Шёл первый день газетных практик. Сложив у входа мокрый зонт и посмотрев на горизонт, как на черту больших галактик, я сел на стул. Знакомый офис от имитации работ бурлил и уносил вперёд затихарившийся гипофиз. Вокруг носилась редактура, ища в потоке разных тем ту гениальность в простоте, которой мстит литература. А я был мыслями в Ла-Манче. Как настоящий Дон Кихот, я прогнозировал поход за ускользающей удачей: как бы бросался на бездельниц, участвовал в игре теней. И ради всяких Дульсиней пал в битве против страшных мельниц.
Смешно, но думалось в охотку. Старался безрассудный ум, пока в уверенность мою не закралась одна походка. Разрушив всю обычность дня неординарностью минуты, раскладывая свой компьютер, ты села справа от меня. Сначала были мы неловки, бросали взгляды на алтын. Мне даже показалось, ты ждёшь тут очередной уловки. Но всё прошло на этом месте. Убрав подальше срам и страх, я был неотразим с утра: "Мы, кажется, учились вместе?" Ты отличалась тонким вкусом, не побоялась никого и поддержала разговор: "Ну да, только на разных курсах".
Играла долго осень в прятки, теряли листья влагу, вес. Когда-то беспокойный лес стоял в торжественном упадке. Прошла зима. Одна, другая. Потом весна и много лет. Того, что было, больше нет. И мне тоскливо, вспоминая, какой был день, какая дата. Какие люди шли куда. С каких небес текла вода. И утекала ли куда-то. Но помню длинные ресницы. Широкий взмах. Шикарный жест. Лифт на четвёртом этаже. Смятение в красивых лицах. Свобода искреннего слова. Ненужность протокольных слов. Шум уходящих каблуков. Билет домой на полшестого.