Материнская любовь с ограничениями свобод (Фельетон)

В дверь позвонили. Наталья Петровна  моментально проснулась, но не сдвинулась с места. Она никого не ждала, а уж тем более в такой поздний час – на электронном будильнике четко высвечивались цифры 03:06. О том, что может произойти ЧП, случиться стихийное бедствие или просто беда, Наталья Петровна в этот момент даже не подумала, так как никаких из ряда вон выходящих событий на их лестничной площадке никогда не происходило. Все соседки Натальи Петровны были женщинами одинокими и тихими, а в одной квартире вообще никто не жил уже много-много лет. При входе в дом восседал внушительного вида охранник – что может произойти при таком раскладе?
«Наверно, этажом или дверью ошиблись» – подумала Наталья Петровна и перевернулась на другой бок. Но звонок в дверь повторился, всё равно пришлось вставать.
Женщина на цыпочках подошла к входной двери и прильнула к глазку.
«Господи! Уродище какое-то лохматое, - Наталья Петровна перекрестилась, - кто ж это такой? Вроде в нашем доме приличные люди живут, подобное просто – нонсенс».
А уродище тем временем опять стало давить на звонок.
- Кто там? – Подала голос Наталья Петровна и на всякий случай придвинула поближе к себе телефонный аппарат. – Кого вам надо?
Из-за двери не доносилось ни звука, хотя женщина видела, что человек отчаянно жестикулирует и открывает рот – значит, что-то говорит. Наталья Петровна вгляделась внимательнее и увидела, как мужчина, а это действительно был сильно заросший, с архаичной бородой представитель сильной половины человечества, показывает рукой на свое горло и мотает головой.
«И что мне теперь делать? Боязно же открывать незнакомцу» – Наталья задумалась, а потом решительно набрала номер родного отделения милиции.
- Дежурный слушает. Говорите. – Раздалось из трубки, и именно в этот момент Наталья Петровна увидела, что незнакомец за дверью упал, а вернее рухнул, как подкошенный, на кафельный пол лестничной площадки.
Женщина бросила трубку на рычаг и распахнула дверь – сработала старая привычка, вспомнилась данная когда-то в молодости клятва Гиппократа. Наталья была медиком по образованию, но уже давно работала в одной сверхзасекреченной государственной конторе, не имеющей с медициной ничего общего. Но привычка есть привычка. Наталья Петровна склонилась над незнакомцем и услышала хрипящий шепот:
- Тётя Наташа, это я – Олежек. Олежек Куликов… Помогите мне пожалуйста.  
- Олежек?! Ты? Но откуда? Как?
Наталья Петровна с сомнением всмотрелась в незнакомца и вдруг отчетливо поняла, что это действительно сын её соседки Татьяны – Олег, пропавший без вести семнадцать лет назад. Конечно, с такой бородой, длинными волосами почти до середины спины в лежащем на кафельном полу мужчине, напоминающим скелет, с трудом можно было узнать восемнадцатилетнего розовощекого, упитанного паренька, каким ей запомнился Олежек. Только глаза остались прежними - грустными, прегрустными.
Наталья волоком втащила Олега в свою квартиру, сбегала за настольной лампой и заставила парня открыть пошире рот. Ей сразу стало ясно, что горло Олега обожжено – вот почему он не мог говорить. Наталья Петровна засуетилась, запричитала, заохала, откуда-то взялись силы, она приподняла Олежика, как пушинку, и отнесла на диван в комнату. Укутала его, заледенелого, пледом, вызвала скорую помощь и приступила к расспросам.
- Олег, как ты оказался на площадке? Где пропадал столько времени? Мать совсем извелась от горя. – Вопросов в голове было много, но самый главный и важный вопрос всплыл и словно кольнул Наталью в висок. – Ой, а где же Татьяна? Я её уже несколько дней не вижу. Почему она тебе не открыла дверь? Что-то случилось?
Олежек лишь закивал в ответ, у него навернулась громадная слеза, закрывшая весь правый глаз. Парень с трудом разлепил веки и прохрипел:
- Она дома… Лежит там.. Дверь захлопнулась…
- Так у меня запасные ключи от вашей квартиры есть, я сейчас мигом, ты полежи, Олеженька, полежи, а я сбегаю за Татьяной. Вот радости-то ей будет.
И, уже не обращая внимания на стоны, вырывающиеся из груди  Олега, Наталья выскочила из комнаты.  
Ключи от квартиры соседки, как обычно, висели рядом с ее собственными ключами, и Наталья Петровна, взяв их, без опаски открыла дверь соседней квартиры. В нос ударил запах разлагающегося трупа. Уж этот-то запах Наталья Петровна ни с чем спутать не могла – сколько раз, работая на скорой помощи, она сталкивалась с такими ситуациями…
Но здесь речь шла не о простой соседке, а о давней подруге, с которой она прожила рядом больше тридцати лет.
Предчувствуя недоброе, Наталья Петровна вошла в спальню – Татьяна лежала на кровати, запрокинув голову. Опытным взглядом окинув комнату, затем, осмотрев подругу,  Наталья поняла, что смерть соседки наступила естественным путем. Да и никаких признаков насилия, погрома, кражи не наблюдалось, даже самая ценная вещь – громадный золотой слоник, стоял на своем обычном месте.
Стараясь ни к чему не прикасаться, Наталья Петровна вышла из соседской квартиры, тщательно заперла дверь, вернулась к себе и позвонила в милицию. И только лишь после этого она решила проверить Олежика.
А Олежик лежал с широко открытыми глазами и хватал ртом воздух:
- Пить, пить хочу… - шептали его губы.
- Потерпи, милый, потерпи, тебе сейчас пока нельзя пить. Скоро врачи приедут, осталось совсем немного переждать.
Поспать в ту ночь Наталье Петровне, конечно же, не удалось. Сначала приехали врачи скорой помощи и увезли Олега в больницу. Сразу вслед за ними Наталью навестила милиция, до утра пришлось писать свидетельские показания и давать невразумительные объяснения по поводу неожиданно отыскавшегося сына соседки. Наталья сама-то не могла понять, откуда он взялся, а уж объяснить это занудливому милиционеру вообще не представлялось возможным. С «раскалывающейся надвое» от боли и бессонной ночи головой она отправилась на работу, с намерением посетить вечером в больнице Олежика и выведать у него всю правду.
Но к Олегу ее в тот день не пустили, и только спустя пять долгих и томительных дней Наталья Петровна узнала чудовищную историю материнской любви.
Семнадцать лет тому назад, кода Олега призвали в армию, его мать Татьяна, будучи сумасшедшей мамашей и опасаясь за жизнь своего единственного и любимого дитя, приняла, как ей казалось, верное решение – она решила спрятать его от военкомата и не доводить дело до исполнения сыночком обязательной  воинской повинности. Для выполнения этой задачи, Татьяна купила соседнюю однокомнатную квартиру и поселила там сына. Сначала она запугивала и стращала Олега фильмами про армию, рассказами о войне в Афганистане. Сын и без страшилок на ночь от матери был забитым, тихим мальчиком, выходящим на улицу лишь для того, чтобы сходить в школу, а после ужасов, которые ему поведала родительница, совсем замкнулся и окунулся в мир книг и фильмов. Для него вынужденное заточение в однокомнатной квартире вовсе не было тюрьмой – он давно привык к одиночеству. Вот так Олежек и провел все семнадцать лет – наедине с телевизором, книгами и ежедневными приходами матери. С годами парень обленился, перестал следить за собой. Олежику было лень  стричься, бриться, от недостатка кислорода его кожа приобрела землистый оттенок – именно поэтому его вид так напугал Наталью Петровну.
А недавно, около трех месяцев назад, Татьяна, проходя обследование в районной поликлинике, узнала, что ей осталось жить совсем недолго, врачи поставили страшный диагноз – лейкемия, причем запущенная, без шансов на исцеление. Забота о сыне, о его будущем превратилась для Татьяны в манию, и в  настоящую пытку для обоих. И опять мать, как и семнадцать лет назад, приняла за сына «верное» решение, логически предположив, что без неё Олег не сможет прожить и одного дня.
- Другого выхода нет, Олеженька, - уговаривала сына Татьяна, - Бог нас не осудит. Он добрый и все поймет.
Мать с сыном подолгу беседовали вечерами о будущем, которого в этой жизни не видели оба. Татьяна была твердо убеждена, что сына следует забрать с собой в могилу и, будучи уже сама там одной ногой, она сумела уговорить Олега выпить серную кислоту. Самое интересное, что сын подчинился матери – он поверил в правильность выбора, и долго корчился от болей, а мать сидела рядом и молилась. Олег только помнит, как мать поцеловала его на прощанье со слезами в глазах и словами: «Встретимся на небесах». Потом Олег отключился, а очнулся лишь от холода – мать позаботилась о том, чтобы Олега как можно дольше не нашли, оставив открытой балконную дверь. Возможно именно свежий, морозный воздух оказался для Олега той волшебной палочкой, которая спасла ему жизнь.      
- Только зачем мне  она, жизнь,  такая? Тётя Наташа, зачем? – Завывая, плакал на плече у Натальи Петровны Олежек, когда она пришла его навестить в больнице. - Я ничего не умею, ничего не знаю, у меня нет специальности, да к тому же теперь я ещё и инвалид.
А у Натальи Петровны ком в горле застрял. Она поняла, что никогда не сможет оставить этого маленького взрослого ребенка, что сумеет, и будет защищать его до конца дней своих. Она приняла это ответственное решение за каких-то полчаса, но на всю оставшуюся жизнь.
- Успокойся, Олеженька, не горюй. Татьяну я похоронила достойно. Поправишься – съездим к ней на могилку. Твоя мать хоть и скрытничала, но все же была моей подругой – я ни за что тебя не брошу, обещаю. Я тебя не оставлю, никому не отдам, ты теперь мой сын. Продадим одну квартиру, отправим тебя к лучшим докторам за границу – не пропадем! И болячки твои вылечим, это я тебе, как бывший доктор, говорю. Вот не думала, не гадала, что на старости лет обрету сыночка. А вдвоём будет не так скучно, сынок. Ведь так?!