А вот в мире Эпоса о Земле знают давно. В этом мире, столь непохожем и одновременно похожем на наш, обитают существа, наделённые магическими способностями. И открыть портал в другой мир для них хоть и сложная, но вполне разрешимая задача. Ходят они к нам, ходят! Только ни к чему им разгуливать по Земле открыто: зачем создавать лишние проблемы? И нужно ли говорить, что для существ этих сделаться невидимыми нашему глазу – пара пустяков?
Вот только беда, что учатся они у нас не только хорошему. Конечно, достижения землян в области технического прогресса неоспоримы и достойны всяческого подражания, а уж тем более – заимствования. Но то, как мы используем наши достижения… ох, лучше бы этого никто не видел! Но ведь видят! Да ещё иногда пытаются нам подражать. Воистину, Чёрт никак не может оставить в покое Эпос!
А ведь какой это был прекрасный и волшебный мир! Тысячелетия назад, когда оба наших мира находились в блаженном состоянии своей первобытности и не знали никакого технического прогресса, на просторах Эпоса мирно уживались между собой десятки разумных рас. Эльфы, гномы, люди, тролли, гоблины, дриады – кого тут только не было! В океанах – разумные киты, в небе – самые древние жители планеты – драконы. Феи, музы, кентавры, хоббиты… перечислять их всех? Не стоит, дабы никого не забыть и тем самым не нанести обиду.
До определённого времени каждая цивилизация существовала отдельно, не смешиваясь с другими, строго блюдя чистоту рода и древние традиции. Но шло тысячелетие за тысячелетием, мир менялся, а вместе с ним менялись взгляды, молодёжь, пытаясь вырваться из-под влияния старших поколений, переставала чтить традиции, нравы становились свободнее. И вот уже некоторые биологически близкие, но принадлежащие к разным расам существа, начали создавать смешанные семьи. Некоторые малочисленные виды ассимилировались, другие сохранили свои расовые особенности, приобретя одновременно ряд черт и способностей других рас. И вот к первой трети ХХ века – а это как раз время начала событий, о которых пойдёт речь далее в этой повести – многие расы перемешались совершенно причудливым образом.
Вдобавок ко всему, ход истории Эпоса почти в точности повторял ход истории Земли. Все основные события, происходящие на Земле, словно кривым зеркалом преломлялись миром Эпоса, но хоть и с определёнными отличиями, всё-таки повторялись и там. А многие выдающиеся личности Земли имели на Эпосе своих двойников, оказывающих сходное влияние на ход истории этого мира.
Хотя… большой вопрос, Эпос ли повторял ход земной истории, Земля ли двигалась по проторенной Эпосом исторической колее? Возможно, ответ знали три демиурга, сотворившие оба этих мира, но время для их возвращения ещё не настало.
Тихая летняя ночь опускалась на землю. Она сияла бесчисленными искрами звезд изо всех сил, будто хотела показать существам, живущим в этом мире, сколькими сокровищами владеет. Месяц на небе, повернувшись рожками кверху, казалось, чему-то усмехался, проплывая низко над краем леса. Пахло прелыми листьями, вечерним туманом и грибами. Тропа вывела Ночную Птицу на опушку, откуда был уже виден городок бледнолицых. Городок был немного похож на кусочек звездного неба, упавший в долину. Сейчас в нем точно так же горели сотни огоньков – маленьких звездочек. Ночная Птица мысленно улыбнулась пришедшему ей в голову сравнению. Она уже бывала раньше в Даунтауне и прекрасно знала, что сравнение это, прямо скажем, неудачное. В дневное время это был обычный пыльный и грязноватый городок, десятки которых бледнолицые пару сотен лет назад понаставили среди лесов и полей ее Родины. В каждом таком городке на центральном перекрестке имелись три главных строения: церковь, салун и полицейский участок. Как вариант, к ним иногда добавлялись то здание железнодорожной станции, то пожарная каланча, то кинотеатр. Но сейчас, ночью, этот городок действительно представлял собой очень красивое зрелище, особенно с холма, на который выбегала лесная тропинка. В Даунтауне был кинотеатр, и через полчаса в этом кинотеатре должен был начаться сеанс. Кинотеатр открыли совсем недавно, всего две недели назад, и все эти две недели народ валом валил в новое заведение. В небольшом зале было не протолкнуться. Наконец ажиотаж немного утих. И вот Ночная Птица, никогда раньше ничего подобного не видевшая, наслушавшись восторженных рассказов Люси́, дочери шерифа, единственной белой девушки, которая одна из всех девушек Даунтауна отваживалась иногда приходить в их становище, твердо решила увидеть все своими глазами. Она, конечно, ничего не говорила ни своим родителям, ни подругам. Вплоть до недавнего времени выходить из резервации по ночам индейцам вообще не разрешалось. Но два года назад к власти пришли демократы, и запрет был снят. Теперь Ночная Птица, спускаясь с холма к окраинам Даунтауна, была уверена, что даже если ей не хватит билета, то уж около кинотеатра она точно постоит, и хоть чужими глазами попробует увидеть волшебное представление – кинематограф.
Собираясь в город, Ночная Птица постаралась одеться так, как одевалась Люси́. Конечно же, у пятнадцатилетней индейской девушки не было таких платьев, как у дочери шерифа, но зато у нее были умелые и трудолюбивые руки. И когда она решила попасть на представление, а случилось это полторы недели назад, тайком от матери на свет были извлечены два самых хороших и тонких холста, несколько подаренных ей отцом к свадьбе цветных лент и коробочка бисера. За несколько дней Ночная Птица сшила себе хотя и грубоватый, но вполне приличный сарафан, который с виду, ничем не отличался от тех, которые носили женщины бледнолицых. А добавив вышивку из бисера и ленты, Ночная Птица даже сама удивилась тому, насколько красиво стала выглядеть ее работа. Этот самый сарафан она и надела сейчас, собираясь в город. Волосы свои, черные, как воронье крыло, она расчесала и заплела в длинную косу. Только мокасины выдавали в ней индейскую девушку. Но в таких мокасинах частенько ходили и женщины бледнолицых. Поэтому своим нарядом Ночная Птица была очень довольна.
Даунтаун встретил ее запахом пыли, бензина, стряпни из ближайших окон и остервенелым лаем собак, почуявших нездешнюю девушку. Ночная Птица мысленно обратилась к собакам. Она рассказала им, куда идет и попросила их больше не лаять на нее. Собаки успокоились, их лай быстро затих, и Ночная Птица продолжала свой путь уже в относительной тишине. Она шла по той стороне улицы, куда от разросшихся в палисадниках кустов и деревьев падала тень. Мокасины ступали бесшумно и ни один бледнолицый не смог бы услышать или увидеть ее, находись он на освещенном месте. Но вскоре жилые кварталы, а с ними и палисадники закончились. На центральной улице ярко горели фонари, а под ними прогуливались бледнолицые, кто парами, кто поодиночке. Ночная Птица постояла немного в тени, набрала в грудь воздуху и шагнула на освещенную улицу. Ничего не произошло. Небо не упало на землю, бледнолицые не кинулись на нее, даже никто ничего, как будто, не заметил. Ночная Птица, борясь с робостью и напряжением, направилась кинотеатру, на фасаде которого фонарь высвечивал яркую картину с надписью на ней крупными буквами: «Серенада солнечной долины». Эту надпись Ночная Птица легко смогла прочитать, потому что уже пять лет посещала миссионерскую школу в резервации.
Кинотеатр снаружи представлял собой высокий оштукатуренный забор, которым была огорожена небольшая площадка среди старых деревьев, посаженных в свое время еще основателями города. Крыши у него не было, что для публики имело как положительные, так и отрицательные стороны. Мужчины, например, имели возможность во время сеанса курить трубки или сигары, не доставляя особого беспокойства окружающим. Однако, осадки любого вида могли беспрепятственно достигать зрителей, так что, идя на сеанс, приходилось прихватывать с собой зонтики на случай дождя. Зато в жару посетителей приятно обдувало свежим ветерком.
Теперь, как объясняла Люси́, надо было купить билет. Билет стоил пятьдесят центов. А продавал билеты смешной пожилой господин в клетчатом сюртуке и в котелке. Он стоял у входа в кинотеатр. Ночная Птица решительно подошла к нему и протянула три монетки, две по двадцать центов и одну – в десять. Господин удивленно посмотрел на нее, усмехнулся, но все-таки взял с ее ладошки монеты и вручил кусочек картона, на котором значилось время - 21:30. Ночная Птица замешкалась, рассматривая билет.
- Проходите, мадемуазель, - с улыбкой произнес клетчатый господин, - вот вход в зал, садитесь на свободное место, где вам будет удобно!
Ночная Птица с улыбкой кивнула господину: «Спасибо, мистер!» - и прошла в зал.
Продолжение: Три демиурга. Ночная Птица, часть 2
