Машина считала себя ветераном,
Она прожила настоящую жизнь.
Совсем не хотелось ни поздно, ни рано
По нашим неровным дорогам трястись.
Не нравился ей похмелившийся слесарь,
Который так больно лупил молотком.
Хорошее дело стоять под навесом
И думать о чём-то о старом своем.
Машины считали ее близорукой,
Уже очевиден прощальный финал.
И списаны все одногодки-подруги,
И ржавчина съела местами металл.
Денек был плохим по ее гороскопу,
К тому же на улице был гололед.
Мальчишка-водитель глазами прохлопал
Когда появился шальной пешеход.
В секунду коснулись колеса бордюра,
Поток поворачивал на вираже,
И КрАЗ просигналил: «Ты, старая дура,
Стояла бы мирно себе в гараже».
Окончилась жизнь, что была так прекрасна,
Уже облаками машина плыла.
И капало теплое жидкое масло,
И горсти жемчужин валялись, стекла.
