Конкурс «Июнь 2011 - Лучшее» (Литературные конкурсы)

Де-пресс-релиз

Курица – это не птица, даже с яйцом золотым. Донельзя важные лица дружно забили болты. Крепко закручены гайки после раздела маржи. Лохов неловкие стайки щелкают клювом во ржи. В наскоро сваренном супе несколько пахнет котом. Вечно куда-нибудь вступим, чистимся долго потом. В меру счастливое детство радостно сдали в архив. Цели отмазали средства, средства отмыли грехи. Те, что отпущены с богом по договорной цене. Выборов в принципе много, в сущности - разницы нет. Карту порезали в спешке, лихо хлебнув из горла, дали копеечной решке звание дважды орла. Надвое бабка сказала, но не услышал никто. Тянет вокзай у трамвала группа каурых в пальто. Хочется песен, но реже. Сделан надежде аборт. Выйти, как Стенька, на стрежень и - сигануть через борт. Плюхнуться к чертовой маме, папу туда же послав. Вольно раскинуть мозгами с точным ударом весла…
Мысли в извилин тюряге мечутся, вроде икры. И не сдаются «варяги», гордо кингстоны открыв…

Когда солнце было холодным
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/208320/

Когда солнце было холодным и еле согревало
само
себя,
океаны щерились торосами и, сталкиваясь,
бренчали
как стаканы -
одинокий человек нёс за пазухой двоих
голубят,
нёс подальше от мытарей, собиравших чужие
камни.
Когда пасти скал выдували драконов о ста
головах,
в земной атмосфере воспламенился последний
ангел-
человек подбрасывал в костёр, что имел:
молитвенные слова;
в ковше ладоней растапливал окостенелые
комья
манны.
Когда из воздуха вымораживался кислород,
из икры -
мальки,
облака, рухнувшие на вилы гор, крошились в
серу и
стронций -
человек, сохранивший тепло в душе, - не
ради, но
вопреки, -
голубя духа святого и голубя мира кормил с
руки,
растратившие - пеняли на остывавшее солнце.

Слова — как снег. Сначала осторожный -
прохладой долгожданною по коже -
летел, кружил. Созвездьями снежинок
дразнился, очаровывал — скажи, но
взметался облаком при каждом взмахе
смеялся, вкусно таял на губах и
внезапно искрами врывался в сны,
и обещал начало белизны.

Потом иных - тяжелых, влажных - комьев,
в остановившейся лавинной коме,
болезненно-сырое многословье
сковало холодом и толстым слоем
накрыло, заморозив до весны.

Снег таял долго, муторно и грязно,
слова текли бессмысленно-несвязно
и кончились, и позабылись в лете.
Вокруг глухонемое разноцветье -
ненужное в бессильи тишины.

В молчание укутавшись устало,
из роскоши искусственных кристаллов,
что тех, других, ровнее и белей, я
выращиваю льдинки для коктейля -
они геометричны и равны.

- По порядку, спокойно… Постой. Остынь.
- Там за старой стеною стоит пустырь:
Стульчик, столик, «Столичная» и стакан...
Страх, тоска по истекшему старика.
Стоит ставить на вечные времена
Крест на прошлое, прошлые имена
Затмевают теперешний пантеон;
Память, время тут только-то и всего…
Быть былому без белого, как бельму,
Что ещё тебе надобно одному?
Пусть пылает рассвет, так палит нутро,
Коридором на свет, как вагон метро…
Холодеет рука и глаза пусты.
- По порядку, спокойно… Пора. Остыл.

любил он пятницы вселенского масштаба:
вино - рекой, река из берегов.
банально уставал от четвергов -
рожденный под звездой прораба.

субботний крест с усердьем муравья,
перебиваясь минералкой с газом
и мыслями о вечном, раз за разом,
тащил на гору выходного дня.

потом осознавал, что в мире зыбком
не за горами свет в конце тоннеля,
и воспевал с задором менестреля:
в похмелье - истина, в вине - скупая жидкость.
но пятницы никто не отменял.

Высоко
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211081/

«Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина»
Книга Иеремии
--
Вот, значит, лечу я себе, лечу.
Курлычут птички, голуби и т.п.
А я молчу, ибо в душе молчун –
особливо здесь и теперь.

Внизу – река из жёлтого кирпича,
течёт от капустного поля до
далёкого, далёкого озера Чад.
На цветущем берегу – дом.

Стены тверды и тем горды.
Правда, отсутствуют двери, но
в дверях нет насущной нужды,
поелику есть окно.

Из коего некто машет рукой,
всуе поминая ядрёну вошь,
как бы поражаясь: ты кто такой?
Некто двулик – похож

то ли на знатока эволюций Фому,
то ли на революционного вождя Емелю…

И тут вспоминаю: ежели по уму –
летать-то я не умею.

Это что же – приземляться пора?
Дура лекс?.. Вынужден отказаться.
Извольте, господа-товарищи-кондуктора,
поначалу изловить зайца.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211087/

Как странно?
Как странно?
Ну, правда же,
Странно?
Кусок рафинада
Исчез из стакана!
Он взял
И пропал,
Без следа испарился.
Но он же ведь был!
Он же мне не приснился.
Я видел, как папа
Кладёт его в чай.
А вы не встречали
Его невзначай?

Идет трамвай – большой стакан, заполнен до краев,
Идет трамвай – не привыкать, кондуктор достает…
Компостер?
Счетчик?
Реостат?
Качаясь, на весу, он достает (кому сказать?)
Закуску – колбасу,
Столовый нож,
и режет хлеб, и людям раздает,
И каждый делает себе приличный бутерброд.
Витает в воздухе амбре (воскресный расслабон),
Качаясь, в питерский туман спешит стакан-вагон,
И запотевшее стекло вновь искажает вид
На город тощих колоннад и псевдо пирамид,
В котором, наконец-то, лев пнет лапой круглый шар,
И тот на небо полетит!
Так выпьем, за удар!
За гол!
За то, что, как сокол,
Да просто – за проезд.
А кто не выпьет, тот не наш,
Его кондуктор съест,
Слизнет слезу дождя потом с потертого стекла,
И в темноту депо придет
вагон-
стакан-
анклав.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209591/

Остался снег и привкусы мечты.
И что еще там в легком послесновьи?
Была зима…
             Была зима и ты,
Укутанная бережно любовью.
Снега, дома, дороги, фонари…
Сжималось всё
             В предел родного взгляда.
Казалось, если ночь заговорит,
То потому, что лишь тебе так надо.
Полёт.
            Полёт.
                       Ещё один полёт…
Бессловно, беспричинно и навеки.
Я знал,
          Что скоро это всё пройдёт,
Но утопал в любимом человеке.
Взмывали ввысь…
                   Всё выше…
                                 И быстрей…
Мы за руки держались, что есть силы.
Но…
      Хлоп!
                 И все пропало на заре…
Ушло внезапно, так же как явилось.
И вновь жара.
            И снова я ни с чем.
Скупой рассвет качается на шторах.
И человек бесследно мой исчез,
Который был по-истинному дорог.

Мне вдруг захотелось отправить открытку.
Без повода, так... «С наступлением лета!»
Аквариум. В нем – золотистую рыбку,
Которая билась в сетях интернета,
И просто попалась на удочку клика.
Теперь я по почте её отправляю,
Тебе, словно скромную солнца улыбку,
Ну, чтобы желанья твои исполняла.
Она обещала мне. Честное слово.
Ещё - передать поцелуй и приветы
И...впрочем, не стоит. Ну вот, всё готово.
Иначе,.. ну как ты узнаешь о лете?)

Она довольно молода,
Но словно камень у неё висит на шее;
Зовёт бессонницу она,
Когда в холодном просыпается поту,
И время суток для неё
Гораздо меньшее значение имеет,
Чем полюбившийся сезон,
Что коротает с ней на даче слепоту.

Понять её дано не всем;
Она доверится тому, кто тихо плакать
Умеет так же как она,
Роняя слёзы на измятую постель.
У ног её настороже
Сидит послушная и верная собака,
Оберегая день и ночь
Свою хозяйку от назойливых гостей.

Она всегда чего-то ждёт,
Но перемен дождётся к лучшему едва ли,
С ладони кормит голубей
В надежде выведать у них благую весть,
И, бескорыстная душа,
Она вылечивает тем мои печали,
Что соглашается стихи
О безмятежном счастье новые прочесть.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/210342/

..ах, как весело, ой как весело,
боже, радуется душа,
громко песни петь, будем песенки –
тишину эту заглушать…

день – безмолвие, два – молчание,
третий ноет дырой в груди;
доигралась, всё, получай теперь,
сколько дней ещё впереди?..

сколько дней ещё, сколько ноченек
предстоит без тебя пустых,
если есть ты на свете, Отче, то
проложи вместо стен мосты,

безысходности вместо – может быть,
вместо может – наверняка;
если есть ты на свете, Боже, то
сделай так, чтоб в руке рука…

___
прочно ты во мне, ты внутри меня
глубоко так, за шагом шаг…
внутривенно мне, внутриименно,
твоё имя мне – как дышать.

я прошу тебя: береги себя,
береги, малыш, будь сильней…

от тебя я уже зависима,
не пущу, сберегу во мне…

***
…там, где во мне закалялась сталь
и обжигалась душа в печи –
дуют ветра;
…там минус девять
жизней на нить,
ту, что без видимых прав/причин
кто-то порвал.

…там, где во мне зарождалась связь
и разгорались костры легко –
сотни огней,
что растворяются день за днём…
привкус непринятых двух звонков
эхом_во_мне…
***

день – безмолвие, два – молчание,
третий – мне изнутри иглой;
доигралась, всё, отвечай теперь,
ничего теперь… а могло…

громко песни петь, звонко песенки,
к черту, к черту – и все дела;
ах, как весело, ой как весело –
это я сейчас умерла.

Что наша жизнь, что наши годы?
Один лишь вздох, один лишь миг,
Лишь след звезды на небосводе,
Лишь ночь пронзивший птицы крик.

Куда спешим, к чему стремимся?
Ведь всё-равно конец один.
А может, пеной растворимся
Среди резвящихся ундин?

Увы, и я стою у кромки,
Когда поникнет голова.
И будут помнить ли потомки
Мои дела, мои слова?

У всех одна дорога – в вечность,
Уже её маячит тень.
Но тем дороже мне беспечность,
С какой встречаю новый день.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211027/

Листва осыпается прахом
И падает в лоно реки.
Деревья не ведая страха,
Зверей угощают с руки.
За маской обличий сезонных
Единая древняя суть.
Сегодня им пасмурно, сонно…
Проснутся!
Чтоб снова уснуть.
В дождях ниспадающих косо,
Качаясь от сильных ветров,
Макушки сканируют космос,
А корни земное нутро.
Какие скрываются виды
Во чреве священной земли?
Жрецы и поэты – друиды,
Поведать бы много могли.
О душах древесного мира,
О сумрачных тайнах лесов,
О мнимой случайности клира.*
О смысле лесных голосов…
Глядели в грядущее смело,
Безропотно (жребий таков),
Когда рассказала омела*
О варварах новых веков.
Свершилось.
Пришли дровосеки
По просекам в девственный лес…
Сплавляются брёвна по рекам –
Идёт похоронный процесс!
Издержки хозяйственной прозы,
Зловещий промышленный зуд.
Надрывно рычат лесовозы,
Могучие трупы везут.
Пойдут на опилки, на стружку,
На доски, что много важней.
Тоскливо…
Считает кукушка
Часы до скончания дней….

* Клир (греч. — жребий)
* Омела - кустарниковое растение. Использовалась друидами для лечения и для предсказаний будущего

                 (Странный народ эти взрослые(с).)

не верь мне/верь:
над нами сто морей
густых,
бессонных.
голубичный берег,
где ветер прячет
звёзды,
птиц,
и время
совсем молочное...
не верь мне/верь.
***

...бинтуй улыбку
солнечным лучом
потуже
(ну же!),
и буди ребёнка,
который спит
в тебе
давно.
как тонко
он пахнет
колыбельной
и дождём...

спроси,
какого цвета сон
его любимый,
бабочно-прозрачный.
спроси,
о чём мечтает лунный зайчик,
в его ладонях,
тонкой полосой...
***

смотри,
весь мир теперь вместился в лужу.
ты нарисуешь мне барашка?
ну же!

На свете счастья нет, но есть покой и волки,
Поющие Луну готической футболки.
И, следом за Луной, есть перечень планет,
Где и волков-то нет.

Под волчий переклик, всегда, без перерыва,
Шаманит Йеллоустоун войну большого взрыва.
Покинуть материк достаточно причин -
Нарыв неизлечим.

Когда протяжный вой взревёт невыносимо,
Когда иных волков дожарит Фукусима -
И Запад, и Восток одним погожим днём
Сойдутся под Кремлём.

22.06.2011

Юньумориличное:
для st. N.
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211157/

Подмосковный июнь. Дозревает закат. Ночь желанна.
Все ложбины — по пояс в уступчивой лаже тумана.

Шаг торопит тропинка пробегом сквозь строй комариный.
Врёт настырно кукушка про век беззастенчиво длинный.
В голове что-то ищут слова, перепачканы глиной.

Зимний города горб верблюзаячей жизни тревожной
в рюкзаке за спиной в наладоннике спит настороженно:
В незаслуженный отпуск бросаюсь, бросая сомненья,
злобы дня и затей в омут Леты, хотя бы на время.

Хорошо на душе в предвкушеньи бесшумной ночёвки,
трав некошеных шелеста и предазарта поклёвки
в четвертьутренний час. А сейчас, миновав запустение
зарастающих брошенных пашен, туда, где течение
залечившего шрамы спрямлений ручья у запруды
роет омуты, пестует летних русалок причуды.

Здесь в Иванову ночь, на поляне у мрачного леса,
среди мусорных куч и осколков бутылочных блеска,
отыщу ботанических штудий и школ посрамление —
тайный, папоротнически-сказочный пламень цветения.

Нагляжусь, восприятия трезвостью круто рискуя.
Не в гербарий его, драгоценный, и не зарисую,
а на фото и видео, в цифру, затем — заспиртую...

Кладоносную сущность свою он докажет в Стокгольме,
first-фундаментом фантоботанки... И не спросонья.

от 21 юня 11 го

Нам тринадцать. Мы все умеем.
Все понимаем, всему научены.
Гудит «Nirvana» в китайском плеере,
Купленном на толкучке.

Похожи, будто сошли с конвейера,
Шумны, прокурены, с наглецой.
Значки, футболка с лицом Кобэйна,
Повязка с надписью «Виктор Цой»…

Вот черно-бело смеется в рамочке,
Девчонка, так на тебя похожая.
Мне? Тринадцать? Куда там, мамочки,
Две трети жизни остались в прошлом!

… А под окном на гитаре бренькают,
Все реже Цоя, все чаще Налича,
Играет дочка твоими феньками,
И в общем, нынче, не то, что давеча.

Мигнет по-дружески монитором
Жк, домашний кинотеатр…
Как прежде, гоняет за Джоном Конором
Калифорнии губернатор.

Ты прячешь под улыбкой накипь лет,
Усталое лицо – под слоем пудры.
Хозяйка замороженных котлет,
И синих птиц… Смотри, какое утро!

Сегодня вопреки любой фигне –
Законам бытия или Ньютона –
Цветок герани спляшет на окне
И в руки сиганет тебе с балкона,

Из тесной пачки вырвется пельмень –
На волю! Вздрогнет птица голубая…
Сегодня, ты поверь, особый день
И сбудется фантазия любая.

Взметнутся над прилавком паруса –
Ну чем ты не Ассоль? И к черту годы!
Не тротуар – песчаная коса,
Не ропот Сплит-системы – шум свободы!

Замученные тушки синих кур –
Над городом поднимутся в полете…
Плыви за ними следом – в Сингапур.
Бананово-лимонный снова в моде.

Не думай ни о чем. Дыши, живи,
Иди вперед тропой канатоходца.
И, может быть, дыхание любви
Души твоей растерянной коснется.

Обернулась эпоха минутами,
Ананасы не лезут с омарами,
Ни к чему уже доллары с фунтами,
Золотые пенсне с портсигарами.

Тонут шляпки с цветами и бантами,
Платья, сумки, шкатулки с секретами,
Шубки, кольца и серьги с бриллиантами
На еду для акулы надетые.

Здесь костлявая бродит на цыпочках,
Слабонервные бьются в истерике,
Музыканты играют на скрипочках,
Отходную читают священники.

Друг за друга схватились влюблённые,
Но, с намёком, что жизнь продолжается,
Супер-пупер часы электронные
На руке у статиста болтаются.

Над Стокгольмом туман, полудождь-полулёд.
Из кондитерской грузная дама бредёт -
ни кудряшек, ни талии тонкой.
У неё строгий взгляд, аппетит, варикоз,
ей никто не подарит букетика роз...
Фрекен Бок, вы ведь были девчонкой!

Вы играли здесь в салочки на щелбаны,
хулиганов гоняли - вы были сильны! -
и взлетали, визжа, на качелях.
Вас любил добродушный соседский щенок
и трепал за сползающий длинный чулок...
Ну зачем же вы так постарели?

Осень мерно стучит ледяным молотком,
убегает в далёкую даль молоко,
протекают пустынные крыши,
нависает туман непросохшим бельём.
Привидения стаей летят за окном,
а моторчик не слышен... Не слышен.

Ангел мой

На небосклоне, на склоне неба
Мой ангел стонет, а надо - мне бы.
А надо громко, да с подвываньем,
По рваной кромке воспоминаний
Пройти-проплакать...

Обиды слякоть - со мной, мой ангел.
Просвиры мякоть никто не дал мне,
Сухою коркой питаю веру,
Ты - на задворках... Но знал же меру!
Отмерил честно?

Ах, интересно... По силе - ноша...
Кому известно? Прости, хороший.
Не оправдала... не удержала...
Давай - сначала! Мне горя мало!!
Ну дай же силы!!!

Мой ангел сирый от боли съёжился
Сбежал бы милый,
                               да нет возможности...

..............................

Скажите, если во второй строке второй строфы
"никто" на "святой" заменить?
V

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211903/

«Спать, спать», - тихий шепот дождя…
Под шепот уснула береза.
Мой сон где-то ищет меня,
И я его жду, уже поздно.

Невстречи знакома печаль,
И многому в мире есть место.
А дождик все шепчет. Мне жаль,
Так жаль…А чего? Неизвестно.

июнь 2011

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211342/

Черное или красное –
Выбор всегда за мной,
Бритвою безопасною
Крутится шар земной.
Предпочитаю черное,
Красное – ерунда,
Все это дело спорное;
Наша дорога торная
Прыгает в никуда.
Давеча вот Стендалями
Маялись до зари,
Нынче в гробу видали мы
Все эти «и так далее»,
Легче «на раз, два, три»
Птицею перепуганной
Броситься об стекло,
Там, где чернеют/краснеют уголья
Бывших моих костров.
Раньше к вершинам лазали
Склонами под углом,
Нынче пути заказаны –
Катимся под уклон.
Чипсами да попкорнами,
Рыбками из пруда
Досыта мы раскормлены.
Правда, не  без труда.
Впрочем, к труду привычные,
Встанем один за всех,
Роль истории в личности –
Это не меньший грех,
Чем остальные смертные
Семь или сколько есть.
Полчища их несметные
Прячутся там и здесь.
Красненькими прикинуться
Черные норовят.
Как бы умом не сдвинуться,
Выстроив этот ряд.
Вымерив равной мерою,
Не за страх, а за стих,
Ставших толпою серою
Черных и красных сих.

Воспоминания
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211920/

Умножая печаль на минуты
И молчанием память стирая
Исчезаю, отдав кому то
Все что есть, от края до края.

Пустота заменит все чувства,
В ней нет места боли и страхам,
Спасенье от ненужной грусти,
И надежд, рассыпавшихся прахом.

Лишь в ночи - непрошеные мысли
Резкий шепот воспоминаний..
Скажут снова о том что может
Можно было что то исправить?

Повернуть время вспять, изменяя
Ход событий и неизбежность.
Вновь и вновь кем то наполняя
На отрезки разбитую вечность..

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209346/

Я вам про котлеты, вы мне про морковь
Вот такая летом страстная любовь.
Жарко и невинно пульс стучит в висок,
Это и не видно, он не одинок...
Ты, смущаясь, скатерть вяжешь в узелок
И стреляешь взглядом в белый потолок.
Досидим до капель чайных в мой бокал
И угаснет слабый лампочки накал.
Сдох усталый дизель, время отдохнуть,
И на сене колком сладенько заснуть.
Но сквозь щели в крыше звезды и луна
Славно светят парам, вновь им не до сна...
И мгновенья эти, словно кружева,
Украшают в лете ночи волшебства.
По утру, довольно брызгая водой,
Окуну ладони в кадку под стрехой
И со сладким хрустом потяну их вверх,
В небе ярко-синем пролетает стерх.

Этим летним вечером я опять приду
И опять о вечном за столом в саду.
Я вам про котлеты, вы мне про морковь
Вот такая летом страстная любовь...

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211977/

Как говорит о том молва,
Не зная зла и горя,
Одна весёлая вдова
Жила в Эскуадоре.

Ты не суди ее, сперва
Дослушай эту песню:
Была румяная вдова
Всех прочих дам прелестней.

Кому подарит нежный взгляд,
Кого приветит словом -
Она давала всем подряд...
...приют под тёплым кровом.

Будь ты солдат или купец,
Коль деньги есть в кармане -
Постигнет всякий молодец
Венец своих желаний

          (Пьяный хор):
          Достигнет счастья, наконец,
          И тут же снова встанет.

Как мог ты гневен быть и груб,
Когда тебя хотели
Две пары полных женских губ...
В одном и том же теле?

Пришел однажды страшный тролль
(Разобрала охота)...
Вдова сказала: нет, изволь
Сквозь задние ворота!

К ней гном повадился потом,
И с ним проблем хватало,
Ведь гном дотягивал с трудом
До нужного портала!

          (Пьяный хор):
          Ведь гном дотягивал с трудом
          До нижнего портала!

Когда ж Луна в свои права
Встает над бабским миром -
Дарила счастье та вдова
Всем городским вампирам.

Во многих странах я бывал,
Блудил по белу свету...
Эскуадорская вдова –
Тебя прекрасней нету!

Пусть не сносить мне головы
Ни во дворце, ни в храме -
Но только лишь у той вдовы
Есть право править нами!

          (Пьяный хор):
          Пусть дует ветер в голове
          И пусть пьяны мы сами,
          Но лишь заправим той вдове – И вровень с небесами.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212041/

На лбу бела печать
остриженного локона,
в рябинный сок аронии
отжат прошедший зной.
Пишу тебе о том,
что безнадежно холодно
за три часа до полночи
под Северной звездой,

под небом сентября –
обветренным, неоновым –
среди метеорических
осколков; что сюда
ползет локомотив
с чумазыми вагонами
от самого подножия
Уральского хребта:

«Сегодня проплыла
по воздуху нагретому
размытая отметина
последних журавлей…»
Ни одному письму,
и ты привыкла к этому,
не суждено отправиться
из пропасти моей.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211694/

Всё сложено – по стопкам – раз-два-три.
Всё взвешено. Но всё перетекает…
Земля стремится темечком горы
на небо. Небо – в прятки (жмётся с краю).

Но вот, страданьем розовым пушист,
в земную ось, что держат в жалах осы,
он рухнет – ад. И превратится в жизнь –
для сковородок с серебром в начёсах,

для казанков из казанов, для касс,
где цифры размножаются, как крысы,
для тех, кто, мрак увидев в первый раз,
сосёт его, как санта-барбар-иску…

На темноте, в прозрачном потолке –
ночной рубашке перистых и клёвых –
мы, отражаясь в божьем кулаке,
ночных чудовищ плотоядно ловим
на нас, живцов-чудовищ, – чуть привстав
на цыпочки осенние, раздевшись…

Снотворный дождь пытается листать
багрово покрасневшую одежду –
подбой кровавый на тумане из
не белой – жёлтой – мантии…

Деревья
садятся на фиговый звёздный лист.
Пытаются сбежать…

Монах в ливрее –
усталый хромоногий воробей –
бредёт от ада и до ада нышком,
разносит, словно молоко, людей,
цецилий, кошек, сахарных малышек,
песок, евшан, снотворное и дождь…

Жужжат-плюются осы.
Стынет мята
на кухнях.
И мерещится, что рожь,
как бурьяны – из всех покойных лож
на кладбищах, – шурша, растёт из ада…

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211498/

Горы уходят в небо, реки уходят в море.
Город ползёт на запад, птицы летят на юг.
Время стирает радость, память стирает горе,
Страсть, поцелуи, встречи, нежность любимых рук.

Только живёт за печкой чёрная черепаха,
Ночью кромешной бродит, топчется по избе.
Сердце забилось тише, спряталось под рубахой.
Ветер-гуляка крепко в тёплой заснул трубе.

Смолкли сверчки, а мыши глубже спустились в норы.
К стенам прижались тени. Мухи на потолке
Перебирают крылья. Сонные разговоры
Сладко и неизбежно тают на языке.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212056/

Застарелая вишня заката -
Чуть хмельная, ненужная странно –
В пегом блюдце облезлого неба – укором
Всем идущим дорогой преуспевания.
А другие – идут тополиной дорогой –
Той, по которой просто идётся –
И ныряют под ветку, что мне заслоняет,
Этот вид увядающий дня городского.

Лишь какая-то птица на ветке соседней
Изумлённо кричит, что нельзя это видеть!
И достойно лишь то, как закатное Солнце
Утомлённым лучом протирает оконце.

Боевой истребитель стрижиный
Маслом мажет густеющий воздух
На кирпичный фасад неуютной скалы
С прагматичным названием «Офисы».
Ну а я – весь в дурманящей дымке закатной –
Размышляю неспешно – рассечёт ли крыло
Этот красный шнурок, на котором висит
Колокольчик китайский моего представленья.

Лишь какая-то птица на ветке соседней
Очень гордо кричит, что большая подруга
Птицы той, что кричит громче всех и вещает,
Что не знает смотрящий в окно - как рождаются звуки.

Ясень томно баюкает птаху,
(Что легко переходит на личность)
На своей кривоватой руке –
И не длинной совсем, и совсем не короткой…
Мой домашний алоэ,
Наслушавшись песен,
Вопрошает у ясеня имя той птицы.
«Просто Имя» - ответствует ясень…

И она же, как прежде, на ветке соседней,
Заливаясь румянцем, кричит, что простушка,
Потому что народу поёт эти трели,
Хоть владеет ключом тайных фондов великих.

А закат…
Да, закат наблюдает
Живописную вещь, что не хуже пейзажа:
Безнадёжно Зависший в раме оконной,
Столь увенчанной стильным птичьим помётом,
Ему глядя в глаза, улыбается странно…

Мой дом отплывает в рассвет, под дождём – неуклюжий корабль,
фонарь под окном разорвал темноту беспардонно и грубо,
тени ночные текут по стеклу мириадами капель,
несутся по стенам, как демон, которого выстрадал Врубель.

Что за погода! Как будто бы лето нахмурило брови
и туча нависла так низко, что брюхо вспорола о тополь,
тысячи струй низвергаются сверху, с карнизов и кровель
и гром, словно слон, тяжело и сердито по небу протопал.

Мечется ветер то слева направо, то справа налево
и парусом вздувшись, гардины дрожат и трепещут, как вымпел.
Всемирный потоп! Вот так отделяются зёрна от плевел.
О боги! Мне яду бы! Яду... Налил, помолился и выпил...

Вряд ли эта истории закончится хэппиэндом...
а тем более мезальянсом.
Я предчувствую, что она убежит со страховым агентом,
а он побратается с пьянством,
что в панельной гостинице,
тесной для них обоих,
время препровождения по фазе сдвинется,
а хозяйка сменит обои.

И - твою шелкографию! - что мне напомнит про чувства?
На каждом клочке покрывающей стены бумаги
до угольной истерии, до карандашного хруста
до беспамятства, ворочавшегося в полумраке,
я рисовал откровенные сцены.
Обычно она уходила в половине третьего,
а он не гнушался абсентом.
Боюсь, мне придётся убить их, чтобы они не встретились.

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212180/

не меня, но тоже скорого на дела
малохольная любовница дождалась.
там и здесь ничто не кстати и не всерьёз.
паровозик из ромашково - под откос!

вечер долго собирается не прийти.
не приходит, забывается, как мотив
престарелого заплечного трубача.
положи меня на музыку и качай.

постепенно успокоемся все, когда
станет воздух невдыхаемым от гитар,
станет небо невменяемым, разольёт
по проспектам виски с содовой, пряча лёд

в уголках своих задумчивых, где шипит
свет, пока ещё доходчив он и терпим.
талый космос мнимых сумерек жмёт на газ,
и теряются сердечные берега

в сонме звуков обезвоженных, в пене мглы,
одомашненной, прожилистой. сны малы
и не впору ни красавице, ни лжецу.
ты гляди, какая музыка - нарисуй,

что так бережно читается на ветру.
не найду к себе вступления, не умру.
холодящее адажио под смычком
и любовь, сказать бы лишняя, на прокорм.

Звездопас
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212214/

С давних пор я служу у Полночи звездопасом,
Охраняю стада от волчёрных голодных туч,
Что часами лежат, притворяясь безликой массой,
И бросаются жадно на каждый случайный луч.

У небесной коровы к рёбрам прилипла шкура -
Ей бы сполохов-сена в кормушку да отдохнуть:
Устаёт, горемыка, вздыхает, глядит понуро.
Звёзды крупные, жирные Млечный лакают путь.

К златорунным стадам прибился бродячий ветер -
Озорной непоседа, проказник с душой щенка.
Растревоженный месяц бодается, злобно светит
И грозится рогами намять шалуну бока.

Расстилаю туман, беспечно маню дремоту...
Рядом тихо свернётся калачиком ветер-пёс.
Время мчится к утру, и уже не моя забота,
Если Полночь недосчитается пары звёзд.

Июльское небо сжигало пронзительным взглядом
И плавился мир, оплывая бесформием строк,
И воздух палящий витал над полуденным адом,
И тени дрожали, сжимаясь пугливо у ног.

И в газовой дымке, в хламиде лекал урбан стиля
Плыл город как призрак ещё неразгаданных снов,
Стирая пунктир на ладонях начертанных линий,
По уличным рекам, по руслам трамвайных кругов.

Июльское небо вонзалось лучами подкожно,
Клубилось сознание пенно, и мысли текли
Смолой по деревьям и всё ж растекались тревожно
Коснувшись чела изнемогшей от жара земли.

Текли по проспектам, листая страницы бульваров,
Вплетались в горячие ленты скупых новостей,
По строфам заученных трасс, по строкам тротуаров,
По пыльным листам пожелтевших как мир площадей.

Июльское небо грозило смещением линий
В миражном пространстве, бросая рассудку укор,
Но даже за гранью высокого самого шпиля
Смешение стилей слагало судьбы приговор.

Слагались дома и деревья в сплетения улиц,
Сплетались слова в несусветный возвышенный вздор
И всё уплывало в горячее небо июля.
А небо молчало. И строго смотрело в упор

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212219/

Полдесятого, дорога, тишина считает капли,
Опадающие тихо на пуховую перину
Пыльных сумерек, деревья словно аисты и цапли
Машут крыльями взлетая, несовсем, наполовину.

Ветви-крылья, листья-перья, жабы квакают укоры:
"Развелось нахальных цапель возле нашего болота."
И пока "з чумацьким шляхом" "млечный путь" заводит споры,
Невидимками в тумане бродят "дрёма" и "зевота."

-Я зеваю, ты зеваешь, он зевает,-шепчет эхо,
Потихоньку, полегоньку затихая у опушки.
Полусонные сороки закричали:"Кто приехал?"
-Не приехал, а уехал,-возразили им кукушки

И затихли. Сонный город, где без разницы поездки
Эту сплетню, этот воздух не ощупает руками.
Тихо, тихо, тихо...громко. Кто-то грубый, кто-то дерзкий,
Раздвигает горизонты паровозными гудками.

Утопленница, или Прудовый царь

На кровлю из рогоза
И водное окно
Ложится цвета розы
Закатное пятно;

И тучею мохнатой
Ползет на тропы тьма…
Жива или мертва ты –
Не ведаешь сама.

Когда лесные перья
Черней, чем небеса,
Глядят из подземелья
Прудовые глаза.

Сорву в кустах ракиты
Весь ирис золотой,
И с лягушачьей свитой
Предстану пред тобой.

Как мог не увидать я,
Что об еловый сук
Ты изорвала платье,
И кровь идет из рук.

Где цветом красной охры
Окрасился камыш,
И в зев пещеры мокрой
Заглядывает тишь –

Там часть тропы лохматой
Как путь до алтаря…
Царицей стань в палатах
Прудового царя.

"ДЛЯ ПОВЫШЕННОЙ КРИТИКИ"

мы – пилигримы
пьем. нас пилят
с гримасами
вторые половины
при этом сами
с огурцами
/на глазах/

такие вот
изюминки /соринки/

прикиньте
их спросония узрев
как не удрать
в далекие заплывы
к святыням
где трагичные собратья
все как один
с утра невнятны
бедолаги
напуганы
колотятся их руки
когда святой грааль
идет по кругу
/по рукам/

хлебнув
приобретают силу
как богатырь былинный
и тогда
как дар
приходит
СЛОВО

/заткни уши/

Мадам, Вы позволите руку - на вальс?
Мелодия, ретро с горчинкой, плывёт…
Мы где-то встречались? Мне свет Ваших глаз
напомнил огнями играющий лёд,
морозных губ жженье… и - в бездну? в полёт?
– продолжение…

Вы, может быть, помните всё про «потом»…
«Да, помню, и…» - взгляд потемнел: как забыть…
молва осудила – за рук лёгкий тон?
за страсть – горько-сладостный кубок любви?
А в памяти – скудный наш кров без молитв
– но подсудны ли…

Мадам, Вы как будто устали? бледны...
«Пустое, пройдёт…» - но туманны глаза.
Давно, в прошлом веке… те ночи и дни –
взорвались вулканом… Над пеплом – вокзал,
и мы, изувечены – Бог наказал?
– не повенчаны…

Мадам, Вы позволите руку…

06-25.06.2011

***
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212460/

Поэтам несвойственнен нынче бунтарский,
как ранее, дух, но походкой гусарской
с надеждой заходят за стены Кремля,
чтоб что-то оттяпать оттяпасти для...
А если черкнуть про родные березки,
то вряд ли возможно нарваться на слезки;
ведь лето, жара, вдохновенье, ребята!
Осталось чуть-чуть - расползутся опята...

http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212526/

220 голодных и в стельку безумных вольтвольфов
Дико воют в трещащей по швам от вина голове,
Предлагая позорной звездою взойти на Голгофу,
За которой чернеет Геенны уютный кювет...
Сердце-счётчик мотает бесценных минут киловатты
И однажды за них мне придётся платить по счетам;
В прошлой жизни, наверно, я был электрическим скатом,
Насолившим изрядно жестоким подводным богам...
Напряженье растёт, превращаясь в могучего беса,
И разводит бессильно руками вискарь-экзорцист;
Свет любви растворяется в зле антрацитовой мессы,
И я плавно дрейфую под кайфом по трассе абсцисс...
Но не хочет душа переваривать счастья таблетку, –
Ибо сладкую боль возлюбила… И словно салют
Возникает желанье засунуть два пальца в розетку
И, покинув уставшее тело, стремиться к нулю…

если легкомысленно играть словами, то они становятся
чересчур податливы. ©
(Шекспир. Двенадцатая ночь)

слова произрастали просто так
высокие и стройные, как свечи
порой он их безжалостно калечил
колол, рубил, топил словами печи
и грелся сам, и грел своих собак

слова дождями падали с небес
несли прохладу, жажду утоляли
он в них купался, думая едва ли
куда они текли, куда впадали
какой ещё питали дом и лес

слова стучались странниками в дверь
оставшись на ночь, в путь пускались снова
он их не помнил, мало ли такого
не стоящего вздоха или слова
случается порой среди потерь

и день пришёл ударив наповал
из пустоты, блестя алмазной гранью
возникло слово, и цветки герани
осыпались навстречу увяданью
он принял дар
и крест на плечи взял.

По сверх идеальной решётке кристалла
абстрактное время стекает устало,
дождями смывая с ревущей трассы
пучковые сгустки тягучей массы

....................."...нежный кормчий...
...........с ума сходил в морской баллончик...
...............где ждали голуби и крохи"
......................(Наталья Чекова, "марина")

Сперва влюбился нежный кормчий...
Не выдержав любви уроки,
сошёл с ума в морской баллончик,
где ждали голуби и крохи.

Потом опричник - знамо мутный...
Тот вышел сразу и навеки
с ума в мерзавчик сухопутный,
где ждали белки и орехи...

Всех дольше жил с ней некий старче.
С ума б сойти - везде закрыто!
Ходил-твердил, как передатчик:
"А где разбитое корыто?"

Когда по губище граблями  
                                           с размаху грянет,  
О земной пупок  
                         приложит  
                                         небесной осью,  
Как избавиться от улыбок –  
                                           печатных пряников – 
Если внутренний мир  
                                  их давно уже не выносит? 

Копятся,   
              копятся,  
                            перекатываются, зачерствевшие, 
Выворачиваются камнями  
                                        из сердца, души  
                                                                    и почек,  
По-тараканьи –   
                           не передавишь, не перевешаешь – 
Со звоном предательским  
                                           из-за пазухи – 
                                                                 по обочинам… 
И – не заткнешь,  
                            не зашьешь,  
                                                хоть заматерей,  
                                                                            хоть тресни. 
Снова догонят,  
                          и влепят – 
                                            и рррраз, и контрольный раз – 
Время бы обернуться –  
                                       но только вперед,  
                                                                     да с песней! 
С ватой в ушах, и в заднице –   
                                                   с шилом фраз.  

И торжественно смотрит  
                                         белокрыло-божее  
                                                                        ассорти   
Как мечется тварь по граблям  
                                                   под небесной гжелью, 
И с младенческой недалекостью  
                                                   улыбаются внутренности,   
И корчится в лужах  
                                 их веселое  
                                                     отражение… 

В голосовании могут принимать участие любые авторы, оставляя под этой рецензией список понравившихся произведений.
В списке должно быть указано как минимум имя автора.
Повторное голосование от страниц-клонов запрещено.
ПОБЕДИТЕЛИ, НЕ ПРИНЯВШИЕ УЧАСТИЯ В ГОЛОСОВАНИИ, НЕ НАГРАЖДАЮТСЯ.

За 1, 2 и 3 место в шорт-листах жюри начисляется 7, 5 и 3 балла соответственно. За голос участника или читателя начисляется 1 балл. Каждому произведению проголосовавшего участника автоматически добавляется 1 балл.

Минимум в шорт-листе: 3. Максимум в шорт-листе: 15.

Подробнее правила голосования и подсчета голосов здесь:
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/132566/

Голосование продлится до 20-00 06.07.2011.

Список конкурсных произведений:

1. Анастасия Гурман. Когда солнце было холодным
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/208320/
2. Татьяна Смирновская. Слова
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/210800/
3. Кульков Михаил. хоспис
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/208408/
4. Слава Оз. от третьего лица
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/208627/
5. Эд Сетера. Высоко
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211081/
6. Андрей Сметанин. Как странно
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211087/
7. Ирина МелNik. Анкlove
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/210639/
8. Алексей Канзепаров. Послесновье
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209591/
9. Татьяна Проскурина (ПесТня). открытка
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209560/
10. Александр Измалкин. Стихи о безмятежном счастье
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211177/
11. Вика Субботина. боль.но
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/210342/
12. Людмила Денисова. Размышления
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/210116/
13. Йегрес Вокашу. Древесное
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211451/
14. Пак Маша (lily). удав снаружи(с).
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211437/
15. Оксана Кукол. Пушкину 177 лет спустя
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211281/
16. Борис Старче. Юньумориличное
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211157/
17. Ната Вукувич. 13
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211594/
18. Шкодина Татьяна. Продавщица
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/208220/
19. Регина Мариц. Некрещёная любовь
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/208584/
20. Мистрюков Вадим Михайлович (pan Kowalski). Обернулась эпоха
минутами
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/208958/
21. Сэр Генри О'Ким. Над Стокгольмом туман
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209089/
22. Вика Виктория. Ангел мой
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209559/
23. Лия Брагина. Дождь
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211903/
24. Гулевич Сергей. Красное и черное
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211342/
25. Влад Ладин. Летнее
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209346/
26. Михаил Козловский. Солдатская застольная песня (фэнтези)
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211977/
27. Александр Степанов. Не суждено
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212041/
28. Маргарита Ротко. Из ада
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211694/
29. Дмитрий Шунин. Чёрная черепаха
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211498/
30. Иван Пшеничный. Окно
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212056/
31. Беркович Григорий. *** (Мой дом отплывает в рассвет)
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212049/
32. Светлана Алексеева (Братислава). Натурщики
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212081/
33. Егор Мирный. на музыку
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212180/
34. Анастасия Чебыкина (Nameless). Звездопас
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212214/
35. Женя Махно. Июльское небо
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/208398/
36. Николай Бицюк. Пейзаж с жабой
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212219/
37. Ольга Королева. Утопленница, или Прудовый царь
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212311/
38. Дмитрий Зазирцатель (Эээ-Какеготам). пилигримы
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212350/
39. Сергей Вострецов. Мадам, Вы позволите руку…
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209254/
40. Николай Агальцов. ***
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212460/
41. Анонимный Конкурсант 1. Под напряженьем
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212526/
42. Клавдия Смирягина (Дмитриева). Слово
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/211679/
43. Кира Ратова. Бубенчики
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/210309/
44. Лаура Богдановская. Он/Она
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/209294/
45. Александр Коковихин. Сводящая с ума
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212597/
46. Алекс Фо. С улыбками по граблям
http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/212612/

Проверяйте, пожалуйста) Награждения завтра.