1. Лыжники.
1.1. Встретив Новый год в компании Дашиных друзей, каникулы Гена решил провести на горно-лыжной базе «Дикарей», куда пригласил и Дашу. С этой базой, еще на втором курсе Гена познакомился благодаря друзьям по студенческому общежитию, которые наведывались сюда каждый сезон, во время студенческих каникул. Здесь же и отмечали удачно сданную сессию, но не алкоголем, а крутыми виражами на трассе. Уже отучившиеся «вчерашние» студенты, а также старшекурсники, чья сессия из-за преддипломной практики смещалась на декабрь, как в этом году у Гены, обычно заселяли «Дикую» на рождественские и новогодние праздники.
Студенческая горно-лыжная база в Советские времена числилась за ***-м университетом, была этакой площадкой по подготовке своих спортсменов для универсиады. В годы перестройки её то приватизировали, то продавали, то совсем забросили в виду нерентабельности. Видимо в те времена эту базу и прозвали «Дикой», а приезжавших сюда студентов «Дикарями». Все потому, что до ближайшего населенного пункта, забытой деревеньки (или аула) в горах, было километров двадцать через перевал, который во время снегопадов засыпало по уши. Чтобы жить в ветшающих домиках с «удобствами» на улице и почти походных условиях, немногочисленным приезжающим, любителям такого «безкомфортного» отдыха, буквально все приходилось привозить с собой, от сухого пайка до походной печки. Хорошо хоть дрова и хворост в долине были свои.
Благодаря упрямству этих немногочисленных студентов, передающих по «наследству» из курса в курс привычку отмечать в горах каникулы, не позволили о «Дикой» забыть и забросить окончательно. Наконец, спустя почти двадцать лет, у базы появился хозяин, из бывших «упрямых» студентов, который, бросив клич среди своих единомышленников, её выкупил.
Почти сообща, подлатали, что могли, усовершенствовали, что возможно, и даже отстроили заново небольшое, но современное здание из стекла, пластика и бетона, расположившееся в центре площадки с разбросанными в шахматном порядке домиками, пронумерованными справа четными, слева – нечетными числами, с высоты напоминавшие наседку с цыплятами. В этом здании, на котором было написано «корпус А» разместились столовая, администрация, мед.пункт и технические помещения. Почему «корпус А» никто не знал, так как никаких других корпусов «В», «С» и др. не было, и не предполагалось. Как и надпись «посторонним В» на домике Винни-Пуха из мультфильма, это название ничего не значило, но с легкостью прижилось, в том числе, в варианте: «А-корпус». На крыше «А-корпуса» находилась мини-метеостанция, площадка с солнечными батареями и другие новинки науки и техники, идеи которых продвинутые студенты смогли добыть с выставок передовых достижений научного прогресса и внедрить, иногда в обход многочисленных инстанций. Одним из таких технических чудес была, например, вертолетная площадка. Её никогда никто не расчищал, но снега на ней не было. Кто-то из любопытных студентов, наблюдая за площадкой в метель, предположил, что снежинкам не дают упасть мини-вентиляторы, тепловые струи и даже лазеры. Но почему на площадке и наледь не образуется, никто понять не мог. Тех.персонал на все вопросы упрямо молчал, тихо посмеиваясь в усы. Остальные же решили, что техники и сами не знают, как это работает.
Подъемник, установленный еще в годы, когда строили монументально, на совесть, с запасом прочности сто лет, последние годы проработавший без присмотра, кряхтел и скрипел, как старый дед. Заменив тросы и кабинки, ему устроили техническую реабилитацию, установили систему оповещения и аварийной блокировки на все случаи жизни: непогоду, стихии, и даже «отпилить, отвинтить, взорвать и сдать в металлолом чего-нибудь».
Была на базе и своя спасательная служба, которая, отслеживая метеонеприятности, могла запретить выход на трассу, а порой и устроить искусственный сход лавины на безопасных, для строений, склонах гор.
Жилые домики, после ремонта и реконструкции стали комфортнее и обрели некоторую «независимость», обретя каждый автономную систему отопления и подогрева воды в душе.
Среди постоянных посетителей базы по-прежнему были студенты или вчерашние студенты своего университета, которые приезжали со своими друзьями - истинными любителями сноуборда и горных лыж, готовые пожить недельку-другую, дружно и весело, в традициях и по правилам студенческого общежития, благодаря чему на базе редко появлялись случайные люди.
Все эти подробности Гена, наслаждаясь ролью экскурсанта, рассказывал Даше по дороге на «Дикую».
1.2.
В фойе «корпуса А», две стены которого почти полностью состояли из стекла, было светло и как-то по солнечному радостно. Дружный галдеж вновь прибывших, человек десяти, которые почти после года разлуки обсуждали последние новости, создавал ощущение улья.
У регистрационной стойки стояли два молодых человека и общались с дежурным администратором. Высокий и несколько худощавый брюнет при этом что-то сосредоточенно писал и, время от времени, встряхивал головой, пытаясь отбросить назад свои вьющиеся до плеч локоны. Второй, коренастый атлет, светловолосый и стриженный почти под «ноль», как призывник в военкомате, вероятно уже зарегистрировавшись, пытался кому-то дозвониться. Взглянув на входящих, он
положил телефон на стойку и приглашающе махнул рукой:
– Ген! Наконец-то. Мы тебя записали в нашу комнату. Давай паспорт. – Затем, видимо заметив, что друг пришел не один, вспомнил о вежливости. – Здрасьте.
Гена, поспешив к стойке, одновременно на ходу скинул рюкзак, поставил Дашину сумку, расстегнул куртку, достал документы, оглянулся, молча призывая подругу следовать за ним, и коротко представил:
– Это мои друзья – Макар и Сергей.
Оба представленных повернулись к Даше и кивнули.
– Это Даша, - продолжал реверансы Гена, отдавая администратору паспорт, и беря бланки для заполнения.
– Очень приятно, - сказал светловолосый «призывник-атлет», с интересом разглядывая девушку.
– Ага, - поддержал его тот, что повыше, с гривой вьющихся темных волос, которыми тут же встряхнул и вновь уткнулся в свои бланки.
– Мне тоже, - произнесла Даша обоим – Сергею-Макару, пока не разобравшись, кто из них кто.
– Дашенька, заполни, пожалуйста, - обратился к ней Гена, передавая ей один из листков.
– Дашенька, может Вам помочь? – участливо спросил стриженый Макаро-Сергей и улыбнулся.
– Не надо, - тут же отреагировал Гена. – Я сам помогу. Ире помочь не хочешь?
– Она не приехала. У них аврал на работе, – продолжал мило улыбаться девушке атлет. – Ладно, ребят, встретимся на трассе, - беря ключ и спортивную сумку, двинулся на выход он. – До встречи, Дашенька.
– До свидания.
Через несколько минут, хлопнув друга по плечу, и тряхнув на прощанье гривой-локонами, убежал второй Макаро-Сергей. Гена заполнил свой бланк, помог разобраться в них своей спутнице. Затем довел Дашу до домика, договорившись, что зайдет за ней, чтобы вместе отправиться на трассу.
Спустя час, пара поднималась в горы. Еще в кабине подъемника ребята увидели встреченных в фойе Макара с Сергеем, которые, что-то обсуждая, принялись дружно им махать и делать какие-то знаки. Выбравшись из кабинки, Даша и Гена, съехали к ним.
– Нас ждете? – кивнув на спуск, спросил Гена.
– А как же, хотим паровозиком скатиться, – пошутил светловолосый Макаро-Сергей.
– Влада поджидаем. Хотим парой слов перекинуться, – почти одновременно с другом, ответил второй.
– И Влад здесь? - обрадовался Гена.
– А-га. Сейчас подъедет. Их, кстати, в наш домик распределили. Правда, они еще не заселились. В фойе сумки оставили, снаряжение расчехлили, и сразу сюда.
Внимание всех привлек направляющийся к ним лыжник в красно-белом костюме, в одной руке которого были обе палки, в другой – стаканчик с кофе. Изящно притормозив возле ребят, он с легкостью метнул обе палки в снег, поднял на лоб очки и, широко улыбаясь, начал здороваться со всеми по очереди за руку.
– Привет, Сергей, Генка, «Серый», рад вас снова видеть.
– Привет, Влад!
– Это – Даша, - поспешил представить Гена.
Влад мягко пожал руку Даше.
– Очень приятно, – подмигнул он ей и вновь обернулся к ребятам. – «Дежурный» сказал, что мы снова в одном домике?
– Мы оставили тебе кровать у дверей, - великодушно сообщил темноволосый Макаро-Сергей, откинув локоны.
– Помните, черти? – засмеялся Влад.
– Такое забудешь, - хмыкнул атлет-«призывник».
– Влад у нас «жаворонок», любит рассвет в горах встречать, – начал объяснять Гена ситуацию Даше. - В прошлом году, пробираясь в потемках к выходу, споткнулся о ботинки…
– Свалился на меня, - перебил его атлет. – Такой грохот был. Соседний домик разбудили.
Влад ухмылялся и прихлебывал кофе.
– А ты что, кофе из А-корпуса привез? – спросил Гена.
– Нет. Там на площадке кофейный аппарат поставили, - кивнул Влад наверх.
– Как это мы мимо него проехали? Дашенька, будешь кофе? – решил проявить заботу Гена.
Девушка пожала плечами, раздумывая.
– А где Кирилл? – поинтересовался темноволосый Макаро-Сергей.
– Поехал Юльке «клюв» показывать.
– Даш, тебе черный? – вновь спросил Гена.
– Да, - согласилась, наконец, она с его настойчивой заботой.
Генка поехал за кофе.
– Бери на всех, - вдогонку крикнул атлет.
– Сейчас, разгонюсь только, - обернулся Гена. – К девушке не приставать.
– Не беспокойся, мы её в обЫду не дадым. Похитить «невеста» не пАзволим, - с жутким кавказским акцентом ответил «призывник». - БудЭм дратса до последниго выздоха.
Даша улыбнулась. Ей все больше нравилась эта веселая компания. И она решила все-таки выяснить кто из Макаро-Сергеев кто.
– Простите, - обратилась она к темноволосому, с гривой локонов, Макаро-Сергею. – Я немного запуталась. Как Вас зовут?
– Друзья зовут «Серый». Это псевдоним.
– Ага, «псевдоним». Кличка, - буркнул «призывник».
– То есть вы – Сергей.
– Нет. Я- Макар.
– Сергей – это я, - опять вмешался «призывник».
– Тогда почему «Серый»?
– Ушки у него…- начал объяснять Сергей.
Макар грозно посмотрел на друга. Тот пожал плечами и состроил ему растерянную гримасу. «А что я такого сказал?»
– … заметные, - продолжил Сергей. - Хорошие такие ушки…, - еще немного подумал он, выбирая определение, - мимо не пройдешь.
Макар хмыкнул и отвернулся, будто речь шла не о нем. Слегка откинул волосы назад, сбоку поглядывая на девушку. Даша смутилась. Под такой прической на уши она не обратила внимание, а рассматривать их сейчас было неудобно.
На помощь пришел сам Макар.
– У меня на первом курсе девушка была, постоянно меня Зайкой называла, - начал объяснять ситуацию Макар.
– М-гм. Ушастый Зайка, серенький, - продолжал комментировать атлет-Сергей.
– Не ушастый, а пушистый, - поправил Макар и откинул волосы назад.
– Ты не пушистый, ты лохматый.
– Я не лохматый, я – кучерявый.
– Да на тебя ни одна расческа без слез смотреть не может.
– Им-то что на меня смотреть?
Даше было весело, слушая эту дружескую перепалку.
– Они всегда так? – спросила она у Влада.
– Не обращай внимания. Они жить друг без друга не могут,- громко, для ребят сказал он. - Милые бранятся - только тешатся.
– Очень смешно. И с этим человеком мы провели лучшие годы нашей жизни! – пафосно изрек Сергей, обращаясь к Макару.
– Лучшие часы! - подхватил друг - Делили кров!
– Да что там кров. Лыжню!
Влад прихлебывал кофе и в перепалку не вступал, искоса наблюдая, как дурачатся ребята. Кофе дымился. Аромат будоражил нос. Даша вдруг так ярко представила себе горячий кофе, что даже вздрогнула.
«Серый» заметил и тут же отреагировал.
– Холодно? - участливо спросил он.
– Нет. Солнце скрылось, – пожала плечами девушка. - Зябко. Сыро.
– Конечно, холодно, - подхватил Сергей. – Это же Северный,- он сделал паузу и выразительный жест, - Кавказ. Может курточку? - заботливо предложил он, и даже распахнул свою.
– Нет, нет.
– Кофе? – решил не отставать от остальных вежливых Влад.
– Нет. Генка сейчас принесет. Еще обидится…
– Правда, Влад, лучше не предлагай. Гена у нас сегодня какой-то ревнивый.
– Кто ревнивый? - услышав обрывок разговора, подъехал Гена.
– Гидрометцентр.
Даша взяла у «ревнивого» стаканчик с кофе, а «Серый» серьезным тоном продолжил вешать лапшу на уши.
– Говорят, скоро метеозависимым людям запретят вслух ворчать на приближающуюся непогоду.
– Кстати, о погоде, - пропустив шутку мимо ушей, перебил Гена.- На кофейном автомате табло показывает и время, и температуру. Уже минус один градус, а на базе было минус пять. Теплеет.
– Если пойдет так дальше, то горные лыжи придется поменять на водные, - глядя под ноги, предположил Влад.
– Плохо, – совершенно серьезно отреагировал Гена. – Когда теплеет – метель поднимается. Могут запретить спуск.
– Не надо предсказывать, - напомнил Макар. - Гидрометцентр ревнует, - сказал он, задумчиво разглядывая посеревшее небо. – Забавно, выходили на трассу, ни облачка не было. Откуда что берется…
– Посмотрите на него. Ну, просто философ, - кивая на друга, произнес Сергей. - Давай я тебя на память такого умного щелкну.
– Фото на стенку повесишь, равняться будешь?
– А-га. Как на правофлангового.
Сергей взял Макара в фокус фотоаппарата.
– Стоп, стоп, стоп! – возмутился Гена. – А мы чем хуже? Давай коллективное фото.
– «Кофе и мы», - тут же дал название композиции Сергей.
– Не завидуй.
– Кучнее, кучнее товарищи, - руководил всеми Макар.
– Лыжи мешают.
– Плохому танцору, всегда лыжи мешают, - прокомментировал Сергей, отступая и приседая, чтобы уместить всех в кадр.
– Плохому фотографу - объектив мешает, - парировал Макар.
– Я сейчас кого-то в кадр наполовину возьму, - пригрозил фотограф.
– На правую или левую?
– По диагонали….
1.3.
После веселой фото-сессии, Даша с Геной направились к «Клюву Ястреба». Пошли пешком, оставив лыжи рядом с кофе-машиной, заодно прихватив еще пару стаканчиков Мокко. Гена-гид, предупредительно показывал дорогу.
– Всех новеньких водят посмотреть на «клюв»? И почему «клюв»? – спросила Даша.
– Не всех, а только влюбленные пары, – немного смутившись, ответил Гена. – А «клюв», потому что у этого гранитного выступа, похожего издалека на смотрящую вниз птицу, отвалился кусок скалы. Причем так неровно, что сверху остался небольшой козырек в форме клюва, под которым могут поместиться два человека и укрыться, от дождя, например, летом.
– А зимой от снега и ветра, - предположила Даша.
– … И чужих глаз, - пристально посмотрел Гена Даше в глаза.
– М-м, - согласилась Даша, опустив глаза. – А мы Юле и Кириллу не помешаем?
– Мы их у мостика подождем.
– У мостика?
– Понимаешь. Этот склон горы будто разломлен пополам. Это летом хорошо видно, из долины.
– Ты и летом здесь бываешь?
– Прошлым летом был. Так вот, - продолжил рассказ Гена, - на левой половине расположена трасса, а правая половина, на которой уступ с клювом, во-первых, как будто ниже, во-вторых, немного вогнута. Из-за этого на ней всегда ветрено, причем ветер часто меняет направление. Его так и называют – «склон Ветреный». В сезон лавин по нему обычно лавины спускают, - Гена замолчал, запутавшись в словах: «Лавины в сезон лавин. Ерунда какая- то», - подумал он.
– А мост тут причем? – напомнила Даша.
– Что? А, так я еще не успел рассказать. Вон там, - Гена показал рукой наверх, в сторону «Ветреного» склона, - начинается разлом в скале. И до самой долины, - продолжал водить рукой по горе Гена. - Летом на трещину похоже. Будто гора сама с собой чего-то не поделила, поэтому правая и левая половинки друг от друга разбегаются. В ширину трещина небольшая – метр, перепрыгнуть можно, но кто-то заботливый положил доску, мы её мостиком зовем.
– Речки нет,- подвела итог Даша.
– Как сказать, - неопределенно хмыкнул гид.
Даша заметила столб, на котором под вывеской «проход запрещен», в разнобой, висело несколько дорожных знаков.
– Что это?
– Кто что достал, то и повесили, - вздохнул Гена и начал перечислять. – «Стоп», «Проезд запрещен», «Осторожно, камнепад», «Ремонт дороги», «Скользко», «Эвакуатор», «Просто восклицательный знак со снежинками», дорисованными маркером, в общем, кто во что горазд. Я же тебе говорил, в сезон лавин здесь опасно, поэтому официально проход запрещен.
– А когда он начинается, сезон? - как-то неуверенно произнесла Даша, с опаской посмотрев вперед.
– Не сейчас. Ближе к весне, наверное. Когда теплеет, снег подтаивает, неоднородным становится, вот он и начинает двигаться. Или слишком много его становится. Ты не беспокойся, - постарался успокоить её Гена. – Тут за этим следят. И чуть что не так – устраивают снегу искусственный сход.
– А я, кажется, вижу «мостик», - встрепенулась Даша.
Гена взял её крепко за руку. Даша с недоумением посмотрела на руку, на Гену. «Зачем?»
– Осторожней, - серьезно ответил гид на немой вопрос и стал медленно и аккуратно спускаться по протоптанной в снегу тропинке, не отпуская Дашину руку.
– Что я, такой «мостик» не перейду? – начала возмущаться Даша. «Ну, чего он, как с маленькой?»
– Перейдешь. Но это опасно, если не знать как.
– Ты же сказал там нет воды.
– Я этого не говорил, - упрямо не отпуская её руку, шел Гена.
Чем ближе они подходили к «мостику», тем глубже казался Даше «овражек», через который был перекинут мост. Дна она так и не увидела. Только подойдя к краю и глянув вниз, девушка поняла, почему так осторожничал её поводырь. Отшатнувшись от края, она вцепилась в куртку Гены.
– Ничего себе «трещина», это же пропасть.
– Не преувеличивай, - хмыкнул тот. – Обычная расщелина. Метров семь. Дальше есть места покруче, - посмотрев вниз, попытался ободрить он.
Гена взял трос, который валялся на снегу и натянул его. На другом «берегу» трос был прикреплен к скале.
– Держи.
Даша наступила на хрупкую и неустойчивую на первый взгляд досочку, которая даже не шелохнулась. Оттолкнувшись, она приземлилась на уже достаточно протоптанную площадку, которую, не смотря на запрет здесь шастать, не успевало занести снегом. Следом, едва коснувшись «мостика», прыгнул Гена. Аккуратно разложив трос, он повел Дашу по тропинке, уходящей от разлома вниз. Навстречу им, держа друг друга за руку, поднималась пара молодых людей.
– Какие люди и без компаса, - растянулся в улыбке Гена, увидев Кирилла и Юлю.
– О, Привет! - улыбнулся в ответ Кирилл. Было заметно, что он искренне рад встрече.
Двушки вежливо кивнули друг другу.
– Генка, – представился Гена девушке Кирилла. – Это Даша.
– Юля, Кирилл.
– Наслышаны, наслышаны. У вас медовый месяц?
– Нет. В ЗАГС после зимней сессии. Юлькиной, – уточнил Кирилл. – Она еще учится.
– С датой определились? – не унимался Гена.
– Где-то между 23 февралем и 8 марта.
– 1 марта, - предложила Юля.
– Почему? Можно 29 февраля. Сэкономим на годовщинах, - предложил её спутник.
– Кирилл! Ну, сколько можно шутить? Я могу вообще передумать.
– Хорошо, хорошо. Мы еще подумаем, - обнял он Юлю, пытаясь погасить назревающий конфликт, и, чтоб скрыть неловкость, быстро сменил тему. – «Клювик» идешь показывать? Мы никому не скажем, что Вы туда направились, - перейдя на полушепот, пообещал Кирилл.
– А с чего ты решил, что мы туда? – смеясь, подмигнул Даше Генка
– У тебя на лбу большими яркими буквами написано.
– Ах, ты поэтому ты свой лоб очки нацепил? – догадался Гена.
– Конечно. Я ж с ошибками пишу. А вдруг все заметят, что я с ошибками и думаю?
– Ладно, я пошла, – засобиралась Юля, которой надоели эти шуточные реверансы.
– Да, мы идем, – согласился с ней Кирилл, но из объятий её не выпустил. – Вы на базу своим ходом или на подъемнике? – уже на ходу спросил он.
– Своим.
– Тогда меня подождите. Я Юлю провожу и вернусь на трассу.
***
– Вот, смотри, сбоку. Видишь? Как клюв? – показывал Гена местную достопримечательность.
– Вижу. Клюв как клюв. Почему ястребиный? – хмыкнула Даша.
– Я тоже не орнитолог. Влад, который его нашел, сам Ястребов, вот и назвал выступ в честь себя любимого «Клюв ястреба».
– Подозреваю, если б фамилия у Влада была Орлов или Соколов, то и клюв был бы орла или сокола?
– Наверняка. Кирилл рассказывал, что когда Влад ему впервые выступ показал, тот его вообще с курицей на насесте сравнил, так Влад даже не удивился. Он невозмутимо сказал, что у клюва курицы и ястреба тоже есть что-то общее.
– Козырек на клюв похож, - произнесла девушка, рассматривая скалу, - а сам выступ на птицу что-то не очень.
– Большое видится на расстоянии. Да и занесло сейчас снегом «хвост» с «крыльями». Я летом, когда снизу выступ фотографировал, Влад здесь оставался. Так вид был, будто огромная птица Влада в лапах держит и раздумывает, клюнуть – не клюнуть. У него должна эта фотография остаться. Я покажу, - пообещал Гена.
Даша пила кофе, похоже, не очень веря в то, что он говорил.
– Слушай, - предложил Генка, – а давай я тебя на фоне скалы сфотографирую. Скатаюсь на подъемнике в долину, и обратно. Представляешь, снежная птица и ты!
– Я! и снежная птица, - поправила Даша.
– Конечно ты, - обнял девушку Гена.
– Осторожно, кофе.
– Да ну его, - махнул Гена.
– Нет, уж. Пока совсем не остыл, я допью. А ты езжай и фотографируй!
Гена раздумывал.
– А еще лучше на видео. Как меня тут птица от снега прикрывает, - предложила Даша.
– Ладно. Только пообещай, что ждать меня здесь будешь. Одна к «мостику» не пойдешь.
***
Генка запрыгнул в кабину подъемника. Пристегнулся, чтобы руки были свободны. Позвонил Даше.
– М-м, - ответила она.
– Я уже на подъемнике, Даш. Думаю, может я, как только тебя щелкуну на телефон, фото по ММС-ке пошлю? Увидишь себя на фоне «Ястреба».
– М-м, - согласилась Даша.
– Ты чего мычишь?
– Кофе пью. – Даша вздохнула, - Как же здесь красиво. Сейчас так тихо стало. Ветер куда-то исчез.
– Сейчас тебе эту тишину разбавят. Я чего звоню, – извиняющимся тоном начал оправдываться Гена. - Ты не пугайся. Кирилл с Владом собираются с трамплина через клюв прокатиться. Так что ты пока не высовывайся, под козырьком стой. Я может и их в кадр возьму.
– Ну, вот. Нашли время, возмутилась Даша. - Ты кого там собираешься запечатлеть, их или меня?
– Ну, Даш! Тебя конечно. И как они прыгают. Заодно.
– О, кажется уже они, шумит что-то. Ты меня уже видишь?
– Сейчас увижу. Я сейчас перезвоню, только камеру настрою, подожди.
– Про ММС не забудь! – вдогонку крикнула она.
1.4.
Даша подвинулась поближе к козырьку-клюву. «Чего доброго и вправду на голову сваляться». Откуда-то сверху доносился неопределенный не то шум, не то гул.
«Установку какую-то включили что ли?» - недоумевала девушка, посмотрев на подъемник. Над козырьком пролетел ком снега. «Еще и снежками кидаются», - недовольно пробурчала она.
Взглянув на очередную появившуюся кабинку, в которой как ей показалось, сидел Генка, Даша вытянула руку с телефоном, ловя его в объектив. «Он пришлет ММС-ку ей, а она ему».
Снежки и комья снега посыпались сверху уже дружной компанией. «Ничего себе снежки. Они что там, снежную бабу лепят?» - Даша недоуменно посмотрела вправо, на склон, ведущий к уступу, и увидела Кирилла, который с трудом сохраняя равновесие, словно из последних сил, на всей скорости разворачивался к выступу. Развернувшись, он на той же скорости въехал на пятачок под козырьком, чуть не сбив девушку с ног. Её телефон выскочил из рук. Даша, как в замедленном кино, проводила глазами телефон, но рассердится не успела. Происходил что-то, чего она не могла понять. Кирилл крикнул: «Лавина!», одной рукой, отбросив палку, сгреб в охапку девушку и толкнул её спиной к скале. В руке Даши еще был стаканчик с болтающимся на дне кофе. «Жаль, остынет, - совершенно безразлично подумала она. – А что Генка подумает, он же наверняка их сейчас видит…» - спохватилась она.
С козырька посыпался снег, будто его сгружали с машины.
Неудобно развернув ноги, закованные в лыжи, Кирилл попытался прикрыть девушку собой, прижав к скале. В спину ей больно врезался какой-то камень. Даша пискнула. Дернулась. И тут разглядела очень близко глаза Кирилла, которые все это время прятались за очками. В них был страх.
Снег уже не сыпался, а казалось, лился стеной, закрывая собой и солнце и небо. «Откуда его так много?» Смысл слова «Лавина», наконец, дошел до Даши. «Ползком что ли добирался?». Она даже успела подумать: «Что, это уже все? Конец?» - вжалась в скалу, забыв о впившемся в спину камне, и стало темно.
***
Генка, глядя в окошечко камеры, настраивал четкость и думал, как бы настроить так, чтобы удаляясь от Даши, она бы не уменьшалась. Еще и телефон мешал, который зачем-то он придерживал плечом. «Нужно же и Кирилла с Владом захватить в кадр».
Гена не сразу обратил внимание на гул, занят был. Даже когда в кадре появились первые летящие кубарем комья снега, он подумал только о том, что они могут помешать съемке. Спустя несколько секунд, он, холодея от догадки, вытянул голову над закрепленной камерой и увидел весь склон сразу. Сам не понимая куда, Генка попытался вскочить и рванул вперед, но крепление отпружинило, прочно удерживая его. Парень замер, как муха в паутине, впиваясь пальцами в поручень и камеру. По скуле противно поползла капля холодного пота (или слеза?).
– Даша! – заорал, затем захрипел Гена.
2. В снежном плену.
2.1. Дашка открыла глаза, когда услышала звонок своего телефона, слабый и казалось очень далекий.
– Мы погибнем? - спросила она шепотом у того, кто был рядом.
– Пока живы, - почему-то тоже шепотом ответил Кирилл.
Телефон продолжал петь.
– Его, наверное, теперь не найти.
– Он ехал вслед за мной. Может, успел?
– Кто?
– Влад.
– Я про телефон. Слышишь?
– Нет, - расстроено ответил Кирилл, которого судьба Влада интересовала куда больше какого-то телефона.
– Ты когда сюда заехал, выбил его у меня из рук, - продолжала объяснять девушка.
Кирилл, все это время прислушивающийся к гулу лавины, вдруг действительно услышал где-то недалеко тихую мелодию надрывающегося под снегом телефона.
– Думаешь, сможем достать?
Телефон смолк.
– Как? Я даже повернуться не могу.
Кирилл попытался сделать шаг назад, но нога, пристегнутая к лыже, придавленной снегом, даже не шевельнулась.
– Болван! - громко выругался Кирилл, досадуя на себя. - Телефон!!! Мой телефон! Нужно же сообщить, что мы живы!
Он попытался снять перчатку, задел Дашу рукой, кажется по носу. Та охнула.
– Извини, - Кирилл попытался содрать на ощупь перчатку зубами. - Помоги, я в перчатке телефон не достану.
Даша наугад вцепилась в перчатку Кирилла, пытаясь содрать её, похоже, вместе с пальцами.
– Да подожди, ты. Там хлястик на липучке.
– Дурацкие перчатки, - злилась от страха Даша. - Зачем тебе липучки?
Наконец нашлись «хлястики», что-то затрещало, зацепилось за какую-то веревочку. Кирилл полез в карман, достал телефон, нажал на что-то.
– Только не урони, пожалуйста.
Экран засветился и осветил маленькое пространство, заполненное снегом.
Кирилл мельком взглянул на Дашу, в глазах которой метались страх и отчаяние. Он быстро щелкал кнопочками.
– Давай, дорогой, не подведи! – уговаривал он телефон и нажал на кнопку «вызов». – Связь - всего одно деление, и батарейка «мигает», – пояснил он девушке.
– А я успею позвонить?
Кирилл неопределенно кивнул.
– Па! - заорал Кирилл и чуть не заплакал от совершенно обыкновенного телефонного «А-ле».
– Кирилл, - совершенно спокойно и даже, кажется, немного сонно удивился голос в телефоне.
– Папа! Пап, мы живы и мы под клювом ястреба.
– Что? - не понял голос в трубке. - Ты где?
– Па-па! У меня садится батарейка в телефоне! - громко и размеренно начал орать Кирилл. - Слушай и не перебивай! Мы попали под лавину. Мы живы! Мы под выступом «Клюв ястреба», Влад ехал за мной и он, наверное, где-то рядом. Позвони спасателям на лыжную базу. Номер ... - Кирилл запнулся, - я не помню. Посмотри у меня в компьютере! М-м, - замычал Кирилл, будто у него зуб заболел, видимо вспомнив, КАК его отец с компьютером общается. – Пашку попроси - он найдет.
– Я понял, Кирилл. Я все понял, - голос вибрировал. - Я найду телефон, номер. Я позвоню и подыму на уши базу, и спасателей, и Пашу с Машей. Ты главное - держись, не паникуй. Ты - держись, - голос все уверенней пытался взять себя в руки. - Сколько вас?
– Здесь мы вдвоем. Я и ... - Кирилл вопросительно посмотрел на девушку.
– Даша, - подсказала она.
– ... и Даша. Мы в порядке. Здесь, под выступом в скале, углубление, есть воздух, не знаю, правда, насколько. Места маловато. Но мы в порядке, руки, ноги целы, - Кирилл вновь молча будто попросил у Даши подтверждения. Та кивнула. – Но я не знаю что с Владом. Он где-то рядом. Его могло завалить, могло протащить вниз по склону. Его надо спасать.
– Я понял, - вновь отреагировала трубка, но на этот раз уже сухо и деловито. - Я сделаю все, что возможно. Кто-нибудь на базе знает точное расположение выступа? Он далеко от трассы?
– О выступе вся база знает. Вот только точное положение - сомневаюсь. Сейчас, наверное, все снегом завалило.
– Генка знает, он полчаса назад был здесь, сейчас где-то на подъемнике к базе направляется, – крикнула Даша.
Кирилл сначала дернулся, затем догадался нажать «громкую связь» и повернуть телефон «лицом» к ним обоим. В трубке было слышно, как параллельно отец Кирилла разговаривает с кем-то: «Палыч, срочно выходи в Интернет, найди мне лыжную базу. Название сейчас продиктую». Шуршание каких-то бумажек. Затем голос, успевавшего говорить сразу по нескольким каналам, неожиданно громко произнес:
– Я сам тебе перезвоню, через час. Батарейку берегите, не звоните без разбору и повода. Если совсем «сдохнет» - попробуй «временную» зарядку, как с фотоаппаратом делал. Держись сынок.
– Маме пока не говори, - вдруг осознав, что пора прощаться, как-то грустно попросил Кирилл.
– Все будет хо-ро-шо. Держись!
Связь прервалась.
– Он нас спасет?
– Ты плохо знаешь моего отца. Он, наверное, сейчас по трем телефонам одновременно звонит. Он из тех, кто горы сворачивает, и реки вспять поворачивает.
– Я его вообще не знаю.
– Выберемся - познакомлю.
– А мы выберемся?
– Должны.
– Можно я позвоню?
Кирилл вздохнул. «Батарейка...»
– Только недолго. Нам нужна связь со спасателями, - несколько виновато, предупредил Кирилл.
Девушка бережно взяла телефон, лихорадочно вспоминая номер. Ошибиться нельзя. Возможно, второго набора телефон не переживет. Она набрала номер и стала со страхом ждать ответа. К счастью, она не ошиблась. В трубке прозвучал Генкин голос: «Слушаю».
– Ген, это я, Даша. Мы живы.
– Дашка! Господи, я думал, что тебя завалило. Я видел, как лавина сошла. Ты где? Кирилл с Владом живы? Я звонил на твой телефон, как дурак, сидел и звонил...
– Он упал.
– Куда упал? А сейчас ты с какого звонишь? Ты вообще как? – от волнения Гена задавал вопросы, не дожидаясь ответа, будто боялся эти ответы услышать. – Тут такое творится. Сирена орет. Подъемник остановили. В соседней кабине, кажется Юля, девушка Кирилла. Мы теперь болтаемся между небом и землей, – Гена продолжал говорить, громко, без остановки, взахлеб, слегка срывающимся голосом от неожиданно свалившейся на него радости.
Кирилл вздохнул и, кажется, закатил глаза. Во мраке не разобрать.
– Ген, помолчи! У нас батарейка садится! Мы живы, мы под козырьком, т.есть под «клювом», я и Кирилл. Влад где-то недалеко, наверное, надеюсь. Слушай внимательно: Кирилл позвонил своему отцу, тот обещал спасателей поднять. Созвонись с ним, ему нужно точное указание, где выступ находится. Номер мы сейчас продиктуем...
Телефон тихонько мяукнул, извиняясь за прерванную связь, и заглох.
– Генка, Генка, алло! - Дашка заплакала.
2.2.
Время тянулось необыкновенно долго. Кирилл сантиметр за сантиметром протаптывал маленький пятачок площадки под уступом. Даша пыталась согреть ладони, дуя на них. После того, как они смогли на ощупь отцепить лыжи, Кирилл, думал только о том, как добраться до Влада, отвоевывая каждый кусочек свободного пространства, приминая снежную стену за собой, руками, спиной, лыжей. Снег тяжелый и рыхлый сопротивлялся и мешал. Понимая, что над ними сейчас сплошное снежное поле, Кирилл решил сначала добраться до поверхности, ну, или хотя бы достать её палкой. У них с Дашей будет воздух, а у тех, кто сейчас их ищет, хоть какой-то условный сигнал, ориентир. А затем, если не удастся выбраться на поверхность, копать подснежный ход по направлению ко Владу. Ориентируясь по скале, на ощупь.
Перебрав несколько вариантов, Кирилл посадил Дашу на плечи. Та, обхватив выступ, и пытаясь достать до поверхности, «сверлила» лыжной палкой снег над собой. Кирилл нервничал, ему казалось, что она слишком долго возится, давал советы, уговаривал, даже пытался подпрыгивать. Снег сыпался на лицо, тяжелым грузом падал на плечи. Даша шмыгала носом, молча глотала слезы. Её отчаяние и страх сменились усталостью и, казалось, бессмысленностью. Она лупила по снегу, уже не глядя. Рука с клюва все чаще соскальзывала. Сырость забиралась в рукава. Лыжная палка постоянно «спотыкалась».
– Еще чуть-чуть, – уговаривал Кирилл. Ты же видишь, там светло.
– Не могу больше. Я больше не могу.
Она обхватила клюв двумя руками.
– Пожалуйста, Дашенька, ты можешь. Обопрись о выступ.
Кирилл задыхался, по лбу струился пот.
– Нет. Давай отдохнем.
Даша сползла вниз.
– У меня полный капюшон снега. Сырое все, - начала жаловаться она.
– Выберемся – отогреемся, – прервал её Кирилл, который был явно расстроен, что они тут теряют время, когда Владу, может прямо сейчас, нужна помощь.
– Нужно сломать крепление на палке, оно постоянно цепляется за снег, - пытаясь оправдаться, предложила Даша, у которой в голове начало что-то гудеть, и ей стало казаться, что еще чуть-чуть и она сама сломается. Ей как-то стало все равно. Она вспомнила недопитый кофе в стаканчике, и пустив по нему слезу, медленно сползла в снег.
– Может лучше лыжей? С лыжи крепление легче сломать. Она пластиковая, - тем временем ухватился за идею Кирилл и, отвернувшись к скале, стал искать на всякий случай припрятанную лыжу.
2.3.
– Здравствуй, сынок. Как вы?
– Две хорошие новости: удалось достучаться до батарейки, поэтому ты и дозвонился. Но неизвестно насколько её хватит, поэтому сразу вторая новость - мы смогли «дойти» до поверхности, и даже просверлили что-то вроде дымохода. Если дотянуться до клюва, виден кусочек серого неба. Наверное, метель.
– Сколько до поверхности?
– Где-то метр с кепкой над клювом.
– Сами выбраться сможете? – с надеждой спросил Павел Сергеевич.
– Сейчас - нет. Снег коварный, мы «дымоход» почти пол часа возводили, осыпается. Даже на козырек забраться шансов мало, рискованно - можно свалиться с пяточка вниз, а там сугроб еще тот. Тут хоть небо видно. Попробуем вдоль скалы, - Кирилл, продолжая обтесывать снежную стену, говорил обрывисто, в такт движениям, видимо экономя время и силы. – Лыжных палок у нас, правда, больше нет, упустили. Одну – вниз. Вторая, лежит где-то на поверхности, молчит. Теперь взялись за лыжи. Ломаем крепление. Пока безрезультатно. Научились ведь делать. Ну, ничего. Ломать - не строить. А как там спасатели?
– Все службы на ногах, а кое-кто и на ушах. Ближайшая к вам спасательная группа уже выдвинулась на поиски, я выбиваю вертолет. На лыжную базу я прибуду сегодня, думаю ближе к вечеру. Надеюсь, к этому времени ты сам меня встретишь, на базе. Есть и плохая новость - погода резко испортилась. Сильный боковой ветер, начинается метель - видимость ухудшается. Но мы все равно к вам доберемся. Вы, главное, держитесь. Не падайте духом.
– У меня, в связи с последним пожеланием тоже плохая новость есть. У Дашки столбняк, в смысле ступор. Она больше не рыдает, молчит. Но пока еще реагирует на то, что я говорю, слышит. Взгляд потухший. Растормошить не могу.
– Это действительно плохая новость, - Павел Сергеевич начал волноваться, а голос его вибрировать. - Сынок, Кирилл, держись. Помни, вам нельзя ни останавливаться, ни засыпать. И побольше движений, чтобы не замерзнуть! Все что угодно: ори, пой, пляши, анекдоты рассказывай, только не засыпай! И Даше не разрешай! Ее надо разбудить, растрясти, растолкать. Делай все, что можешь - вам главное выжить. Остальное - потом разберемся. Не позволяй себе даже минутного отдыха. Он обманчив, - от волнения начал повторяться отец. Затем, сделал секундную паузу, за которую видимо все же взял себя в руки, потому что уже почти спокойно добавил: – Действуй. И до связи. Через час.
2.4.
Лыжная база, «корпус-А» которой неожиданно превратилась в зал ожидания, напряженно ждала новостей. В фойе пахло всеобщим беспокойством, с примесью какого-то успокоительного.
У регистрационной стойки, обложившись рацией, телефонами, картами, экранами, и всеобщим вниманием, стоял директор «Дикой» - Юрий Александрович. На пару с администратором, они общались одновременно, и по очереди, со всеми, кто звонил по телефону, в Ин-ет сети, и с присутствующими. Время от времени директор обводил глазами фойе, выясняя не пора ли разряжать обстановку. Кто-то всхлипывал в креслах-диванах, кто-то сгрудился над столиками, собравшись в кружочек, кто-то мучился от бесполезно утекающего времени у окна, разглядывая горы и непогоду.
Макар, которому не досталось свободного стула у столика, где расположились Генка, Серега и Юля, ходил от столика к окну и обратно. Когда в очередной раз он дошел до столика, Гена не выдержал:
– Серый, не мелькай. И так тошно. Сядь куда-нибудь.
Макар обвел глазами фойе, но идея забиться в угол, на диванчик за фикусом, единственно свободный, ему не понравилась.
– Не могу я на месте сидеть, - сказал он.
– Ну, попрыгай, Зайка, - невозмутимо предложил Сергей.
– Не смешно.
– Давайте раньше времени сырость не разводить, - покосившись на бледную, обхватившую голову руками Юлю, - заявил Сергей. – Ребята живы. Спасатели за ними пошли.
– А-га, шли, шли и не дошли, - саркастически добавил Макар.
– Павел Сергеич знает, что спасатели остановились у расщелины? - спросил Сергей у Генки, который поддерживал связь с отцом Кирилла.
– Да. Я сказал, что один из спасателей провалился в расщелину и никто дальше не пошел.
– А он что?
– А что он может сказать? Расстроился, конечно. Но сказал: «Понимаю. Спасатели не должны бросать своего товарища, даже ради спасения других».
Макар сделал очередной поход до окна и обратно.
– Спасатели спасают спасателя, ребята по уши в снегу, а мы тут как какие-то ...- в сердцах проговорил он громко.
– Только без самодеятельности, – решил вмешаться Юрий Александрович. - Никто никуда не идет. Я имею в виду на выручку. Не хватало нам «Репки» спасателей. Лыжник за сноубордиста, тот за бабку, та за дедку, дедка за репку.
– Лучше сидеть и ждать с моря погоды! – уже не в состоянии остановиться, продолжал гнуть свое Макар.
– А вот эмоции можно оставить при себе, никто не сидит сложа руки. И прошу Вас, не нагнетать обстановку.
– Хотя с погодой бы нам не мешало подружиться, - проговорил Сергей вздыхая.
– Будем следовать плану! – пробурчал Макар и, решив все-таки присесть, с разгону плюхнулся на старенький диванчик, аккуратно прислоненный к стеночке в углу, за фикусом. Диванчик от неожиданности крякнул, как старый дед от прострела в спине, и над «оратором» взмыло облако мебельной пыли.
– Нет, будем выбивать мебель собственным раздражением.
Кто-то улыбнулся.
– Пожалуйста, - обратился к присутствующим директор, - прошу Вас не терять присутствия духа и верить, что ребята продержаться до прихода спасателей.
У Гены проснулся телефон, заставивший вздрогнуть всех кто сидел за его столиком, вскочить и примчаться Макара.
– Да, Пал Сергейч, - ответил Гена. - Да, конечно. Нет, спасатели пока еще в горах. Своего они, кажется, уже вытащили, а дальше не пошли. Так ведь нам не говорят ничего! Нет, больше не было звонка. Да, ПалСергейч. Конечно, ждем.
– Ну, что? – спросил Макар, как только Гена нажал «Отбой».
– Они сейчас вылетают на вертолете сюда.
– Успеют до захода солнца?
– Не знаю. Может они сразу на место направятся?
– Так они же не знают точно, куда.
– План местонахождения «Ястребиного клюва» мы им по Ине-ту еще час назад сбросили, - возразил Сергей. – А вот как они вылетят? – Он обернулся к окну. – Метёт. Ничего ж не видно.
– Может я на вертолетную площадку? – спросил Генка у директора, который молча участвовал в разговоре.
– На вертолетной площадке есть кому встречать, – покачал он головой. – Только разрешение на полет над склоном в такую погоду никто не даст, – грустно подтвердил он опасения Сергея.
2.5.
Кирилл обнял Дашу, поцеловал. Губы холодные как неживые. Прижался к щеке. Даша шевельнулась, подняла глаза. Взгляд на секунду стал осмысленным.
– У меня друг есть, - укоризненно, глухо произнесла она.
– Дура. Нашла о чем думать. Я греюсь. И тебе не даю замерзнуть.
– Таким образом?
Кирилл неожиданно разозлился:
– Да любым образом! Ты думаешь, мне Генка спасибо скажет, если я ему тебя замерзшим трупом отдам?
– Все равно, не надо так.
– Это уж и от тебя зависит. Как вести себя будешь. Будешь изображать спящую красавицу - буду будить как смогу.
– Тебя твоя принцесса ждет.
– И заметь - ждет ЖИВЫМ! Господи! - в сердцах простонал Кирилл. – Женщины! О чем вы только думаете?
«Действительно, о чем?» - сама себя спросила Даша. – А о чем нужно думать?
– О том, что нужно выжить. Спасатели могут задержаться, а мы – уснуть. Поэтому рассчитывать будем пока только на себя. Ты не позволишь уснуть мне. А я – тебе. Договорились?
– Договорились. А Влад?
Кирилл сжал кулаки. «Влад».
– Он сам себе не даст уснуть. А может спасатели до него уже добрались, раз их до сих пор нет здесь, - произнес Кирилл, уже почти не веря тому, что говорил и потому готовый расплакаться от собственной беспомощности. Если б не Даша рядом.
«Надо взять себя в руки. Или лучше в зубы. В ежовые рукавицы, - печально подумал Кирилл, вспоминая, во что бы еще. – Если б это помогло Владу…»
3. Вызволение
3.1. Едва посветлело небо, не дождавшись пока на горизонте появится солнечный диск, группа спасателей собралась на вертолетной площадке.
Ветер немного стих, однако зависнуть над склоном вертолету не позволил бы, поэтому решено было спасателей «десантировать» на поверхность склона с лебедки. Затем вертолет должен был уйти на подветренную сторону, и кружить над лыжной трассой, чтобы по сигналу прийти на второй заход. Снег теплел, тяжелел, неравномерно проседал, что вместе с порывистым ветром могло спровоцировать его повторный сход.
Самым сложным сейчас было, как можно точнее определить место высадки. Все понимали, что чем ближе к предполагаемому месту нахождения ребят высадятся спасатели, тем быстрее их найдут. Но склон походил на сплошное белое покрывало, лишенное ориентиров, отмеченных на карте. Только высота, метры и градусы по азимуту. Еще была надежда на лыжу, которую Кирилл с Дашей должны были выставить как маяк. Об этом договорились еще ночью во время одного из звонков.
Последний телефонный звонок Кириллу, длившийся 14 секунд, был около трех утра. Прошло долгих четыре часа без связи. Эти часы для его отца стали тяжелым испытанием. Павел Сергеевич только и делал, что успокаивал по телефону свою жену, и кроме того, родителей Влада и Даши, выискивая для них правильные и убедительные слова. По его лицу было видно, как все тяжелее и тяжелее отвечать вопросы, на которые ответов нет. Прибыв на «Дикую» вечером, после неудавшейся попытки высадится на склон «Ветреной» долины, он дежурил на телефонах, рядом с директором базы. За эту долгую ночь Павел Сергеевич постарел, хотя блеск в его глазах по-прежнему выдавал в нем деятельный характер, который сейчас, не находя выхода, разрушал его изнутри, в том числе собственные надежды на благополучный исход. К утру, он был похож на уставшего циркового слона, который всю ночь танцевал на неустойчивом зеркальном шаре. Его красные от табака и усталости глазки, слезились, а блеск стал больным, лихорадочным. «Слон» уже не ходил из конца в конец. Напряженно сидел в кресле, пристально глядя в окно, где маячил мрак и слабый контур гор на фоне светлеющего неба.
На удивление бодро встретив новость о вылете спасательной группы (Наконец!), Павел Сергеевич вместе с директором отправился на вертолетную площадку, куда в ожидании спасенных уже прибыли врачи из центра медицины и катастроф.
***
Даша стояла на плечах Кирилла, обхватив рукой выступ, и размахивала лыжей, как вымпелом. Рука давно окоченела и пальцев она уже не ощущала, так же как и холода. Лыжа то цеплялась о стенки «дымохода», то крутилась, её приходилось поправлять, перекладывать из руки в руку. Даша спешила. Время, которое до рассвета тянулось издевательски медленно, вдруг засуетилось и подгоняло Дашкино сердце куда-то вперед. Ей показалось, что она слышит вертолет, подняла лыжу повыше, та не удержалась и лихо соскользнула вниз, едва не задев Кирилла по голове. «Зараза!» - выругалась Даша. Времени искать лыжу не оставалось. Вертолет приближался. «Надо что-то придумать», - мысли как-то тяжело ворочались, видимо тоже замерзли. «Если ботинок снять - не дотянусь до поверхности. А если его закинуть? Не докину». Небо в «прорубленное» окошко было далеким и бледным. «И солнце где-то там», - подумала Даша. Она приняла решение. Вцепившись мокрой перчаткой в козырек, она подтянулась, и опасно балансируя над клювом, забралась на него. Отсюда небо было совсем близко. Даша вытащила из кармана зеркальце, и вывернув кисть, чтобы зеркало не засыпало снегом, вытянула руку.
Кирилл не отреагировал. Он уже пару часов молчал, безразлично смотря прямо пред собой. Он замер, будто у него закончились силы, как батарейка у телефона, и ему было все равно, куда идти, смотреть, выбираться или не выбираться.
***
– Где-то здесь, - второй пилот посмотрел на карту, затем обратился к спасателям. - Надолго зависать здесь нельзя. Кто-нибудь видит лыжу?
Все припали к окошкам, выискивая лыжу, кусок лыжи или что-то похожее.
– Что это? - пилот дернулся от случайно ударившего на мгновенье в глаза солнечного блика.
– Что там? - встревожено спросил его второй пилот.
– Похоже, что-то блестящее.
– Лыжа?
– Какая лыжа, - поморщился пилот. - Кусок льда, стекла, зеркало...
– На снегу? - удивился второй пилот.
Оба мельком переглянулись, поняв друг друга без слов.
– Идем на второй заход. Всем внимание! Ищем что-то блестящее, возможно нам подают сигнал зеркалом.
***
Следом за спасателем, спустили поисковую собаку. К тому моменту, когда на снег десантировался врач, собака уже лаяла, а минуту спустя уже пыталась разгрести лапами «Дымоход».
Вертолет ушел на следующий заход, готовясь к приему ребят.
***
Даша беззвучно плакала, размазывая замерзшими, неслушающимися руками слезы. Один из спасателей кутал её в куртку. Врач что-то спрашивал. Даша не соображала.
Кирилла откапывать пришлось дольше. Он не отзывался и никак не помогал спасателям, ни на что не реагировал. Одному из спасателей пришлось, «нырнув под клюв», спуститься в подснежье, и на ощупь обвязывать Кирилла страховочными тросами.
Пока Кирилла вытаскивали, один из спасателей сам провалиться по пояс в снег, который продолжал преподносить сюрпризы.
Кирилла положили на носилки. Врач поспешил к нему, оставив Дашу.
Пес вновь залаял. Спасатели пошли откапывать Влада.
Даша кинулась к Кириллу.
– Ты не можешь сейчас умереть. Очнись же ты, - она рыдала, обнимая и целуя его, дергала за руки, пытаясь приподнять, а Кирилл смотрел в небо, не щурясь.
– Что с ним?
– Шок. Сейчас разбудим, а в больнице выходят, - готовясь делать укол, сказал врач.
– Кирилл, пожалуйста, очнись. Спасатели нашли Влада, - пытаясь «разбудить» его, плакала Даша.
– Док! - позвал один из спасателей. - Мы его вытащили...
Кирилл будто очнулся, сел, схватив врача за локоть, и наконец, осмысленно посмотрел ему в глаза.
Вертолет завис над склоном, спуская лебедку. Один из спасателей готовил Дашу к подъему, проверяя крепления на страховочных тросах. А она все смотрела на Кирилла.
– Мне нужно посмотреть что с твоим другом, - пытаясь отцепить руку Кирилла от своего локтя, уговаривал его врач.
Кирилл кивнул, отпустил врача, попытался подняться. Спасатель взял его за плечо, чтобы помочь дойти до лебедки. Кирилл оттолкнул его и, прихрамывая на обе ноги, упрямо, почти ползком, пошел вслед за доктором, туда, где замерли в нерешительности спасатели, отводя глаза от Влада.
4. Больница.
4.1. Даша пришла в себя ночью. В палате горел дежурный свет. Было тихо.
Не найдя вещей, она замоталась в простыню, как в тогу, и побрела по коридору в поисках своего «товарища по несчастью».
Приоткрыв дверь в соседнюю палату, Даша увидела сначала неподвижно лежащего на кровати Кирилла, затем Юлю, спящую в кресле рядом.
Кирилл открыл глаза. Увидел Дашу, её знакомый настороженно-заплаканный взгляд. «Даша, Даша, сейчас то зачем плакать?»
«Ты как?» - глазами спросил он.
Даша кивнула: «Нормально». Он приглащающе слегка повел головой.
Она почему-то смутилась. Посмотрела выразительно на спящую в кресле Юлю, опустила глаза, развернулась и тихо исчезла. Постояла тихонько за дверью и побрела прочь, в свою палату.
«Что я скажу Юле? – подумала Даша. - А Кириллу? Что собственно произошло? Ему теперь не до меня. Все встало на свои места. Почему же так тоскливо стало на душе?»
Кирилл посмотрел на Юлю, на дверь, за которой скрылась Даша, и поднял глаза к потолку. «Белый как снег. Почему потолки красят в белый? Ненавижу белый».
4.2.
– Пап, мне надо поговорить. Я запутался, - признался отцу Кирилл.
– Не знаешь что делать с Дашей? или Юлей? – как ни в чем ни бывало, спросил Павел Сергеевич.
– Обеими, - замялся Кирилл. Вздохнул. - Знаешь, столько произошло...
– Знаю, - выдержав паузу, продолжил старший Денисов. - Эмоции, чувства, экстрим, и все в кучу. Голова кругом. Все смешалось. Что делать?
– Откуда такая осведомленность? - подозрительно спросил сын. «Уж не сказал ли он чего в бреду?»
– Ты забываешь, что я твой отец и знаю тебя с детства. Кроме того, я старше тебя и во многих передрягах побывал, – объяснил Павел Сергеевич, промолчав о том, что недавно беседовал с психологом и тот предупредил его о возможных для Кирилла последствиях пережитого в горах шока. – Ты чего от меня ждешь - совета, сочувствия, понимания или просто поговорить?
– Не знаю.
Денисовы помолчали.
– Время, - произнес старший.
– Думаешь, все устаканится?
– Может и нет. Но покажет это только время.
– А сейчас что? Выбирать с закрытыми глазами?
– Нет. Сейчас ты не можешь позволить себе еще одну потерю кого бы то ни было. Сначала нужно пережить смерть Влада. Да и Даше многое нужно для себя решить.
«Ударишься в чувство вины. Впадешь в депрессию. Запьешь. Я не могу тебе или себе этого позволить», - подумал Денисов старший, некстати вспомнив предупреждения психолога, а вслух произнес:
– Давай так. Ты уезжаешь с Юлей и предлагаешь дружбу Даше.
– Чего? – удивился младший Денисов, и даже не самому предложению, а тому что услышал его от отца. - Пап, ты похоже за эти дни тоже сильно перенервничал. Может нам еще дружить семьями? Или лучше породниться с Дашей и Геной, создадим одну дружную «шведскую» семью?
– Не усложняй. Все гораздо проще. Вы с Дашей уже породнились. Хотите вы этого или нет. Пытаться все забыть и бежать от этих эмоций бессмысленно. Заметь, я не спрашиваю, что у тебя там с Дашей было - не было. Это сейчас уже не важно. Хотя, наверное, это важно для Юли?
Кирилл кивнул.
– Для неё это принципиально.
– Вот поэтому я и предлагаю вам с Дашей побрататься. Вернее, тебе назвать её сестрой.- Денисов старший помолчал, наблюдая, как сын переваривает сказанное. – Тогда не надо будет ни с чувствами своими бороться, ни скрывать их от Юли. И пусть все идет своим чередом. А там видно будет.
Кирилл подумал, посмотрел на отца и усмехнулся.
– Старый ты лис.
– Ну, не такой уж и старый, - подмигнул ему отец.
– Пап, а в каком возрасте мудреют?
– Ты мне льстишь, - улыбнулся Денисов-старший. - Мудрой в нашей семье всегда была мать.
– Значит, мама в курсе моих проблем?
– Она беспокоится за тебя.
Оба посерьезнели.
– Хорошо. А как я ей об этом скажу?
– Даше или Юле?
Кирилл вздохнул.
– Зачем слова? Есть идея получше, - снизив голос до шепота, произнес Павел Сергеевич.
4.3.
Даша вбежала на площадку, злясь на Генку, что он так поздно ей сказал, что вертолет за Денисовыми пришел. «А что если слишком поздно и она не успеет поговорить с Кириллом?»
У вертолета суетились люди. Что-то грузили. Денисов старший уже был в вертолете и руководил погрузкой оттуда. Кирилл с Юлей, казалось, кого-то ждали.
Увидев Дашу, Кирилл сделал ей шаг навстречу. Юля осталась на месте. Даша судорожно сжимая бархатную коробочку, лежавшую в кармане, подошла к Кириллу. Посмотрела на Юлю. Та ей кивнула, поприветствовав. Кирилл схватил Дашу за плечи и посмотрел в глаза.
– Даш, у нас мало времени, но до отлета я должен тебе кое-что сказать.
Подбежал Гена.
– Уже улетаете? Ну что, в городе встретимся?
– Да, Ген. До встречи в городе, - пожал ему руку Кирилл, - Ты извини, мне нужно поговорить с Дашей.
– Ладно-ладно. Я пока с остальными попрощаюсь, - неуверенно пролепетал Генка и пошел к вертолету.
– Закрой глаза, - попросил Кирилл Дашу.
– Зачем? – удивилась она.
– Подарок хочу сделать.
– Подожди, Кирилл, - Даша опустила голову и затараторила. - Я хочу сказать, что я никогда не забуду того, что с нами произошло. И мне... Вернее, я благодарна тебе за все, и по-другому к тебе отношусь, и хочу, чтоб ты... Чтоб у тебя... Вобщем, вот. - Даша протянула коробочку Кириллу и неуверенно посмотрела на него.
Кирилл, кажется, был озадачен… Он взял коробочку, открыл её. Вытащил кольцо. Прочитал гравировку. «На память, брату». Тихо засмеялся.
– Ну, дела, - одел кольцо. Взглянул на смутившуюся Дашу. - Ну, что ж, тогда даже глаза можешь не закрывать. Держи!
Он бережно положил что-то на Дашину ладошку, согнул её, прикрыл сверху своей рукой.
– Эх, ты, сестренка! – заботливо поднял её воротник, поправил шарф.
Погрузка, видимо, завершилась. Пилот выглянул из кабины, махнул рукой: «Эй, молодежь, залезай! Пора!»
Кирилл обнял Дашу и сказал громким шепотом на ухо: «Родители ждут тебя в гости». Слегка оттолкнул её.
– Генка, позаботься о ней! - крикнул он другу.
Затем, в два шага-прыжка подбежал к Юле, подхватил её одной рукой за талию, другой рукой махнул провожающим: «Всем пока, созвонимся!», помог забраться в вертолет Юле и забрался сам. Павел Сергеевич, который все это время внимательно наблюдал за Дашей, помахал ей рукой, кивнул Генке и захлопнул дверь.
Даша нерешительно раскрыла ладонь, взяла колечко, на внутренней стороне которого было выгравировано: «Сестренке, на память». Улыбнулась, вытерла некстати сползающую слезу. Одела кольцо. Подошел Гена.
– Все хорошо? - осторожно поинтересовался он.
Она кивнула.
Вертолет зарокотал. Лопасти плавно поплыли, разгребая воздух. Гена отвел Дашу от края площадки, и они еще долго махали выглядывающим из иллюминатора Юле и Кириллу, который, припав к стеклу, строил им рожицы.
Вертолет, оттолкнувшись, как стрекоза от цветка, легко взмыл в воздух, подумал чуть-чуть и полетел вдоль трассы, постепенно уменьшаясь в размерах.
5. На Новый год
Они наряжали елку, когда позвонил Кирилл.
– Привет, шурин. Как там моя сестренка?
– Сейчас она сама скажет, - передавая телефонную трубку, ответил Гена.
Даша удивленно посмотрела на Генку. "Кто?"
«Кирилл», - одними губами произнес Гена.
– Привет сестренка! - выпрыгнул на Дашу веселый голос. Она улыбнулась. - С наступающим тебя Новым годом.
– И тебя, с наступающим!
Даша подошла к каминной полке, на которой стояла фотография их лыжной компании.
– Пожелания вместе с открыткой мы вам на электронный адрес выслали. Вместе с Юлькой рисовали и сочиняли. По-моему ничего получилось.
– Спасибо, я попозже посмотрю. Мы сейчас елку наряжаем.
– Кто макушку водружает?
– Генка, конечно.
– Что, "Генка"? - шепотом спросил упомянутый.
Даша махнула ему рукой, не мешай, мол. - Звезду водружаешь, - так же шепотом сказала она ему.
– А-а, - согласился тот.
– М-м. Мы уже водрузили, - продолжил Кирилл, что-то жуя. - Мама пироги испекла, дегустируем, - пояснил он. - Приезжайте. Она приглашает.
– Нет, мы уже договорились поехать к моим родителям.
– Тут такое дело, - перестав жевать, произнес Кирилл серьезно. - Я хотел на выходные к родителям Влада съездить. Может вы с нами?
Даша взяла с полки фотографию, с которой дружно улыбались они все вместе: она, Макар, который и здесь пытался отбросить свои кудри, Влад, ухмыляясь, делавший Генке «рожки».
– Ты им звонил? Как они там? Мама Влада, Светлана Александровна, пришла в себя?
Гена, почувствовав изменения в интонации Даши, удивленно посмотрел на нее. Затем подошел.
– Нет. Им отец звонил. Это он мне предложил съездить. Друзья все-таки. Да и вообще, ну, когда на 40 дней были, обещали ведь не забывать, заезжать, приезжать, звонить... А уже скоро год. А у них все по-прежнему. Грустно, тихо, свечка у фото Влада горит.
Даша отвернулась от Генки. Ну, не могла она вынести его сочувствующего взгляда.
– Конечно, мы поедем, – печально произнесла Даша. Она водила по фотографии пальцем, вокруг Влада. - Когда вы собираетесь?
– Второго обещались к Юлькиным родителям. Потом Рождество. В праздники, наверное, неудобно ехать. Куда мы там с праздничным настроением, а они там... Не знаю, я.
– Не прав ты, братик, - Даша помолчала и добавила. - Не прав. Мы же не сочувствовать и сопереживать поедем, а поддержать. А рядом с Владом грустно никому не было. Ехать надо на Новый год.
– На Новый год? - теперь замолчал Кирилл. Обдумывал, наверное, или дожевывал.
– На Новый год? - не удержавшись, спросил Гена. – Вообще то это первый Новый год, который мы собрались встретить вдвоем, - пробурчал он недовольно, забрав из рук Даши фотографию.
– И это первый Новый год, который родители Влада встретят не только без сына, но и без возможности поздравить его по телефону, - ответила ему Даша, слегка прикрыв трубку ладонью. Но Кирилл видимо все-таки услышал, и стал оправдываться.
– Подожди, сначала я всех обзвоню. У всех же планы. И потом, ты представляешь, такая компания голодных и замерзших, как снег на голову, свалится в гости без предупреждения?
– На счет продуктов, не твоя головная боль. Мы с Юлей составим меню, все что нужно возьмем с собой. И почему без предупреждения?
– Не спеши, сестренка, не спеши. Это обсудить надо.
Даша пожала плечами. «Обсудим».
6. Весна.
Даша стояла под «Клювом ястреба» и молча разглядывала долину, которая стремительно покрывалась зеленым одеянием, впитывая каждый солнечный луч. Ветер, заглядывая в небольшой ломанный уступ под «Клювом», издавал слабый свистящий звук.
– Даша? - Кирилл показался у уступа, остановился, посмотрел, затем подошел к ней. - Все в порядке?
Девушка повернула к нему голову, посмотрела отсутствующим взглядом, грустно улыбнулась.
– Да, все в порядке, не беспокойся. Я не ударилась в воспоминания, самокопания, и не покрываюсь жалостью к себе. - Даша вновь взглянула на долину. - Просто смотрю.
– Красиво, – кивнул Кирилл.
У тропы появился Генка, внимательно посмотрел на парочку и исчез.
– Гена, – позвала его Юля. – Не мешай им.
– Что значит, не мешай? – пробурчал Гена.
– Ген, – попросила Юля, – не надо.
Гена, засунув руки в карманы, неторопливо прошелся мимо Юли. Хмуро посмотрел на небо, затем на скалы, зло пнул оказавшийся под ногой камешек.
– Это что, теперь, место для паломничества? – кивнул он в сторону уступа. Ему никто не ответил.
– Что они там вспоминают? - обратился он к Юле.
– То же что и мы, – грустно ответила Светлана Александровна.
Гена потупил глаза.
– Ген, – подошла к нему она, - помогите мне, пожалуйста, ящики с рассадой перенести, из контейнера.
– Да, конечно, – вздохнув, отозвался Гена.
Из-за уступа показались Даша и Кирилл, который придерживал её за локоть. Взгляд обоих был серьезно-сосредоточенным. Все по-разному, исподтишка проводили их глазами, но комментировать не решились.
Кирилл молча подошел к небольшому грузовому контейнеру, доставленному сюда вертолетом, взял ящик и понес вслед за Генкой.
Даша подошла к Светлане Александровне за указаниями.
– Что и куда высаживать?
Та подняла на нее глаза, молча обняла и застыла. Её муж, Виктор Леонидович, настороженно посмотрел на них. Светлана Александровна, почувствовав его взгляд, посмотрела в ответ на него и легким кивком головы и глазами успокоила: «Все нормально». Затем отпустила Дашу, вложила ей в руку садовую лопатку.
– Вот сюда, – указала она, – где Юля расчертила - первоцветы. Они в ящике, который Гена несет. Кирилл, а Вы свой ящик чуть дальше поставьте, где я веточку воткнула. Видите?
Кирилл кивнул, поставил ящик и пошел за следующим.
Работали скоро и немногословно. Говорили в основном девчонки, обсуждая, когда и какой цветок зацветет и как здесь будет красиво через год. И эту цветочную поляну на «выступе ВЛАДА» будет видно издалека.
Эпилог
Каждый год на выступе Влада цветут цветы. Распускаясь по очереди, они все лето радуют глаз случайному туристу. Выступ становится похож на опустившего голову, словно всматривающегося в долину ястреба, с повязанной на голове пестрой косынкой, развевающейся на ветру гор, переменчивом и опасном.