и десять раз по новой оживал,
но он попал сегодня на войну,
и больше всех ребят переживал.
Да, это было видно по лицу,
как ел он, как держал он автомат,
как кланялся случайному свинцу,
как пропускал команду, или мат.
Он плакал. Знал по играм, как убить.
Как умирать, по играм, тоже знал.
И от того хотел сильнее жить,
и от того у нас не оживал.
И как-то, как попали в перекрест,
как задымились первый и второй,
погиб механик, и машины вес
лёг на него, как катыш ходовой.
Машину вывел, но с тех пор молчал,
характер стал, как будто коленвал,
он даже под хирургом не кричал,
когда тот без наркоза зашивал.
А разрыдался позже, как узнал,
что возвратиться велено домой,
он видно писем долго не писал
рукою искалеченной кривой.
19 августа 2011 г.
С-Петербург