  - Давай. Иди первым, - Дед бережно поднял Мирослава на руки. В который уже раз, поражаясь выдержке этих удивительных детей.

       В ординаторскую комнату из центрального коридора едва доставал тусклый, дрожащий свет. Всего три лампы на длинный, почти семидесяти метровый коридор, сдавленный  крашеными стенами, с широкими прорехами дверей. Два огромных окна, с деревянными рамами, в противоположных концах. Высокие, потемневшие от времени, потолки. Старое, еще советской постройки здание.

       Оставив близнецов отдохнуть на мягких стульях, мужчины крадучись, двинулись вперед. Просторный холл, для посетителей, уставленный лавочками по периметру. Большая двустворчатая дверь ведет на улицу, прямо на пандус для машин «Скорой помощи». Налево еще одна комната, большой стол, пара шкафов и уютный мягкий диван. На котором, в данный момент, сладко посапывает молодой полицейский. Все правильно, солдат спит, служба идет. И наплевать, что должен бодрствовать, охраняя женщин. Скучно ходить по коридорам, туда-сюда, вверх-вниз. Вот если бы можно было заходить в палату, во время смены, выбирать, какая посимпатичнее, да постройнее. Да каждый раз новую. Накручивать волосы на кулак и отводить ее вот на этот самый диванчик. А что, им же здесь все равно рожать. Вот тогда бы он гарантированно не спал.

       Да и куда они денутся, если все двери заперты снаружи. А начнут дебоширить, так он проснется и мигом их успокоит. И ничего, что большинство из этих пленниц, старше и умнее его. Зато он власть. И каждый, кто увидит перед собой человека в черной форме, должен немедленно оказывать ему почести и выполнять все приказы, стараясь угодить. А то, упаси боже, власть разозлится.

       Наверное, именно поэтому, боясь разбудить и разгневать эту сладко сопящую, пускающую слюни, власть, два человека с автоматами в руках тихо и незаметно подбирались к дивану. Дальнейшее произошло быстро и как всегда, для власти, неожиданно и жестоко. Сильная рука накрыла рот, а под дых последовал сокрушительный удар. Мгновенно лишивший жертву воздуха, и как следствие, возможности закричать. Вороненый ствол автомата, с характерным запахом пороховых газов, воткнулся прямо между бровей, став основной целью для обезумевших от боли и страха, широко открытых глаз.
  - Тихо. Тихо, малыш, - скуластый бородач склонился к самому лицу бедолаги. – И не маши руками, твой автомат давно у нас. Ты жить хочешь или тебя грохнуть прямо здесь?

       Мгновенно увлажнившиеся глаза расширились еще сильнее, голова судорожно задергалась, в попытке кивнуть, но ствол автомата крепко вжимал ее в диванный ролик.
  - Хорошо. Я сейчас уберу руку, а ты послушно откроешь рот. И упаси бог тебя пикнуть. Мой заместитель самый нервный в нашем отряде, просто психованный. Особенно когда жаждет кого-нибудь убить.  Ты же, не хочешь, чтобы он занервничал и нажал курок?

       Дед скомкал поплотнее мягкую полицейскую кепку и затолкал ее в послушно открытый рот. Снисходительно похлопал по щеке.
  - Ну, ну. Не расстраивайся, может еще и поживешь немного. Если будешь вести себя прилично. А теперь вставай, медленно, без резких движений, и расстегивай брюки.

       Сергей убрал автомат, оставив красное пятно на лбу пленного.
  - Так, молодец. Теперь спускай их до колен. И становись на четвереньки.
Полицейского ощутимо затрясло, из глаз едва не брызнули слезы. Ноги подогнулись, похоже, сами собой и бедняга упал в приказанную позу.

       Думай, что хочешь, идиот, представляй какие угодно сцены, но теперь ты точно не сможешь бежать. А нам, именно это и надо, учитывая, что стрелять, да и вообще, поднимать шум, нам пока совсем ни к чему.
  - Двигай вперед, в женский туалет, - Дед отвесил горе-вояке несильный пинок, придав ускорения, и тот суетливо засеменил на карачках по коридору. Затем забрал у Сергея свой автомат и поспешил следом. Друг остался в холле, на всякий случай.
  - Животом на унитаз, руки вниз. Быстро! – Дед снял со штанов рыдающего полицейского наручники и защелкнул их на его запястьях, пропустив цепь под канализационной трубой.
Ну, вот и  все. Хлопчик жив, здоров, но помешать им уже никак не сможет. Даже если выплюнет кляп и начнет голосить, хотя едва ли он на это решится. Однако, прежде чем уйти, Дед на всякий случай добавил:
  - У меня в отряде двадцать человек. Среди них есть и такие, кого твой вид несомненно обрадует. Поэтому рекомендую тебе вести себя тихо. Иначе проверить, как ты здесь, я пошлю именно их.

       Дед вышел, намеренно не выключив свет, и оставив дверь приоткрытой. А еще через минуту, он уже забыл о пленнике, максимально тихо перетаскивая мебель, ко входной двери холла. Вся эта импровизированная баррикада, вместе с запором, выстоит недолго. Но на пару минут этого должно хватить. А потом, для сдерживания непрошенных гостей, если таковые появятся, найдутся и другие способы.
  - Надеюсь, ты не грохнул этого несчастного? – спросил Сергей, когда все было закончено, и друзья направились за детьми.
  - Нет, конечно. Просто приковал к унитазу. Практически обездвижил, сбежать не сумеет.
  - Круто. А почему именно в женском туалете? Для морального подавления?
  - В мужском сортире нет унитазов, - Дед невинно заулыбался. - А подавлять его дальше уже некуда, итак растоптан и унижен. И кстати, не считай его несчастным. Он получил то, чего заслуживал. Ни больше, ни меньше.

  - В смысле? – Сергей явно не понял Деда.
  - В прямом. Подумай сам, разве нормальный человек, да будь он хоть трижды полицейским или военным, стал бы участвовать во всем этом? Стал бы охранять этот концлагерь для своих же, русских женщин? Которых уже изнасиловали морально и вскоре собираются продолжить физически? А этому выродку по хрену, он же не женщина. И даю тебе гарантию, что он не раз почесывал свою мотню, проходя мимо их спален.
  - Ты прав, - Сергей кивнул головой, а затем повернулся к близнецам. – Ну, что, гвардейцы, не заскучали в тишине? Ваше время пришло.
  - Поднимаем женщин, - Дед подхватил Мирослава на руки и устремился к лестнице.

       Остановились напротив дверей в триста четвертую палату. Сергей прислонил ухо к двери, послушал, затем тихо постучал, костяшками пальцев. После второй попытки с той стороны раздался приглушенный голос:
  - Кто там?
  - Это я, Сергей, - он уже узнал Ирину. Молодечик, не спит, как и просил. – Со мной Сашка Громов. Мы сейчас откроем дверь. Постарайтесь не шуметь и не включайте свет.

       Сергей отодвинул тяжелый засов и осторожно открыл дверь. И немало удивился, увидев всех женщин полностью одетыми и на ногах. Они явно не ложились спать. Первой вышла Ирина и с ходу поцеловала Сергея в щеку, а затем и Деда.
  - Мы все знаем, - упредила она все вопросы. - Среди нас есть ясновидящая, в палате, на втором этаже. Она еще три дня назад рассказала нам, что вы придете в эту ночь с детьми, чтобы открыть нам проход. Мы сначала не поверили, а потом, когда ты появился в больнице и сказал мне, чтобы я не спала и ждала вас, все изменилось.  

       Дед едва заметно, самыми уголками губ, улыбнулся. Как же им везет сегодня ночью. Просто какое-то нереальное везение. Хотя с другой стороны, если тот, кто забирает детей, озабочен созданием, так называемой, критической массы, то он и должен вот так вот помогать им. Только вот помощницы у него, почему-то в основном одни женщины. То ясновидящая, то таинственная незнакомка с фонариком.  Хотя, может тот незнакомец, оставивший окровавленное полотенце в подвальном коридоре, тоже помощник? Ну, да ладно, поживем – увидим.
  - Сейчас все женщины в палатах, не спят, одеты и ждут сигнала.
  - Хорошо, - подал голос Дед и повернулся к близнецам. – Радимир, Мирослав, что делать дальше?
  - Нам нужно шестнадцать тетенек, - на этот раз заговорил Мирослав. – Мы будем играть в ручеек. С того конца коридора будем двигаться сюда.

       Нисколько не удивляясь такому развитию событий, Дед тронул Сергея за плечо:
  - Мы с тобой идем открывать палаты, ты - на второй этаж, я – на первый. Всех женщин направляй сюда по дальней лестнице.
Сергей кивнул и устремился следом, бросив на ходу:
  - Девочки, делайте все, как скажут близнецы. И постарайтесь не шуметь. Охрана внизу не спит.

       Дед поочередно открывал все двери на первом этаже и каждую секунду прислушивался к происходящему на улице. Ему казалось, что спешащие по коридору, поднимающиеся на третий этаж женщины издают слишком много шума. Но еще сильнее и громче стучит его собственное сердце. Ну, почему, когда сам, в одиночку, крадешься в темноте, не так страшно, нежели когда ты зависишь от чьих-то неуклюжих шарканий и несдерживаемых реплик?

       Наконец-то это испытание подошло к концу, Дед направился к лестнице и увидел одиноко застывшую фигуру. Одна из женщин, лет тридцати, с виду, застыла у открытой двери в туалет. Дед моментально забыл о своих страхах, сообразив, что именно сейчас наблюдает эта молодая дама.
  - Милая барышня, - произнес он ласково, подойдя сбоку. – Если вам надо, но вы смущаетесь, посетите соседний, мужской туалет.
Женщина повернула к нему лицо и покачала головой. «Какая же она красивая», - подумал Дед. – «Хоть и смешная, в своем недоумении, но, все же прекрасная. Особенно чуть раскосые, с хитринкой глаза».
  - Ну, раз так, то проходите, не мешайте человеку отдыхать. Видите, как устал бедняга, замучен непосильным трудом, вас охраняя.

       Женщина словно очнулась от ступора, зло сплюнула в сторону охранника и быстрым шагом устремилась к лестнице.  Поднявшись вслед за ней на третий этаж, Дед увидел следующую картину. Ручеек уже катится по коридору. Шестнадцать женщин, а с ними и два близнеца, разбившись на пары, торопливо перебегают друг за дружкой. При этом, бегущие в данный момент женщины негромко повторяют имена своих пропавших детей. Некоторые уже плачут.

       Ручеек, сделав пару оборотов, почти докатился до противоположного окна, когда в его конце, последней парой оказались близнецы. И вместо того, чтобы взявшись за руки побежать вперед, как делали это раньше, они вдруг встали лицом к лицу. Прижали руки к груди, в области сердца, затем медленно развели их и коснулись ладонями. Несколько долгих секунд, в абсолютной тишине, а затем медленно расцепили руки. И ошеломленный Дед  увидел, как ослепительно пылают белым светом их маленькие ладошки. Как остается за ними, медленно тая в воздухе, яркий, чуть расплывчатый след.

       Мальчишки повернулись, взялись за руки и медленно пошли сквозь строй, касаясь женщин в области их сердец. И с каждым таким касанием, у каждой женщины на груди разгоралось маленькое яркое солнышко. И оставленный детской ручкой, яркий след, соединяющий эти пылающие сердца, уже не таял.

       Повинуясь безотчетному импульсу, Дед стал подталкивать остальных, сгрудившихся на этом краю коридора женщин. Вперед, в строй, одна за другой, рисуйте ручеек! И когда к самому краю ручейка пристроилась первая из оставшихся женщин, крайняя прижала свободную руку к пылающему солнышку, и словно подхватив этот огонь, передала его прибывшей подруге. Так же, как делали это близнецы. И через минуту весь коридор заполнился ярким, потрясающе красивым и теплым, светом сердец.  

       А Мирослав и Радимир вышли в начало ручейка и стали, лицом к лицу, в метре друг от друга. Затем неожиданно опустились на колени и сели на пятки. Разведенные руки легли на колени, ладошкам вверх, головы чуть склонились. Пару секунд ничего не происходило. Затем крайняя, стоящая рядом с Дедом женщина, вдруг подняла заплаканные глаза и тихонечко произнесла:
  - Юленька, Егорка, я люблю вас!

       И с этими словами огненная искра, родившаяся в ее сердце, ослепительной волной осветила коридор, и между близнецами вспыхнул овал белого сияния. Пораженный этой красотой Дед, едва слышно чертыхнулся. Он уже представил, какое полыхающее зарево исходит из коридорных окон. И как все это выглядит во мраке ночи, на глазах охранников. А женщина сорвалась с места и пригибаясь под крышей рук, пробежала весь строй, и бесследно растаяла в белом, пульсирующем овале.
  - Оставайся здесь и будь наготове, - шепнул он Сергею. – Я на первый, к выходу, попробую их задержать.

       Дед рванулся вниз по лестнице. Сергей проводил его долгим, щемящим взглядом. А по коридору, одна за другой катились яркие световые волны. Казалось, даже воздух пульсирует  этим светом, вслед за женщинами повторяя имена ушедших детей. И с каждой такой вспышкой, нестройные ряды женщин таяли. Ручеек катился, ручеек бежал, отправляя измученных женщин вслед за пропавшими детьми. То ли в белое небытие, то ли в объятия неведомого, покинувшего этот мир, Бога.

       Дед едва успел преодолеть половину коридора на первом этаже, как во входную, забаррикадированную дверь, громко и настойчиво застучали. Началось. Ударяя кулаком по выключателю, гася во всем коридоре свет, Дед неожиданно осознал, что на этом, все их шальное везение закончилось. Игрушек больше не будет.

       Надвинув на глаза очки ночного видения, проверил предохранитель автомата. Первая мысль была – занять позицию у выхода из холла, держа дверь в прицеле. Но он тут же от нее отказался. Если ломающие дверь охранники и не додумаются применить гранаты, то он все равно не сможет их удержать. Угол обстрела не позволяет. И тогда придется отходить по лестнице наверх. И вести бой на ней будет чертовски неудобно.

       Позиция в ординаторской несколько выгоднее, оттуда можно держать и дверь, и соседнее окно под прицелом. Там, он смог бы продержаться чуть дольше. Но, опять-таки, если противник не применит гранаты. Да и отступать из ординаторской некуда. Только в подвал, а это значит бросить Сергея и детей. Значит нужно искать другой выход. И решение не заставило себя ждать.

       Взлетев на второй этаж, с ходу саданул прикладом автомата в окно и шарахнулся прочь от рассыпающихся острых стекол. Сорвал с разгрузки хлорпикриновую шашку, активировал ее и мягко выбросил в окно, прямо на пандус. Тяжелые удары в дверь мгновенно прекратились, раздались приглушенные крики, хрипение, послышалась возня. Судя по этим звукам, в ядовитое облако попало сразу несколько полицейских.

       С улицы прямо в оконный проем ударила очередь, куски штукатурки полетели в разные стороны. Били откуда-то снизу, со стороны шлагбаума. Дед рывком набрал полную грудь воздуха, затаил дыхание и под аккомпанемент истошных воплей и завываний, несущихся от входа в корпус, шагнул к окну. Вскинул автомат и дал в коробку вагончика, что за шлагбаумом, короткую очередь. Затем еще одну, в соседний куст, и рванул, что есть ног наверх, давясь от нехватки воздуха. И в этот момент тугая световая волна прокатилась стремительно расширяющейся сферой, сквозь пространство и стены. А мгновением позже, загрохотал этажом выше автомат Сергея.

       Друг стрелял из коридорного окна. Женщин уже не было, испуганные близнецы жались к стене в середине коридора. Дед подскочил к нему и оттащил от оконного проема.
  - Беги в палаты,  - Дед старался перекричать грохот полицейских автоматов и хлопки входящих в потолок и стену, пуль. - Нужны полотенца, четыре штуки. Намочи их в воде, выжми посильнее и бегом к детям. Надо уходить.

       Сергей кивнул и побежал по коридору. А Дед неторопливо достал из наголенного кармана дымовую шашку, поджег запальник и выбросил ее в окно. Вот вам еще один гостинчик, ребятки. Мало вам хлорпикринового облака, получите еще и дымовое, вояки хреновы.

       Привязав мокрые полотенца, как маски, к лицам детей, и к своим, приказав им крепко зажмурить глаза, бегом спустились по дальней лестнице. Пробежали по первому этажу и влетели в ординаторскую. Через нее попали в комнатку с лестницей. Толи сквозняк, через разбитые, так и не утихающей стрельбой, окна, толи все тоже везение, но слезоточивый газ здесь не ощущался. И слава Богу!

       Сергей спустился в подвал, принял детей и застыл в ожидании. Секунды проходили за секундой, но Дед по-прежнему медлил, оставаясь в комнате. Время тает, надо уходить. Друг собрался взобраться по лестнице назад, в комнатку, но напарник его опередил:
  - Сергей, - раздался сверху его непривычно глухой, словно чужой голос. – Поднимись наверх.

       Тот не заставил себя ждать, и поднявшись, не сразу сообразил, что за свет начинает заливать комнатку. А когда понял, едва не потерял дар речи. Один из небольших экранов, встроенных в технический шкаф, что прямо перед Дедом, ярко светился. И на его экране медленно пульсировала дверь.
  - Здорово, - обрадовался Сергей. – Мы уйдем прямо отсюда. Давай поднимать детей.
  - Нет, - остановил его все такой же, бесконечно грустный голос друга. – Ты не понял.
  - Что, не понял? Это же дверь?
  - Когда я передал тебе близнецов, мне неожиданно стало плохо. Резко закололо в груди. Чтобы не упасть, я прислонился рукой и головой к этому шкафу. И зажмурил от боли глаза. А когда открыл их, дверь уже пылала вовсю, прямо под моей ладонью. Она появилась  сама. Значит, кто-то из нас должен уйти.
  - И что? – Сергей явно растерялся.
  - Я держался за экран, но я все еще здесь. Это не моя дверь.
  - Значит это для детей?
  - Нет, их дорога откроется в двух часах езды отсюда, - Дед сделал маленький шаг к другу.
  - Но… Ты хочешь сказать…
  - Да, - Дед не дал ему договорить. Правой рукой схватил его за запястье и рванул на себя, левой поддевая под локоть. И впечатал кулаком друга в экран.

       Мир едва не опрокинулся под его ногами, бездонная, глухая пропасть одиночества взорвалась в душе и скрутила в тугой ком нервы. И только память о стоящих внизу близнецах не дала ему упасть на пол и завыть от тоски и боли. Шатаясь, словно пьяный, он кое-как спустился вниз. Подхватил на руки детей, и совершенно не замечая их тяжести, двинулся по подвалу в обратный путь. Близнецы что-то говорили ему приглушенными голосами, но он не слышал. Их слова дробились звуками, рассыпались всполохами и таяли в бездонной тоске одиночества.

       И лишь поднявшись в корпус санатория, ударившись непонятно обо что, ногой, пришел в себя. Немного посидев на полу, тряхнул головой, протер под очками глаза и поднялся на ноги. За окном понемногу светлело, сумрак тихонечко редел, коридор обрел первые, призрачные очертания. Дед взял обоих близнецов  за руки и медленно пошел вперед.

       И когда, до входа в комнату, через которую они попали сюда, осталось всего несколько метров, дверь, ведущая из нее, начала медленно открываться. Дед упал на колено, толкнув обоих близнецов назад, и рванул из-за спины автомат. Но выстрелить в появившегося человека не смог. Потому, что у двери стоял тот, чьи дети прятались сейчас за спиной Деда. Мэр города, Харламов Константин Устинович.

Глава 12.  Переплетения судеб

       Вика проснулась. Все та же постель, все те же деревянные стены вокруг. Полное отсутствие одежды, за исключением коротенькой юбочки. Значит это все не сон. Девушка грустно вздохнула и села на кровати. Но где она? Что это за пространство? Что она тут делает? Если исчезающие дети попадали сюда же, то где они? И где моя маленькая Даниэль?  Где моя девочка, моя радость, мое солнышко? Грустные мысли тяжелым комом навалились на сознание девушки, однако привычных реакций не вызвали. Странно, но в этой неведомой реальности даже воздух, казалось, пропитан светом и теплом. И темным, грустным мыслям, эмоциям, чувствам здесь просто нет места. Они чужеродны для этой реальности.

       На кухне умылась, привела себя в порядок. Еще раз огляделась, увы, холодильник за ночь не появился. А жаль, голод, он знаете ли, не тетка. Даже не смотря на то, что он приглушен. Толкнула дверь, выходящую на улицу. Заперто. Странно. Она вроде бы не замыкала за собой, когда вошла в дом. Ну да ладно, тем более, что заперто всего лишь на простой засов. Секундное дело, его открыть.

       Во дворе ее ждал сюрприз, да еще какой. На невесть откуда взявшемся шесте, на самом верху, словно знамя феминисток, трепыхался на ветерке красно-желтый лифчик. Ну и здрасьте, как говорится. И что все это значит? Может кто-то объяснит? Хотя, заставляет улыбаться и добавляет хорошего настроения однозначно. И на этом спасибо. Автоматически «примерила» его на себя. М-да. Явно великоват. Как минимум на пару размеров. Вот же повезло какой-то счастливице, одарил бог размерчиком. Есть, как говорится, за что подержаться.

       Ну, ладно. А дальше то, что делать? Куда пойти, куда податься, чего б найти, да пожевать?
  - Мне кажется, - раздался совсем рядом красивый и немного насмешливый голос. – У вас, у людей, есть несколько иное продолжение этой поговорки. Кстати, довольно жизнерадостное.

       Вика развернулась и увидела в нескольких шагах от себя молодую, улыбающуюся девушку. Незнакомка была идеально стройна, длинноволоса, но совсем не походила на модельных «Барби», ходивших в той реальности по подиумам и считавшихся эталоном красоты.
Стройность этой гостьи объяснялась не излишней худобой, скорее, даже наоборот, под идеально чистой, «бронзовой» кожей угадывался небольшой слой жирка. В общем, самое то, что надо. Есть чему позавидовать по-хорошему. Или скорее – к чему стремиться.

       Лицом эта красавица напоминала скорее какую-нибудь хрупкую японку. Такое же по-детски нежное, невинное, словно источающее свет, личико. Длинные, явно не нуждающиеся в косметике, ресницы, над немного раскосыми, карими глазами. В которых, несмотря на возраст, светится запредельно глубокая материнская мудрость. Еще, быть может, нежность. И уж точно – любовь. Безграничная, безальтернативная любовь.

       Из одежды, на незнакомке была лишь такая же коротенькая юбочка, из какого-то большого листа неизвестного растения. Вот только на ней тихонечко пульсировал, янтарным цветом неведомый, но очень красивый узор. Нечто подобное, Вика уже видела когда-то, в какой-то книге. Там были фотографии старых индийских и непальских храмов. Так вот на их стенах, в камне, и были вырезаны подобные мотивы. И автор книги называл эти узоры Лемурийскими.

       Голову этой удивительной гостьи, украшал плетеный венок. Вот только в его середине, в центре лба, в глубине похожего на ромашку, цветка пульсировал в такт юбочке, большой, янтарный кристалл.
  - Да, в общем-то, продолжение действительно другое, - странно, но ни идеальная внешность, ни божественная красота, ни удивительные одежды не вызвали в Вике даже капли зависти. Наоборот, возникло теплое, нежное притяжение. – А вы, никак, мысли читаете?
  - Нет, Вика, - незнакомка улыбнулась. – Твои мысли мне читать незачем. Просто ты размышляла вслух, наверное, сама этого не замечая. Вот я и услышала.
  - Хм. Может быть. Есть такая привычка. Ну, а откуда же вам известно мое имя, коли мысли, вы не читаете? И как же мне вас величать?
  - Имя мне – Гайя. И давай уже переходи на «ты». Кстати, тебе пора завтракать. Идем со мной.

  - Как скажешь, - Вика устремилась следом и выйдя со двора, обнаружила большую корзинку с фруктами и кувшин, стоящие прямо на траве.
  - Угощайся, - Гайя присела прямо на траву и взяла в руки тугую виноградную кисть.
  - За чей счет фуршет? – Вику снова охватила игривость.
  - Отчасти, за мой, - Гайя хитро улыбалась и продолжала наслаждаться виноградом.
  - А еще за чей?
  - Ты выдела его вчера, в лесу. Его тотемный зверь и привел тебя сюда. Его душа полна света, и там где он появляется, всегда становится чуть светлее и теплее. Вот я и взяла этот свет, эту нежность, и соткала из нее наш завтрак.

  - Ага, - Вика захрустела удивительно сладким яблоком. – Вот, даже как. Тогда я требую продолжения банкета. Подать сюда этого незнакомца и его суровую зверюгу!
  - Ну, эта самая, суровая зверюга, как ты говоришь, сама придет, если захочет. А вот с мужчиной – ничего не выйдет.
  - Почему? - Вика сделала вид, что не заметила, как предательски дрогнул ее голос.
  - Он не принадлежит этому миру, - Гайя понимающе улыбалась. – Он все еще там, в покинутой тобою реальности.
  - Но, я же вчера его видела? – Вика от удивления даже жевать перестала. – И стояла вот так вот, рядом. И даже разговаривала, правда совсем чуть-чуть. Потому, что он сразу исчез.
  - Вот именно. Здесь появляется лишь проекция его души. Она сохраняет вид тела и одежду, в которой он находился в тот момент. Это проекция создается мной, с его предварительного согласия. И является своего рода благодарностью, за проделанную работу.
  - Как все запущено, - Вика хмыкнула. – Ну, хорошо, а почему именно сюда приходит его, эта самая, проекция.
  - Существует глубокая связь между его душой и прообразом этого места, там на Земле. Эта местность, в какой-то степени, его планетарная привязка, его родовое гнездо. И она же – его надежда и вера.

  - Так. Понятно, что ничего не понятно. Ну, а кто же тогда у нас, ты? Всемогущая инопланетянка, или местная Богиня?
  - Ни то, ни другое – Гайя заливисто рассмеялась. И в этом ее смехе отчетливо прослеживались задорные детские голосочки. – Кто я, ты узнаешь во время нашей следующей встречи.
  - От ворот, поворот, значит? – Вика порылась в корзинке и откопала пару апельсинов. – Типа, «заходите еще». Ну ладно, пусть будет тайна. Самая тайная тайна на свете. Из разряда – «Перед прочтением – сжечь»!
  - Нет, девочка, это не тайна. Просто сейчас ты не готова понять и принять это знание.
  - А к чему я сейчас готова? – Вика с наслаждением уплетала сочный апельсин.
  - Отправится на помощь этому мужчине.
  
       Вика едва не поперхнулась апельсиновым соком. Несколько секунд ошарашено смотрела на Гайю, потом спросила:
  - Без меня, меня женили? Нет, я конечно, может и не против, но, как-то все так неожиданно.
  - Ну, почему же, без тебя? Как раз таки, с тобой. Ведь это твой выбор и твое решение? Вспоминай свою фразу, сказанную вчера в лесу, сразу после того, как этот человек исчез. Ты произнесла: «Благо дарю тебе, мой таинственный незнакомец. Мой воин. Да будет тебе защитой и опорой моя нежность». И ведь не просто сказала, а вложила все свои чувства, всю свою душу. Так?
  - Так, - Вика почувствовала, что краснеет. Только этого еще не хватало.  
  - Вот я и предлагаю тебе, вернуться на некоторое время в ту реальность и защитить его. Помочь ему. А потом я верну тебя сюда.
  - А туда я пойду через дверь, как и сюда?
  - Нет. Ты, твоя душа и тело, находятся здесь, значит туда пойдет твоя проекция.
  - Но, что мне там надо будет делать? - Вика напилась из кувшина воды, затем вымыла руки от сладкого сока. - И как его зовут, я тоже не знаю.

  - В том мире его зовут Дед, что сокращенно означает – Дающий Дорогу. Его предыдущее, земное имя, уже не имеет никакого значения. Он – Дед. И он помогает открывать двери тем детям, что не могут уйти самостоятельно. А что именно тебе предстоит сделать, поймешь на месте.
  - Не думала, что есть кто-то, кто помогает матерям седеть от горя, – Вика погрустнела.
  - Все не так, как ты думаешь, совсем не так. Но, я же говорю, ты не готова принять это знание. Пока не готова.
  - Гайя, скажи мне, моя дочь жива? – Вика пристально посмотрела на свою собеседницу.
  - Безусловно.
  - Я увижу ее?
  - А вот это, зависит, исключительно от тебя, земная мать.
  - Она тоже где-то здесь?
  - Нет. В этой реальности ее нет.

       Вика закусила губу и немного помолчала.
  - Значит, чтобы увидеть дочь, мне надо помочь этому человеку?
  - Отнюдь. Это никак не связано. И помочь Деду, я тебя не заставляю, а всего лишь прошу. Ты вправе отказаться делать это.
  - А что же тогда надо, чтобы увидеть дочь?
  - То же, что и любой другой матери, сбросить свои липкие одежды и найти в своем сердце Бога.
  - Опять религия, - пробормотала девушка. – И куда уж дальше сбрасывать одежду, итак голая, практически.
  - Вот видишь, - снова рассмеялась Гайя. – Первое условие ты почти выполнила. Осталось второе.

  - Ладно. Я готова помогать. Давай, перемещай меня.
  - Погоди, осталось еще кое-что. Первое, это твое новое имя.
  - А чем плохо старое – Вика?
  - Ничем. Просто оно соответствует той реальности. А здесь все по-иному. Значит и имя будет другое. Я вижу, ты не можешь его вспомнить?
  - Вспомнить? Гм, - к девушке снова стала возвращаться игривость. – Не могу. Плохо, когда не знаешь, да еще и забудешь.
- Знаешь. Только не помнишь. Но я подскажу. Твоя душа, твоя внутренняя сущность уже много тысяч лет носит имя - Виори.
  - Виори? – Вика удивленно вскинула брови. – Это значит – Виора? Виория?
  - Это значит – Виори. Так, на одном из ныне исчезнувших языков, назвалась маленькая игривая лань, с красивыми витыми рожками.
  - Коза, значит, дикая, - девушка заулыбалась. – Да еще и рогатая. Ни за что не пойду замуж.
  - А  вторая половина твоей сущности соответствует другому зверю.
  - Это, какому же? Кривляющейся обезьянке? Или зубастой акуле?
  - А кем бы ты себя представила? С кем ты одной крови?
  
       Виори посерьезнела, задумалась и на несколько секунд закрыла глаза.
  - С гибкой, черной пантерой.
  - Ну, тогда повернись и обними своего тотемного зверя. Самочку черного ягуара.

       Виори медленно повернулась и увидела перед собой потрясающе красивые, умные и безраздельно преданные глава, на черной, усатой морде. И едва не проронила слезу, почувствовав, как сильно она любит это милое, хвостатое чудо. Пантера нежно лизнула ей руку и склонила голову.
  - Здравствуй, моя радость! Здравствуй, моя Бугула. Именно так я и буду тебя звать. Бугула, -  девушка тихонечко коснулась носа зверя кончиком своего носа.
  - Виори и Бугула, как и тысячи лет назад, - Гайя нежно смотрела на девушку и зверя.
  - Значит, душа Деда тоже носит имя, связанное с земным животным? А вторая половина тоже кошачья?
  - Да. Вторая половина, это Самур, умница кугуар.
  - А как называется животное первой половины?
  - Вот хитрюга, - Гайя шутливо погрозила девушке пальцем. – Имя он назовет тебе сам, он помнит его. Я же могу сказать тебе только то, что это большая белая птица.
  - Ясно. Какой-нибудь аист, приносящий детей. Или наоборот, уносящий, в белые двери.
  - Нет, не аист, - Гайя снова рассмеялась. – Вы готовы идти ему на помощь?  
  - А мы пойдем вдвоем?
  - Конечно. Вы теперь всегда будете неразлучны.
  - Вот это здорово! Тогда мы готовы. Да, Бугула? – Виори снова потерлась своим носиком о влажный нос пантеры и в тоже мгновение оказалась стоящей в полной темноте.

       Хотя, нет, не в полной. Глаза удивительным образом перестроили спектр зрения, и Виори осознала, что видит окружающее довольно отчетливо. Ах, да, она же здесь всего лишь в качестве проекции, а значит, возможно все, что угодно. Хотя странно, проекция проекцией, но абсолютно все ощущения, присущие физическому телу присутствуют полностью. В том числе и холодок по голой спине.

       Холодок? Ну, конечно. Как там говорила Гайя: «Проекция сохраняет внешний вид человека в момент переноса». Вот не обратила сразу внимание на эту фразу, теперь стою тут практически голая, в одной лишь пародии на юбочку. И как прикажете быть дальше? Как в таком виде появится на людях? Вокруг дома, какой-то незнакомый город. И даже если побороть свою стыдливость, что, впрочем, уже несложно, какие реакции можно вызвать у окружающих?

       Ну, представьте сами. Вокруг все плохо, хуже некуда. Сплошная беспросветность. Власти нет, условия для жизни минимальные, перспективы никакой. Цель у каждого лишь одна – как то выжить и не сойти с ума. И тут на улице появляется молодая девушка, разгуливающая нагишом. И ладно бы сама, тогда понятное дело, крыша съехала, и понесло бедняжку. Но нет, не одна. Рядом хищно стелется черная, как смоль, пантера. Вот и думай, толи приезжий зоопарк забыл укротительницу с питомцем, толи это уже галлюцинации и у самого крыша едет. Маугли, блин, женского пола. Тогда уже – Мауглиха, не иначе. Ну, ладно, так что там, с заданием?

       Стоило Виори подумать о цели своего визита в этот ночной город, как вся картина происходящего нарисовалась сама собой. Словно вспомнила, хоть и не знала. Девушка улыбнулась и ласково погладила Бугулу.
  - Ну, что, моя подруга? Двинулись?

       Итак. Город, названный в честь мыса Невинного. Микрорайон «Низки». Прямо по курсу детская больница. Сразу  за ней так называемая «Воробьевка», небольшой элитный квартальчик. Там расположен дом местного мэра. Именно в этом доме находятся, в данный момент, последние дети этого города. Мальчишки-близнецы, Радимир и Мирослав. Минут через тридцать сюда должен подъехать Дед, чтобы попытаться забрать детей. Однако он не знает, что ему приготовлена ловушка.

       Сестра мэра, ухаживающая за детьми после смерти его жены, обладает зачатками ясновидения. Именно она сообщила мэру, что в городе есть человек, помогающий детям покидать эту реальность. Выдала его описание и указала место жительства. Однако сообщила, что проникнуть в дом не получится. Домовладение охраняется взрослым и весьма опытным эйсом, класса «Защитник». И еще сообщила, что проживающий в этом доме мужчина, обязательно придет за детьми мэра. В качестве ориентира указала трехдневный период, в который наиболее вероятен визит этого человека.

       Мэр отнесся к этой информации весьма серьезно. Мало того, что он уже не раз убеждался в правоте подобных предсказаний, так еще это странное происшествие с сотрудниками ФСБ. К тому же в городе, где практически вся техника мертва, неоднократно видели серебристый минивэн, за рулем которого находится человек, очень похожий на указанного сестрой. Кто-то из жителей видел, как этот незнакомец сажает в свой автомобиль детей и увозит их. И как всегда, город полнился слухами. Рассказывали всяческие небылицы, что он неуязвим, видит в темноте, умеет летать и так далее. Кто-то называл его приспешником сатаны, кто-то - ангелом божьим.

       Все это были, несомненно, извечные домыслы. Вот только по линии полиции, проходило несколько отчетов о происшествиях, в которых вполне мог принимать участие этот самый «ангел». Чего стоит только проникновение на территорию особо охраняемого, детского санатория «Журавлик», где под присмотром находилось около тридцати детей из семей местной элиты, депутатов городской думы и т.д. Два десятка охранников и вспомогательный персонал не смогли воспрепятствовать нарушителю, который, не только проник на территорию, а затем и в корпус санатория. Но и каким-то образом, помог всем детям исчезнуть. После чего пробился через все заслоны и был таков.

       Или взлом ЦУМа, так бы и оставшийся незамеченным, если бы не полицейский патруль. И снова центром внимания нарушителя становятся исключительно запрещенные компьютеры. Настоящее сражение на втором этаже универмага, среди отделов спорттоваров, одежды, сувениров и прочее. Опять таки, закончившееся ничем. Магазин разгромлен, трое полицейских получили ушибы и небольшие повреждения, нарушитель ушел. Или проникновение в химический техникум, взлом компьютерного класса, столкновение с охраной, и последующее бесследное исчезновение.

       Высокий рост, военные одежды, маска на лице, нелогичное поведение – вот  и весь набор свидетельских характеристик. Хотя есть еще одно, весьма интересное обстоятельство. Этот незнакомец никогда не оставлял за собой трупов. Действуя довольно жестко и изобретательно, он, тем не менее, предпочитал обходиться без жестокого насилия. Даже когда это противоречило здравому смыслу, исходя из складывающейся ситуации.
И вот теперь, этот человек нацелился на детей мэра. У полиции, среди всего этого хаоса, не хватило ни сил, ни средств, чтобы довести это дело до логической развязки. Значит надежда только на личную охрану.

       Итак, двое охраняют ворота, один, вход в дом, еще один постоянно держит детей в поле зрения. Один у дороги, на подъезде к детской больнице, возле строительного вагончика, там, где брошенная техника. Двое охраняют подступы со стороны отводного канала и горы. Еще двое сидят в засаде у реки, один выше, другой ниже по течению. Всем «засадникам» дано указание, незаметно сопроводить нарушителя к дому, после чего поднять тревогу и совместно с «домашними» охранниками, произвести захват. В случае ожесточенного сопротивления, применить спецсредства.

       Вот такая вот картина нарисовалась в голове Виори.
  - Ну, что, Бугула, попугаем чуток нехороших человечков? Что же это они, толпой на одного? Не хорошо это, ой нехорошо. Ну, вперед.

       Указанный строительный вагончик находился буквально в двухстах метрах от зоны «высадки» пришельцев из другой реальности. Однако эта самая зона, оказалась точно в луче обзора, засевшего под вагончиком наблюдателя. И когда, осматривая вверенную территорию в прибор ночного видения, охранник внезапно обнаружил удивительную парочку, то просто не поверил своим глазам. Снял очки, приподнявшись на локте, поплескал водичкой, решив, что уже незаметно засыпает и видит первые отголоски сна. Долго и тщательно тер глаза, однако вытереть лицо не успел.

       Прямо у своего уха почувствовал чье-то горячее дыхание. Повернул голову и едва не заорал. Оскаленная пасть свирепой пантеры, горящие во тьме глаза. Рванувшись назад, жестоко ударился головой о дно вагончика. Едва не сходя с ума от боли и страха, позабыв о брошенном автомате,  задом выкарабкался наружу и столкнулся с обнаженной ведьмой.
  - Очки, - негромко, но предельно ясно, потребовала коротковолосая бестия.
Трясущимися руками охранник сорвал с головы прибор ночного видения и практически ослеп. А безжалостный голос дьявольской посланницы продолжал издеваться:
  - Сегодня ночь моей охоты. Я жажду крови, и ты избран первой жертвой. У тебя ровно пять минут, чтобы убежать, как можно дальше. После этого я пускаю свою пантеру тебе во след. Двигай. Время пошло.

       Ошалевший от нелогичности происходящего, охранник слепо шарахнулся прочь и поспешно двинулся вверх, на пригорок. Ясное, и от этого еще более жуткое ощущение присутствия свирепого хищника, явно прибавляло ему ускорения. И вариантов направления бегства у него практически не оставалось. Только наверх, в микрорайон «ЗИП». И только потому, что ночное небо, все же чуточку светлее земли. И это все, что видят его глаза.  
  - Как думаешь, сестра Бугула? – иронично заговорила Виори, через некоторое время. – Он нам поверил? Про охоту на кровь и первую жертву?

       Но пантера лишь подняла голову и внимательно посмотрела в глаза девушки.
  - Вот и я так думаю, - притворно вздохнула Виори. - Конечно же, поверил. Куда ж он денется? Работа у него такая. Чаще всего скучная и бестолковая. И знаешь, что больше всего любят делать эти охранники на своей смене? Читать книжки. Как раз, про всякие подобные страшилки. А нам с тобой, пора идти. Вот только достанем автомат и закинем его в канаву с грязной водой .

       Минут через десять вышли к каналу. Среди нагромождения бетонных блоков, завезенных сюда для строительства частного дома, обнаружили следующую засаду. Здесь находилось сразу два охранника и эти балбесы, побросав автоматы на бетоне, увлеченно резались в карты.
  - Ты проиграл Димон, давай сюда свой перочинный ножик. Старый он у тебя, лажевый, ну да ладно. Отыгрываться будешь?
  - Буду, – угрюмо бросил напарник
  - А что у тебя еще есть?
  - Презервативы, шведские, почти полная пачка. Только один успел использовать.  
  - Что мальчики, трахаться любим? – вклинился в разговор мягкий женский голос и вслед за ним в повисшей тишине отчетливо клацнул затвор автомата.

       Парочка обернулась и ошалела. Прямо в лицо им смотрел один из брошенных автоматов Калашникова и держала его в руках абсолютно обнаженная девушка. А сверху, на плите, скалилась, выпуская острые когти, огромная пантера. Один из охранников охнул и осел. В воздухе остро запахло мочей.
  - Фу, как некультурно! Мальчики, вы что, уже разучились, как надо вести себя с девушками?

       Ответа не последовало. Вместо этого, один из охранников сделал неуверенное движение, порываясь вскочить и броситься наутек. Однако пантера среагировала мгновенно. Совершив длинный прыжок с плиты, она развернулась и отрезала умнику путь к отступлению.
  - Так, мальчики, на сегодня вы уже отыгрались. У вас два выхода. Либо вы беспрекословно выполняете все, что я скажу, либо, презервативы вам больше никогда не понадобятся. Все ясно?

       Обделавшийся охранник судорожно сглотнул и спешно закивал. Другой оказался чуть смелее. Нервно посматривая на свирепого зверя, он с трудом вымолвил:
  - Ты кто такая?
  - Тень матери Гамлета, - Виори откровенно потешалась. – Призрак оперы, можно сказать. Хочешь спеть для меня арию кровавой агонии? Нет? Как жаль? Ну, тогда бери наручники, кинь в сторону ключи от них, и приковывай себя к плите. И ты тоже, бледная палочка-вонялочка.

       Через несколько минут, оставив горе-игрококов размышлять над происходящим, Виори и Бугула отправились дальше, к реке. В это время Дед как раз загонял свою «Виту» за тот самый вагончик. Оставшиеся возле плит «засадники» уже никак не смогут помешать ему. Надежно прикованы к монтажным скобам. Ключи выброшены в траву, автоматы изъяты. А вот презервативы оставлены. Вдруг захотят еще раз поиграть во что-нибудь?
  - Эх, как я затвором то щелкнула, а? – Виори остановилась на секунду и снова изобразила этот жест. – Рембо отдыхает. Терминатор, так вообще, нервно курит в сторонке. Блин, никогда не думала, что это так легко. Сколько смотрела в фильмах, всегда казалось, что очень трудно. А тут – раз! И все в шоке!

       Девушка рассмеялась и побежала под уклон. Бугула устремилась следом.
  - Ну что же это за мужики такие пошли? – спросила Виори у своей сестры пантеры. - Или нам просто попадаются такие?  Одно недоразумение, блин. И хорошо, что нам не придется идти за следующим. Он не опасен. Гайя передает нам, что надо встретить детей.  Побежали.

       Девушка не случайно задала этот вопрос. Спустившись к реке, в обход «Воробьевки», они обнаружили следующего «засадника» на берегу. Привалившись спиной к толстому стволу коряги, тот мирно спал. Ну, что ж. Теперь он обнимает руками этот самый ствол и может спать дальше. А стальные браслеты на запястьях, и воспоминания об обнаженной девушке с пантерой, сделают его сновидения незабываемыми.

       Снова вернувшись к вагончику, Виори получила полную картину происходящего от Гайи. Дед уже запалил свой большой костер и бежит вдоль канала, направляясь к «Воробьевке». Радимир и Мирослав в двухстах метрах, в зоне прямой видимости. Необходимо подать им сигнал, привлечь их внимание. Вот только чем?

        Не успев озаботится этим вопросом, Виори заметила как начинает светиться ее правая ладошка. Все ярче и ярче. Девушка рассмеялась, ну вот и сигнальный огонь. Хорошо все-таки, иной раз побыть проекцией. Никому, там еще, помощь не требуется?

       Посадив детей в машину, и наказав им ждать Деда, Виори медленно двинулась на пригорок, что возвышается над больницей. Усевшись на траву, стала наблюдать за происходящим в «Воробьевке». Бугула уложила передние лапы и голову ей на колени и мирно задремала.

       Как же интересно сплетаются нити судеб в этом разворачивающемся действии. Минут десять назад, Дед пробежал совсем рядом. Знай он, что близнецы медленно двигаются вдоль забора больницы, принял бы немного вправо и спустился бы прямо к ним. Но он не ведал этого. И не должен был. Ибо с его визитом в дом связана целая картина кармических связей. Весьма запутанная, но все же, немного просматриваемая.

       Дом мэра отсчитывает свои последние часы. Его информационная матрица в этой реальности уже заметно побледнела. Внимательный взгляд наверняка заметил бы угасание красок, во всей обстановке в доме и во дворе. Общая информационная деградация.

       Дед здорово сыграет на непрофессионализме охраны и проникнет в дом. Однако столкнется там с той самой ясновидящей сестрой. Она попытается его убить, но не сможет. Дед покинет дом целым и невредимым. И это окажется переломным моментом в ее судьбе. Ясно осознавая, что дети уйдут, она все же будет до последнего надеяться, что ее брату удастся остановить Деда. И когда уже утром, ее дар подскажет ей, что все кончено, она обольет себя бензином и сгорит. Сгорит вместе с пустым, никому уже не нужным домом.

       Сразу после отъезда Деда, к дому примчится разъяренный начальник службы безопасности мэрии. Он ворвется в дом и узнав, что близнецы все же пропали, на глазах вернувшихся с горы охранников, застрелит их напарника, все еще приходящего в себя, после стычки с Дедом. Того самого, что должен был ни на шаг не отходить от детей. А когда начальник выйдет во двор, ему в спину ударят сразу два из трех автоматов, его бывших подчиненных.

       Последний из оставшихся «засадовцев», не выдержит и покинет свой пост, устремившись вдоль реки к дому. Уже у самого подъема, он наткнется на гувернанток, в панике бегущих к реке. Однако почти тут же напорется на огонь трех оставшихся охранников. Они, ничего не зная о «засаде» по ошибке, примут его за Деда. Завяжется ожесточенный бой.

       Однако этот самый «засадовец» окажется тертым калачом и в итоге трое атаковавших его охранников погибнут под его огнем. Но и он получит тяжелое ранение и будет истекать кровью на камнях у реки. А над ним будет биться в неудержимом крике одна из молодых гувернанток. Та, что любила его всем сердцем, всей душой. Она будет тянуть в небо окровавленные руки, и будет кричать взахлеб, обращаясь к Богу. Прося, умоляя, заклиная его спасти любимого. И когда перед ней прямо в воздухе распахнется заветная дверь, она, нечеловеческим усилием подхватит под руки уже потерявшего сознание любимого и вместе с ним уйдет в белое небытие.

       Вторая гувернантка будет до утра бродить вдоль реки, а когда рассветет, наткнется на двух молодых идиотов, которые попытаются ее изнасиловать. Она сумеет вырваться и будет, задыхаясь и едва не падая, убегать от них к мосту через Кубань.  И когда, обернувшись в последний раз, поймет, что ей не спастись, она сходу перебросит себя через перила моста и полетит в холодную воду реки. Чтобы, не долетев до поверхности, бесследно исчезнуть в ослепительно белой вспышке.

       Это произойдет благодаря двум близнецам, Радимиру и Мирославу, а так же Сергею и Деду, что сумеют-таки к тому времени создать так называемую, критическую массу. Благодаря которой, каждая, все еще остающаяся в этой реальности, женщина, сможет покинуть ее. Без каких либо приспособлений, и без посторонней помощи. Нужно лишь достичь определенного состояния души. Всего лишь сбросить липкие одежды и найти в своем сердце Бога. Хотя бы на одно мгновение.

       И уже на утро начнется массовый исход измученных женщин. Еще, примерно, через неделю, все остающиеся мужчины, почувствуют разливающуюся в пространстве пустоту. Это странное ощущение, пропитывая все и вся, с каждым днем будет только нарастать. Это приведет к тому, что все мужчины разделяться на две категории.

       Первые, на интуитивном уровне, осознают происходящее и начнут искать выходы. Вторые, судорожно цепляясь за этот мир, начнут сражаться друг с другом за ресурсы. За еду и одежду, за остатки бензина, за женщин, что еще не успели уйти.
       И те, и другие, будут вламываться в пустые дома и квартиры. Только первые – в поисках записей о «Следах на воде», а вторые – в охоте за скарбом. Первые, обнаружив искомое, будут искать экраны и уходить.  А вторые будут методично уничтожать друг друга. Начнется анархия.

       Агония умирающего мира продлиться до самой зимы. Начавшись в полдень шестого июня, она закончится ровно в полдень двенадцатого декабря. Все в точном соответствии с предсказаниями древних. Ровно в полдень, сердца тех немногих, кто еще остался, остановятся одномоментно. Мир начнет стремительно терять краски и таять. И уже к полуночи, не останется ничего. Лишь холодная белая пустота.

       Виори сидела и смотрела вниз, на все, что творилось у дома мэра. Дед уже бежал к своей машине. Через несколько минут он проедет в сотне метров от этого места, и она обязательно посмотрит на него. Хоть пару секунд, хоть одно мгновение. Но она обязательно посмотрит.

       Чувствуя поднимающуюся в сердце, теплую, и неописуемо красивую волну, она нежно погладит голову пантеры и тихонько скажет:
  - Знаешь, сестренка, я начинаю понимать, почему в той реальности мы ходим обнаженными. И кажется, я знаю настоящее имя Бога.

       Умница Бугула, поднимет в ответ на эти слова, свою голову, и посмотрит долгим взглядом на Виори. А затем нежно лизнет ее в щеку.

Продолжение следует. Читайте "Исход" главы 13 по 16.