"Умерла она одна, в пустой, обворованной спаивающими ее проходимцами квартире, из которой вынесли все, что поддавалось переноске вручную" (с) М. Симонова, примерно 35 лет спустя.
«Жди меня!». Эти строки-набат
Над страною огромной звучали.
А у строчек-то был адресат,
И ее Валентиною звали.
Не понять, сколько было ей лет.
Двадцать три или двадцать, по ходу...
Познакомился с нею поэт
За год до сорок первого года.
Полюбил. Тут же бросил жену,
Позабыл годовалого сына,
Сделал ей предложение. «Ну,
Может быть», - был ответ Валентины.
А потом на нас Гитлер напал,
И тогда, меж любовью и долгом
Разрываясь, поэт написал:
«Жди меня!». И потом еще долго
Не хотел этот стих на печать
Отдавать. Говорил – «слишком лично».
Но читатель сумел все понять,
И принять, и осмыслить отлично.
«Жди меня!» - думал каждый солдат.
«Жду тебя!» - жены все отвечали.
И плевать, кто там был адресат
Этих строк в самом-самом начале.
...В сорок третьем усталый поэт,
Фронтовою измучен рутиной,
Наконец-то услышал в ответ:
«Да!». И стала женой Валентина.
Лет пятнадцать прожить суждено
Было им. А потом не сложилось...
Разведясь, Валентина на дно
Очень быстро, по-женски, скатилась.
И ни с кем не дружила уж, лишь
Со змеюкой зеленым проклятым...
Ее мертвой в квартире нашли
Где-то, кажется, в семьдесят пятом.
...Так все сложно. Но так ведь всегда
На земле этой глупой бывает:
Ты напишешь о сложностях, да
Очень просто стихи понимают...
И полюбят тебя, и вовек
Величать будут «славным поэтом».
Ну а что ты был за человек –
Так для всех и пребудет секретом.
И тем более – коль ты была
Не поэтом, а только лишь музой...
Ведь история любит дела,
Ну а личность – лишь только обуза.