мажем серость на арены обитания коров.
ареалы ореолы обрезают, как косой.
у весны свои приколы, вдоль причала, полосой,
путеводно кружит снегом стужа с ликом мартобря,
разум выведя с пробега, мы, конечно, "одобря..."
я – как много в этом звуке... наливалось... и слилось.
ты – всё строго по науке – может, лох, а может, лось.
дай мне, друг, на счастье ногу, не отбрось при том копыт.
все – враги, дуй за подмогой и умерь свой аппетит.
в богом данном контингенте карма вшей и алкашей.
укрепляй дух на "моменте", остальных гони взашей.
лужи, люди, латы, сваты, кумовья во все концы.
три эпохи до зарплаты как на тройке бубенцы.
следом туз, за ним шестёрка (у семёрок вновь семь бед).
крыша съехала с пригорка, пьесе нужен логопед,
потому что у ружьишка, в третьем акте, наяву
обнаружены излишки буквы "а" и буквы "у",
но рычащая прокладка мажет крыльями, "ура!"
взятки гладки, без оглядки, мойте ноги, детвора.
ваши хрюши и каркуши честь имеют, вашу же.
за ногами мойте уши, новой эры протеже.
нет, не эрос, и не триллер, с красным светом у черты.
душу давит катерпиллер всенародной суеты.
мы сойдёмся непременно, но не с теми и не там.
у быков свои арены, свой главбух и свой там-там.
отрешенье, право слово – лишь плацебо от щедрот,
все священные коровы не щадили наш живот,
свой предметно помещая в центре мира у трюмо.
накроши харизму к чаю, грозовой эпохи чмо.
Человек Моей Окраски – ржавый верх и ржавый низ –
низко пал, как в доброй сказке выпадает сектор "приз",
как вставная челюсть следом выпадает в пустоту,
и сухой остаток бреда порождает лишь "ату!"
ветер вырвался. итоги нам, конечно, подведут.
мойте уши, мысли, ноги. после – "бэд", и станет "гут".
триедин, как три аккорда, тезис: вера, царь, еда.
человек – звучит не гордо. мы привыкли. нам – туда...
