Белые вороны (Рассказ)

И опять она пришла из школы вся растрепанная, со свежей царапиной на носу. А ранец, похоже, всем коллективом долго пинали ногами посреди лужи.
– Что на этот раз? – устало вздохнула мама.
– Ничего нового!
Поля резко рванула молнию на куртке и с наслаждением разревелась, когда застежку заело. Надеясь предотвратить настоящую истерику, которые с недавних пор у дочери стали нормой, Варвара поспешила на помощь. Но Поля уже разбушевалась. Яростно топая ногами, она путалась в рукавах и вообще делала все возможное, чтобы помешать процессу раздевания. И когда куртка все же была кое-как стянута через голову, девочка являла собой зрелище, жутковатое даже для близких родственников.
Всклокоченные волосы торчали во все стороны короткими желтыми перьями. Лихорадочный румянец отнюдь не красил бледного от природы лица, искаженного плачем. Потеки туши для ресниц, и размазавшийся тональный крем образовали на щеках немыслимый узор. Но хуже всего выглядели распухшие от слез глаза, – голубой и… красный.
– Ты потеряла линзу! – ахнула Варвара.
– Да! Все из-за этого урода!!! А еще мне пора краситься! А еще лучше – пойти да удавиться! Ноги моей больше в этой поганой школе не будет!
Оттолкнув мать, Поля с топотом унеслась в свою комнату и захлопнула за собой дверь куда громче, чем того требовали приличия. Варвара повесила растерзанную куртку на крючок и стала внимательно осматривать пол в поисках контактной линзы дочери. Напрасно. Значит, в самом деле, посеяла на улице или в школе. Второй раз за месяц. Предпоследняя пара…
– Чего Полька бесится? – крикнул из большой комнаты сын.
– Ты играй себе, Павлик. Скоро позову обедать.
Поля на приглашение к столу лишь что-то неразборчиво рявкнула из своей «светелки». Варвара не настаивала – бесполезно, только пуще разойдется. Ничего удивительного: переходный возраст. К этому периоду в жизни собственных детей можно готовиться сколько угодно. Читать специальную литературу, настраивать себя, медитировать… Да хоть свечки в церкви ставь. Привыкнуть к тому, что тихая ласковая девочка на глазах превращается в злой огрызок, все равно не получится. Пусть даже у нее имеются серьезные причины вести себя именно так. Причины, куда более весомые, чем у большинства сверстников.
Варвара и сама прошла через все полагающиеся их породе мытарства. Альбинос в среднестатистической школе – объект бесконечных насмешек пополам с издевательствами. В том, что на улице тебе смотрят вслед отнюдь не с восхищением и симпатией, тоже мало приятного. Но учеба неминуемо превращается  в затянувшуюся на годы пытку. А если учесть, что в то время, когда ходила в школу сама Варвара и ее ровесники, было куда меньше возможностей для «маскировки» под обыкновенного человека…
Ни тебе хорошей краски для бесцветных от природы волос, ни приличной косметики. О цветных контактных линзах никто и не мечтал тогда, глаза загораживали солнцезащитными очками. Не слишком надежная маскировка. И учителя в те годы были далеко не так сговорчивы, как теперь. Запросто могли запретить, и с охотой пользовались своим правом. То есть, Полинке еще повезло, хоть сама она так не считает. Мало кому становится легче от знания, что раньше было хуже. Важно то, что происходит сейчас именно с тобой. Для ребенка, во всяком случае.
Перемыв и убрав посуду, Варвара вышла в прихожую и прислушалась. За дверью дочери было тихо. Значит, сидит, отгородившись от внешних раздражителей наушниками, в которых гремит подходящая к настроению музыка. Чем тяжелее рок, тем лучше.
Не угадала. Когда мать зашла к Поле с тарелкой черного винограда, та вовсе не слушала плеер. Забившись в угол дивана, она пустыми глазами смотрела в окно. С последнего этажа двенадцатиэтажки любоваться особенно нечем: низкое небо, затянутое плохо отжатыми серыми губками, да несколько бестолково кружащих ворон. Возле дивана косолапо валялись тяжеленные ботинки. Иногда Варваре казалось, что только они удерживали девочку на земле.
Она присела рядом и провела рукой по волосам дочери. В самом деле, красить пора: у корней проступила узкая белая полоска. Быстро у нее волосы растут…
– И не подлизывайся со своим виноградом, – буркнула Поля, раздраженно дернув головой. – Все равно в школу не пойду!
– Сегодня – уже нет, а завтра пойдешь. Потерпи, детка, до конца учебного года. За лето мы обязательно переедем, и пойдете с Павликом в новую школу, где вас никто не знает.
– Почему так долго?
– Пока не хватает денег. Наша квартира маловата, и придется доплачивать при обмене или покупке новой. Я скоро получу гонорар за последние переводы, отцу премию обещали. Осталось меньше двух месяцев, а в мае много выходных дней. И не заметишь, как время пролетит.
«Господи, уж скорей бы», – думала Варвара, глядя на дочь.
Уже начала тянуться вверх, и вес не поспевает за ростом. Ключицы, локти, коленки едва не прорывают тонкую прозрачную кожу. Невесомые птичьи косточки, мелкие черты лица. Она сама была такой. Да и сейчас больше похожа на подростка, чем на мать двоих детей.
Поля ожесточенно ковыряла заусенец, едва сдерживая новые слезы. Хорошо, хоть молчит, не повторяет злых обвинений, и сейчас написанных на лице. Вы, мол, виноваты, что я не такая, как все! Как вопила в прошлый раз: не-на-ви-жу!!! Ни за что не выйду замуж за альбиноса, не стану плодить уродцев!
Может, и не выйдешь, девочка, ведь нас не так много. Обычный же человек вряд ли захочет иметь такую жену. Разве что попадется любитель экзотики, уставший от мулаток. Но в этом случае ты всего-навсего ненадолго сходишь замуж. Потому что вы не сможете жить вместе. Ты – такая, какая есть. А ни один мужчина не потерпит того, что жена уходит ночами. Тебе уже скоро начинать… И отказаться потом от того, что сильнее любого наркотика, ты не захочешь. И говорить на эту тему незачем: сейчас не поверишь, а потом поймешь все сама.
– Ладно, хватит дуться, – вздохнула Варвара, поднимаясь. – Позвоню Альбине, она сделает справку до конца недели. Царапина за это время заживет.
Поля вскинула на нее тоскливые глаза:
– Почему мы не уедем жить в какую-нибудь глухомань?
– Потому что в большом городе ты никому на самом деле не интересен и не нужен. Представляешь, сколько нездорового внимания мы привлечем к себе в деревне? И потом, на что там жить? Ты хотела бы копаться в огороде?
Есть и другие причины, но их тоже пока рано обсуждать. Чем меньше знают недостаточно взрослые дети, тем лучше. Так они просто не смогут проболтаться.
Поза девочки постепенно становилась менее напряженной.
– Вы с папой уйдете сегодня?
– Скорее всего – нет.
Мама вышла, предоставив Поле смотреть в окно и лениво ощипывать виноградную гроздь. Конечно, они сегодня не уйдут: слишком пасмурно, ночь будет темная. Зачем и куда они ходили ночами, Поля не знала. Эта тема была под запретом. Расспросы с такими твердокаменными родителями бесполезны. Раз и навсегда было сказано: в свое время все узнаешь, но не раньше. Когда наступит это долгожданное время, девочке было известно – сразу после того, как… Ну, в общем, … когда ей понадобятся прокладки. Гадость какая!
Поля передернула плечами и отодвинула тарелку, на которой сиротливо топорщился скелетик виноградной кисти. Все не как у людей! С нетерпением дожидаться времени, когда наконец-то станешь ходить с затычкой! А потом чего? Превратишься в вампира? Снова навернулись злые слезы. На 8-е Марта всем девчонкам в классе подарили красивые открытки и забавные мягкие игрушки. Всем, кроме нее, «вампирихи». Поганый Серегин собственноручно преподнес ей «зубы Дракулы» из магазинчика веселых ужасов. И весь класс ржал, как табун стоялых жеребцов! Серегин получил свое: прямо этим подарочком в конопатую рожу. Убить бы гаденыша! Интересно посмотреть, как вражина захихикает, если она явится к нему как-нибудь, потом… И одарит улыбкой, сверкающей настоящими, а не резиновыми клыками.
С другого конца дивана, из-под подушки, запиликал радиотелефон, который наверняка притащил сюда Павка. Поля даже не повернула головы в ту сторону. Ей никогда никто не звонит. Никто и никогда, даже если она болеет и неделями не ходит в школу.  Ну и ладно.
*   *   *
Они переехали в середине лета. Новый микрорайон на другом конце города был еще не вполне благоустроен. Здесь преобладали семнадцатиэтажные башни, красиво расставленные среди пощаженных строителями деревьев. Магазинов пока маловато, а единственная школа переполнена до неприличия. Но станция метро находилась поблизости, и обоих детей записали в школу, до которой требовалось проехать всего одну остановку. Поле здесь нравилось куда больше, чем на старом месте. Может быть, предки все-таки разрешат завести собаку. Ведь столько места для прогулок, даже настоящий лес не так далеко.
Изучая окрестности, Поля не старалась заводить новых знакомств ¬– совсем наоборот. Девочку только радовало, что никто здесь ничего о ней не знает. Вообще ничего! Ни у соседей по подъезду, ни у прохожих на улице нет причин оглядываться вслед бледной блондиночке. Ничем не примечательная девчонка, что на нее внимание обращать?
Поля была бы даже счастлива, если бы не одно «но». Она просто умирала от нетерпения: ну когда же, когда?! Ведь ей уже можно! Но мама сказала, что придется подождать еще месяц, а спорить с ней бесполезно. Сами-то с отцом уходили уже раза три после переезда. Поля слышала, как среди ночи тихонько щелкал замок. Она почти не могла спать эти дни, только притворялась, чтобы мама не вздумала пичкать пустырником или еще чем-нибудь успокаивающим. Убедившись, что родители ушли, Поля кидалась на кухню, из окна которой был виден подъезд. Но ни разу не успевала заметить, как они выходят на улицу и куда направляются. Конспираторы!
Но вот закончилась суета с переездом, когда родителей лучше было не дергать лишний раз. Мебель окончательно расставлена, развешаны многочисленные полки, расставлены книги, все вещи заняли свои места. Еще нескоро народ запомнит, где что лежит, но это уже не страшно. Можно начинать нормальную жизнь.
И вот наконец-то за ужином Варвара с загадочной улыбкой спросила мужа:
– Ну что, Михалыч, отпустишь нас сегодня?
Отец взглянул на Полю, которая сидела, затаив дыхание.
– Думаешь, пора?
– Уверена.
– А мужиков, значит, на хозяйстве оставляете?
Ворчал он для порядка: ясное дело, что Павка слишком мал, чтобы находиться дома в одиночестве.
– Мам, а когда пойдем? – прерывающимся шепотом спросила Поля.
Варвара улыбнулась и подмигнула ей:
– Ближе к полуночи, потерпи еще немного. Раньше не стоит. И перестань грызть ногти, пожалуйста. Это занятие не годится для такой взрослой барышни.
В кои-то веки Поля сама вызвалась помочь матери с посудой. Правда, на самом деле она больше мешала, но Варвара не делала дочери замечаний, прекрасно понимая, что сейчас творится у нее на душе.
– Мам, а что нужно будет делать?
– Прежде всего, надо успокоиться, хоть это и трудно. А потом – слушать себя.
Поля решила, что ослышалась:
– Тебя?
– Нет, именно себя.
Не отвечая, Поля отправилась к себе – переваривать ужин и непонятную рекомендацию.
Шестилетний Павка давно уже спал, а отец на кухне смотрел телевизор и покуривал, когда мама наконец-то поскреблась в дверь. Поля вылетела в прихожую, едва не сбив ее с ног.  И замерла, вытаращившись на Варвару, по-прежнему одетую в легкий халатик и шлепанцы.
– Ты что: прямо так пойдешь?!
– Конечно, там тепло. Тебе повезло, что первый раз летом.
– Девочки, вы уж там недолго ради премьеры, – подал голос батя. – Шампанское готовить?
– Разве оно еще не в холодильнике? Счастливо!
– Ни пуха!
Когда они вышли из квартиры, Поля двинулась к лифту, но мама ее остановила:
– Нам не сюда, – и потянула ее к лестнице на чердак.
– Мы что, на крышу собрались? – шепотом спросила совершенно сбитая с толку Поля.
– Конечно. Не задерживайся, вдруг кто-нибудь из соседей выглянет.
Стараясь ступать бесшумно, они поднялись на один пролет выше. Так вот почему она ни разу не видела, как родители выходят из подъезда! И жили они всегда, сколько помнится, на последнем этаже…
Металлическая дверь, единственная  на крохотной площадке, была украшена огромным навесным замком. Варвара достала из кармана халата железяку замысловатой формы и принялась со знанием дела ковыряться в скважине. Ничего себе: настоящая отмычка! С такими предками не соскучишься, это точно. Шум тронувшегося лифта заставил девочку вздрогнуть. Она едва удержалась, чтобы не вцепиться в рукав матери. Но Варвара уже справилась с замком и толкнула тяжелую дверь, которая отворилась без малейшего скрипа. На техническом этаже было темно, и здесь Варвара сама взяла дочь за руку. Она чиркнула зажигалкой, и по бетонной стене шарахнулись две смазанные тени.
– Не бойся, – шепнула мама, – здесь буквально пара шагов. На нашем чердаке бомжей нет, и не будет. Отец позаботится об этом не хуже, чем о ключах.
Вторая дверь поддалась опытным рукам так же легко, как и первая. Поля шагнула вслед за матерью на крышу, ожидая сильного ветра в лицо. Но он тихонько завывал где-то там, за будкой, из которой они вышли. Лимонная долька луны, стыдясь своей ущербности, подглядывала сквозь тонкую пелену перистых облаков. Поля не боялась высоты, но осознание того, что в нескольких шагах начинается пропасть с заасфальтированным дном, заставило ее прижаться лопатками к шершавой стене. Бред какой-то! Зачем они здесь?
Мама легонько похлопала ее по щеке:
– Все-все, хватит трястись. Раздевайся, – и сама подала пример, скинув халатик.
Под ним не оказалось вообще ничего. Поля, поспешно отвернувшись, стянула футболку и джинсы.
– Совсем, ребенок, совсем. Давай сюда одежки.
Мама аккуратно сложила вещи и убрала их в захваченный из дома пакет. Дикость какая-то! Они что, на шабаш собрались? У Поли было такое ощущение, что сейчас пойдет носом кровь. И голова кружилась. Кожа превратилась в гусиную, хоть было совсем не холодно. Что за глупость они затеяли? И вот этого она ждала столько времени?! Девочка, ошарашенная происходящим, безропотно повиновалась, когда мама, развернув ее спиной к себе, велела закрыть глаза.
Постепенно дыхание выровнялось, унялась нервная дрожь. Где-то глубоко внутри возникла удивительно красивая, ни на что не похожая мелодия. В ней замысловато переплетались и шорох листвы, и шум прибоя, и свист ветра. Кажется, флейта, и еще серебряные колокольчики. Поля никогда не слышала такой музыки, и сейчас ощутила себя полностью в ее власти. Поначалу тихая и почти неразличимая, мелодия быстро разрослась, омывая теплым душем. Подчиняясь медленному ритму, девочка начала покачиваться из стороны в сторону, руки сами собой вскинулись над головой. Все встало на свои места, и теперь так будет всегда. Теперь Поля знала, что эта прекрасная мелодия не умолкнет до самого утра, и потом станет возвращаться по первому зову. Такая уж у них порода…
Поля открыла глаза и не удивилась тому, что увидела. Ноги сделались совсем тонкими. Сама она стала легче, нагота исчезла, и как будто прибавилось сил. Она обернулась и взглянула на маму. Та, запрокинув к небу голову на длинной шее, звонко расхохоталась. И Поля повторила ее жест, отвечая таким же смехом.
Шагнув в сторону края, мама вдруг присела и взмахнула крыльями. Это легко и просто, даже если никогда раньше не приходилось делать. Утро начнется нескоро. За это время они все успеют: и найти в большом городе место, где сегодня танцуют сородичи, и вернуться до света домой. Москва богата зданиями, на которых так удобно проводить ночные слеты.
Две огромные белые птицы покинули крышу и стали кругами набирать высоту.