И рука в смущении расцарапывала ладонь.
Я старалась дышать ровнее, улыбаться, держать осанку.
Изучала жадными – изнутри, поперек и вдоль.
- Говори – умоляла взглядом, - говори со мной.
Я за это (приторно-терпко-жаркое)
разрешила сама себе стать немой.
«Говори со мной – как хорош твой голос,
будто сон, от которого хочется плакать,
или заснуть навечно.
Как хорош твой голос – он пленительнее, чем гордость…»
Он позвал меня - шла собакой,
Отзываясь на кличку ласковую, человечью.
Голос был.
Он бросался словами короче иголки, острее спицы.
Говорил, не сможет в меня влюбиться,
У него от последней страдальческой – стойкий иммунитет.
Сколько раз сказал: «Не получится, не случится»,
Отсекал: «Не думай об этом.
Нет».
…А теперь стал далёким, прозрачным и прожитым.
Развлекаюсь порой ностальгией, вопрос себе задаю:
кто из нас был грубее во лжи и неосторожнее?
Он - сказав, что меня не любит?
Или я - решив, что не разлюблю?