Почтение (Эссе)

С утра проснулась – все как обычно… вроде бы… мысли о том что надо приготовить завтрак, пока племянницы еще спят… Пока шла из магазина с продуктами, солнышко так ласково грело, ярко зеленые листочки на черемухе и сочная травка повсюду поднимали настроение… тишина… только машины, шурша, проносились по дороге. 9 мая… День то праздничный! Но какое-то затишье на улице и не только… В людских сердцах с каждым годом все тише отзываются звуки победы… какой же все таки правильный праздник! День Победы! Не день против войны, не день против агрессии. Нет! Позитивно – День Победы!
Чтобы хоть как-то подчеркнуть, что сегодня День Победы, взяла домашним коробку конфет. Знаю, что не балованные этим делом…
После завтрака разливая чай, дети начали стрелять глазами на коробку и спросили – А КАКОЙ СЕГОДНЯ ПРАЗДНИК?
Тут я и села… нет, я чувствовала, я догадывалась… и все равно, как гром среди ясного неба! Напомнила. Включили телевизор – парад, потом фильм про войну. Дети брезгливо морщатся – выключи!
Они не понимают и не чувствуют этого праздника. Просто все это для них – пустые слова. Которые, ну никак не откладывались все эти годы в гордость за Отечество, в патриотизм. Они не знают потерь, нужды, боли, нищеты, голода… Даже когда смотрят фильмы о войне – они не понимают их… Они не знают героев ВОВ и их подвигов, но могут перечислить всех певцов и певичек современной эстрады… и заодно актеров кино и все модные кинофильмы…
Пока пили чай, попыталась напомнить о книге, которая их потрясла недавно - про блокадный Ленинград и дневник маленькой девочки – Тани Савичевой. Говорю – помните? Это ведь была Великая Отечественная Война. Та самая, день победы в которой мы сегодня отмечаем! Заметила проблеск в глазах детей… Ну надо же! Как же можно было читать и не понять о чем, не увязать в голове с сегодняшним праздником?
Дверь была открыта и в дом тихо зашла старенькая соседка. Навестить… Праздник все же 
Скромно поздоровалась и присела на краешек кухонного дивана. Отказалась от чая и конфет. Может быть ей было одиноко дома в такой день? Но наш разговор с детьми пришлось прервать…
Анна Ивановна, так зовут соседку, в последнее время стала очень молчаливой и местами рассеянной, может быть из-за изнуряющей затяжной болезни, может возраст дает о себе знать…
Она сидела тихо и смотрела фильм вместе с нами, пока я домывала остатки посуды и судорожно думала о причине ее внезапного визита. А видела ли она войну? Что она думает об этом?
- Анна Ивановна, а сколько вам было лет, когда закончилась война?
Она посмотрела на меня, ее губы дрогнули.
- Девять лет…
- Вы что-нибудь помните об этом?
- Я помню все…
- Можете рассказать?... Мы не видели, плохо себе представляем те события… но это, наверное, было страшно?
Она помолчала. Дети посмотрели на нее с интересом, телевизор перестал существовать для нас в этот момент.
- Я помню голос Левитана… он постоянно говорил обо всем, что происходило на фронтах… Мы жили в деревне и не осталось ни одного здорового мужчины, который бы не ушел защищать Родину. Наш отец тоже был там. В деревне остались только старики, женщины и дети. Все подростки и дети работали наравне со взрослыми – пахали и сеяли, управляли техникой.  Мы быстро повзрослели и на нас была огромная ответственность за то, что будут есть фронтовики, смогут ли они защитить нас… Однажды кто-то сказал, что прибудет состав с фронта с ранеными, которых отпускают домой с войны и мы - дети, в надежде, что там будут кто-то из наших, прошагали 12 километров до станции, чтобы встретить хоть кого-нибудь. В тот день никто не приехал. И вообще мало кто вернулся…
- Голодно было в тылу? Наверное все отправляли на фронт?
- Кому как… У кого были запасы, те еще более-менее держались. А у кого не было – те еле выживали… гнилую картошку варили и ели… Мы сейчас в царствии небесном живем по сравнению с тем временем. Заелись дети, это буду, это не буду… Беззаботно живем… не ценят, куски оставляют… Да что говорить, тридцатилетние работать не хотят, а мы детьми трактора водили по полям, и после войны тоже. Из мужчин ведь почти никто не вернулся.
Племянницы смотрели на нее и на меня округленными глазами.
- Девчонки, а вы смогли бы сейчас сесть на трактор и поле перепахать, если надо?
- Нет, что ты, кресная… мы не умеем…
- Ну вот… а говорите «что за праздник сегодня?»… вот такой праздник…
Анна Ивановна будто не слышала наши приглушенные реплики и продолжала:
- Когда Левитан говорил, что фашисты под Москвой, мы дрожали – ну вот и все, если возьмут, то мы все погибнем. А потом наши стали палить по ним из Катюши! И эту песню пели везде!
Слова Анны Ивановны переполнились гордостью и силой. – Фашисты боялись нашу Катюшу, бежали куда глаза глядят! Еще бы – столько стволов палили бесперебойно, у них не было шансов. Она мягко улыбнулась воспоминаниям. – «Когда папа приехал, мы даже не могли в это поверить до тех пор, пока я не услышала его голос в доме – Доченька! Я ВЕРНУЛСЯ!» Тут на ее глаза навернулись слезы и задрожал подбородок…
- «я вернулся…» Это было такое невероятное счастье…  Он приехал раньше всех, по возрасту – ему было уже 48.
Она отвернулась и тихонько вытерла слезы краем розового платка, который был повязан на ее голове, вспоминая своего отца.
Дети вдруг какими то новыми глазами посмотрели в экран телевизора, где продолжался фильм о войне, на грузовиках ехали солдаты в гимнастерках, растягивая меха аккордеона, пели Катюшу…
А мне стало легче… Конечно я не участник войны, даже мои родители родились позже… и возможно просто некому рассказать, привить почтение?
Анна Ивановна ушла так же тихо и незаметно, как и пришла, когда я отлучилась на минутку. Когда я вернулась на кухню, ее уже не было, грешным делом подумалось: «а не померещилась ли?». Но на диванчике сидели ошарашенные дети и, затаив дыхание, смотрели фильм о войне…
Я присела напротив и, глядя на них, думала: «И, все-таки, не все потеряно, если одна скупая слеза, вытертая, чтобы не быть замеченной, может перевернуть в душах детей все с ног на голову и поставить так, как надо…».