АД
Дантист. Ого, как много в этом слове!
Да-да, ассоциации рулят.
Не просто страх и ужас для больного,
А самый настоящий дантов ад.
Невольно вспоминается картина,
Что величайший гений и поэт
Воспел в своих божественных терцинах
Тому назад довольно много лет.
Здесь адская машина, страх и пытки,
Щипцы, пинцеты, иглы, звук сверла.
Отсюда выбраться оставь попытки,
Здесь средоточье мирового зла.
Здесь стоны, реки крови, дух гниенья,
А впрочем, начинаю с отступленья.
В бананово-лимонном Сингапуре,
В лилово-апельсиновых мечтах,
Сластена и кутила по натуре,
Обжора и ужасный вертопрах,
Утратив над собой остатки власти
И погружаясь в полный беспредел,
Я жадно предавался сладострастью,
Точнее, страсти к сладкому. Я ел
Суфле, конфеты, вафли и печенья,
А по ночам – торты и шоколад,
И это все закусывал вареньем,
Чем ускорял свое схожденье в ад.
И вот теперь пред небом подло трушу,
Боясь признать под гулом судных труб,
Что сладострастьем разрушал я душу,
А сладкой пищей разрушал я зуб.
Так род людской себя напрасно губит,
Так точит душу подлой страсти червь,
А результат – большая дырка в зубе
И безобразно оголенный нерв.
Пронзенный острой болью как кинжалом,
Я каялся во всех своих грехах,
И лишь представив бормашины жало,
Я стал безгрешней, чем иной монах.
Здоровой пищей очищая тело,
Не дав смутиться духу своему,
Пойду вперед на испытанье смело:
Не должен страх повелевать уму.
Я поступлю по совести и вере -
(Авось, зачтется мне когда-нибудь).
Казалось, что сам Данте Алигьери
Мне в пекло ада указует путь.
Возвышенная тень мне вслед парила,
Вздевая кверху перст астральный свой,
И мне, казалось, строго говорила:
-Ступай вперед, не бойся, будь собой,
Оставь свои нелепые сомненья,
Ведь суть твоя безгрешна и чиста,
И ад тебе лишь станет очищеньем,
Омыв от скверны десны и уста.
И вот я подхожу все ближе, ближе,
Но что ж мой дух со мной играет в прятки,
И сердце опускается все ниже,
Пульсируя в районе левой пятки?
На помощь, Данте, я во власти фурий!
Не ты ли мне свободу предвещал?
Возвышенная тень в сторонке курит
И нервно ретируется в астрал:
-Когда правдиво речь твоя звучала,
Ты дал смутиться духу своему, -
Изрек Певец свободы из астрала
И удалился, сволочь. Чтоб ему...!
А я уже у двери кабинета
И с робостью заглядываю в щель:
Там пациент, простертый в к... кресле этом...
И бормашина сверлит прямо в цель!
Над ним склонился седовласый профиль,
И чтоб уже не отходить от темы,
У нас он будет зваться Мефистофель.
(Хоть, впрочем, этот из другой поэмы).
И вот уж я простерт в ужасном кресле,
Во рту моем разверстое дупло,
А в том дупле гниение и плесень
И все плохое мировое зло.
Сомкнув уста и издавая стоны,
Кляну Певца свободы я сквозь стон:
-Ты для чего писал свои канцоны?
Мне и без них сейчас придет канцон!
Миг, и отдавшись болью, звук сверлящий
Кошмары детства обращает в явь.
Оставь надежду всяк, сюда входящий,
И всю зарплату тоже здесь оставь.
А томик Данте прихвати с собою,
Прочти там про Чистилище и Рай,
Не ешь орехи с твердой скорлупою
И больше всякой дурью не страдай.
--------------------------------------------------------------------------------
