Стареют зеркала. И поле серой глади
В осколках серебра уже не держит лик,
И не взлетит пчела с котомкой горькой пади,
И на болотах грёз не пропоет кулик.
Иллюзия тепла не обожёт страницы,
Где по личинам дней плывёт белесый дым.
Расколов кривизна так исказила лица,
Что даже профиль вскользь покажется литым.
Как в отраженьях луж, витрин и чьих-то окон
В бесплотности луча инверсия длинней,
Так на экране сна горит любимый локон
И в перерывах слёз — беспамятство о ней.
Темнеют зеркала. И может, тем дороже,
Что приукрасив ложь, не сохранили цвет,
Как мутная река на обмелевшем ложе
Рисует серых птиц, которых в небе нет.
Когда перед судьбой нависнет коромыслом
Спектральная дуга и догорит в пыли, -
Последний дождь умрёт, что не имеет смысла
Для нового ростка над пахотой земли.
И не минуешь боль искусных наваждений,
Где призрачность надежд не знает берегов.
Падёт неспешно в грязь последний лист осенний,
В гербарий забытья, в безверие снегов.
Пустеют зеркала. И на исходе ряби
Плывут из-за спины знамения времён,
Далекий гром басит и рвёт святые хляби,
Роняя шорох струй в безмолвие ворон.
И только тяжкий крест померкнувших регалий,
Не завершит сполна проклятия стекла.
Когда здесь, в глубине, ресницы волхвовали
И в памяти свечей бессонница лгала?
Не вспомнить балаган канунов и открытий,
Не различить на дне мелькнувший силуэт.
Наитие грозы горит, как мокрый литий,
И, все равно, - туда, в один конец, билет.
Немеют зеркала. И бесприютность тени -
То ли размытый фарс, то ль парфорсный гротеск.
И ни на чьей земле не будет воскресений,
И тает пятерня под амальгамный треск.
Как холоден зенит! И в ностальгии красок
Намеренность и злость роняют бебенцы.
Уже не различить за кавалькадой масок,
По росту ли горят терновые венцы.
И что слагает явь: творец иль отраженье,
И по какой душе скорбят колокола?
Две точки тет-а-тет земного притяженья
Опять куда-то вглубь разлука увела.
Иссякнут зеркала в пустом дворце кабуки
И дрожь не пробежит от крыльев мотылька.
И дух переведут и облики, и звуки,
Пока не оживит их с бархаткой рука.
24.05.2005
