ведьму, что вскормила мертвецов, -
ночь, и день-отца...
Молчат газеты
о ЧП...
Взгляни-ка мне в лицо!
Ты хоть - видишь? - в ви-ай-пи обоях,
на ходулях-костедавах, в нас
марширует бурое немое
море-рать под хищный слоган: "фас!"
В грязной ядовитенькой побелке
на губах, в сто хамст и в чмоков сто, -
люди, как засушенные белки,
шелестят чахоточным хвостом...
Каждый - рама - со стеклом нарывным,
каждый - драма и надрыв враля...
Руки из пощёчин сиротливо
гладят-хлещут платье короля...
Глазки из корабликов, задравших
потно-лживый парус - в мягкий бриз...
Честность, словно жертвенный барашек,
жарящийся заживо, на мыс
выходить боится - кокнут куки,
каннибалы внутренних широт...
Пляшет смех - взъерошенная сука:
ремешок жжёт рот, который вброд
боль бы перешла, да смысл ей - шляться?
Уха ждать, как целка - жениха?
Господи, не счастье дай - фломастер! -
просит цвета крови шелуха
серости на острове баяна,
где в цепи прокисшей - дохлый кот...
Тень моя, пойдём за руку - в баню!
Где нет виз на дым и эшафот,
где нет роз по праздникам фальшивым,
где нет рас у губ, что вечно врут,
где из супермаркетов блошиных
льются комары, как спирт, на грудь -
высосать тоску из серокровья...
Тень моя, ну что за лагеря???
Без решёток - в тётках бестолковых
и породных дохлых кобелях?
И с побелкой - цвета хамства, чмоков,
поконтрольней, чем АК - в висок...
Не умеешь счастье - делай ноги...
Термос, теремок и тормозок
нА спину - улиткой - и катись-ка
из мирка с задушенным лицом,
бормоча, что будни кормят сиськой
полчища бельчонков-мертвецов...
