Душою мальчишка, но внешне – мужчина. «Скотч» клейкая лента? Скорей – самогонка. Вот кресло, камин, над камином картина и виски горчит, будто слёзы ребёнка. А ты, тот, что в зеркале, выпьешь со мною? Боишься похмелья? Не надо бояться! Вот так – у камина, холодной зимою бывает не лишним слегка напиваться. Давай мы, не чокаясь, осень проводим. Проводим листву и осеннюю слякоть. И захулиганим и заколобродим, забыв, что по пьянке положено плакать. Забыв, что положено быть невесёлым, что надо грустить, как бездомная псина…но боль снова в мозг одиноким уколом – ты вовсе не мальчик, ты тот же мужчина, который напротив сидит со стаканом. И курит и пьёт у каминного столика…и мир уже выглядит несколько странным, а истины выпита - малая толика…
малые Толики, малые Петеньки. Вот вы какие – кровавые мальчики! Мысли ползут, как чулочные петельки, ход их нелепый и мнимо страдальческий. Их направление кругообразное, мысли бегут, догоняя друг друга. Мысли окрашены в синее, красное. Мысли забавно дрожат от испуга. Им бы забыться, уснуть и не бегать. Нет никакого резона в их беге. Мысли нужней прошлогоднего снега, никто не грустит о растаявшем снеге. Никто не грустит о сгоревших дровах, о чашке с утра недопитого чая. Никто не грустит о несбыточных снах, которые, краешек ночи венчая, утонут в стакане заморской отравы, среди сотен тысяч невыпитых истин. Вы, мой собеседник, пожалуй, не правы, меня заподозрив в ненужной корысти. Я проще, чем вы…
вы моё отраженье? Тогда почему же вы корчите рожи, всего лишь мои повторяя движенья? И кто вам позволил судьбу подытожить? Кто вам разрешил изъясняться пространно, метаться, сочувствовать, верить, любить и быть у камина с моим же стаканом? Я сам?.. если сам, то я прав, стало быть!
