Я тебя выцарапаю! (Повесть)

Сегодня вернулась собака. Гуляла где-то две недели. Что заставило ее убежать, а тем более вернуться? Вопрос без ответа. Впрочем, догадаться не так уж и сложно. Животные, да и люди, возвращаются туда, где  чувствуют себя счастливыми. И примитивно озвучивают это состояние банальной фразой: «Мне хорошо».

Зачем я поплелась на эту встречу одноклассников? Жила же без них эти двадцать лет? Глупые и бессмысленные разговоры. Нелепые пересуды, похвальба  житейскими покупками, словно вся жизнь-это очередь за дефицитом. Лоскуты фраз:

-Как ты живешь?

Замаскированное безразличие. Можно подумать, что мы не научились врать  за эти годы.

-Хорошо живу, просто замечательно!

Еще не хватало, чтобы меня кто-то жалел, настойчиво  рылся в замысловатых складках моей жизни. Зачем   утруждать себя излишними потугами вашего драгоценного мозга? Рождение бессмысленных сплетен не входит в мои планы.

-Тебя подвезти?

-Подвези,- безучастно дернула плечами,- Подвези. Только не приставай. Все равно без толку.

-А ты не изменилась. Такая же дерзкая, как  и была.

Вовка поседел. Не полысел хотя бы. Поправился, но не извращенной полнотой - без выпяченного  пивного животика. Не объедается. И жена плешь не проела. Добрая, видимо. Хотя, Вовка, по всему видать хозяйственный, не за что пилить.

В машине тепло, уютно. И снег, такой колючий, который бывает только в феврале, не врывается внутрь. Не  кусает, впиваясь бездушным  едоком  в лицо. И ты начинаешь верить  в «мир во всем мире» и  эта иллюзорная действительность убаюкивает тебя  слаще   кукольных  «спокушек».

-Вика, я могу, конечно, долго еще ехать, но ты хотя бы скажи адрес.- Вовкин голос вернул меня в реальность.

-Да все там же. - Не знаю, что меня дернуло спросить, - А ты?

-И я…там же. Приехал недавно.

-Где же ты был?

-  Викуша,  проще сказать, где я не был. Почти весь шарик, не по одному разу  измерил. На пенсию вышел, замутили мы дела с мужиками, теперь свой штурвал  кручу. На себя работаю. А ты?

Что ответить  бывшему мальчишке, в которого была влюблена  с шестого класса? Что жизнь твоя - как протухшая каша, с гадким запахом  былых воспоминаний?Что, не уйди он тогда в свое «светлое капитанское будущее», что были бы под  одной крышей. Или сорваться и зареветь, что какое ему собственно дело, до меня, если столько лет ни письма, ни открытки, ни звонка… Не буду. Шрамы  зарубцевались, но не буду. Не нужно.

-Нормально. Работа, семья, собака. Квартира, мама, сын. Дачи нет. Машины нет. Все заурядно. Ну, скажи, что ты рад за меня?

Вовка резко крутанул руль, так, что ремень резко впился в мое тело. А потом остановил машину.

-Что ж вы, бабы, за люди такие?  Любите сами себе больно делать! Тебе плохо, а ты еще жаришь, чтобы   еще поганее было. Зачем? Вот скажи, зачем?

-А ты у жены своей спроси? Бог даст, ответит честно. Или ей все ладно?

Я не знаю, что он увидел на моем лице. Может, ему привиделась Баба-Яга из сказки Роу, но  он расхохотался.

-Вик, если есть у тебя время, давай посидим где-нибудь? Поговорим нормально?

В кафе, куда  Володя отвез меня, было немноголюдно. Он сделал заказ, посмотрел на меня  как-то выразительно:

-Выпьешь что-нибудь?

Одной пить не хотелось, Вовка нагнулся к официанту, шепнул.

-С машиной ничего не случится, здесь брошу. Домой на такси поедем. Я заказал вина, ты не возражаешь?

Алкоголь развязывает язык.

-Как сын? Большой уже, наверно?

-Взрослый. В армии. А твои?

-Мои? Дети, в смысле? У меня нет детей.

Его ответ меня немного притормозил:

-Прости…

-За что? Ты чего, думаешь, я обиделся? - и Вовка засмеялся.

-Просто для женщины, это болезненно.

Он продолжал улыбаться:

-Кабы была та женщина. Я не женат, Викусь. Оттого и детей нет.

Смотрел на меня он вопросительно. Захотелось съязвить про жен в каждом порту. Удержала свое жало:

-Это не проблема. Все еще может быть. Для мужика сорок - не возраст.

А он тянул вино и хитро, внимательно смотрел на меня:

-Может и так.

Мы сидели напротив,  и я чувствовала его взгляд. Ощущала, как глазами  дотрагивался он моих  волос, спускался по ресницам, скользил по  губам. И не было неаккуратного раздевания очами моего тела. Не было хищной охоты за неловкими моими движениями. Он рассматривал меня с настырностью художника. Я не выдержала:

-Сильно изменилась?

-Лучше стала. Красивей.

-Спасибо.

Мне так хотелось спросить, думал ли он обо мне за эти годы, может, приходила я к нему во сне. Мне так услышать хоть малейший намек, что он помнил обо мне. Удивительно, как часто я мечтала об этой встрече, рисовала ее в мельчайших тонкостях, а как увидела его и все слова тут же погибли в какой-то загадочной бездне. Внутри меня бурлил   опасный водоворот слов, в котором я рассказывала ему о своей непутевой жизни. Рассказывала, как ненавидела и не понимала его, как старательно рвала, а потом клеила его фотографии, как шерстила интернет в поисках хоть малейшей информации о нем. Молчала! А в душе кричала, что сына назвала его именем. Чтобы у меня был свой Вовка! Как гуляла с коляской у его дома. Как беззвучно плакала у пустого почтового ящика. Смотрела и молча хлестала его словами!

-Зачем же ты уехал тогда?

-Можно я закурю? Тебе не будет противно?

Волнуется? Или мне так хотелось, что бы его гложило чувство вины? Чтобы он чувствовал себя, как черти в преисподней, на раскаленных сковородках! Ты, ты, виноватый во всех моих несчастьях и проблемах! Только ты и никто другой! Именно из-за тебя моя жизнь пошла наперекосяк. А теперь ты сидишь передо мной и думаешь, что мне ответить? Интересно, ты научился врать? Соври мне что-нибудь, чтобы так не было мерзко на душе. Скажи, что-нибудь, только не приторно слащаво-трагическое. Не поверю.
-Понимаешь, для мужчины очень важно иметь цель. И эту цель он должен представлять уже с детства. Иначе, ВСЕ! Грош ему цена. Будет бултыхаться, как дерьмо в прорубе. Искать смысл жизни, сходить с ума, лезть в петлю, мучить себя и близких. А надо видеть и идти. Идти, не смотря ни на что.

-Или  «ни на кого»?

Вовка вздохнул. Хлестанула я его больненько. Хороша крапивка, жгучая?

-Ты расписываешь мне свои животрепещущие приоритеты, так почему среди них не нашлось мне места? Твоей профессии нашлось место, а мне - маааааленькой такой букашечке, нет?

О, Господи, как мне захотелось его расцарапать!

-Потому что ты вышла замуж!

-Ах, значит, это я виновата?! Это я уехала и пропала! Это от меня не было ни одного письма за эти двадцать лет! Это я променяла тебя на свое море?  не приезжала в родной дом? Это я? Я, я?

-Викусь, пойдем, прогуляемся пешочком? Пойдем?

Неужели я стала пошлой истеричкой, и ему просто захотелось от меня отделаться? Ну, скажи ты мне честно, что я не вписывалась в твою жизнь! Скажи и я успокоюсь.

МЫ вышли из кафе. А на улице хозяйничает метель. Какой тут разговор. Хочется прижаться в угол. А он опять курит…

-Я, Викуся, думал - переждем какое-то время. Ты выучишься, я устроюсь, а потом и семью можно. Нормальный вроде расклад. По-мужски. Чтобы не с бухты-барахты, а с пониманием. Какая семья-на чемоданах? Я в мореходке, ты- непонятно где и как? Вроде все так просто и понятно…А потом маманя : «Вика вышла замуж»… И к черту этот расклад…

-А мне? Что мне оставалось делать? Ты меня как щенка бросил! Никаких объяснений! Ничего. Сидеть и ждать тебя на бережке? На каком только…

Вовка прикрыл меня от колкого снежного ветра. Остановились у какого-то дома. Прижал к кованым воротам.

-Вика, ты вышла замуж. Тебе было хорошо?

Вовка смотрел мне в глаза. Господи, как же дышать то тяжко!

-Я тебе про Фому, ты мне - про Ерему…Хреново мне там было! Знаешь такое волшебное слово?! Маму послушала - « просидишь в девках!» Два года от тебя ни слуху, ни духу! Вышла! А потом выла и сопли на кулак наматывала! Потому что пил как проклятый! Потому что ребенок маленький, мать больная, отец-умер! А потом он по пьяни в тюрьму попал. Вроде вздохнула спокойно. Плохо так говорить, а мне спокойно было. А, оказывается ездить туда надо. Сви-да-ни-я! Знаешь какие там комнаты для свиданий? И он как зверь на тебя набрасывается. И ори ни ори - положено! И с ужасом стала ждать возвращения, даже не со страхом. С ужасом! Оттуда нормальными не выходят. Понимаешь, о чем я?

-Почему не развелась?

Какой вопрос! Понятный вроде, простой, а как ответить трудно…

-Боялась… Когда срок на исходе был, так боялась! Плакала много. Вышел. Устроиться нигде не может, не берут, на моей шее повис. И опять выпивка, побои. Боялась, что сын насмотрится и его жизнь по кривой пойдет. Он малой когда еще был, знаешь, бывало сядет, прижмется ко мне, да скажет: «Мамочка, давай уедем! Бабушку с собой заберем! А ЭТОТ пусть один живет». Отцом не звал, только – ЭТОТ. Соберет вещички в бабкин платок, к сачку привяжет - поехали! Богом заклинала муженька: «Уходи!». Да разве упросишь…

-А потом?

Эх, какой у нас диалог душевный! Стоим   напротив, смотрим в глаза, не жалеем друг друга. Просто смотрим. Впитываем  соль бытия. Как два магнита. Влечет, тянет, а мы только смотрим. И силу эту, сумасшедшую ощущаем.

-Потом? Потом больница. Ножом  полоснул.

-И?

-Жива, как видишь.

-А он? В тюрьме?

-Нет, – я вздохнула.- Сейчас уже нет…Он умер. Я больше не хочу вспоминать. Можно?

-Нужно.

Мне стало легче. Как будто упал многовесовой груз с моей души. Думай теперь, хороший мой, что ты сотворил.

-Пойдем. Возьми меня под руку, если хочешь.

Хочу ли я? Да дай мне волю, я бы бросилась тебе на шею, выла бы  как белуга, прижалась бы к тебе…Эх, Вовка! Что ж ты за человек такой. Идем с тобой, молча, как случайные люди.

У дома спросил:

-На чай пригласишь?

-Нет, Володь, не приглашу. Я сейчас закутаюсь в одеяло, да отревусь последний разок. Захочешь, потом увидимся.

Забежала на свой четвертый, скинула сапоги быстренько и у окна наблюдала, как он курит.

Воскресенье. Надо собаку выгулять. Собралась.

-Давай, Грэюшка. Пошли.

С поводка спустила. Пусть порезвится. Это ж Вовка придумал завести псину. Говорил в детстве, что на границе  служить будет, а попал в морфлот. Судьба моя такая, что два  самых любимых человека  - моряки…

Погуляли. Вот и ладушки. А теперь в магазин нужно.

-Привет!

-Привет. Ждешь?

-Жду…

-Ну, тогда пошли, проводишь меня до магазина.

Купила все продукты. Идем вместе, Вовка сумку взял в свои руки. Заботливый.

-Пойдем ко мне. Посмотрим наши старые фотки. У меня ведь, как мама умерла, все в той же сохранности. Тетка только заходила, «проветривала» квартиру.

-Ну, пойдем.

Какое же трепетание испытываешь, перешагивая старенькие ступеньки. Я не была здесь давным-давно…

-Я похозяйничаю, ты располагайся.

Боже, словно и не было этих двадцати лет! Вот Вовкины модели парусников. Все так же мотаются на тонкой леске под потолком. Даже какие - старые тетрадки лежат на столе. Как же мать-то по тебе скучала…Дитя, ты, неразумное.

А потом мы разбирали старые фотографии. Смеялись, какие забавные были лица у наших одноклассников. Вспоминали учителей. Хорошо вернуться в детство…Тепло там, уютно и беззаботно…

-Ты скучал по мне? Вспоминал хоть иногда?

-Конечно…Спрашиваешь…

Господи! Трется носом о мою щеку…Я не выдержу…

-Помнишь, как  на крыше твоего дома сидели? Ты до сих пор высоты боишься?

-Боюсь…

Что же ты со мной делаешь… Двадцать лет ждать только одного…Боже! Я исчезаю…

Это может, в западных фильмах обмениваются фразами: «Ты была великолепна» и «Ты тоже». У нас по-иному. У нас душа к душе. Сердце звенит ликующе колокольчиком, порождая экзальтированные нотки нежности.

Люблю! Люблю так, как  могу, как умею, как хочу. Люблю! Люблю, как в стихах Асадова:

Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.

Я могу для тебя все…Ты - величайшее мое испытание, наказание и награда! Счастье, что ты рядом, и к черту ушедшие годы! Не о чем не буду жалеть! Рядом…Целуешь мои глаза, щеки, нос, а я таю, как эскимо на палочке. Таю и проваливаюсь  в ласковое море неги.
Господи! Как же страшно очнутся! Очнутся в страхе, что так хорошо нафантазировала эту встречу, что  волею виртуозного сценария  Господа Бога, очутилась в своем вымысле. И только не знание финала заставляет дрожать всем существом. И боязнь потери и разочарования, пронизывает твой мозг, заставляет его вопреки всем законам жить своей, моделируемой жизнью. Господи! Помощи прошу! Пощади меня грешную! Пощади…

-Викуся, глупенькая, что ж ты плачешь?

Благодарю, тебя, Господи, милостивый!!!!!!

-Мама прощения просила у меня сегодня. Себя виновной считает, что не отпустила меня к тебе. Я же чемодан собрала, а она на ключ  меня дома закрыла. Чтоб перебесилась.

-Значит, проблем у меня с тещей не будет?

Улыбается мой Вовка.

-Я от мамы скрывала, что ты приехал. А город-то маленький.

-Викусь, может, хватит, как дети по углам обжиматься? Давай, решим, где жить будем? Переезжай ко мне? Да и парень с армии придет, жениться надумает, надо   чтоб по-человечески было.

Переезжаю. Мама рада. Только разрываться мне теперь между двумя домами. Одну ее не оставишь. И Грэй ухода требует. Мама его не выгуляет, большой. Утащит ее по всем  закоулочкам.

Сыну писать не стала ничего. Придет - разберемся. Да, и младший Володька не обидится.
Как трудно, оказывается, начинать жить снова. Трудно заново создавать семью. Дело не в возрасте. А в каком-то  патологическом страхе. Ты безумно боишься не справиться, как если бы тебе поручили биться на чемпионате мира за честь страны. Откуда берется этот страх? Кажется, что всю жизнь только и мечтала о том, чтобы быть рядом со своим любимым. А тут, хозяйничая на кухне, не удержала кастрюлю. Затряслись, перестали слушаться руки…Эх ты, трусиха! Скоро сказка сказывается, а в жизни все иначе. Переживем.

-Суженый-ряженый! Приходи ужинать!

Потихонечку пойдет у нас жизнь. Все будет гладко. Вот как эта скатерть, которую я достала из Володькиного шифоньера. Мама его вышивала. Ни морщиночки. Рисунок-гладью. Вкусный у нас стол.  Красивый.

Ну вот. Посылают меня в командировку. На старости то лет. Это только Володька смеется:

-Какая ты старая! Тебе только поддавай!

-Ну, тебя! – а сама улыбаюсь. Хорошо мне с ним. ХО-РО-ШО…

Вовка приболел. Кашляет. И кашель такой. Нехороший. Как его одного бросишь?
Наказала сходить к врачу. Маму поручила навещать подруге. И собаку выгуливать. И звонить каждый день! Обоим!

Ой, как на сердечке тяжело! Ой, как тревожно! Звоню Вовке:

-Как здоровье твое? Все ли в порядке?

-Да, нормально, все. Я в больнице. Не переживай, под присмотром. Температура поднялась, вот меня и положили в стационар. Что-то вроде воспаления легких. Не переживай! Выживу!

Поговорила, а на душе не спокойно. И командировка моя все никак не закончится. Враз бы все бросила! Мама тоже меня успокаивает, говорит, что просто простыл мой Вовка. Звонила беспрерывно, а  телефон вдруг загудел незнакомым голосом. Затянул заунывную песню:

-Абонент недоступен. Позвоните позднее.

Ой, святые угодники! Сорвалась я до срока. Бросила к черту все дела. Еду домой, сердце ненормальное стучит- бесится. В голове мысли разные, да все нехорошие. Чего только не передумалось.  Довела себя до того, что  затошнило, разболелась голова. Забыла, что есть необходимо. Стучит в голове: «Бегом! Быстрее!». Не о чем не могу думать больше.
Сходила с поезда, чуть сознание не потеряла. Хорошо проводница поддержала. Приехала домой на такси. Еле дошла по лестнице. Бреду, а в горле ком стоит, в груди тяжесть. Звоню в дверь. Дома!

-Слава тебе, Господи, живой!

Осунулся. Показалось, что похудел. По глазам вижу, что обрадовался, но невеселый какой-то. Ругает, что раньше приехала. Спрашиваю как здоровье.

-Живой, как видишь. В порядке все.

-А почему телефон отключил?! Я с ума сошла!

Молчит. Смотрит в одну точку и молчит. Господи, да что же случилось?
Я и так, и эдак, а он как чужой. Не разговаривает, ни обнимет. Ни о чем не спрашивает, сам не говорит. В чем же  я провинилась? Что ж такого произойти могло? Земля перевернулась, Солнце с Луной местами поменялись. Что тогда?!

Мне тошно и плохо. Совсем себя извела. Не хорошо мне. Изжога измучила.
-Володя, скажи что случилось! Не мучь меня!

Молчал. А потом как выдаст. Что мы поторопились и не нужно нам жить вместе. И что, давай расставаться.

В-общем, не получилось у нас разговора. Собрала я какие-то  вещи,  что под руку попались, да  и ушла к маме. Обняла Грея, сижу, реву на  диване.
Нет у бабы в жизни счастья…Видно, на роду мне написано одной быть.

Неделя прошла. От Вовки ни слуху, ни духу. Да я и сама не пыталась больше  наладить отношения. В конце-концов нужно иметь гордость. Себя я виновной ни в чем  не считала. Наверно, так и продолжалась  бы, не поговори  я с подругой. Это она натолкнула меня на мысль поговорить с врачом больницы, где лежал мой  суженый:

-Может, кто сказал что плохое? Люди-то разные, может еще что. Поговори. За спрос денег не берут.

Сама же она и разузнала, кто его наблюдал.

Что было дальше, я помню очень смутно. Потому что после разговора с врачом мне стало очень плохо. Настолько, что в той больнице помощь оказывали уже мне.

-Вы бы, голубушка, купили бы тестик на беременность. За тридцать лет практики ни разу не ошибся.

Господи! За время переживаний, я совсем забыла о цикличных процессах своего организма! Беременность?! В голове все смешалось: страшный диагноз, что у Вовки рак, и жить ему осталось всего три месяца, мысли о будущем ребенке, страшная головная боль, непонимание происходящей действительности,непонятные слова "метастазы". В забытьи  я шла  по дороге. Но, вероятно, сама не понимая того брела я под четким взором Всевышнего. Это он меня направил в аптеку. Это он меня довел до дома самого моего близкого и дорогого человека. Он заставил нажать на кнопку звонка, и, не дожидаясь, открыть своим ключом дверь.

-Я тебя выцарапаю! Чего бы мне этого не стоило! У черта, у Бога! Я тебя выцарапаю…

Не дала ничего сказать моему дорогому мужчине. Закрылась в туалете.
Вышла. Держу в руках две полоски.

-Я тебя теперь никуда не отпущу…

Иногда мужчины, даже самые умные соображают очень долго. Я так устала, измучилась, что время, которое ушло на  осмысливание  у Вовки, не показалось мне вечностью. Моя беременность сделала меня всесильной. Я знала, я понимала, что могу многое. Осознают ли это все беременные женщины, или это тихое помешательство на фоне моего величия? Не знаю. Но мне стало очень спокойно. Куда-то далеко ушли все тревоги.
-Викуся…Ты когда-нибудь видела, как мужики плачут? Я  сейчас готов разрыдаться. Ты меня и несчастным и счастливым сделала сегодня. Возможно, я пока еще не все  хорошо понимаю и представляю. Но одно знаю точно. Я хочу жить с тобой под одной крышей. Растить детей. Просыпаться каждый день в постели. Завтракать, обедать и ужинать. Катать коляску. Я даже согласен готовить и мыть полы. Я обязан это сделать. Любое желание никогда не дается человеку без силы способной его исполнить.

Володя бросил курить. Говорит, отбаловался. Каждый день гуляем. Я нашла рецепт «гремучей смеси» от рака. Заставила его это пить.

-Вика, ты сама это пробовала? Это невозможно! Водка с маслом. Ладно бы, по отдельности.

-Пей через «не хочу».

-Ух, какая грозная!

У меня не забалуешь! Я строгая. Даже Грей это давно понял. Никогда не пытался выкинуть что-нибудь  недозволенное.

Скоро три месяца, как доктор объявил мне страшную новость. Я ждала этот день со страхом. Ничего не произошло! Я тебя обманула, Костлявая! Я тебя обдурила, дрянь! Я тебя…

Я так плакала, когда Володя гулял с собакой. Так пролила слезами подушку, что потом очень испугалась, что Володька все поймет. Мне нельзя плакать. Нельзя сдаваться.Если я распущу нюни, то все, «пиши-пропало». Надо, нужно держаться. Тем более чебураха в моем животе уже крутиться начала. Не нужно горестных эмоций.

Нам сказали, что у нас будет девочка. Как  радовался Вовка! Вечером сказал:

-Что мы с тобой, как неприкаянные? Может, все же распишемся? И обязательно расскажи все сыну. Не хочу, чтобы обиделся и считал меня врагом.

Решили, что распишемся перед родами. Володя-маленький как раз  должен демобилизоваться. По телефону рассказала все сыну. Воспринял очень хорошо. Какой же он уже взрослый…

Вовке стало хуже. Ночью было очень страшно. Пришлось дать кучу обезболивающего. Рано я успокоилась.
Я очень истово молилась ночью. Когда он спал и не слышал. Беременная тетка на коленях перед иконой в маленькой кухне-зрелище не для слабонервных. Впрочем, они слабонервные, в обморок падают от вида капельки крови. А тут …

Господи, милостивый! Не оставь нас, грешных! Прошу тебя, выведи, защити, помоги преодолеть болезнь. Помоги! Не оставь! Дай нам сил и терпения! За долгие годы мой непутевой жизни я отдала  все свои слезы по крупицам. Прошу тебя о маленькой толике счастья - пусть мой любимый будет жить! Не отворачивайся от нас, Господи!

Я стала давать Володе отвары трав. Чередовала время и дозировку. Каждый день, готовя свое «зелье» проговаривала я свой заговор:

-Живи, мой дорогой, живи…

У меня еще есть время! Я смогу! Только не оставь меня, Господи!!!!

Бабка мне одна сказала:

-Помолись Ксенюшке. Она семьи хранительница. Знаешь, как молилась? Выходила в поле и на все четыре стороны поклоны отвешивала! Выпросит у Господа избавления! Верь! Выпросит!

Подруга поехала по курсовке в Питер. Попросила найти часовенку на Смоленском кладбище. Отвезти записочку.
Пошла гулять с Греем, да отпустила поводок. Сбежал, стервец. Одной не найти. Почти две недели бесполезных поисков. Все напрасно.

Что мне в голову втемяшилось? Без спросу села в автобус, уехала за город. Вышла в поле. Снег кругом. Я бреду по декабрьским сугробам. Ушла за деревья, чтоб с дороги не видно было. Молюсь. И поклоны на все четыре стороны…
Как выбралась не помню. Провалы в памяти - слишком часты. Может потом, кто и объяснит. А сейчас я ничего не знаю. Плетусь по дороге, сил нет. Мамочки родные! Вечереет, а у меня схватки начинаются!

Ой,мамочка родная! Не оставь меня, Господи!

Подобрал меня водитель. С его телефона Вовке отзвонилась. И в роддом…

-Чего ж ты орешь так ,милая?

-Боюсь!

-А чего боишься? В первый раз что ли?

-Нет, не в первый. Сама не знаю, чего боюсь. Старая наверно стала, чувствительная.

-Старая? Поди, чего выдумала! А ты не бойся. Нечего. Сейчас на стол пойдем.

-А ну дыши, как положено! Слушай врача, не самовольничай!

Все знаю, пройдено, а как в первый раз. Уже и страха нет, а какая-то неизвестность. Как на колесе обозрения. Вот, вот опустишься вниз, а оно медленно движется,пугает тебя скрежетом своих железных внутренностей.

-Ну, вот, мамаша, знакомьтесь с дочкой.

Что же я все время плачу-то? Радоваться нужно.

Как только подняли наверх, в палату, стала звонить Володьке.

-Викусенька, мне  уже ее показал врач! Мы с Володей под окнами  стоим. Володя только приехал.

-Я в окошко выгляну!

Ох, дуреха! На четвереньках подползла к окну. Девчонки пальцем крутят у виска. А я поднимаюсь, к окну прилипла. Стоят мои мужчины. Плачу! Володька-маленький в форме. Красавчик! И другой,мой любимый мужчина рядом. Стоят, кричат что-то, радуются! Счастливые!

Зазвонил мобильный.

-Мамка! Мамочка! Как сестренку то назовешь?

-Наташей. Нравится?

-Всю жизнь мечтал о сестренке!-смеется.-А еще,мамка,я тебя замуж хочу выдать! Гульнуть от души!

-Викуша! Спасибо тебе за дочу! Ангел ты мой!

-Что ты такое говоришь! Ангелов не бывает, тем более женщин.

-Бывает!

-Только в сказках!

-Может и так! Значит, я живу с волшебницей. Вика, у меня анализы нормальные! Ты меня слышишь? Нор-маль-ны-е! А еще Грей сегодня вернулся!

А я опять плачу.

Будем жить!!!