Вне зоны доступа надежды (фантастика / мистика)

Стояли теплые сентябрьские деньки. Юрий Семцов торопился с работы на обед. Свернув с переулочка на свою улицу, он услышал душераздирающий крик ребенка. Подняв глаза, в метрах пятидесяти, впереди себя, он увидел огромную рыжую собаку, которая терзала мальчика, она рычала и рвала на нем одежду, а этот мальчик пытался отбиваться от нее школьным портфелем и звал на помощь.
Юрий вырвал из забора штакетник и, издавая гортанные крики, побежал на выручку мальчику. По голосу он узнал в нем своего сына Алешу.
«Оставь моего сына, проклятая псина, отойди от него!», - кричал он на бегу, но собака не испугалась, и не убежала, а, выгнув спину, грозно зарычала и, как безжалостный хищник на жертву, устремилась на Юрия. Когда между ними оставалось несколько метров, она стремительно прыгнула на него, но Юрий не растерялся и сшиб ее на лету мощным ударом штакетника. Собака свалилась на землю, жалостно завизжав. Юрий швырнул штакетник в сторону и побежал к лежащему на земле, плачущему сыну, а собака поднялась на ноги и, как ни в чем не бывало, побежала в сторону леса.
На сыне были разорваны брюки и имелись рваные раны на голени правой ноги, со следами зубов, из которых текла кровь. Юрий не стал вызывать неотложку и, разорвав на себе рубашку, перевязал ею раненные места. После чего он взял сына на руки и понес в больницу, до нее было метров двести.
Ожидание в приемном покое казалось долгим и мучительным, минута равнялась вечности. Юрий периодически смотрел на часы и очень расстраивался, узнав, что прошло лишь десять минут, хотя ему казалось, что прошло не меньше часа.
Какие только мысли, в минуты ожидания, не приходили в его голову. Он вспомнил, как в пятом классе, возвращаясь домой со школьного кружка, наткнулся на двух бродячих собак, но прошел мимо них, а они догнали его и, средь белого дня, с рычанием набросились на него и терзали, рвали на нем одежду, валяя в грязи, а он кричал и звал на помощь, и неизвестно, как все закончилось бы, если б одна знакомая старушка не разогнала собак своей деревянной клюкой. Он сам тогда поднялся с земли и дошел до дома, без чьей-либо помощи, а раны от укусов собак обработал простым борным спиртом, а ведь собаки могли быть больны бешенством, но видно сам Бог отвел беду. Теперь, когда тоже самое случилось с его единственным сыном Алешей, Юрий сделал все, чтоб оградить сына от всего, что могло ему грозить. Принеся его в больницу на собственных руках, он настоял на том, чтоб ему сделали уколы от бешенства.
Ненависть и злость к собакам, похороненные временем в подсознанье Юрия, ожили вновь. Он сидел, сжав кулаки, на больничной кушетке и клялся себе в том, что, во что бы то ни стало, отомстит собаке, которая покусала сына.
«Ты за все ответишь, рыжая гадкая тварь, я сам тебя буду рвать зубами, если бы не я, ты бы загрызла его насмерть, а ведь у меня никого, кроме моего Алеши, нет, не жди пощады!», - твердил он себе, минута за минутой, прокручивая в голове свою встречу с собаками в детстве. Он снова вспомнил, как собака терзала его сына и, на миг, даже представил себе истерзанное бездыханное тело Алеши и чуть не заплакал.
Мрачные мысли Юрия прервал врач, который подошел к нему и спросил: «Вы – отец Алексея Семцова?» Юрий ответил: «Да».
«Мы сделали Вашему сыну уколы от бешенства, зашили и обработали раны, состояние его удовлетворительно, так что все позади, но, на некоторое время, он останется в больнице. Идите спокойно домой и не о чем не тревожьтесь, сегодня ему нужен покой, а завтра приходите», - сказал врач и ушел.
«Раны то заживут, а душа! Уже двадцать пять лет прошло, как меня покусали собаки, я и сам думал, что все позади, а вот нет, все опять вспомнилось», - подумал Юрий, глядя вслед уходящему врачу.
Вернувшись домой, он долго не решался сказать жене о случившемся, не хотел расстраивать, делая вид, что ничего не произошло, ел суп и молчал, пока она сама не подтолкнула его к разговору: «Послушай, Юра, уже пять вечера, а Алеша до сих пор не пришел со школы, душа у меня не на месте». Юрий, поняв, что от разговора никуда не уйти, собрался с мыслями и произнес: «Галя, ты не волнуйся, тебе нельзя волноваться, все уже позади и Алеше ничего не угрожает».
Жена напряглась от слов мужа и, с дрожащим от волнения и страха голосом, спросила: « Что случилось? Ты что-то мне хочешь сказать? Что с сыном? Не тяни уже, говори прямо».
«Да, успокойся ты, только не переживай, собака его укусила, он в больнице, все, Слава Богу, обошлось, я его сам, на своих руках, туда отнес», - ответил Юрий, с чувством вины, и хотел приобнять жену, чтоб успокоить, но она оттолкнула его сердито от себя и, отвернувшись к окну, принялась размахивая руками, бранить его: «И ты молчал?! Почему ты сразу мне не рассказал, как пришел? Ты мог мне позвонить из больницы, я тут переживаю, не нахожу себе места. Хотела уже идти искать Алешу по всему поселку. Эгоист, как ты мог?!»
«Прости, Галочка, но какой я эгоист? Ведь я думал о тебе, не хотел тебя волновать, у тебя слабое сердце и нервы – не к черту», - ответил Юрий и опустил глаза.
«Не хотел он волновать меня, какой заботливый нашелся, я от неведенья волнуюсь сильнее, чем от плохой новости», - продолжала браниться жена.
«Галя, послушай меня, но ведь все нормально, Алеша жив, я его сам спас от собаки, а этот пес ответит сурово за всю боль, которую причинил нашему сыну, пусть только встретится».
«Что ты, Юра, пытаешься оправдаться? И собака тут не при чем, всех бродячих животных не перебьешь, не все собаки одинаковые и не надо на них бочку катить и все сваливать на собак. Я, например, их люблю и то, что одна взбесилась и набросилась на ребенка – не  о чем не говорит, ты понял меня, мститель хренов?! – бросила гневно в лицо мужу Галина и ушла из кухни.
Юрий пошел следом за женой и, зайдя в зал, опустился перед ней на корточки.
«Ну, прости меня еще раз, я виноват», - произнес он, взяв жену за руки, она отдернула их, давая этим понять, что не готова его простить.
«А почему меня нельзя простить?», - возмутился Юрий и встал в полный рост, но жена промолчала в ответ. Поняв, что сейчас он ничего не докажет и нужно дать супруге остыть, Юрий накинул ветровку и направился к своему другу детства – Виктору, с которым всегда вдвоем они ходят в лес охотиться на разную дичь. Юрий тоже был бывалым охотником и двустволка у него имелась, и разрешение на нее. Стрелял он метко, благодаря навыкам полученным им в секции стрельбы, в которой яро занимался, учась в одиннадцатом классе.
Пройдя всю свою улицу, Юрий хотел было уже свернуть на соседнюю, где жил его друг, но увидел возле водонапорной колонки ту самую рыжую собаку, которая напала на сына. Он узнал ее сразу. Она стояла задом и лакала воду из лужи и не замечала его. Юрий поднял с земли тяжелый булыжник и, чтобы не испугать собаку, на цыпочках, начал подкрадываться к ней. Наконец, когда его отделяло от нее пара метров, он сжал крепче булыжник в руке и, стремительно подскочив к ней, ударил ее, со всех сил, по голове. У собаки хрустнул череп и она, пронзительно и жалобно завизжав, рухнула на землю. Юрий нанес еще два удара камнем ей по голове и, увидев, что собака больше не дышит, отшвырнул в сторону окровавленный булыжник, затем он вымыл руки на колонке и, взглянув на мертвую собаку, победно воскликнул: «Будешь знать, псина, кого кусать» и испытал наслаждение сравнимое лишь с оргазмом.
Из калитки – дома напротив вышла какая-то бабка и заголосила, как сирена, на всю улицу: «Ирод проклятый, за что ты убил бедную собаку? Что она сделала плохого? А если тебя самого так же, изверг, душегуб! Она и без того – бездомная и голодная!»
«Есть за что, она искусала моего сына и он теперь лежит в больнице», - крикнул ей в ответ Юрий и направился к дому друга.
«За детьми надо лучше следить, нарожают, а потом не смотрят, бегают везде, хулиганят, а собаки виноваты!», - кричала вслед уходящему Юрию старушка. Далее, последовала целая  непрерывная цепь нецензурных, логически несвязанных между собой, крепких словечек, на которые Юрий даже не обернулся, а лишь махнул рукой.
У ворот друга Виктора, он вдруг почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. Юрий оглянулся вокруг, никого не было. Но его взгляд случайно упал на вершину холма, что возвышался около леса. Он увидел темную, огромную фигуру некого существа – то ли волка, то ли собаки. И Юрия охватило такое отчаянье и страх, что ему захотелось убежать и  это он – охотник со стажем, который не раз глядел в глаза хищникам. Юрий скорее открыл ворота друга и, заскочив к нему во двор, захлопнул панически их за собой, с грохотом, и в этот самый миг услышал, рвущий душу, зловещий и протяжный вой, похожий на плач женщины. Юрия затрясло так сильно, словно он стоял в одной рубашке на трескучим морозе, это был ужас, от которого он не мог пошевелиться.
На стук ворот из дома вышел Виктор и, увидев стоящего, как вкопанный, на одном месте, побелевшего Юрия, удивленно спросил: «Ты прямо, как снеговик, белый-белый, что случилось? И почему стоишь во дворе и не заходишь в дом?»
Услышав голос друга – Виктора Юрий начал понемногу приходить в себя, дрожь прекратилась и они вдвоем зашли домой.
Виктор достал из холодильника колбасу, баночку с солеными огурчиками и бутылку водки. Разливая ее по рюмкам, он спросил у Юрия, улыбаясь: «Ты совсем меня напугал, ты что там во дворе был такой белый и испуганный, как-будто призрака увидел? Я, по-моему, не такой страшный, или ты меня испугался?»
«Веселишься, Витя, тут не до шуток, знаешь, расскажу, не поверишь!»
«А ты, Юра, попробуй, расскажи, а я может и поверю».
«Собака рыжая, огромная сегодня в обед моего сынишку Лешу покусала, когда он шел со школы домой, если бы – не я, загрызла бы, наверное, насмерть, я его отбил у нее и, на своих руках, до больницы донес, все обошлось к счастью, но госпитализировали. А когда сейчас к тебе шел, встретил эту же собаку у колонки, стояла и воду пила, так я взял камень, подкрался и забил ее, потом, какая-то старуха выскочила из калитки и понесла меня – на чем свет стоит, трехэтажным матом. Но этим все не закончилось, у твоих ворот я почувствовал тревогу и чей-то тяжелый взгляд на себе, а вокруг никого нет, лишь случайно, на вершине холма – у леса, увидел я чью-то черную фигуру – то ли - волк, то ли – собака, не разглядишь только чувствую, смотрит на меня, даже убежать захотелось, я сразу же заскочил к тебе во двор и тут – этот вой – такой протяжный, жалобный, одновременно вселяющий ужас, словно женщина воет от горя, и это было животное, так я от страха и побелел, а ведь, Витя, ты знаешь я – не из пугливых, да, тут собака Басккервили отдыхает».
«Страшная история, Юра, я даже вспотел, пока ты рассказывал, но ту рыжую собаку, все таки, ты зря убил, и на холме, я думаю, была черная собака, это – не совпадение, ты своим убийством навлек ее гнев на себя. Месть – не лучший советчик, ты убил эту собаку, а завтра может укусить другая, не держи зла. Юра, ты же охотник, а собаки – лучшие друзья охотников. У меня вон, у самого гончая в саду на цепи и моего пса убьешь?! Это может случиться с каждым, меня в одиннадцатом классе, на глазах у всех, соседский дог чуть не задрал, покусал прилично, только я – не лыком шит, убежал, но обиды не затаил и мстить не стал. Я тебя, Юра, понимаю, но и ты меня услышь, и не озлобляйся на собак», - сказал Виктор и нахмурил брови.
«А как иначе, Витя, она на моих глазах грызла Алешу, у тебя нет семьи, детей, ты и не понимаешь, он у меня единственный, у нас с женой может и не быть больше детей, а укусит другая собака и ей не поздоровится, зуб за зуб», - ответил сердито Юрий и стукнул кулаком по столу.
Виктору это очень не понравилось, но он не стал затевать ссору с другом и решил уйти от темы: «Ладно, Юра, давай выпьем за выздоровление твоего сына». Пропустив первую рюмку, оба друга о чем-то задумались, на кухне повисло молчание, но его нарушил Юрий: «Слушай, Витя, завтра выходной, а не махнуть ли нам в лес – на охоту, зайчишку подстрелить?! Алеше свежая зайчатина не повредит».
«Да, я бы с удовольствием, но срок моей лицензии на охоту истек, нужно продлевать, давай через недельку, я успею», - ответил Виктор, разливая водку – по второму кругу.
«Хреново мне, Витя, на душе, развеяться хочется, отвлечься от дурных мыслей, хотя бы просто успокоиться, не что так не помогает, как лес и охота, она пошла бы мне на пользу», - сказал Юрий и грустно опустил глаза, затем взял рюмку с водкой и, со словами: «За тебя, друг», - пропустил ее, залпом.
Виктор, видя, что Юрию, действительно, плохо, предложил ему сходить вдвоем на рыбалку, с утречка, но Юрий не был особым поклонником рыбной ловли и, поэтому, отказался.
Далее, разговоры друзей пошли на другие темы: вспоминали школу, колледж, курьезные случаи из охотничьей жизни, смеялись, были и моменты, когда грустили, поминая ушедших товарищей, и сами не заметили, как бутылка опустела. Но Виктор был не в одном глазу и предложил сбегать за второй, в магазин. Юрий почувствовал, что дошел до кондиции и, поблагодарив друга, ушел.
Придя домой, он увидел, что жена уже спит, отвернувшись лицом к стене. Юрий быстро лег и тут же уснул, но она не спала, а плакала, глядя на темную стену спальни.
На следующее утро Юрий проснулся рано, с легким похмельным сушняком во рту, не было и семи часов, за окном светало. Он тихо поднялся с кровати, чтоб не разбудить жену, и направился на кухню. Юрий положил в рюкзак съестное, термос с чаем, проверил свою двустволку и, взяв патроны, отправился на охоту. Погода выдалась на редкость теплой и солнечной, ветерок ласково освежал его сонное лицо и ему стало даже душно в резиновых – по колено сапогах и в камуфляжной теплой, непромокаемой куртке, но Юрий так сильно любил охоту, что ноги сами несли его вперед. Шагая к лесу, он невольно взглянул в сторону холма, на вершине которого вчера видел темную фигуру животного, но там никого не было. Пройдя весь поселок, Юрий оглянулся назад, что-то потянуло его домой? Но он твердо решил, что не вернется без гостинца для жены и сына. Юрий поднялся на возвышенность и вошел в лес. Несмотря на то, что стояла лишь середина сентября, лес был полностью желтым. Он брел не спеша по знакомой охотничьей тропе, по которой ему с Виктором случалось не раз ходить. Под ногами издавала шорохи сухая, опавшая листва и он боялся этим шорохом спугнуть дичь и потому, после каждого шага, останавливался и всматривался вперед, но ничего, кроме желтых листьев и деревьев, не видел. Но дело обстояло не только в шорохе листьев под ногами, лес уже не был зеленым и густым, как летом, и Юрия было видно из далека, да и эта зеленая камуфляжная куртка, на фоне желтого леса, делала его заметным для всех его обитателей и только слепой мог его не заметить.
Юрий присел на упавший ствол дерева и, сняв с плеча двустволку, зарядил ее. Ему всегда везло на охоте и потому, он никогда домой не возвращался без добычи. В лесу было поразительно спокойно, лишь редкая  птица нарушала тишину звуками, даже ветер в этот день устроил себе выходной и только иногда он налетал и играючи трепал остатки желтых листьев на деревьях. Юрий поправил на себе рюкзак и вдруг услышал за спиной еле слышный шорох листьев на земле. Он осторожно развернулся назад и увидел в пятнадцати метрах от себя, возле березки, зайца. Ушастый сначала копошился в опавшей листве, а затем принялся грызть ствол березы. Юрий очень боялся спугнуть добычу и от волнения даже вспотел. Он направил ружье в сторону зайца и стал, затаив дыхание, прицеливаться. У него было острое зрение и охотничий опыт, но и это не давало ему полной уверенности в том, что он не промахнется. Наконец, когда жертва была на мушке, Юрий спустил курок, прогремел выстрел, и он сразу же рванулся к тому месту, где был заяц. Подбежав, Юрий приятно удивился своему попаданию и подумал: «Смотри-ка, а квалификацию еще не теряю, глаз-алмаз, прямо в шею». Он аккуратно взял его за бочок и, завернув в салафановый пакет, положил в рюкзак. Юрию стало радостно на душе от того, что придет домой не с пустыми руками, и он почувствовал себя окрыленным.
Юрий решил долго в лесу не задерживаться и перед тем, как отправиться домой, присел на пенечек передохнуть. Душа его весело пела и в голове рождались яркие аппетитные картинки.
Юрий представил, как пришел домой, снял шкуру с убитого зайца, и запек его в духовке, со специями и оливковым маслом, как обычно запекал по праздникам кур в фольге, с яблоками и у него, от собственных фантазий, разгорелся животный аппетит и даже, сидя на пеньке, посреди леса, он ощутил аромат запеченного зайца.
«А как будет рад Алеша, когда я ему в больницу принесу, приготовленного на медленном огне, зайца в оливковом масле, а жена растает, попробовав зайчатину, и простит за вчерашнее, да, она меня и так наверное уже простила. Галя, хоть и взрывная, но без ударной волны и осколков», - подумал Юрий и нежно улыбнулся. Затем он встал и, размеренной походкой, направился в сторону поселка, по той же знакомой охотничьей тропе, по которой и пришел. На ходу Юрий достал из кармана мобильный телефон и взглянул на время, было уже шесть часов вечера. Это его очень удивило, ему казалось, что прошло всего два-три часа. Он ускорил шаги, но вдруг, впереди себя, в метрах ста, Юрий заметил что-то странное, это не было дерево, а для пенька было слишком большое. Приглядевшись, он увидел черную фигуру крупного животного, глаза его горели, оно молча смотрело на него и вот, злобно и громко зарычав, это существо направилось навстречу Юрию. Он с ужасом остановился и, сняв с плеча двустволку, с трясущимися от страха руками, зарядил ее и, прицелившись, выстрелил, но животное не остановилось, а продолжало идти к нему и чем ближе оно приближалось, тем крупнее становилось, с каждым его шагом Юрий все громче слышал дыхание животного, сердце бешено заколотилось: «Господи, какая здоровенная собака, и как я мог в такую не попасть, черт побери, надо скорее спасаться», - мелькнуло тревожно в голове Юрия и он, на чем свет стоит, побежал от нее, в противоположном от своего поселка направленье. На нем были резиновые сапоги, рюкзак и ружье, но, несмотря на это, он бежал по лесу так быстро, словно был в одних спортивных кроссовках, с легкостью перепрыгивая через пеньки и поваленные деревья. Все время он слышал за спиной зловещее протяжное дыхание преследующей его собаки. Впервые в жизни, Юрий, привыкший всегда преследовать жертву, убегал сам, как заяц от волка.
Пробежав весь лес, он выбежал на поляну и за ней увидел гору. Юрий со всех ног устремился к ней. Чем ближе становилась гора, тем отчетливей прорисовывался в ней черный проход. «Неужели пещера? Это мое спасение! Еще немножко, поддай жару», - бормотал Юрий на бегу, уже сводило ноги и не хватало дыхания, а второе почему-то не открывалось, горячий пот сходил с него ручьями, а злобное рычание собаки становилось все громче и громче и ему казалось, что она вот-вот догонит , прыгнув ему на спину, повалит его на землю. Собравшись с последними силами, он сделал рывок и, достигнув горы, увидел вход в пещеру. Забежав в нее, Юрий устремился вглубь, но собака не последовала за ним, а остановилась перед самым входом и легла на землю. Стоя в полутьме, Юрий пытался отдышаться. Кое-как, придя в себя, он огляделся вокруг. Свет, падающий снаружи, открывал ему слабые очертания пещеры, с потолка свисали небольшие ледяные сосульки – сталактиты, под ногами всюду лежали груды острых камней. Юрий посмотрел в просвет выхода и увидел, на земле, огромную черную собаку, она отдыхала, положив морду на лапы. Почувствовав, на себе взгляд его, собака подняла голову и зарычала…
Юрий обследовал всю пещеру, в поисках каких-либо проходов, но, не обнаружив, испытал отчаянье. Пещера оказалась меньше, чем он думал, это был просторный каменный мешок…
«Похоже, эта собака и была вчера на холме». Но как ей, обычной собаке, хоть и черной и такой крупной, удалось наслать на меня столько страха, что даже побелел? А ведь я не волка, не медведя никогда не боялся», - подумал Юрий. Он снял с себя двустволку и рюкзак, и положил их на землю. «У меня еще четыре патрона, а может мне ее шугануть или пристрелить? Иначе, нельзя, она меня не выпустит, а я здесь на ночь остаться никак не могу», - подумал он.
Юрий зарядил ружье и, подойдя поближе к собаке, прицелился. Она встала гордо в полный рост, словно хотела сказать: «Ну, стреляй, я тебя не боюсь!» Их отделяло метров пять, Юрий выстрелил, но, на его удивление, собака и не шелохнулась. «Не может быть! Я не мог промазать, я зайца застрелил с первого выстрела, а тут в собаку большую в упор не попал, просто, какая-то мистика, бессмертная что-ли? Не может же она их зубами ловить?», - подумал Юрий и, зарядив два последних патрона, подошел еще ближе к собаке. Прицелившись, как следует, он снова выстрелил, но собака стояла, как не в чем не бывало. Юрий в бешенстве швырнул ружье на землю и, раздражительно бранясь, направился в глубь пещеры. Его, опытного охотника и меткого стрелка, взбесило то, что он в упор не попал в собаку. Это било не только по его самолюбию и гордости, но и по последней надежде.
«А как же я домой пойду? Мне никогда не выбраться отсюда, это чудовище меня не выпустит до конца жизни. Черт со мной, а как же мои близкие? За что? Наверное, она преследует меня в отместку за рыжую собаку, которую я вчера убил! А зачем еще?», - думал он, глядя на собаку. – «А если позвонить другу Виктору и все ему рассказать? Уж он меня в беде точно не оставит, людей соберет и освободят меня из этой пещеры, да, конечно, как я сразу не додумался». Юрий вытащил из внутреннего кармана куртки мобильный телефон и набрал номер друга, но абонент был вне зоны доступа сети, тогда он снова повторил вызов, но результат был тот же. Через несколько минут Юрий позвонил жене и всем, кого знал, но все абоненты находились вне зоны доступа сети. «Неужели, сигнал сюда не доходит?», - мелькнуло, как молния, в его голове. – «Если так, дело – дрянь, эта пещера, действительно, вне зоны доступа надежды, выходит, я отрезан от всего мира, находясь в нем, и как я должен здесь жить?! Не лечь, не сесть, еды максимум на пару дней, это – катастрофа, я в этой пещере не за что не останусь!», - крикнул Юрий и направился к выходу из нее. «Не задумала же она меня загрызть? Если бы хотела, давно бы расправилась, да, пугает меня собака, а я и повелся!»
Когда их разделяло пара метров, она резко соскочила и зарычала, оскалив клыки, но он не остановился и пошел прямо на нее, собака прыгнула на Юрия и, сбив его с ног, мощными лапами прижала к земле. Она смотрела ему прямо в глаза, рычала, ее слюни капали Юрию то на шею, то на грудь. Он хотел ударить собаку ногой в брюхо, но не стал искушать судьбу. Потому, что, в этом случае, ей ничего не стоило перегрызть ему горло.
Юрий лежал на спине, не шевелясь, и, затаив дыхание, глядел на нее. Собака убрала с его плеч лапы и отошла в сторону. И он тут же, по-солдатски, на животе, скорее отполз подальше от собаки, но она и не пыталась его преследовать, а наблюдала за ним, с некой собачьей иронией, но глаза ее зловеще горели. Юрий поднялся на ноги и отряхнулся. Он посмотрел на собаку злым, недовольным взглядом и закричал психованно: «Ты что сделала, тварь безмозглая? Загрызть меня хотела?» Но вдруг Юрия посетила одна мысль: «Странно, а почему псина не заходит внутрь пещеры? Ей ничего не стоит это сделать, а почему сейчас со мной не расправилась? Могла же, если не хочет убить, тогда зачем меня держит в этой пещере?...»
Юрий сел на камень и, открыв рюкзак, достал из него термос с чаем, он был еще теплым, затем он вытащил хлеб и колбасу, и принялся нарезать их на куски, руки его до сих по дрожали от испуга. Ему так хотелось наброситься на все с аппетитом, но он удержался от искушенья: «А вдруг я здесь надолго, надо подумать и правильно распределить еду по дням». А влекло сильно, приятно пахла свежая колбаса и руки сами тянулись к ней. Юрий отрезал кусок хлеба и колбасы и  налил кружку чая, а все остальное убрал обратно в рюкзак. Перекусив, он вытащил из рюкзака убитого зайца и снял с него шкуру. Зайчатину Юрий положил в салафановый мешок и отнес в глубь пещеры, там было значительно холоднее. Он вырыл маленькую яму и положил ее туда, а сверху завалил камнями, чтоб до мяса не добрались летучие мыши и грызуны. Юрию стало обидно от того, что зайца, которого он подстрелил для жены и сына, ему придется съесть самому в этой проклятой пещере.
Его бросило в озноб, и он решил пройтись по всей пещере, в поисках каких-нибудь дров, чтобы развести костер. Ему удалось найти несколько дощечек, грязную фуфайку и пару пластиковых бутылок от пива. Но, все таки, Юрий решил костра не разжигать пока, а оставить дровишки для приготовления пищи. Когда полностью стемнело и пещера погрузилась во мрак, он постелил на землю найденную фуфайку и лег спать, но ему было страшно, он нервничал и не мог уснуть. Юрию постоянно казалось, что во мраке к нему крадется собака, он нервно подрывался и светом мобильного телефона освещал испуганно пространство вокруг себя и очень жалел о том, что не взял на охоту фонарик, будучи уверенным в том, что вернется домой до темна. Но сон и усталость переселили все его страхи и он уснул. Утром Юрий достал из кармана телефон, чтоб узнать время. Но его дисплей больше не светился, это означало, что батарея разрядилась. Он теперь совершенно не ориентировался во времени.
Юрий поднялся на ноги и увидел, что собаки на выходе из пещеры нет, путь был свободен. «Неужели, она меня оставила в покое и ушла? Похоже, да, ей ведь тоже хочется покушать и погулять, но и мне тут теперь делать нечего», - мелькнуло радостно в голове Юрия, у него появился реальный шанс на спасенье. Он взял все свои вещи и двинулся к выходу. Выйдя из пещеры, Юрий огляделся по сторонам, хотелось со всех ног бежать подальше отсюда и он побежал в направленье поселка. Но вдруг, впереди себя, увидел черную собаку, она шла со стороны леса навстречу ему, он остановился, как вкопанный, колени его затряслись. Собака, увидев его, грозно зарычала и устремилась к нему. Поняв всю тщетность побега, Юрий вернулся обратно в свой каменный мешок.
«Проклятие, за что она меня мучает? Свобода мне улыбнулась, а я уж поверил!», - крикнул он, в истерическом отчаянье, на всю пещеру.
А собака вернулась и легла на свое место – у ее входа. Юрий скинул с себя ружье и рюкзак и, глядя на нее, начал браниться: «Что я тебе сделал плохого? Отпусти меня домой, тебе что делать нечего? Иди в лес, зайцев погоняй, меня дома ждут близкие, волнуются, уже наверное ищут, ты слышишь меня, существо неразумное, не хочешь обо мне, так о них подумай!» Но она совершенно не реагировала на него, Юрий очень болезненно отреагировал на ее равнодушие.
«Ты что издеваешься надо мной, делаешь вид, что я не существую?», - заорал снова он и, подняв с земли тяжелый камень, швырнул его в лежащую собаку. Но тут же сильный удар в лоб свалил его с ног, он увидел, что камень, брошенный им, вернулся к нему назад, словно бумеранг, а собака, как не в чем не бывало, лежала на том же месте. Юрий дико завопил от боли, на лбу выскочила огромная шишка, закружилась голова, в ушах зазвенело, и его вырвало. Немного придя в себя, корчась от боли, он долго пытался осмыслить произошедшее, но не мог понять, как камень, брошенный в собаку, вернувшись, угодил ему прямо в лоб? А боль была такая, что он, взрослый мужчина, чуть даже не заплакал, но сильнее была не физическая, а боль обиды.
С этого дня Юрий опустил руки и даже не пытался ничего предпринимать, чтобы вырваться из пещеры. Собака не оставляла его не на минуту. Свою худую трапезу, которую он взял из дома, ему удалось, с трудом, растянуть на четыре дня, хлеб и колбаса закончились, термос опустел и Юрий испытывал страшное отчаянье и полный пессимизм, но вдруг он вспомнил про зайца, которого зарыл в землю, в глубине пещеры. Погода тоже, как на зло, переменилась, закончилось бабье лето и похолодало, пошли дожди со снегом, а ночами стены пещеры покрывались белой изморозью, если днем было, хоть как-то, терпимо, то ночью спускались такие заморозки, что хотелось выть волком от холода. Зайчатина укрепила его дух, но не бывает добра без худа, всех найденных ранее дощечек и пластиковой бутылки оказалось мало, чтоб поджарить мясо и он еще раз обошел внимательно весь зал пещеры, но нашел всего лишь одну досочку. Юрий разломал ее на множество лучинок, только поджарить зайца дровишек все равно было недостаточно. И тогда он, скрипя зубами от досады, решил пустить в качестве топлива для костра термос, рюкзак и любимый телефон, который подарила ему жена, еще у двустволки имелся деревянный приклад, это были дорогие для него вещи, но очень хотелось выжить.
Появилась и другая проблема – не осталось не глотка воды, он наломал сталактиты и растопил их на огне в железной кружке, воды вышло немного, на вкус она слегка горчила и не отличалась прозрачностью, но жажда не оставляла Юрию другого выбора, и он выпил ее. Поджарив зайчатину, Юрий разделил полусырое мясо на несколько маленьких, размером с детскую ладошку кусочков и каждый кусочек стал суточной, спасительной нормой.
Перед сном он съел первый кусок заячьего мяса и лег спать, ночью его сильно знобило. Юрий сворачивался в клубок, чтоб ему стало теплей, но это мало помогало. Страх того, что среди ночи собака подкрадется и загрызет его спящего, больше Юрия не тревожил, но теперь не давал уснуть холод. Он неоднократно просыпался ночью и съеживался от дрожи, его жутко трясло. Юрий пытался согреть руки дыханием, но, вместо теплого воздуха, изо рта выходил прохладный белый пар. Он вновь ложился спать, свернувшись в позу эмбриона, и пытался уснуть, спрятав руки под курткой. А утром просыпался дрожа, соскакивал на ноги и принимался энергичными упражнениями разминать озябшее и затекшее тело, а дальше день проходил в монотонных мыслях о близких, в переживаниях за них и о своей печальной участи. Он сидел на камне и подолгу наблюдал за черной собакой и удивлялся ее терпению и упорству, но одно несомненно не давало покоя. Юрий не мог понять, почему собака никуда не уходит, а постоянно с ним? А чем она питается? И даже спрашивал об этом у самой собаки, а она молчала.
Юрий – крепкий, здоровый мужчина и холодом его не возьмешь, но, на одиннадцатый день заточения в пещере, он почувствовал себя по-настоящему плохо, к голоду коварно добавилась болезнь: он начал чихать, лоб горел огнем, а насморк был такой, что дышать оставалось лишь ртом, хотя горло тоже болело, и стоило ему вдохнуть в себя хоть немного воздуха, пробивала кашель с такой силой, что даже собака, которая не на что, со стороны Юрия, не реагировала, во время кашля, поднимала голову и смотрела на него, а он, сквозь кашель, реагировал на это недовольно. «Но что ты пялишься на меня? Все это благодаря тебе, ликуй и радуйся и только не делай вид, что мой кашель тебя беспокоит, я сдохну в этой пещере и тебе не придется марать об меня зубы, кстати, еда тоже закончилась, тебе удалось отомстить мне за своего рыжего собрата, в полной мере, веселись, псина проклятая».
Когда кашель успокоилась, он присел на корточки возле стены и закрыл глаза.
«Похоже, у меня пневмония, если так, я долго не протяну, мне нужны тепло и лекарства, грипп я конечно пережил бы, но пневмонию?! Неуж-то, конец? Нет, я не хочу загнуться здесь, за что?!, - подумал Юрий и его охватила паника. Он принялся кричать на собаку хриплым, простуженным голосом: «Эй, ты, зверюга, что не видишь, я концы отдаю, но дай ты мне уйти, пока я могу, у меня жена и сын, я нужен им, за что ты меня так?! Да, что я у тебя спрашиваю, ты меня уже приговорил за ту рыжую тварь и твой приговор не подлежит обжалованию, но я имею право на последнее слово! Послушай, она чуть не загрызла моего единственного сына, я его защищал, ну, поставь ты себя на мое место, если бы твоего щенка пытался кто-нибудь убить, какими стали бы твои действия? Что ты молчишь?! Да, я уверен, ты поступила бы, как я! Эта рыжая получила по заслугам, я – отец и должен защищать своих близких! Все молчишь?! Ну, и молчи! Кстати, меня в детстве, как и моего сына, тебе подобные искусали!» Собака молча глядела на Юрия, словно внимательно и терпеливо выслушивала его ругань, когда он прекратил кричать, она закрыла глаза.
А Юрий задремал, но его дрему нарушил чей-то голос. Он открыл глаза и увидел около себя своего сына: «Алеша, сынок, а как ты здесь?! Я так тебе рад! А где черная собака? Она могла тебя загрызть, Алеша. Как ты меня нашел?», - воскликнул с радостным удивлением Юрий и, встав на ноги, обнял сына.
«Папа, как у тебя дела? Мы с мамой тебя потеряли, в розыск подали, а я тебя сам нашел. Вот, пять дней назад выписался из больницы, а собаку не ругай, она очень милая и добрая, разрешила мне повидать тебя. Я знаю, что ты убил ту собаку, которая на меня напала, не надо было, папа, она ведь ни в чем не виновата, я сам первый швырнул в нее кирпичом и дразнил, видно и сделал ей больно».
Юрий, услышав это, встревожился и хотел строго, по-отцовски, отчитать сына, объяснить ему, что нехорошо травить собак и кидать в них камнями, но, вместо этого, он посмотрел на него и сказал: «Алеша, ты не виноват, маленький ты еще и глупый, это я во всем повинен, и в том, что тебе раньше ничего не объяснил, и в том, что не уберег, и в том, что убил собаку, а ведь после драки кулаками не машут».
«Папа, я вижу тебе совсем худо, держись, я тебя люблю», - сказал тихим голосом Алеша и нежно поцеловал отца. Юрий закрыл глаза и отвел в сторону взгляд, чтоб скрыть слезы умиленья.
Но когда открыл глаза, сына рядом уже не было, а у входа в пещеру опять лежала собака, глаза ее горели, она смотрела на него.
«Где мой сын, псина?! Он только что был со мной, что ты с ним сделала, гадина?», - закричал во все горло Юрий и, от собственного крика, закашлял так сильно, что, от режущей боли в груди, опустился на колени и застонал, а в это время, кто-то подошел к нему и положил руку на плечо. Юрий испуганно поднял глаза и увидел перед собой своего лучшего друга Виктора.
«Витя, а ты откуда? А где собака? Сегодня в пещере строгого режима – настоящий день свиданий», - с болезненной иронией произнес Юрий, потом он встал с колен на ноги и, со словами: «Ну, здравствуй, друг!», - не скрывая радости, обнял крепко, по-мужски, Виктора.
«Мы все с ног сбились, ища тебя, а ты здесь! Настоящим Робинзоном стал, во всех смыслах, теперь тебя и не узнать, весь оброс, похудел и осунулся, а я жалею о том, что с тобой не пошел на охоту», - произнес Виктор, с сожалением.
«Да, Витя, и сын приходил только что, всю душу разбередил, теперь и ты, уж лучше бы мы на рыбалку махнули вместе. Одиннадцать дней я уже в пещере, из-за этой черной собаки, она загнала меня сюда, я съел все, что имелось у меня в рюкзаке, потом очередь дошла и до зайца, которого я подстрелил на охоте, теперь совсем ничего не осталось, ни крошки во рту, еще эта болезнь, холод. Витя, меня в этой пещере ждет либо голодная смерть, либо смерть от болезни, я уже третий день ничего не ем, а вместо воды сосу горькие сталактиты. Она мне мстит за своего собрата, которого я убил в поселке, я рассказывал тебе об этом, помнишь? Уведи меня, друг, отсюда, пожалуйста, пока я совсем не загнулся, помоги мне». Юрий говорил тихо и жалобно, а по его холодным щекам текли слезы.
«Говорил я тебе, Юра, что ты навлек на себя чей-то гнев, сам теперь убедился, зачем ты убил эту собаку? Месть – не лучший советчик, друг, а я ведь что-то чувствовал, сердце было не на месте, особенно, когда ты заговорил об охоте, что-то скребло душу?», - сказал Виктор и замолчал. Юрий повернул голову в сторону друга, но его и след простыл, и он почувствовал такое одиночество, оно было горьким на вкус – это были слезы безысходности…
«Все очень странно, сначала пришел сын, потом Виктор, с наружи ночь, холод, дождь, и как они меня нашли? И куда внезапно девались? Как их впустила и выпустила собака? Бред какой-то, или я уже схожу с ума? А может – это глюки от болезни и никто, на самом деле, не приходил? Но я видел их ясно, я говорил с ними, глюком такое быть не может», - думал Юрий, прислонившись спиной к стене пещеры, время от времени, он бросал взгляд на лежащую собаку, - «Но ведь когда приходил сын и друг, собака куда-то исчезла, а когда они уходили она снова появлялась у входа в пещеру. Чертовщина какая-то, оборотень что-ли? Нет, не может быть, так бывает только в мистических книгах. Хотя…А кто ее знает?! А если она принимала их облик, чтоб поговорить со мной? Значит, она – нечистая сила, но это объясняет все. Алеша и друг Виктор физически никак не могли придти в пещеру и если даже нашли бы действительно они меня, то уходя здесь не оставили бы, только нечистая сила может знать все и даже то, о чем я говорил с Виктором перед охотой, а с другой стороны – какая нечисть в наше то время? Нет, нет конечно, о чем это я? Обычная собака, только страшная и огромная, и никак – не иначе. Наверное, мне нужен не только терапевт, но и психиатр!»
Мысли, в некоторой степени, отвлекли Юрия от навязчивого холода, голода и болезни, но ход его мыслей прервал какой-то непонятный шум в глубине пещеры – то ли камешек упал, то ли летучая мышь пролетела с одного места на другое? И снова дикий холод, в компании с голодом и болезнью, напомнили ему о себе.
«Видно мне конец?!», - произнес хриплым, умирающим голосом Юрий и лег на грязную фуфайку, которую нашел в пещере. Он лежал на спине, уставившись в еле вырисовывающийся из мрака, потолок пещеры. «Неужели, вот так, не попрощавшись с близкими и друзьями, в этой, Богом забытой, пещере, вдали от поселка? Никто и не найдет, не похоронит, буду лежать, среди этих камней, пока не истлею, но а если даже кто-то найдет меня, личность все равно не установят и зароют безымянно, как бомжа, а жена с сыном погорюют, поплачут и смирятся», - подумал Юрий и от собственных грустных мыслей заплакал. Он закрыл глаза и скрестил руки на груди, в позе покойника, и стал дожидаться конца, но вместо смерти к нему пришел сон и Юрий уснул. Ночь прошла мучительно, в бреду. Утром проснувшись, он схватился за голову и застонал, она болела так сильно, что не было сил терпеть, из глаз текли слезы и дышалось с трудом, а знобило так, что Юрий слышал стук собственных зубов.
Он, из последних сил, опираясь рукой об покрытою изморозью стену пещеры, встал на ноги и, шатаясь от слабости, направился к выходу. Каждый шаг давался ему с таким усильем, словно на его ногах – не сапоги, а вылитые из свинца башмаки.
Выйдя наружу, Юрий увидел собаку, она лежала на земле и смотрела на него, не проявляя агрессии.
«Все сторожишь? Ждешь упорно моей погибели? Ну, что смотришь? Добивай, я больше тебя не боюсь. Видишь, сам вышел. Мне все равно, что ты сделаешь со мной, уж лучше я сдохну сейчас от твоих острых зубов, чем буду долго и мучительно умирать дальше, в этой дьявольской пещере, а пока у меня есть силы говорить, прости, каюсь, я сильно погорячился, убив твоего рыжего собрата», - произнес слабеющим голосом Юрий и потерял сознание.
Когда он пришел в себя, совершенно не ориентировался не во времени, не в пространстве. Увидев, что лежит под одеялом в помещении, с выкрашенными в зеленый цвет стенами, Юрий подумал: «Так вот ты какой, Рай?» Но это была обычная больничная палата, в которую вошла молоденькая медсестра в белом халате и, обрадовавшись его приходу в сознание, с криком: «Он очнулся!», - выбежала из палаты.
Через пару минут она вернулась в врачом.
«А Вы счастливчик, в рубашке родились! Вы поступили к нам в таком состоянии, что мы уже готовились к худшему – двустороннее воспаление легких, голодное истощение, температура – под сорок, а уж об остальном и говорить нечего. В обеденное время Вас принесли к нам на себе узбеки, которые ремонтируют крышу нашей больницы, сказали, что нашли Вас возле какой-то пещеры, за лесом. Вы лежали без сознанья на земле и это сейчас – в такой холод и дождь, но самое любопытное то, что их туда привела какая-то черная собака. Она прибежала к больнице, когда эти строители обедали во дворе и принялась громко и жалобно скулить, показывая головою в сторону леса. Ваше счастье, что узбеки не прогнали ее, а пошли за ней следом».
«Не может быть», - прошептал Юрий, услышав рассказ врача, - «Она меня столько дней удерживала насильно в той пещере, разве для того, чтобы потом спасти, странно».
«Я не понимаю Ваши слова, кажется, Вы бредите, одна собака никак не сможет в пещере держать человека, но вот ее добрый поступок, спасший Вас, заставляет меня полностью убедиться в том, что собаки – наши лучшие друзья. Вы должны быть благодарны за свое спасение именно ей, но почему-то Вы недовольны!», - строгим голосом возмутился врач.
Юрий не стал с ним спорить и что-то ему доказывать, а молча закрыл глаза.
«Но вот и прекрасно, что Вы меня поняли!», - сказал спокойным голосом врач и вышел из палаты, а медсестра осталась, чтоб сделать Юрию укол.
После ухода медсестры он успокоился и задремал, но чей-то незнакомый голос разбудил его. Сквозь сон Юрий услышал: «Вы побывали в ведьминой пещере». «Что?» - промямлил он сонным голосом и, открыв глаза, оглядел палату. На соседней койке лежал седой мужчина пенсионного возраста. Взглянув на Юрия, он произнес: «Не удивляйтесь, но действительно Вы побывали в ведьминой пещере. Двести лет назад, когда наш поселок был маленькой деревенькой, жила здесь одна женщина – знахарка, магией занималась, людям, по возможности, помогала, лечила, гадала, Матреною звали, односельчане ее очень любили и уважали, вообщем, была она кем-то вроде - шамана, но завистники – злые люди оклеветали ее, опорочили, обвинили в черном колдовстве и даже в убийстве, и представили ведьмой, перед всеми.
Народ поверил и изгнал ее из деревни, дом знахарки огню придали. Она ушла в горе и поселилась в пещере, за лесом, но мужики и там ее вычислили и забили дубинками, а тело сожгли, а местный батюшка прочел молитву и освятил пещеру, но душа Матрены не обрела покоя, с тех пор бродит она всюду, в облике черной собаки».
«А почему именно в облике собаки?», - с любопытством спросил Юрий у старика.
«Это тоже неслучайно, уж очень она любила животных, особенно собак, много их было у нее, но когда ее изгнали, то всех их убили люди. Я с этой собакой лично не сталкивался, лишь слышал от других, а Вы – похоже, не только столкнулись, но и много дней посидели под ее арестом. Если бы она хотела Вас убить, то убила бы, и не сомневайтесь, как я понимаю, изначально, ее цель была в том, чтобы Вас, как следует, проучить, наверное, имелась причина».
После слов старика в палате повисла тишина.
«А я знаю, в чем моя вина перед этой собакой, и мне стыдно за все, что я сделал, и я все сполна искупил в пещере», - произнес с грустью Юрий и взглянул на соседнюю койку, где лежал старик, но на ней никого не было, она стояла в аккуратно заправленном виде.
Юрий не поверил глазам. «Бред какой-то», - подумал он. Когда медсестра, в очередной раз, зашла в палату, чтоб поставить систему, он спросил у нее: «А где старик с соседней койки?». Ее очень удивил вопрос Юрия.
«Вы в этой палате один и койка соседняя пустая, у Вас бред и галлюцинации, никакого старика нет и не было, Вам похоже предстоит долгое лечение, а сейчас поспите», - сказала она, выходя из палаты.
«Как нет? Я его собственными глазами видел и даже говорил с ним!», - возразил ей вслед Юрий, но медсестра не отреагировала на его слова.
И тогда он встал с койки и, пересилив ужасную слабость, подошел к соседней койке, где лежал старик, и присел, с краю, чтоб не измять. Юрий долго разглядывал ее, но вдруг увидел на подушке черный волос. Старик был сед, поэтому, мысль о том, что волос мог быть его, отпала сразу. Он взял его в руки и, внимательно рассмотрев, был поражен тому, что этот волос принадлежал собаке. Юрию, как опытному охотнику, нечего не стоило это определить.
«Не может быть! Выходит, этот старик мне не привиделся, а действительно ко мне являлся дух Матрены, но не в облике той черной собаки, а в облике старика? Но зачем? Да, конечно, я понял, она от имени этого старика хотела мне рассказать о себе или что-то донести до меня. Но что?», - подумал Юрий и вспомнил все, что рассказал старик.
«Она все таки хотела, чтоб я не держал на нее обиду, а извлек правильные уроки из всего и не считал ее порождением зла, а я и не считаю», - подумал Юрий и прослезился от нахлынувших на него эмоций.
Он хотел обсудить это с врачом, но решил промолчать, боясь того, что тот его слова примет за психическое расстройство или бред.
На следующий день в больницу к Юрию пришли его жена с сыном, он был счастливым человеком, но они чувствовали себя еще более счастливыми… После выписки из больницы Юрий подарил сыну Алеше маленького черного щенка…