и гул по небосводу плыл,
на Пушкинской собрались ведьмы,
тревожно колокол звонил.
Поэта волокли по снегу:
участок, камера, хана,
и он орал всем напоследок
- Луна же, господа, луна! –
Бредихин выглянул с окошка
и повертел подле виска,
а в телескоп его, как кошка,
луна глядела свысока.
Когда ж приволокли в участок,
поэт наш гордо замолчал,
высокомерно, безучастно
своей штиблетою качал.
Он выпил лишнего в тот вечер,
попутал чёртов ресторан,
сорил купюрами на ветер,
затеял драку, как баран.
Зачем, Луна, так ярко светишь,
поэта душу теребишь?
Он за людей, судьбу в ответе,
а ты так пристально глядишь.
Так дознаватель смотрит строго,
бьёт ярко лампа от стола,
так пресмыкаемся под Богом,
творя греховные дела.
Темны же закрома, просторы,
а ты осветишь их, Луна,
пустыми станут разговоры,
пустою жизнь, лишь ты – одна!
2 сентября 2011 г.
С-Петербург
Прим. На Пушкинской улице в 1899—1904 жил астроном Ф. А. Бредихин (дом 14/1)